Общественное участие: от акцептации к акцептабельности

Проблемы общественного участия в оценке техники необходимо анализировать в более широком контексте взаимоотношений между общественностью, экспертами и лицами, принимающими решения по вопросам научно-технического развития. Эти взаимоотношения следует рассматривать с учетом общих процессов демократического развития, степени зрелости институтов гражданского общества и особенностей процесса принятия политических решений. В случае России и других постсоциалистических стран нельзя не учитывать специфику перехода от тоталитарного режима к демократии, промежуточной стадией которого является преобладание авторитарных тенденций в политической системе. Фактически речь идет длительном историческом процессе, начальным этапом которого является тотальный контроль партийно-государственной бюрократии над обществом, когда решения принимаются в соответствии с интересами правящей номенклатурной группировки и получают при этом определенное идеологическое обоснование.

Крушение однопартийных режимов, отказ от идеологического диктата, развитие политического плюрализма, приватизация, появление множества субъектов экономической деятельности и т. д. приводят к существенному изменению формы и содержания процесса принятия политических решений. На передний план выходят корпоративные интересы, а сам процесс принятия решений выступает в качестве поиска компромисса между различными группами влияния. Однако существенно, что уже на этом этапе требуется легитимация принятых решений, как правило -–через институты исполнительной или законодательной власти. При общем доминировании олигархически-патерналистской модели принятия решений постепенно повышается значение демократических процедур и социальной акцептации. В России наиболее ярким примером этой противоречивой эволюции явилось замораживание проекта строительства высокоскоростной магистрали Москва – Санкт-Петербург, ставшее результатом как протестов общественности, так и столкновения интересов различных финансово-промышленных групп.

Как в странах, осуществляющих переход к демократии, так и в стабильных демократических обществах существует градация взаимоотношений между общественностью, экспертами и лицами, принимающими решения. Американский социолог Ш. Арнстейн, изучавшая в 60-е годы 20 в. роль национальных меньшинств США в городском управлении и планировании, выделяет следующие уровни участия:

1. Манипуляция

2. Терапия

3. Информирование

4. Консультации

5. Формальная (успокоительная) причастность к принятию решения

6. Партнерство

7. Делегирование властных полномочий

8. Гражданский контроль^[326].

Два первых уровня означают фактическое неучастие общественности в принятии решений и одностороннюю коммуникацию в целях формирования позитивного или хотя бы нейтрального отношения “простого гражданина” к техническому проекту или внедрению новой технологии. Разъяснительная работа экспертов, представляющих как правило только интересы разработчиков, выступает при этом в качестве своеобразной терапии.

Следующие три уровня – информирование, консультации и формальная причастность – могут быть охарактеризованы как символическое участие, когда представители общественных групп имеют возможность не только получить дополнительную информацию, но и высказать собственное мнение. Однако учет этого мнения полностью зависит от позиции лиц, принимающих решения, и, в частности, от расклада голосов в консультативном органе.

Партнерство, делегирование полномочий и гражданский контроль характеризуют различные степени непосредственного воздействия гражданского общества на политический процесс. Если партнерство и делегирование представителям общественности полномочий принимать решения являются достаточно действенными на локальном и региональном уровнях власти, то широкий гражданский контроль может быть реализован через плебисцитарные формы демократии и на общегосударственном уровне. В частности, в Швейцарии, где кантональные и федеральные референдумы являются рутинной практикой, в 80-е и 90-е годы было проведено несколько голосований по проблемам атомной энергетики и генетических технологий. Однако подобные референдумы имеют и целый ряд серьезных недостатков: чрезмерная политизация вопроса, преобладание эмоций над рациональными аргументами, поляризация мнений, попытки политических партий использовать дискуссию по конкретной научно-технической проблеме в предвыборных целях^[327]. В меньшей степени эти недостатки проявляются на уровне регионов, как, например, во время референдума в Костромской области по поводу строительства АЭС^[328].

При всем многообразии форм и организационных процедур, соответствующих различным уровням взаимоотношений между представителями общественных групп, экспертами и лицами, принимающими решения, общим для них является стремление обеспечить социальную акцептацию решений и мероприятий в области научно-технического развития. Но, как уже ранее отмечалось, полное подчинение научно-технической или экологической политики целям социальной акцептации сопряжено в средне- и долгосрочной перспективе с серьезными затруднениями и даже опасностями.

Прежде всего, уровень акцептации ситуативен, подвержен быстрым и почти непредсказуемым изменениям. Ориентированные на текущую акцептацию политические решения не только не дают гарантий предотвращения будущих конфликтов, но – как это уже иногда и происходит – сами могут становиться причиной таких конфликтов^[329].

В то же время снижение обеспокоенности общества теми или иными технологическими или экологическими рисками в связи с тем, что некоторые негативные прогнозы (например, быстрого исчерпания важнейших невозобновимых ресурсов или повторения катастрофических аварий на объектах атомной энергетики) не сбылись или оправдались частично, не означает пропорционального уменьшения рисков. Это, в частности, очень актуально для России, где на фоне глубокой озабоченности общества экономическими и социальными проблемами техногенные риски и вопросы состояния окружающей среды временно отходят в общественном восприятии на второй план. Подобные процессы, но обусловленные уже несколько иными причинами, наблюдаются и в более благополучных индустриально развитых странах.

Как подчеркивает ведущий немецкий специалист в области оценки техники А. Грунвальд, сосредоточение внимания на текущей акцептации «может привести к тому, что решения определенных проблем, оптимальные с технической, экономической, экологической, политической или этической точек зрения, не будут включены в число рассматриваемых альтернатив. Объективные оценки и оптимальные решения окажутся, таким образом, заблокированными»^[330]. Принятие технико-политических решений только в зависимости от предполагаемого уровня их социальной акцептации чревато подменой четкой стратегии в области научно-технического развития тактическими, ситуативными компромиссами.

Таким образом, становится очевидной необходимость в разработке модели принятия решений, преодолевающей недостатки модели акцептации. А. Грунвальд предлагает в качестве альтернативы принцип акцептабельности, то есть социальную рефлексию, обращенную к нормативно-этическим, культурным и когнитивным предпосылкам акцептации. Преимущество данного подхода состоит в том, что эти предпосылки по сравнению с краткосрочными колебаниями акцептации являются относительно стабильными, слабо подверженными изменению общественных настроений. Тем самым появляется возможность в процессе взаимодействия между экспертами, представителями общественности и лицами, принимающими решения, достигать согласия относительно критериев акцептации и ведущих к ней процедур. Даже в случае неприятия какими-либо общественными группами конкретных технических решений (например, недовольство местных жителей строительством крупного гражданского аэропорта, имеющего важнейшее значение для развития системы воздушного транспорта в масштабах региона, страны или даже группы стран), согласие в отношении демократических процедур в конечном счете способствует акцептации этих решений.

Принцип акцептабельности предполагает не только совместный поиск компромисса относительно оснований и процедур принятия решений по актуальным вопросам развития науки и техники – по сути дела речь здесь идет о рефлексивном самоконтроле общества, о процессе социального обучения участвующих в нем акторов.