ВВЕДЕНИЕ 5 страница. Следует считаться с тем существенным фактом, что Восток является родиной государственной идеологии, в силу того

Следует считаться с тем существенным фактом, что Восток является родиной государственной идеологии, в силу того, что восточная деспотия доминировала над об­ществом, фактически поглощая его. Однако государст-

венная (официальная) идеология существовала и сущест­вует теперь, эволюционируя в соответствии с цивилизо­ванными изменениями, когда меняется место различных форм официальной идеологии — религии, искусства, фи­лософии и др.

На протяжении сотен и тысяч лет ведущее место в государственной идеологии занимала религия, оказыва­ющая в силу ряда причин (одна из них — это существо­вание в мозгу человека программы веры, передающейся генетическим путем) мощное воздействие на поведение индивида и социальных групп. Исследователь В. М. Кай-туков в своей книге «Эволюция диктата (опыты психофи­зиологического исследования)» пишет: «Мощь их воздей­ствия на разум подавляемых в смысле инициирования последних к самопричислению к диктату настолько вели­ка, что эти системы превращались в процессе эволюции в самозавершенные системы диктата теократического ха­рактера. В этих религиозных учениях (речь идет о дао­сизме, христианстве, иудаизме и исламе. — Авт.) все их аспекты столь органично связаны, что нуждам интрос­пективного подавления служат и онтология, и мистицизм, и этика этих религий. Идеология этих религий имманен­тно включает в себя догматы добровольного аскетизма, соединенные идейно с некоторыми положениями эгалита­ризма. Эта сторона наиболее ортодоксально выражена в даосизме, но она же составляет и часть этико-мистиче-ского основания и в христианстве, и в остальных уче­ниях»¹³.

Элита, управляющая государством, высоко ценила эф­фективность идеологической сущности религиозного по­давления массы индивидов. Ведь индивиды применяли в своей жизнедеятельности аскетизм христианства, ислама и прочих религий и эгалитарность как средство самосо­вершенствования, отказываясь одновременно от гедониз­ма в пользу представителей правящего слоя. Социальный диктат приобретает ореол мистически окрашенной сущ­ности, трансцендентной и фатальной. Тем самым прави­телям придавался характер проявления высшей божест­венной силы, переносимый и на реальную силу подавле­ния. Все это хорошо использовалось на практике и иерархами Иудеи, и халифами арабов, и христианскими монархами.

Одной из наиболее сильно действующих социальных форм государственной идеологии (мы не рассматриваем философию, ориентированную на узкий слой интеллекту-

альной элиты) является развлекательное искусство: те­атр, музыка, хореография и вокал. Не все изучают исто­рию или увлекаются живописью и скульптурой, но раз­влекаются практически все. Не следует забывать, что зрелище, музыка, пение и танцы в ходе развлечения воз­действуют как на сознание (театр), так и на подсозна­тельные, эмоциональные структуры человеческой психи­ки (музыка, балет).

В ходе перехода к постиндустриальной цивилизации (некоторые исследователи используют термин «информа­ционное» общество или «постцивилизация») государст­венная идеология приобретает новые каналы воздействия на массовое сознание. «Если до постцивилизации, — пи­шет В. М. Кайтуков, — учение, теория так или иначе доминировали в общей структуре идеологии (например, религия в средние века), то теперь, несмотря на бурное развитие идеологических учений, наблюдается диктатная толерантность к любым философским учениям, даже не-гативно-диктатного или экстремистского плана. Хотя фи­лософия тем или иным способом влияет на другие сторо­ны социального творчества, тем не менее идеология все больше ориентируется не на нее, а на другие виды твор­чества: литературу, видео- и аудио-, радио и телепереда­чи и т. п. По-видимому, объяснение этому в гигантском скачке развития форм, методов, инструментов, объема, а следовательно, уровня воздействия на подавляемых. Му­зыка, печатное слово (не философия) могут воздейство­вать на подсознание гораздо большего числа индивидов, чем философия, в силу интеллектуальной доступности большинству и отсутствия необходимости усилий для вос­приятия, т. е. даже инъекции идеологии в этом случае сопряжены с потворством гедонизму»¹⁴.

Коснемся еще одной государственной идеологии — мо­дели евразийства, где доминирует идеократия. «Евразий­цы» — небольшая группа русских эмигрантов-интеллек­туалов в мире Н. С. Трубецкого, П. Н. Савицкого, Н. Н. Алексеева и др. сформулировала новую идеологию и попыталась выразить древние и зачастую бессознатель­ные этно-национальные устремления народов России. Этими исследованиями создана геополитическая доктри­на, чей основной тезис звучит так: «евразийство — это специфическая форма, тип культуры, мышления и госу­дарственной политики, издревне укоренившихся на про­странстве огромного государства — России». Исходная идея: Россия — Евразия представляет собой уникальный

географический и культурный мир, который обладает са­модостаточностью.

Для нас существенно то, что евразийская культура, чтобы иметь возможность самоосознать себя, должна иметь свою идеологию. Истинная идея есть смысл самой действительности, т. е. она становится «идеей-правитель­ницей», тогда как система власти оформляется в идео-кратию¹⁵. «Идея-правительница» выступает в качестве изначальной основы или архетипа евразийской культуры; она также является структурообразующим фактором «государства-континента».

Евразийская идеология, чьим стержнем оказывается русское православие, представляет собою программу действий, определяющую новую установку сознания. Но­сителем же такого сознания призвана быть партия осо­бого вида как государственно-идеологический союз, хра­нящий идеологию. Последняя — не просто инструмент власти; она, в истолковании евразийцев, сама власть, имеющая две ипостаси: «идея-правительница» и «правя­щий отбор», т. е. правящий слой в широком смысле слова. Примером «правящего отбора» может служить петров­ская «ученая дружина», служилое дворянство. Евразий­ская модель-идеократия актуализировалась теперь, ког­да стоит вопрос о судьбах России, о выходе из тяжелей­шего кризиса на пороге XXI столетия, и пренебрегать ею неправомерно.

Не следует недооценивать значимость идеологии в формировании личности; напротив, ее роль в этом про­цессе довольно значительна, о чем свидетельствует исто­рия человечества. Речь идет о месте идей и идеалов, не­разрывно связанных с интересами индивида и референт­ной ему социальной группы. Идеология детерминирует мировоззрение, убеждение, установки и регулятивы пове­дения личности. Выдающийся русский мыслитель и пи­сатель К. Н. Леонтьев следующим образом характеризует значение идеологии в жизнедеятельности человека: «Я помню, как я сам, прочтя случайно (и у кого же — у Герцена!) о том, что во время бури персидские вельможи бросались сами в море, чтобы облегчить корабль и спасти Ксеркса, как они поочередно подходили к царю и скло­нялись перед ним, прежде чем кинуться за борт... Я по­мню, как, прочтя это, задумался и сказал себе в первый раз (а сколько раз приходилось с детства до зрелого воз­раста вспоминать о классической греко-персидской борь­бе!): «Герцен справедливо зовет это персидскими Фермо-

пилами. Это страшнее и гораздо величавее Фермопил! Это доказывает силу идеи, силу убеждения, большую, чем у самих сподвижников Леонида; ибо гораздо легче поло­жить свою голову в пылу битвы, чем обдуманно и холод­но, без всякого принуждения, решаться на самоубийство из-за религиозно-государственной идеи!»¹⁶.

Идеология имеет универсальный характер, т. к. она способна охватывать самые различные области мысли, деятельности, поведения личности и определять их на­правление («образ мысли», «особые интересы»), цели и средства. Значимость идеологии в формировании лично­сти определяется вниманием идеалов на поведение «Я»; именно идеалы выражают ценности, на которые ориенти­руется индивид. Многие люди часто руководствуются идеологическими представлениями в качестве мотивов своего поведения и идут на жертвы и лишения, лишь бы осуществить на практике задуманное; существенно то, что эти мотивы в ходе реализации обычно искажаются.

Идеологические представления могут носить утопиче­ский характер, их осуществление либо приводит к разру­шению нормально функционирующего общества, либо формирует деформированную личность (в истории это известно как синдром «нового человека»): достаточно вспомнить деятельность знаменитого испанского инкви­зитора Торквемады, Гитлера и Сталина. Французский пи­сатель Ж. Лапуж весьма, красочно описывает последст­вия осуществления утопической идеологии, проникшей в сознание индивида: «Похоже, Создатель, изгоняя Адама и Еву из Эдемского сада, предостерегал утопистов: иде­альное общество на земле недостижимо, оно — удел за­гробного мира. Конечно, утрата Рая, сознай мы вовремя этот факт, могла бы уберечь нас от больших неприятно­стей. Тогда нам не пришлось бы строить лучезарные об­щества, которые неизбежно погрязли в деспотизме, пси­хозе, пытках и геноциде. Они создавались во имя защиты человечества от зла мира сего, но сами становились его бедой»¹⁷. К сожалению, люди не восприняли библейскую мудрость и пошли на поводу у утопистов, рисующих цар­ства молочных рек с кисельными берегами. Идеологи уто­пического социализма, такие как Т. Мор, Т. Кампанелла, Ж. Мелье, исходили из идеи абсолютного равенства, су­мевшего воплотить вечную справедливость. Идеологи это­го примитивного, уравнительного коммунизма усматри­вали цель общественного прогресса в немедленном изъ­ятии богатства у богатых и раздаче его всем членам

общества, чтобы поддерживать между ними устойчивое равновесие. На практике это выразилось в удавшейся от­части попытке сформировать совершенно одинаковых, за­программированных личностей, которые предавали смер­ти и психически больных людей, и совершенно здоровых в концентрационных лагерях, разрушали семьи и коре­жили судьбы других индивидов.

В определенном аспекте сущность человека является совокупностью освоенных и добытых им знаний, причем структура знаний личности на теоретическом и эмпири­ческом уровнях складывается из идеологических знаний и ценностей, профессиональных знаний, неидеологических знаний и ценностей. Во внутренней структуре личности идеологические знания и ценности образуют основу про­фессиональных и неидеологических знаний, влияют на их использование личностью в повседневной деятельности. Так, идеалом казарменного коммунизма выступает эле­ментарное удовлетворение физических потребностей. От­сюда сторонники такой идеологии признают необходи­мым только физический труд земледельца и рабочего, де­лая труд всего общества подневольным. В целом идеологии утопического коммунизма рассматривали про­изводство вообще как «производство ради производства», не оставляя возможности для развития личности.

Идеология непосредственно связана с процессом со­поставления идеалов и действительности. Обратимся к трудам П. А. Новгородцева, разрабатывавшего концеп­цию «общественного идеала». В его фундаментальном труде «Об общественном идеале» излагаются два мотива: идея бесконечного совершенствования, которая противо­речит мысли о счастливом завершении истории, и идея непреодолимой антиномии личности и общества, не по­зволяющая создать гармонию общественной жизни. От­сюда следует идеал свободного универсализма.

Эти две идеи дают возможность провести четкое раз­личие между общественным идеалом П. А. Новгородцева и философией-идеологией земного рая. Требования нрав­ственного сознания: «Та моральная философия прогрес­са, которую мы принимаем, не имеет ничего общего с позитивными теориями прогресса, которые бесконечность нравственных требований подменяют мыслью о бесконеч­ности исторического прогресса»¹⁸. Подлинное понятие о безусловном идеале означает, что его полное осуществ­ление находится за пределами конечных явлений. В об­ласти относительного исторического прогресса невозмож-

3 Зак. 1664 71

но разрешить противоречие между идеалом и действи­тельностью, не имеет смысла искать это разрешение в представлениях о счастливом конце (земном рае) или веч­ном процессе истории.

В истории философии, выступающей в качестве идео­логии, существует два противоположных подхода: абсо­лютный коллективизм, согласно которому весь смысл жизни личности исчерпывается обществом, и абсолютный индивидуализм, утверждающий независимость смысла личной жизни от общества. Первый считает, что личность вся и до конца, во всей полноте своих потребностей и задач растворяется в общественной стихии, в обществе и через общество она спасается от своей слабости и огра­ниченности, в нем она имеет и исходное начало, и завер­шающий предел своих стремлений. Второй подход отме­чает, что личность является самодовлеющей величиной, что общество ей помеха и граница, что она может найти спасение только в самой себе, обнаружить выход из со­знания своего несовершенства. Односторонность этих вза­имоисключающих друг друга воззрений и идеологических построений требует их синтеза.

В XX столетии первый подход нашел полное осущест­вление в идеологии тоталитаризма. Действительно, Пла­тон, Августин и Гегель, каждый по-своему, мечтали об абсолютных общественных союзах, когда под сенью по­следних отдельные индивиды находят путь к блаженству, к всецелому удовлетворению своей души. Платон даже выражался о совершенном общежитии таким образом, что в нем проживают «боги и дети богов»; Августин счи­тал церковь, ведущую человека к спасению, Царством Божьим, а Гегель называл государство, осуществляющее нравственную идею, земным богом. Вместе с тем и Пла­тон, и Августин, и Гегель, и все их последователи при­знавали стоящее над обществом высшее мировое начало, к которому поднимает человека совершенное общение.

Абсолютный коллективизм выражен в философских построениях Фейербаха, Маркса и Канта — в них обще­ство само становится богом и само по себе своим внут­ренним совершенством спасает человека. Вне этого и вы­ше этого человеку нечего искать; общество для челове­ка — новый путь к чему-то высшему, оно само есть это высшее, в нем весь смысл человеческой жизни. Это альфа и омега всех помыслов, стремлений и надежд личности. Иными словами, общество есть «бог для человека» (фей-ербаховский мотив обожествления общества).

Именно абсолютный коллективизм, когда личность отождествляется с обществом, и послужил философским основанием для идеологии тоталитаризма в его различ­ных проявлениях: нацистско-фашистском и коммунисти­ческом. В книге «50/50. Опыт словаря нового мышления» отмечается, что идеологии «тоталитарных режимов» — это «особого рода идеологии», т. к. они «претендуют на охват всех, без исключения, сфер общественной и частной жизни, а также на то, что они являются полным вопло­щением истины и поэтому общеобязательны»¹⁹. Необхо­димо учитывать, что тоталитарные режимы появились только в XX в. и что их неправомерно отождествлять с ранее существовавшими деспотическими государствами. В последних какая-то группа порабощает общество; в первых осуществляется самопорабощение общества, когда все индивиды принимают активное участие в по­давлении друг друга.

Современная политология указывает следующие при­знаки феномена тоталитаризма: стремление к насильно-му преобразованию общества и человека; однопартийная диктатура с харизматическим вождем; сращивание гос­подствующей партии с государством; абсолютно центра­лизованная экономика; террористическая тайная поли­ция; монопольная идеология; «коллективизм», сводящий к минимуму суверенитет отдельного индивида²⁰. «Тота­литарная идеология» фактически становится квазирели­гией, и в силу этого она не поддается критике и рацио­нальному анализу. Положение личности, например, в том же нацистском государстве характеризуется тотальным подчинением государству и отчеканено в формуле: «ин-дивиуум не имеет ни права, ни обязанности существо­вать». Данный принцип обесчеловечивания впервые был выдвинут Муссолини и в своем первоначальном виде он звучал так: «Для фашиста — все в государстве, ничто человеческое и духовное вне государства не имеет ценно­сти. Здесь фашизм тоталитарен». Нет ничего удивитель­ного в том, что фашистская тоталитарная идеология ос­новывалась на фюрерпринципе. Еще в «Майн кампф» Гитлер требовал превратить Германию в авторитарное государство во главе с вождем-диктатором, имеющим аб­солютную, ничем — ни законом, ни моралью — не огра­ниченную власть²¹. Нацистская доктрина тоталитаризма освящала полное подчинение личности государству; вся­кое инакомыслие рассматривалось как зло (умышленное или неумышленное) и подлежало подавлению и устране-

з* 73

нию при помощи концлагерей, газовых камер и расстре­лов. Не случайно на Нюрнбергском процессе указыва­лось, что «тоталитарная доктрина сделала возможным существование индивидуума лишь внутри расы и для ра­сы, не допуская избрания им своего пути и собственной цели»²². Идеология фашистского тоталитаризма прони­зывала всю жизнь личности, держала его деятельность под неусыпным контролем, пронизывала все поры об­щества.

В принципе, за некоторым исключением, сходна с фа­шистской идеологией и коммунистическая тоталитарная идеология, искалечившая судьбы как целых народов, так и множества индивидуумов. Так, на основе партии осо­бого типа, созданной Лениным, в Советском Союзе был создан Сталиным и его окружением новый класс — пар­тноменклатура. Известный югославский политический деятель и ученый М. Джилас в своей книге «Лицо тота­литаризма» пишет: «В коммунизме общественно-полити­ческие отношения, и собственность (тоталитаризм власти и монополия на собственность) сопрягаются и дополняют друг друга куда эффективнее, чем при любой иной обще­ственной системе»²³. Отнять у партбюрократии собствен­ность — значит упразднить ее как социальную группу (класс) и уничтожить коммунистическую тоталитарную идеологию.

Так как в коммунистической системе власть выступа­ет одновременно в качестве и собственника, и идеолога, то тоталитарной диктатуре партбюрократии соответству­ет коммунистическая тоталитарная идеология. Государ­ство и идеология здесь стремятся обезличить индивиду­ума и собственный народ. Само государство выполняет в основном функцию насилия, что выразилось в чеканной формулировке Ленина: «Государство-дубинка». Нет ни­чего удивительного в том, что коммунистический тотали­таризм рассматривал личность как абстрактную — идей­ную — единицу. Достаточно вспомнить поэтический афоризм В. В. Маяковского: «Единица — ноль, голос еди­ницы тоньше писка».

Несмотря на мощное давление тоталитарной комму­нистической идеологии на личность, а также на такие социальные институты, как семья, церковь и др., она, лич­ность, отнюдь не исчезла, не превратилась в тупой бес­словесный винтик (хотя и существовал слой личностей-винтиков), функционирующий в системе всеохватывающе­го, бездушного государственного механизма. «Будучи от

природы склонной и к коллективу, и к индивидуализ­му, — пишет М. Джилас, — личность уберегала себя да­же в этой системе. Она лишь заглушена более, чем где бы то ни было еще, и индивидуальность свою проявляет иными способами»²⁴. В общем же для личности, разры­вающейся между стремлением осуществить свои жела­ния и весьма ограниченным полем возможностей, харак­терно прозябание, причем образу жизни личности прису­ща незащищенность, бесправие. Иными словами, личный мир индивидуума оказывается несвободным от тотали­тарной власти и идеологии. Коммунистическая идеология пронизала собою все общество, духовный мир каждой личности, вошла в ткань исследований ученых, во вдох­новение поэтов, в мечты влюбленных. И тем не менее, жизнь оказалась сильнее идеологии тоталитаризма. По­следняя, наконец, была разрушена, и на ее обломках воз­ник посткоммунистический мир, который сегодня стре­мится войти в круг высокоразвитых цивилизаций, где гос­подствует либеральная идеология.

Принципы либеральной идеологии были заложены та­кими крупными мыслителями и деятелями, как Дж. Локк, А. Смит, Т. Джефферсон и др. Для нас существен­ны принципы равенства всех граждан перед лицом зако­на, терпимости к инакомыслию, защиты прав меньшин­ства, права каждого человека пользоваться основными свободами (совести, слова, собрания).

Либеральной идеологии присуща такая социальная, идейно-психологическая ориентация, в которой акценти­руется внимание на самоценности индивидуума, его ав­тономии и свободе, его правах и возможности самому вы­бирать свои жизненные цели и определять направления деятельности, личной ответственности за результаты де­ятельности, направленной, в конечном счете, на личное благополучие и социальное положение, развитие своих творческих способностей. Приходит новое понимание зна­чимости личности, индивидуализма. Ныне, когда эконо­мическая и политическая власть распространяют свое господство не только на вещи и машины, но и на язык, идеи и информацию, «первостепенное значение приобре­тает защита субъекта, его естественного права на само­выражение своей индивидуальности»²⁵.

Основой идеологии либерализма является индивидуа­лизм — мировоззрение, которое признает уникальность человеческой жизни и интересов отдельной личности. Ин­дивидуализм как основная ценностная установка входит

в широкий ряд философских, социальных, этических и политических концепций. «В философии индивидуализм выражается в признании индивида основной формой че­ловеческого бытия, в наиболее полной степени определя­ющей сущность человека, и противостоит многочислен­ным социально-философским и религиозным учениям, придающим основное ценностное значение надиндивиду-альным силам, обществу в целом или определенным че­ловеческим общностям (нации, классу и пр.). В психоло­гии и социологии индивидуализм признает внутреннюю сложность и автономию человеческой личности и проти­востоит коллективизму, в котором главная роль отводит­ся влиянию на личность тех или иных социальных групп. В этике индивидуализма утверждается самоценность и равная значимость каждого отдельного человека, проти­вопоставленная эгоизму как форме навязывания индиви­дом своих ценностей другим людям. В политике индиви­дуализм, подчеркивающий суверенность гражданских прав каждого человека, противостоит этатизму, утверж­дающему доминирование интересов государства и его ин­ститутов над политической волей гражданина»²⁶.

Корни индивидуализма обнаруживаются в эпохе Ре­нессанса, когда произошла замена закона, санкциониро­ванного Богом,законом индивидуального сознания, когда миропорядок уступил свое место правам человека. Одна­ко потом ренессансный гуманизм превратился в просве­тительские представления о «человеке вообще», о чело­веке как таковом. Именно интерактуальная машина Про­свещения, чьей центральной осью является личность как таковая, начала разрушаться под романтической трак­товкой индивидуализма, в которой мятущийся и бунтую-, щий человек-герой противопоставлен деиндивидуализи-рованной «толпе». Абстрактный характер личности как таковой был перенесен и на романтическую личность, что впоследствии вылилось в культ личности.

Вершиной абсолютного индивидуализма является фи­лософия Ф. Ницше о сверхчеловеке. Здесь идеал будуще­го отнюдь не идеал общественного устройства, как идеал счастья зеленого пастбища; началам стадности и равен­ства Ницше противопоставляет идеал сверхчеловека, жи­вущего по закону своего существа. Это идеал личности, не нуждающейся ни в каких связях, потому что она все может найти в себе²⁷. Сверхчеловек — это личность, вы­ступающая сама для себя в качестве Бога, ни в ком не нуждается и ни с кем не связана. Суть учения Ницше —

утверждение несовпадения и дисгармонии личности с об­ществом. Положительная сторона идеала сверхчеловека состоит в том, что в противоположность уравнительному общественному и государственному началу выдвигается момент свободы, своеобразия и оригинальности (высший смысл жизни в том, чтобы каждый осуществил свой соб­ственный идеал, не равный никакому другому). Это — протест против всепоглощающей власти общества, про­тив одностороннего определения личности через обще­ство. Самое парадоксальное состоит в том, что именно фашистская тоталитарная идеология использовала идеал сверхчеловека Ф. Ницше для своих человеконенавистни­ческих целей (разумеется, само учение Ф. Ницше к этому не имеет отношения).

Сама либеральная идеология в понимании личности и ее роли в обществе претерпела некую эволюцию. Прежде всего решающее влияние оказала идея плюрализма форм собственности, а также идея о существенной помощи го­сударства в обеспечении, наряду с политическими, со­циальных и экономических прав личности. «В либера­лизме приобрели большую значимость ценности и со­циальные цели, — отмечает Ю. А. Замошкин, — для реализации которых требовались не только действия со­гласно законам рынка и конкуренции (общее признание этих законов сохранилось), но и такие коллективно-орга­низованные действия, которые непосредственно мотиви­руются гуманистическими идеалами и выходят за рамки мотивов, задаваемых механизмами рынка и конкурен­ции»²⁸. Более того, внимание обращалось на коллектив­ное действие в рамках демократии по ограничению рынка и конкуренции, чтобы не сковывать динамизм развития общества и осуществить социальную защиту всех граж­дан. Не приходится говорить о значимости этого для сни­жения остроты экологической проблемы или проблем фи­зического и нравственного здоровья людей.

На вопрос о том, какая же идеология будет домини­ровать в постиндустриальном обществе, в литературе имеется два направления ответа: одни считают, что про­исходит движение от коллективизма к индивидуализму (Я. Рейковски), другие утверждают, что совершается пе­реход от индивидуализма к коллективной индивидуали­зации (X. и М. Аргуэлес). Так, польский исследователь Я. Рейковски на основе анализа «коллективистической» и «индивидуалистической» ориентации делает вывод, что «общество, основанное на коллективистических принци-

пах, не имеет шансов на процветание в современном ми-ре»29. Правда, он делает исключения из этого обобщения для дальневосточных стран, в особенности Японии. На­против, американские ученые X. и М. Аргуэлес считают, что общество движется к «Золотому Веку», когда «кол­лективный облик расы людей, с выраженной индиви­дуальностью, ознаменует развитие объединенной куль­туры»³⁰.

На наш взгляд, сейчас происходит формирование иде­ологии мира как учения о мире в целом — целостной идеологии гуманизма. Последняя должна основываться на целостном знании об окружающей действительности. В современных условиях физические, химические, биоло­гические и социальные науки изучают отдельные стороны и аспекты Вселенной, создавая частичное знание о кос­мосе и обществе. Синтетические, «стыковые» науки — физическая химия, геохимия, биофизика, биогеохимия В. И. Вернадского — исследуют в единстве лишь отдель­ные процессы Вселенной. Космология, например, рас­сматривает только физический и физико-химический ас­пекты мироздания. В действительности же Вселенная не расчленена на отдельные природные и социальные про­цессы, во Вселенной они выступают в органическом един­стве, как единое целое.

Эволюция Вселенной в прошлом, настоящем и буду­щем имеет направленность на самопознание, потому что человек и общество являются неотъемлемой, рефлектив­ной частью мироздания. В целом Вселенная — это суб­станция, познающая через людей самое себя. Вселенная посредством познающего человека осознает себя, а чело­век в ходе познания Вселенной осознает самого себя. Все­ленная «снята» в познающем человеке, поэтому человек есть микрокосм, отражающий в себе макрокосм. Для то­го, чтобы рассмотреть Вселенную как единое целое, не­обходима особая целостная форма идеологии, которая будет представлять собою синтез научного, философско­го, художественного, морального, правового, политическо­го, экономического и экологического знаний, дающих це­лостное знание о мире, о месте человека в нем.

Целостное знание о мире станет фундаментом форми­рования действительно целостной личности как главной цели гуманистического общества, основанного на подлин­ных общечеловеческих ценностях. Высшее стремление че­ловека — это стремление к знаниям; гуманист и есть человек, стремящийся к знаниям. Можно сказать, что бу-

дущее гуманистическое общество будет обществом зна­ния, «градом знания» на Земле и в Космосе. «Град зна­ний» человек должен сначала воздвигнуть в себе самом, а затем в мире. Знания человека, его духовное богатство будут в грядущем обществе основой подавления эгоисти­ческого самолюбия и других антигуманных устремлений и своего рода нравственным очищением человека. Само­совершенствование личности возможно только на основе целостного знания, ясного осознания своего места и роли в мироздании, познании гармонии Космоса и Человека в нем. Высшая цель человека состоит в познании и преоб­разовании в соответствии с закономерностями самого ми­ра Вселенной, общества и самого себя. Во всяком случае, сейчас вырисовываются контуры планетарной идеологии гуманизма, представляющей собою системное изложение эволюции человека как рефлектирующей «монады» Все­ленной.

Глава 4