Максим Фрай 16 страница

— Может быть, ты сам и не собирался убивать Угурбадо, мальчик, но меч Мёнина очень хотел узнать вкус его крови, — неожиданно сказала леди Сотофа. — Это странное оружие привыкло принимать самостоятельные решения, и плевать оно хотело на твои планы! Имей это в виду на будущее... Так что вполне может быть, что сэр Шурф оказал неоценимую услугу всем обитателям нашего Мира. Хотя ты-то сейчас вряд ли готов со мной согласиться...

— Во всяком случае, не раньше, чем у меня перестанет болеть голова, — проворчал я. — Между прочим, я как раз собирался ею думать, а тут такой конфуз!

— Ну, это как раз можно устроить, — улыбнулась она. Потом подошла ко мне, небрежно провела рукой по моим волосам — от затылка ко лбу. Я открыл было рот, чтобы заявить, что тут требуются более решительные меры, но с изумлением понял, что чувствую себя так хорошо, словно только что получил в подарок новенькое тело.

— Ну вот, теперь все в порядке, — одобрительно кивнула леди Сотофа, — можешь использовать ее по назначению. Только решай скорее, ладно? Если в Ехо действительно пришла анавуайна... Нам всем следует вернуться в Мир как можно раньше. Там сейчас каждый колдун на вес золота!

— Вот-вот! — насмешливо сказал великан. Оба Угурбадо смотрели на нас с видом победителя. Странно: он стоял здесь совершенно беспомощный, связанный по рукам и ногам моими приказами, но лица его лучились нескрываемым торжеством.

— На твоем месте я бы просто приказала ему оставаться здесь и ничего не делать, — мягко сказала Сотофа. — У нас еще будет время подумать, как с ним поступить. А сейчас...

— Ты слышишь? Эти господа ужасно заняты. Так что сегодня нас не будут убивать, мумуся, — усмехнулся карлик. — Они хотят, чтобы мы немного отдохнули в этом дивном местечке. Ты рад?

— О, они такие гуманные, эти ребята! — согласился великан. — Скорее уж они опять передерутся, защищая друг от друга нашу жизнь... Мне ужасно понравилась оплеуха, которую получил наш маленький Вершитель!

— Мне тоже! — с энтузиазмом подхватил карлик. Я вдруг понял, что эти нелепые ребята действительно искренне верят, что их ехидные замечания могут вывести меня из себя. Уж не знаю, как там у сэра Угурбадо обстояли дела с могуществом — ему так и не удалось продемонстрировать нам все свои достижения в области прикладной магии, — но его умение читать в человеческих сердцах меня отнюдь не впечатляло. Знал бы он, что мне ежедневно приходится выслушивать от великолепного сэра Мелифаро, — куда уж ему, бедняге!

— Вы уверены, что, оставшись здесь, он не сможет ничего натворить? — осторожно спросил я у леди Сотофы.

— Да, если ты правильно сформулируешь свой приказ, — кивнула она.

— Я хочу, чтобы ты остался на Темной Стороне, Угурбадо, — нерешительно начал я. Немного подумал и усмехнулся. Смешок получился самый что ни на есть зловещий — сам от себя не ожидал! Но осенившая меня идея вполне того стоила. — Я хочу, чтобы ты стал каменным изваянием, неподвижным и бессильным. Я хочу, чтобы ты ничего не мог сделать — ни здесь, ни в Мире. Но ты должен оставаться живым и осознавать все, что с тобой происходит. А лет через сто я навещу тебя, чтобы узнать, как тебе это понравилось...

Я увидел, что тело великана свела судорога. Он застыл в нелепой и довольно неудобной позе: немного наклонившись в сторону, ноги широко расставлены, ступни развернуты внутрь, одну руку он зачем-то поднял к лицу, другая бессильно свисала вдоль тела. Карлик сопротивлялся дольше: его маленькое тело корчилось еще несколько секунд. Это жутковатое зрелище почему-то отозвалось самой настоящей физической болью в моем желудке.

— Однажды ты подавишься своим могуществом, дурак! — с ненавистью прохрипел он.— Ты будешь корчиться от боли, как дикарь, посаженный на кол, и тогда... — На этом месте маленький сэр Угурбадо прервал свое выступление и неподвижно замер рядом с огромным двойником.

— Какое красивое проклятие! — усмехнулся я. — Даже жаль, что тебе не удалось договорить до конца: мне ужасно интересно, какие еще гадости может сказать такая непривлекательная садовая скульптура своему создателю!

Я подошел к окаменевшей парочке и не отказал себе в удовольствии небрежно щелкнуть их по носу — поочередно. Во-первых, дешевый выпендреж — это моя стихия, а во-вторых, мне ужасно хотелось убедиться, что Угурбадо действительно окаменел.

— Как вы думаете, ребята, это была хорошая идея? — на всякий случай спросил я у своих спутников. — Если у вас есть предложения получше, я еще могу все переиграть...

— Это была просто шикарная идея! — улыбнулся Лонли-Локли. — Ты его не убил, а результат примерно тот же...

— Мне тоже кажется, что это неплохой выход. Во всяком случае, на какое-то время... — задумчиво сказала леди Сотофа. — Мне надо возвращаться в Ехо, Макс. Вам тоже, но вас заберет ваш Страж, а мне придется выбираться самостоятельно... Увидимся в Мире, мальчики. Я молю Темных Магистров, чтобы обстоятельства нашей встречи были не таким печальными, как обещает мое сердце. — Она резко развернулась, торопливо пересекла двор, вышла на улицу, обернулась, на секунду замерла в темном проеме ворот, помахала нам на прощание и растворилась в густых зеленоватых сумерках. Я печально посмотрел ей вслед. На мое плечо легла тяжелая рука Лонли-Локли.

— Эй, Мелифаро! — тихо, но настойчиво позвал он.

— Ну наконец-то хоть кто-то понял, что кричать не обязательно. Обычно вы все орете так, что у меня уши закладывает! — усмехнулся Мелифаро.

Я и опомниться не успел, как все встало на свои места. Чудеса закончились: зеленоватые сумерки Темной Стороны сменились знакомой темнотой подземного коридора, да и наш Мелифаро снова был в единственном экземпляре, как и положено всякому нормальному человеку.

— Сколько времени нас не было? — тут же озабоченно осведомился я.

— Спроси чего-нибудь полегче! Неужели ты думаешь, что мое время течет так же, как время тех, кто остался в Мире? — фыркнул он. — Могу сказать одно: вас не было довольно долго. Я уже с ног валился, когда здесь появился шеф. Он спешил наверх, словно ему срочно припекло в уборную, но все-таки выбрал время, чтобы немного меня растормошить, — самое доброе дело, которое этот злодей совершил за свою долгую жизнь!

— Да? — А вы не можете поговорить на ходу, господа? — сухо осведомился Лонли-Локли. — Боюсь, что нам тоже следует поспешить. Если Угурбадо говорил правду... У нас не каждая минута, а каждая секунда на счету!

— Да, конечно, — виновато сказал я.

Мы поднимались наверх почти бегом. Выяснилось, что говорить нам особо не о чем: Мелифаро отлично знал, что происходило на Темной Стороне, поскольку следил за каждым нашим шагом, как и положено Стражу. А о том, что в это время творилось в Мире, он не имел никакого представления, как и мы сами. А что касается нормальной человеческой болтовни — боюсь, что у нас было немного не то настроение, в кои-то веки...

Коридор Управления Полного Порядка показался мне огромным и слишком пустым. Что-то было не так с этим замечательным местом, один запах которого раньше всегда заставлял меня невольно улыбнуться, потому что именно здесь я был по-настоящему дома!

— Здесь стало плохо, — неожиданно сказал сэр Шурф.— Вы чувствуете? В воздухе пахнет тревогой — совсем как в Смутные Времена... Мне это не нравится.

— Да уж, музыки, цветов и красивых девушек мы здесь определенно не обнаружим! — буркнул Мелифаро. Его лицо показалось мне ужасно усталым — впервые в жизни я подумал, что сэр Мелифаро не так уж молод, да и я сам... Грешные Магистры, только мыслей о старости и смерти мне сейчас не хватало!

На нашей половине Управления никого не было — даже младших служащих, которых здесь, как правило, в избытке. Мы с Мелифаро застыли на пороге и молча переглянулись: больше всего на свете нам обоим сейчас хотелось удариться в панику, но эту роскошь мы как раз не могли себе позволить ни при каких обстоятельствах!

— Подождите, сейчас я пошлю зов сэру Джуффину... или еще кому-нибудь, если понадобится, — решительно сказал Лонли-Локли. Он уселся в кресло и уставился в одну точку. Мы с Мелифаро как по команде вытаращились на него. Вообще-то каменная физиономия сэра Шурфа — не та книга, в которой можно прочитать о чувствах, но мы здорово надеялись на свою проницательность и могучий интеллект — считается, что у нас вроде бы имеется и то и другое, при такой-то профессии! Через несколько секунд мы немного расслабились: нам показалось, что Лонли-Локли действительно связался с нашим шефом и теперь старательно запоминает его инструкции — у него были спокойные и сосредоточенные глаза отлично вышколенного референта, а не отчаянный взгляд человека, только что окончательно уяснившего, что все пропало.

— Я пошлю зов Кенлех, узнаю, Что делается дома, — шепнул мне Мелифаро. Отошел к окну, присед на подоконник. Через мгновение он уже улыбался с таким облегчением, что я мог не сомневаться: что бы там ни творилось в Ехо, а с леди Кенлех все в полном порядке!

Я зашел в наш с Джуффином кабинет и замер на пороге: там не было нашего Куруша! Сначала мне ужасно захотелось забыть обо всем на свете и броситься на поиски буривуха, но потом я сообразил, что Куруш вполне может находиться там же, где и сам Джуффин, — мне следовало просто подождать несколько минут, пока Лонли-Локли закончит свою Безмолвную беседу и введет нас в курс дела. Поэтому я просто уселся в кресло, машинально открыл ящик письменного стола, нашарил там бутылку с бальзамом Кахара, сделал небольшой глоток изумительно вкусного напитка, способного творить настоящие чудеса с усталыми людьми, и бережно спрятал бутылку за пазуху: я подозревал, что поспать мне удастся еще не скоро. Потом я порылся в карманах своей Мантии Смерти, достал сигарету, закурил, почти не ощущая ни вкуса, ни аромата. Тем не менее этот привычный процесс заставил мои сердца биться в более сдержанном ритме. Через несколько секунд я успокоился настолько, что решился послать зов Теххи: больше всего на свете я боялся этого момента, поскольку понимал, что ответа может и не последовать. Но она отозвалась почти мгновенно, и я чуть не умер от восхищения.

«У меня все в порядке. Макс. Все хорошо, насколько это сейчас возможно, — сразу сказала она. — Ты только что вернулся с Темной Стороны?»

«Да. Меня долго не было?»

«Всего три дня, но... Ты еще не знаешь, что происходит, да?»

«Я ничего не знаю. Сижу в совершенно пустом Доме у Моста и жду, когда Шурф выяснит обстановку и объяснит нам с Мелифаро, как мы будем жить дальше... А что происходит в Ехо?»

«Эпидемия, — коротко ответила она. Немного помолчала и добавила: — Анавуайна. На мой вкус, это самая пакостная вещь, какая вообще может произойти. Даже если бы Мир рухнул... Знаешь, это было бы как-то гигиеничнее!»

«Гигиеничнее?! — ошеломленно переспросил я. — Ну ты даешь!»

«Ты сам все увидишь, — мягко сказала Теххи. — Вообще-то я предпочла бы знать, -что ты все еще шляешься по Темной Стороне и не собираешься возвращаться. Но наверное, ты не сможешь последовать моему совету. Считается, что Тайный Сыск существует для того, чтобы всех спасать и все такое... А сейчас самое время заняться спасением всех желающих, так что и тебя припашут!»

«А это значит, что я не смогу вернуться к тебе сегодня вечером, — печально добавил я. — И завтра утром, и, чего доброго, послезавтра... Не самая хорошая новость!»

«Ты в любом случае не сможешь вернуться ко мне — по крайней мере, пока все это не закончится, — отозвалась Теххи.— В городе эпидемия, Макс. А это значит, что каждый спасается как может... Большинство горожан заперлись в своих подвалах, и я в их числе. В маленьком закрытом помещении легче противостоять болезни. Во всяком случае, у некоторых это получается. Надеюсь, что и моего могущества хватит, чтобы не пустить в свой дом эту заразу!»

— Извини, Макс, но нам следует поторопиться. — Сэр Шурф осторожно потряс меня за плечо.— Заканчивай разговор, ладно? Ты уже выяснил, что леди Теххи жива, — по нынешним временам это единственное, что имеет значение!

— Да, конечно, — покорно согласился я. — Сейчас, Шурф. Мне нужно попрощаться. Он кивнул и тактично вышел из кабинета.

«Макс, ты больше не можешь со мной разговаривать? — понимающе спросила Теххи.— Это не страшно. Теперь я знаю, что ты жив, все остальное не имеет значения...»

«Я буду часто говорить с тобой, пока все это не закончится, ладно?» — почему-то спросил я. Можно подумать, что у Теххи могло появиться внезапное отвращение к разговорам со мной!

«Часто не обязательно, — откликнулась она.— Не думаю, что у тебя будут время и силы... Но делай это хотя бы изредка, ладно?»

«Ладно», — эхом отозвался я.

— Рассказывай, Шурф, — попросил я, выходя в Зал Общей Работы. — Ты уже знаешь, что творится в городе и куда все подевались? Потому что я не успел узнать почти ничего...

— В Ехо пришла анавуайна, как и обещал сэр Угурбадо, — деловито сообщил Шурф. — Паршивая история — да ты и сам успеешь это понять, стоит только выйти на улицу... Есть и хорошие новости: все наши коллеги живы, Его Величество Гуриг тоже в полном порядке, разумеется. Оно и неудивительно: по-настоящему могущественные люди могут выстроить стену между собой и болезнью.

— К нам это тоже относится? — осторожно уточнил я. — Вообще-то я не знаю, что следует делать для того, чтобы выстроить эту самую стену...

— А тебе вообще не нужно ничего делать, — мягко сказал Лонли-Локли. — Этот таинственный меч Мёнина, который каким-то образом прижился в твоей груди, защитит тебя еще и не от таких бед! Что касается нас с Мелифаро — будь спокоен, наши тела отлично знают, что нужно делать, чтобы справиться с болезнью, а уж сил у нас хватит еще и не на такие чудеса... К сожалению, с большинством горожан дело обстоит совсем иначе: у них нет могущества, чтобы бороться с проклятием анавуайны. Шанс есть только у тех, кто успел спрятаться в каком-нибудь чулане в самом начале эпидемии. Остальные обречены.

— Неужели их нельзя вылечить? — изумленно спросил я.— Эти ребята из Ордена Семилистника — они же могут чуть ли не все на свете, если уж в свое время им удалось завалить все остальные Ордена, разве не так?

— Для того чтобы вылечить каждого больного, требуется применить Белую магию сто сорок первой ступени, — сухо сказал Лонли-Локли. — Любой Младший Магистр Ордена Семилистника справится с этой задачей, но они не могут позволить себе роскошь вылечить всех заболевших: наш хрупкий Мир попросту рухнет, если в Ехо будет совершаться так много магических обрядов одновременно. Ты же сам знаешь, что Кодекс Хрембера, который запрещает гражданам Соединенного Королевства экспериментировать с высокими ступенями Очевидной магии, — не личная прихоть Магистра Нуфлина, а суровая необходимость, что бы ни думали по этому поводу бывшие Магистры распущенных Орденов... Знаешь, Макс, я уверен, что сэр Джуффин сам тебе все объяснит куда лучше, чем я. Он просил нас присоединиться к ним как можно скорее: Тайный Сыск временно переехал в его дом, так что поехали.

— Ладно, поехали, — растерянно кивнул я. И уже на ходу спросил Мелифаро: — Ты ведь уже поговорил с Кенлех, да? Как дела у нее и ее сестричек?

— Они живы и совершенно здоровы, — лаконично ответил Мелифаро. Немного подумал и с удовольствием добавил: — Кажется, эти твои девчонки — куда более могущественные ведьмы, чем я смел надеяться! Кен весело сообщила мне, что она «чуть-чуть расхворалась», — можешь себе представить, как меня порадовала эта чудесная новость! — но потом приехали Хейлах и Хелви, напоили ее какой-то «вонючей водой», и через полчаса все было в порядке... Теперь они все втроем сидят в твоем Мохнатом Доме и ужасно удивляются, что «все слуги куда-то подевались», — такая милая наивность, вполне в их духе!

— А как себя чувствует сэр Манга? — осторожно поинтересовался я.

— Ну, за мое семейство можно не переживать! — заулыбался Мелифаро. — Во-первых, их поместье довольно далеко от Ехо, а во-вторых... Знаешь, в свое время Манга был далеко не последним человеком в Ордене Потаенной Травы. Говорят, что он был даже круче своего собственного отца — моего знаменитого дедушки Фило! Другое дело, что ему довольно быстро все это надоело... Одним словом, мои старики чувствуют себя куда лучше, чем кто бы то ни было!

— Хорошая новость, — улыбнулся я. — Ох, ребята, а на чем же мы поедем?

Я настолько привык к тому, что на улице перед входом в Управление Полного Порядка всегда стоит несколько пустых служебных амобилеров, что их отсутствие показалось мне самым страшным свидетельством постигшей нас беды.

— Кажется, нам придется идти пешком, — задумчиво сказал Лонли-Локли. — Не так уж близко, но часа через полтора будем на месте.

— Возле Мохнатого Дома стоят два амобилера: один мой, а второй — тот, что я отдал сестричкам, — вспомнил я. — Вернее, не стоят, а стояли, но я не думаю, что в Ехо вдруг нашелся такой великий герой, которому пришло в голову угнать мой амобилер... Туда можно добраться всего за четверть часа, если резво перебирать ногами.

— Да, это лучше, чем идти пешком к дому сэра Джуффина, — согласился Шурф.

— Лучше, — флегматичным эхом подтвердил Мелифаро. При дневном свете его лицо показалось мне еще более усталым — вот уж не подумал бы, что это возможно! Я молча достал из-за пазухи бутылку с бальзамом Кахара и протянул ему. После второго глотка эта бледная тень снова превратилась в нормального сэра Мелифаро — к моей несказанной радости.

— Что, ты с ним вообще никогда не расстаешься, с этим пойлом? — спросил он. В его голосе была гремучая смесь ехидства и благодарности — вполне в его стиле!

— Иногда расстаюсь, — невозмутимо возразил я. — Вот только что расстался, например... Отдавай назад мое имущество: ты уже такой бодрый, что смотреть противно! Только что был такой тихий, интеллигентный молодой человек... А тебе не требуется глоток этого волшебного зелья, сэр Шурф? Я знаю, что ты железный, но сегодня какой-то особенно дурацкий день!

— Спасибо, не надо. День действительно вполне дурацкий. Но не так уж я и устал... — задумчиво протянул Лонли-Локли.

Прогулка по пустынным улицам Ехо с самого начала казалась мне довольно безрадостным способом скоротать время. Одного только вида заколоченных досками дверей нашего любимого «Обжоры Бунбы» хватило, чтобы камень лег на мои замирающие от тоски сердца — впрочем, на них уже и без того покоилась весьма солидная пирамидка, аккуратно выложенная из камней, которые хлебом не корми — дай полежать на человеческом сердце! Теплый ветер доносил до нас едва ощутимый сладковатый запах. Он не был похож на запах разлагающейся плоти, скорее уж на тонкий, но неприятный аромат каких-то незнакомых духов, но почему-то действовал на меня угнетающе — может быть, просто потому, что был слишком чужим: на моей памяти в Ехо никогда так не пахло... Одним словом, я с самого начала понимал, что того Ехо, который я знал и любил, больше нет и, наверное, уже никогда не будет, что нам придется идти по пустынным улицам совсем другого города — возможно, все еще прекрасного, но умирающего...

Но действительность оказалась куда хуже. К счастью, у меня слишком убогое воображение, так что я не очень-то представлял себе предстоящее нам удовольствие... Даже когда мы повернули за угол и я увидел человеческий скелет, лежащий в луже темной тягучей жидкости, у меня хватило ума решить, что этого не может быть, просто потому, что быть этого не может!

— Это анавуайна, Макс, — сказал Лонли-Локли, сочувственно уставившись на мою обескураженную физиономию. — Пошли отсюда, у тебя еще будет возможность насмотреться на такие вещи...

— Но почему скелет? — с ужасом спросил я, невольно ускоряя шаг. — Если бы просто мертвое тело, это я бы еще как-то понял... И почему он валяется на улице, в какой-то луже?

— А ты думаешь, что в Ехо сейчас есть желающие покинуть свои спасительные подвалы и заняться уборкой улиц? — мрачно хмыкнул Мелифаро. — Хорошо же ты все себе представляешь!

— Еще один скелет! — с отчаянием сообщил я, поспешно отворачиваясь от нового зрелища. — И опять в луже... Но почему скелеты? Что, их кто-то обгладывает? — Я сам содрогнулся от этого нелепого предположения — но что еще я должен был думать?!

— Это анавуайна, — невозмутимо повторил Лонли-Локли.— Тело заболевшего становится жидким и постепенно утекает, как дождевая вода с тротуара. С некоторыми людьми это случается очень быстро, а некоторые живут довольно долго, утекая капля по капле, — это может продолжаться дюжину дней и даже дольше. Но конец всегда один. — Он кивнул в сторону еще одного белоснежного остова. — Только кости остаются твердыми, но одних костей недостаточно, чтобы выжить... В юности мне довелось пережить такую же эпидемию. Правда, это происходило почти за триста лет до Смутных Времен и наш Мир еще не был таким хрупким, как сейчас, — вернее, мы просто не знали, что равновесие уже пошатнулось и наши заклинания в любой момент могут заставить Мир рухнуть. Так что в тот раз выжили почти все... по крайней мере те, у кого хватило денег, чтобы заплатить хорошим знахарям, и сообразительности, чтобы обратиться за помощью в самом начале: после того как у больного начинает течь сердце, любые заклинания бессильны!

— Так эти лужи...— Я не договорил, поскольку мне не очень-то хотелось утруждать себя формулировками: все и без того было ясно — яснее некуда! Лонли-Локли отлично меня понял: он молча кивнул и пожал плечами, словно хотел сказать, что не отвечает за необдуманные поступки каких-то непостижимых высших сил, которые не только сотворили этот восхитительный Мир, но и не поленились сочинить для его жителей пару-тройку хороших проблем — чтобы никому не было скучно!

— А здесь собралась целая компания, — угрюмо констатировал Мелифаро, показывая нам большую лужу напротив трактира «Пьяный дождь», в которой плавала добрая дюжина скелетов. — Наверное, это была их любимая забегаловка...

— Наверное, — спокойно согласился Лонли-Локли. — У каждого свой способ прощаться с жизнью. Когда человек видит, что его тело начало течь, он может быть совершенно уверен, что скоро умрет. При этом у умирающего ничего не болит, он еще может передвигаться — по крайней мере, пока у него есть хоть какое-то подобие ног — и даже не теряет сознание до последнего мгновения своей угасающей жизни. Многие люди в таких случаях просто отправляются на последнюю прогулку, чтобы еще раз посмотреть на мир, который им предстоит покинуть, заглянуть в те места, где им нравилось бывать... Наверное, это правильно.

— Я бы просто сразу сошел с ума, если бы...— На этом месте я суеверно запнулся, потом продолжил, поскольку мне позарез требовалось выплеснуть наружу хоть какую-то часть страха и отвращения, внезапно заполнивших все мое существо, словно я был пустой кружкой, в которую

можно налить все, что угодно: — Видеть, как твое тело утекает по капле, и знать, что смерть неотвратима... Ужас какой!

— Не так-то просто сойти с ума, душа моя! Особенно если очень хочется, — с неожиданной горечью сказал Мелифаро. — Так что и не мечтай! Обычно человек даже представить себе не может, как много он способен выдержать...

— Это как раз не повод для сожалений, — невозмутимо возразил сэр Шурф. — Лучше держаться до последнего... Не знаю уж зачем, но так действительно лучше!

— Это ты нам говоришь как крупный специалист? — понимающе улыбнулся я.

— Вот именно, — спокойно согласился он. — В свое время мне довелось лично попробовать оба варианта по очереди. Так что я знаю, о чем говорю... А что это там происходит?

Я уставился туда, куда показывал Лонли-Локли. У парадного подъезда невысокого жилого дома на углу улицы Хмурых туч и улицы Фонарей стоял новенький амобилер. Вокруг амобилера околачивалось несколько дюжин человек — полагаю, их внешний вид мог повергнуть в глубокий шок кого угодно! У одного из ребят почти не было лица: растрепанные волосы кое-как прикрывали комок желеобразного месива — все, что осталось от его головы. Среди его спутников попадались самые ужасающие экземпляры: оголенные кости вместо кистей рук, пустые глазницы на лицах, все еще сохранивших человеческие черты, у одного из этих бедняг была неправдоподобно тонкая студенистая шея, которая уже не могла удерживать голову в нормальном положении, так что она беспомощно болталась, свисая на грудь, как некий чудовищный кулон... Некоторые еще казались совершенно нормальными людьми, но жуткие мокрые пятна на их нарядных лоохи и темные густые лужицы под ногами не оставляли места для сомнений: их дела были настолько плохи, насколько это вообще возможно.

— Старинные приятели выбрались на свою последнюю прогулку, чтобы умереть в хорошей компании — так, что ли? — с ужасом спросил я.

— Не думаю, — серьезно возразил Мелифаро. — Они не похожи на людей, которые собираются просто навсегда попрощаться с улицами, где прошла их жизнь. Тут что-то другое... Ага, теперь мне все понятно!

— Что тебе понятно? — хмуро поинтересовался я.

— Это элементарная засада. И теперь я знаю, на кого собрались поохотиться эти кандидаты в покойники. Видишь?

Из подъезда вышел человек в бело-голубом лоохи Ордена Семилистника. Толпа умирающих угрожающе надвинулась на него. Парень нерешительно замер на месте, но заходить обратно в дом почему-то не стал..

— Надо выручать коллегу, — мрачно сказал Мелифаро, — они не дадут ему уехать!

Лонли-Локли молча кивнул и начал осторожно снимать защитные рукавицы со смертоносных рук. Сияющие полупрозрачные кисти сверкнули в тусклых лучах солнца. Длинные когти рассекли воздух и сверкнули ослепительно-белым огнем — я и забыл, как это бывает красиво! Один из горожан на мгновение замер в неестественной позе, потом его искалеченное тело вспыхнуло и исчезло — от него не осталось даже пригоршни пепла. Толпа обернулась к нам. Краем глаза я заметил, что Мелифаро приподнялся на цыпочки и сделал несколько странных танцующих шажков, с силой размахнулся, и целая стайка маленьких шаровых молний полетела в сторону этой кошмарной компании. Три изуродованных тела рухнули на землю, но остальные поспешно приближались к нам и не собирались останавливаться.

— Действуй, Макс! — рявкнул на меня Шурф. — Это уже не наши безобидные горожане, а люди, которым по-настоящему нечего терять. В случае чего они попытаются просто впиться зубами нам в горло — некоторым кажется, что умирать веселее в большой компании...

Я торопливо кивнул и привычным движением прищелкнул пальцами левой руки. Крошечный шарик пронзительно-зеленого света стремительно преодолел расстояние между нами и нападающими и ударился в беспомощно болтающуюся голову того самого парня.

— Я с тобой, хозяин! — глухим, утробным голосом сообщил тот, оседая на землю. Толпа на мгновение замерла: разумеется, им действительно было нечего терять, но у большинства жителей столицы страх перед моей Мантией Смерти давным-давно стал чем-то вроде дурной привычки... а привычки редко умирают раньше своих хозяев!

— И все-таки ты не хотел его убивать, да? — сочувственно спросил Шурф, занося свою смертоносную руку для нового удара. — Разве ты не видишь, Макс: для него это было бы скорее хорошим подарком.

— Я сам не знаю, чего я хотел! — буркнул я и удрученно посмотрел на своего новоиспеченного раба, пытаясь сообразить, какой полезный для всех нас приказ я мог бы ему отдать... и тут меня осенило: многочисленные жертвы моих Смертных Шаров уже не раз дисциплинированно выполняли самые невероятные просьбы: мертвецы начинали отвечать на вопросы, законченные безумцы становились вменяемыми занудами, бодрствующие засыпали непробудным сном, преступники самостоятельно добирались до своих тюремных камер, — одним словом, чего только не было!

— Подожди секундочку. Шурф, — попросил я. Лонли-Локли неохотно опустил занесенную для удара руку: хвала Магистрам, у него уже не раз была возможность убедиться, что некоторые мои требования, из разряда особо идиотских, следует выполнять беспрекословно.

— Я хочу, чтобы ты выздоровел, — охрипшим от волнения голосом сказал я, обращаясь к жуткому искалеченному существу, беспомощно сидящему в луже жидкости, в которую постепенно превращалось его тело. К моему величайшему изумлению, он тут же поднял голову и ошеломленно уставился на меня серыми глазами, бессмысленными, как у новорожденного. Да он в каком-то смысле и был новорожденным: его шея снова стала нормальной — раз уж ему удалось поднять голову! — а это значило, что и все его тело...

— Вот и все. Теперь просто оставайся живым и здоровым — так, словно с тобой вообще ничего не случилось, — тоном детского доктора сказал я. На мой вкус, фраза получилась довольно глупой, зато ее содержание полностью соответствовало нашим насущным потребностям.

— Я буду живым и здоровым, хозяин, — покорно согласился тот.

— Вот и славно... А теперь я приказываю тебе освободиться от моей власти и стать нормальным человеком — тем, кем ты был до того, как заболел. — Я вытер вспотевший лоб полой Мантии Смерти и с облегчением улыбнулся: на лице моего пациента появилось вполне осмысленное выражение. Парень пытался разобраться, что с ним случилось, но пока он понял только одно: его смерть, которая казалась неотвратимой, отменяется, откладывается на неопределенный срок, — Господи, а какого еще Магистра надо тому, кто минуту назад был уверен, что делает свои последние шаги по этой прекрасной земле! Его товарищи по несчастью снова медленно двинулись по направлению к нам, но теперь ими руководило не безумие смертников, а отчаянная надежда.

— Ты его вылечил, чудовище! — изумленно сказал Мелифаро. — И никаких заклинаний, никакой Запретной магии — все оказалось так просто!

— Так просто, что самому не верится, — улыбаясь до ушей, согласился я и повернулся к нашим недавним противникам: — Ну что, будем лечиться, ребята? Можете не отвечать, сам знаю, что будем! — С этими словами я поднял левую руку и быстро защелкал пальцами: мне показалось, что разумнее сначала превратить всех этих бедняг в моих верных рабов, а потом устроить им групповой сеанс интенсивной терапии, один на всех.