Цели, ценности, нормы

Обоснование концепции оценки техники существенным образом зависит от того, рассматривается ли оценка техники в качестве научной экспертизы и прогноза, в качестве ценностного нормативного суждения или же как синтез первого и второго. За этой постановкой вопроса стоит противопоставление двух позиций:

а. Оценка техники является научным исследованием, имеющим свою специфику (междисциплинарность, ориентация на поддержку принятия политических решений, необходимость обсуждения результатов исследования с привлечением представителей общественности и т. д.);

b. Оценка техники является научно обоснованным мероприятием, имеющим общественную значимость.

В конечном счете такое противопоставление уходит своими корнями к кантовскому различению теоретического и практического разума. Попытка примирения обоих точек зрения вполне допустима, но все же она предполагает не равноудаленность, а преимущественную ориентацию на одну из позиций^[269]. И уже в рамках этой попытки необходимо рассмотрение этической и аксиологической проблематики.

Должна ли оценка техники декларировать «свободу от ценностей» или же ее необходимым элементом является нормативное ценностное суждение? Споры об этом не утихают до сих пор, но особенно активными они были в конце 70-х - начале 90-х годов. Прежде чем проанализировать их содержание, необходимо сделать ряд предварительных замечаний.

В рамках философии и социологии техники достаточно обоснованным и перспективным является целостный, интегративный подход, когда техника изначально выступает нерасчлененной на такие компоненты как деятельность, феномен природы (переход от первой ко второй природе) и феномен культуры^[270]. В случае оценки техники такое расчленение оправданно только на определенных, хотя и необходимых, стадиях анализа. Но эти замечания ни в коей мере не означают, что можно вообще игнорировать категории деятельности и культуры, взятые автономно. Так, специфицируемая деятельности категория цели является одной из ключевых. Целью можно назвать то мыслимое и возможное положение вещей (артефакт, процесс, состояние, деятельность, взаимосвязь и т.д.), которое субъект действия (конкретно: технической деятельности) стремится достигнуть. Осуществление цели возможно при помощи определенных средств, которые в других обстоятельствах сами выступают в качестве целей, и, наоборот, цели могут рассматриваться в качестве средств. Иначе говоря, различие между целью и средством нельзя считать фундаментальным, это есть различие отношения.

Но чем обусловлена постановка цели? Каковы критерии выбора средств для ее достижения? На основании чего предполагаемые последствия реализации цели считаются приемлемыми или, напротив, таковыми, что от осуществления цели приходится отказываться? Здесь уже необходимо обращение к ключевой категории культуры - к ценности. Разумеется, в этом случае нельзя абстрагироваться от исторического подхода, поскольку в традиционной культуре существовал страхующий или фильтрующий механизм в отношении деятельности, а после распада этого механизма наступила эпоха господства инструментальности. Пагубность этого господства была осознана не сразу, да и прежде чем отдельные предостерегающие голоса слились в мощный хор, времени прошло немало. Если говорить о технической деятельности, то один из первых конструктивных голосов принадлежал В. Зомбарту. В своей книге «Германский социализм» (1934) Зомбарт писал: «Процесс внедрения того или иного вида техники должен сопровождаться всесторонним анализом тех ценностей, которые эта техника затрагивает. При этом ведущей точкой зрения должно быть понимание того, что техника всегда играет служебную роль и ее применение должно способствовать достижению определенных целей»^[271].

Спустя без малого 40 лет, уже на волне широкой обеспокоенности проблемами исчерпания ресурсов, тенденциями и последствиями технического развития, А. Тоффлер пришел к выводу о том, что при введении новых технологий необходимо обязательно принимать во внимание вторичные социальные и культурные эффекты. «Мы должны попытаться заранее предвидеть, оценить по мере возможности их природу, силу и длительность. Там, где такие эффекты по всей вероятности сопряжены с серьезным ущербом, мы должны быть готовы блокировать новые технологии»^[272]. С другой стороны, принципиальное значение имеет воздействие новых технологий на систему ценностей общества. Тоффлер считает, что должна появиться новая профессия «прогнозиста воздействия на ценности». По его мнению, такие специалисты, использующие в своей работе научные методы, должны работать в каждой корпорации, исследовательской лаборатории, правительственном агентстве или фонде, где занимаются технологическими инновациями. «Только при условии, что потенциал воздействия на ценности выявлен полностью и открыт для общественного обсуждения заблаговременно, мы можем добиться чего-нибудь в достижении контроля над техническим будущим»^[273].

Ценность есть нечто значимое для субъекта действия (а также интерсубъективно), выражающее признание, востребованность, уважение, необходимость чего-либо, и служащее для ориентации или обоснования типа деятельности или положения вещей, желаемого или существующего. Ценность нужно рассматривать как результат индивидуального и социального развития, обусловленного культурной, социальной и природной средой. Изначально субъективная ценность получает интерсубъективное признание в культуре, вплетаясь в ткань других ценностей (системы ценностей), которые находятся в постоянном изменении, могут как взаимодополнять, так и взаимоотрицать друг друга (ценностный плюрализм). Деятельность при этом выступает как опосредованная целеполаганием объективация ценностей.

Возникает вопрос о соотношении техники и ценностей. Мы исходим из трактовки этого соотношения как динамического и взаимообуславливающего. Акт создания техники и техническое действие являются ценностно мотивированными вне зависимости от того, насколько инженер, изобретатель или иной социальный актор осознает это. Ценности объективируются технической деятельностью. Но каким образом? Создание артефакта или разработка технологии (а также их последующее использование) как объективация ценностей представляет собой с этой точки зрения вклад в развитие, стабилизацию или изменение системы ценностей, то есть акт социокультурной коммуникации. Системы ценностей являются важнейшим атрибутом социокультурной реальности, а любое техническое действие есть очередная метаморфоза этой реальности и приглашение к коммуникации, то есть к последующим метаморфозам. Дальнейшее существование артефакта или технологии, осознанное как социокультурная коммуникация, есть то или иное взаимодействие с системой ценностей, ее изменение и выявление в ходе этого взаимодействия новых ценностных смыслов, стимулирующих дальнейшую техническую деятельность. Как писал американский философ К. Боулдинг, «куры ценностей производили яйца техники, яйца техники - кур ценностей со все возрастающей и расширяющейся продуктивностью»^[274].

Частным случаем здесь оказывается то, что Д. Джонсон называет поддержкой воплощенных в технике ценностей: «Техника является ценностно нагруженной в том смысле, что ее использование поддерживает ценности, создавшие ее. Например, используя пластиковые пластмассовые бутылки для воды, человек поддерживает нефтяную зависимость, а значит и империалистические правительства. Ценности воплощены в технике в том смысле, что акт покупки и / или использования техники неявно влечет за собой поддержку институтов, действующих лиц и типов политики, в которых воплощены ценности»^[275]. Это именно частный случай, поскольку в процессе социокультурной коммуникации первоначальное изобретение может получить иную ценностную нагрузку или интерпретацию (иное прочтение ценностей). Речь идет о выявлении символических (а не функциональных) смыслов конкретной техники в культуре. Тот же автомобиль может в определенном социокультурном контексте выступать как символ престижа или сексуальности. Разумеется, основное внимание при этом должно быть сосредоточено не на анализе ценностных оснований целей конкретного технического проекта, а на анализе динамики социокультурного контекста.

Наконец, необходимо эксплицировать понятие нормы. Нормы - это регулятивы поведения (деятельности) в отношениях человека к другому человеку, обществу и природе. Причем это социально признанные, надиндивидуальные регулятивы, отказ от соблюдения которых влечет за собой определенные санкции. Можно сказать, что норма выступает как более высокая степень конкретизации и интерсубъективного признания ценности.