Максим Фрай 10 страница

— Представляю, — сонно согласился я. — И что было дальше? Откуда взялся этот сердитый гном?

— Из леса, — объяснил Нумминорих.— И не он один. Примерно через час на поляне начали появляться более чем странные визитеры. Сначала пришли какие-то подозрительные типы, увешанные рогатками Бабум старинной конструкции, — думаю, это были самые настоящие разбойники! Они о чем-то пошептались со стариком, и он их отпустил. Потом стали приходить какие-то звери, сэр Бонти их гладил, кормил какой-то ерундой, которую доставал из карманов, и тоже отпускал... И, наконец, появились гномы, целая дюжина. Я глазам своим не верил: честно говоря, до сих пор я думал, что гномы жили на земле Соединенного Королевства когда-то в древности, а потом куда-то исчезли. А оказалось, что никуда они не исчезли. Просто прятаться стали лучше, что ли?.. С ними старик шептался довольно долго. Потом гномы ушли, и он сказал мне, что теперь мы можем по-настоящему расслабиться, поскольку гномы за безнадежные дела не берутся, а уж если что-то начинают, то непременно доводят до конца. После этого он устроился поудобнее на куче листьев и заснул, а я залез в амобилер и тоже задремал... Да, потом был еще такой забавный эпизод. Я проснулся от лая Друппи и чуть ума не лишился: к поляне ползло несколько деревьев. Они передвигались медленно, опираясь на корни. Это было так жутко! Но тут проснулся старик, он подошел к деревьям, что-то им сказал, погладил их по стволам — в точности как ты гладишь своих кошек, — кажется, деревья тоже были готовы замурлыкать! Затем они ушли, а сэр Бонти опять заснул. Я сидел как на иголках: все время ждал, кто еще к нам заявится. Но никого больше не было. А на рассвете вернулся этот гном, и с ним пришли вы...

— Какой крутой дядя этот сэр Тумата Бонти! — уважительно сказал я. — Знаешь, я уже засыпаю... Ты пошлешь зов Джуффину, ладно? Скажешь ему, что все в порядке, а я свяжусь с ним, как только проснусь.

— А я уже успел послать ему зов, — гордо сообщил Нумминорих. — Как только увидел, что вы идете. Он велел мне сделать это сразу же, чтобы ему не пришлось переживать лишнюю дюжину секунд.

— «Переживать», это надо же! Так мило с его стороны, — виновато вздохнул я. — Вообще-то существует наша внутриведомственная легенда, которая гласит, что сэру Джуффину Халли все по фигу, в том числе и наличие моего драгоценного тела в мире живых. Не могу сказать, что я в нее когда-нибудь по-настоящему верил, но все равно любое наглядное опровержение этой романтической теоремы доставляет мне извращенное удовольствие... Будь другом, сэр Нумминорих, пошли ему зов и перескажи мою последнюю фразу, слово в слово!

После этого я наконец отрубился — как выяснилось, на фантастически долгий срок. Я спал до самого Богни — а туда мы добирались чуть ли не целые сутки, поскольку Нумминориху пришлось довольно долго ждать парома на переправе. Мои героические спутники каким-то образом умудрились закинуть мое спящее тело на заднее сиденье — они утверждали, что сие действо совершалось под сладкую музыку страшных ругательств, вылетавших из моего рта. Пока Меламори и Нумминорих в лицах пересказывали мне подробности этого выдающегося события, я успел сделать вывод, что за время моего отсутствия в мире бодрствующих людей они успели подружиться, — впрочем, это я мог предсказать с самого начала, не прибегая к помощи квалифицированных гадалок!

В Богни мы задержались на пару часов: всем нам позарез требовалось помыться, переодеться, да и хороший завтрак в крошечном трактирчике со странным названием «Сияющий нос» оказался тем самым событием, ради которого вполне стоило родиться... Меламори наконец-то рассталась с измятым клетчатым пледом и переоделась в одно из моих туланских лоохи. Я тут же окончательно уяснил: на эту прекрасную леди совершенно невозможно смотреть без сладкой дрожи в коленках, — вот уж не думал, что мне еще когда-нибудь доведется испытать классический набор головокружительных ощущений, доступных только очень молодым и по уши влюбленным юношам...

После завтрака Нумминорих заявил, что теперь заднее сиденье по праву принадлежит ему. Возражения на сей счет нашлись только у Друппи, которому всегда казалось, что валяться на мягком сиденье гораздо приятнее, чем под ним. Но бедняге поневоле пришлось согласиться с нашим решением — просто потому, что нас было трое, а он один, — типичные издержки демократии! В общем, Нумминорих наконец-то приступил к просмотру сновидений, скопившихся за время его продолжительного бодрствования, а мы с Меламори нерешительно переглянулись.

— Хочешь сесть за рычаг или покататься? — спросил я.

— Не знаю... Сначала все-таки покататься. Только ты будешь гнать так быстро, как умеешь, ладно? Как в ту ночь, когда мы ехали из Магахонского леса...

— Быстро — это запросто! - улыбнулся я.— Но «как в ту ночь» у нас все равно не получится. Сегодня утром все может быть только как «сегодня утром». Да оно и к лучшему...

— Твоя правда, — задумчиво согласилась она и восхищенно умолкла: я как раз вырулил на загородную дорогу и разогнался так, что гусеницы от земли отрывались. Примерно через полчаса Меламори осторожно прикоснулась к моему плечу.

— Макс, — тихо спросила она, — а ты можешь сделать так, чтобы никто из нас не умер — ни ты, ни я?

— В смысле — вообще никогда? — уточнил я. — Боюсь, что нет. Вот Магистр Нанка Ёк был крупным специалистом в этом вопросе, но с моей легкой руки он навсегда покинул наш прекрасный Мир... Впрочем, я могу попробовать его навестить. Может быть, он будет так любезен, что примет меня хотя бы в подготовительную группу при своей школе...

— Да нет, я имею в виду — хотя бы в ближайшее время, — робко сказала Меламори. — Все так замечательно, и мне совсем не хочется умирать. Мне вообще никогда этого не хотелось, но сейчас особенно...

— А с какой стати ты должна умирать, да еще и прямо сейчас? — удивленно спросил я — и осекся, потому что до меня наконец дошло. Ну разумеется: когда-то — не то три, не то четыре бесконечно долгих года назад — мы с Меламори встретились в Квартале Свиданий, а люди, встретившиеся там, должны заранее смириться с мыслью, что в их распоряжении всего одна ночь. Считается, что безумцы, рискнувшие продлить это удовольствие, обречены — по крайней мере один из них. Собственно говоря, именно по этой причине Меламори сломя голову удрала из моей спальни на рассвете, а потом мы оба прошли через настоящий ад, пока нам не удалось с грехом пополам убедить себя, что у хорошей дружбы действительно есть некоторые преимущества перед страстью... Честно говоря, я даже не вспомнил об этом, когда удивительная птица, прилетевшая выручать меня в самое сердце гугландских топей, превратилась в настоящую живую женщину.

— Я забыл, — виновато сказал я. — А ты... Ты все время об этом помнила?

— Не знаю... — Она удивленно пожала плечами. — После того, как я проснулась рядом с тобой, я почему-то была совершенно уверена, что больше ничто не имеет значения, все дурацкие события прошлого отменяются... Мне казалось, мы оба только что появились на свет под этим восхитительным небом и никакого прошлого у нас вообще не было. А теперь я выспалась, переоделась, поняла, что все происходит на самом деле, подумала... А когда начинаешь думать, в голову лезут самые мрачные мысли! Нет, я все равно ни о чем не жалею — хотя бы потому, что это бессмысленно! — но мне очень не хочется, чтобы кто-то из нас умер... Я подумала: а вдруг ты можешь сделать так, чтобы с нами все было в порядке?

Я не знал, что ей ответить, и поэтому просто обратился к самому надежному источнику информации: мудрому, равнодушному существу, которое обитает в темной глубине каждого из нас, и знает абсолютно все, но предпочитает помалкивать — или говорит таким тихим шепотом, что нам

приходится заставить себя надолго заткнуться, чтобы разобрать невнятное бормотание этого таинственного советчика... А когда я обернулся к Меламори, то уже знал ответ.

— Все в порядке, милая! Мне даже делать ничего не придется. Считай, что этой грешной встречи в Квартале Свиданий никогда не было, а если что-то и было, то не с нами. — Я сам удивился уверенности собственного тона. — Иногда прошлое тает, как следы на снегу. Этих смешных ребят, которые встретились в Квартале Свиданий, уже давно нет, так что судьба собьется с ног, разыскивая их...

— А кто тогда мы? — с облегчением рассмеялась Меламори.

— Понятия не имею, — честно признался я. — Какая-то странная птица, прилетевшая с Арвароха, и вконец свихнувшийся Вершитель — сладкая парочка, ничего не скажешь...

— Твоя правда, — восхищенно согласилась она.— Такие ребята просто не могли забрести в Квартал Свиданий — что им там делать?! — Она удивленно покачала головой и задумчиво добавила: — Слушай, так получается, что нам не обязательно... Я имею в виду — останавливаться на достигнутом?

— Не только не обязательно — просто непозволительно! — серьезно подтвердил я. Потом мы оба рассмеялись — и это было так здорово, что голова шла кругом...

Мои воспоминания о финале нашего возвращения в Ехо окутаны таким количеством сладкого тумана, что я даже не решаюсь их ворошить: обыкновенному живому человеку просто не может быть настолько хорошо, но мне тем не менее было!

Когда я остановил амобилер напротив Дома у Моста, ночь как раз начинала подумывать об уходе на покой. Мои спутники сладко спали: Нуммино-рих, как настоящий джентльмен, уступил Меламори заднее сиденье, но у него обнаружился настоящий талант клевать носом в сидячем положении. Я хотел было их растормошить, но потом передумал: зачем? Нет ничего лучше, чем несколько лишних минут здорового сна на свежем воздухе... к тому же я здорово подозревал, что у сэра Джуффина Халли имеется несколько не слишком ласковых слов, предназначенных исключительно для моих ушей, и будет лучше, если я услышу их прямо сейчас. Я и так откладывал этот неприятный разговор, сколько мог: всю дорогу с шефом общался Нумминорих, а я старательно передавал многочисленные приветы и с замирающим сердцем ждал, когда Джуффин окончательно рассердится и сам пришлет мне зов, но этого так и не случилось...

Я толкнул тяжелую дверь служебного входа и с удивлением понял, что ее тихий скрип в точности воспроизвел какую-то танцевальную мелодию, смутно знакомую мне с детства. Я еще немного подергал дверь, но мелодия не повторилась и вообще дверь наотрез отказывалась скрипеть.

— Ты же сам знаешь, что ничего нельзя вернуть! — печально усмехнулся Джуффин. Он стоял в дверном проеме и наблюдал за моими нелепыми манипуляциями с дверью. — Это относится не только к событиям, которые кажутся тебе важными, но и к таким пустякам, как дверной скрип...

— Вернуть, может быть, и нельзя. Но иногда оно возвращается само, — растерянно возразил я.

— Ну разве что само, — рассеянно согласился мой шеф, — Ну что, мы так и будем стоять на пороге?

— Как скажете, — улыбнулся я. — Вы — Господин Почтеннейший Начальник, вам виднее...

— Ну, если я начальник, тогда пойдем в кабинет, — предложил Джуффин.— Надеюсь, твои путники не замерзнут.

— Они — ребята закаленные! — фыркнул я. — К тому же я пока не хочу, чтобы они просыпались, а значит, так оно и будет.

— Вот как? — Джуффин удивленно приподнял брови. — Ну ладно. Значит, мне придется привыкать к мысли, что ты уже кое-что понял...

— Я ничего не понял, — честно признался я, закрывая за собой дверь, ведущую в наш кабинет. — Просто мету что попало и иногда попадаю в точку...

— А иногда — задницей в трясину, — насмешливо сказал Джуффин. — Везучий ты, однако! Наворотить столько глупостей за какие-то несчастные сутки и остаться в живых... Вот это, я понимаю, выдающееся достижение!

— А все, что я наворотил, — это были глупости? — удрученно спросил я.

— Все или почти все... Что касается Ордена Долгого Пути — мне нравится, что их больше нет в нашем прекрасном Мире: они стали совсем чужими! Не думаю, что мы смогли бы ужиться... Но с чего ты взял, что имеешь право использовать свою бывшую родину как кладовую, в которую можно сваливать все опасные игрушки, которым не находится места в твоей нынешней жизни?

— Ну надо же им было куда-то переселиться! — виновато объяснил я. — А окраина Берлина — такое хорошее место...

— Как бы там ни было, а твоя выходка здорово пошатнула равновесие Мира, в котором ты родился, сэр Макс, — вздохнул мой шеф.— И теперь тебе придется жить с мыслью, что рано или поздно тебя призовут к ответу...

— И что со мной будет? — испуганно спросил я.

— Не знаю, — равнодушно ответил Джуффин. — Когда «оно» с тобой «будет», сам увидишь! Надеюсь, что когда-нибудь мне доведется услышать конец этой истории из твоих собственных уст... Так, пошли дальше. Ты можешь мне внятно объяснить, с какой стати тебе приспичило убивать беднягу Андагуму?

— Внятно — не могу. Разве что невнятно, — буркнул я. По всему выходило, что я должен испытывать вину за этот душещипательный эпизод с казнью коменданта, но я упорно продолжал полагать, что поступил абсолютно правильно, — не знаю уж почему!

— Это нормально, мальчик, — с неожиданным сочувствием в голосе сказал Джуффин.— Ты поступил в полном соответствии со своей природой. Так уже не раз было. Ты — Вершитель, а у вашего брата нет никакого священного трепета перед чудом человеческой жизни... И потом, тебе было легче убить этого беднягу коменданта, чем заставить себя смириться с мыслью, что в полюбившемся тебе восхитительном чужом Мире, умело сотканном из прочной паутины твоих собственных грез, время от времени встречаются такие сволочи!

— Точно! — удивленно согласился я, — Я и сам лучше не объяснил бы.

— Куда тебе! — гордо согласился Джуффин. — Ладно уж... Я, собственно, с самого начала хотел спросить еще вот что: с чего это ты всю дорогу не решался со мной побеседовать? Ты что, откладывал этот разговор, поскольку предполагал, что он будет неприятным? Честно говоря, мне казалось, что у нас с тобой несколько иные отношения: ты время от времени делаешь глупости, я выражаю тебе свое глубочайшее восхищение по этому поводу, и все довольны... Ты что, перепутал меня с генералом Бубутой и решил, что на твою голову обрушатся все проклятия Вселенной, — так, что ли?

— Мне уже стыдно, — вздохнул я.— Вы не поверите, Джуффин, но именно что-то в таком роде мне и мерещилось...

— Ну-ну... — Мой шеф комично поднял брови, потом махнул рукой и рассмеялся. — Ну и что мне теперь с тобой делать? В Холоми тебя посадить за вопиющее нарушение Кодекса Хрембера — так, что ли? По закону вроде бы положено...

— Ой, а можно не сейчас? — смущенно попросил я.— Вообще-то...

— Догадываюсь, — улыбнулся Джуффин. — У тебя совсем другие планы на остаток этой ночи...

— У меня совсем другие планы на остаток этой жизни, — объяснил я.

— И об этом я тоже догадываюсь, — серьезно кивнул он. — Ладно уж, твое счастье, что ты успел подружиться с Магистром Нуфлином: насколько я знаю, он не собирается призывать тебя к своим ногам, чтобы грозно осведомиться, куда ты подевал государственного преступника Капука Андагуму...

— Мне почему-то кажется, что сэр Нуфлин должен быть доволен моим поведением, — задумчиво сказал я.— В конце концов, я похоронил в гугландских трясинах не самую светлую страницу новейшей истории Соединенного Королевства!

— Есть такое дело, — рассеянно подтвердил Джуффин. Кажется, он думал о чем-то другом. Он немного помолчал и неожиданно добавил: — Ох, Макс, трудно мне с тобой!

— Почему? — виновато спросил я.

— Да вот — жрешь ты много! — совершенно серьезно заявил мой шеф. — А так все в порядке...

Я с облегчением рассмеялся, Джуффин улыбнулся краешком рта и полез в письменный стол. Некоторое время он там сосредоточенно рылся и наконец извлек из верхнего ящика толстую тетрадь в ветхом матерчатом переплете.

— Держи, Макс. — Он положил тетрадь на стол передо мной. Я осторожно прикоснулся к обложке и тут же отдернул руку: она показалась мне неправдоподобно горячей, словно несколько часов пролежала на солнцепеке.

— Что это? — нерешительно спросил я.

— Это дневник Короля Мёнина.— В голосе Джуффина явственно ощущалась некоторая неуверенность, — Вообще-то доподлинно известно, что Король Мёнин никогда не вел дневник — только собирался, да руки не доходили...

— Совсем как у меня! — улыбнулся я.

— Ну вот...— усмехнулся он.— Тем не менее несколько дней назад этот грешный дневник обнаружился под моей собственной подушкой. Жутковатая вещица, я полагаю!

— Почему?

— Потому что все наследство Мёнина состоит исключительно из жутковатых вещиц, — вздохнул Джуффин.— Я открыл его на первой странице и обнаружил, что он предназначается тебе, — можешь себе представить, там даже соответствующая дарственная надпись имеется!

Я открыл тетрадь и с изумлением посмотрел на своего шефа.

— Здесь нет никакой дарственной надписи!

— А что, ты думал, что содержимое этой тетради является чем-то постоянным? — насмешливо спросил Джуффин. Я пожал плечами. — Попробуй прочитать вслух то, что там написано, — попросил

мой шеф. — Не уверен, что мне следует совать свой длинный нос в дела двух сумасшедших Вершителей, но...

— Конечно, вам интересно! — понимающе кивнул я. — Я бы на вашем месте уже умер от любопытства! — Я опустил глаза и прочитал несколько неровных строчек, торопливо выведенных выцветшими чернилами: «Если человеческая жизнь представляет собой результат заговора могущественных приматов против Духа, остается только надеяться, что существует и заговор против приматов, — может быть, это заговор Вершителей?»

— Какой заговор? — изумленно спросил я. — И откуда вашему Мёнину было известно слово «приматы»? Сколько живу в этом Мире — ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь так выражался! Что, в юности он таскал из Щели между Мирами труды Чарльза Дарвина — так, что ли?

— Тебе виднее, какой заговор и какие приматы, — устало сказал Джуффин. — Думаю, что сомнительное содержание этой тетради всякий раз излагается теми словами, которые понятны очередному читателю: с магическими книгами так часто бывает... Ладно, дальше читай без моего участия. Еще немного, и я грохнусь в обморок, чего со мной еще никогда в жизни не случалось.

— Если бы здесь был сэр Шурф, он бы непременно прочел вам короткую, но емкую лекцию о том, что не следует пренебрегать возможностью получить новый опыт, — улыбнулся я, поднимаясь со стула. — Джуффин, это ничего, если я начну медленно растворяться в предрассветном тумане? Мне нужно доставить домой Нумминориха, и еще... — Я замялся, расплываясь в смущенной улыбке.

— Можешь не подбирать выражения, — усмехнулся мой шеф. — Я знаю, что тебя ждет прекрасная леди. Имей в виду: я очень рад, что наша Меламори вернулась — да еще и таким чудесным образом... Только умоляю тебя: не вздумай вообразить себя нормальным человеком с удавшейся личной жизнью, сэр Макс! Ваша встреча в сердце гугландских болот и все, что за этим последовало, — такие же следы на снегу, как и события, оставшиеся в прошлом. Можешь считать, что с тех пор вы просто успели переобуться и теперь ваши следы расчерчены другими узорами...

— Вообще-то мне сейчас ужасно хочется вообразить себя этим самым «нормальным человеком»! — признался я.— Но у меня все равно ничего не выйдет, я полагаю...

— Надеюсь, что так... И возьми с собой эту тетрадь, — мягко сказал Джуффин. — Я понимаю, что тебе не очень хочется принимать этот подарок. Но дневник Мёнина уже появился в твоей жизни, так что его нельзя просто убрать обратно в мой стол.

— Мне действительно немного не по себе, — согласился я, осторожно пряча никогда не существовавший дневник Короля Мёнина в бездонный карман своей Мантии Смерти. — Она такая горячая, эта тетрадка...

— А мне показалось, что она неправдоподобно холодная, словно ее хранили на льду, — усмехнулся Джуффин.— Ладно уж, иди, развози по домам своих подопечных... Хорошего тебе утра, Макс!

Мое утро действительно было хорошим — наверное, оно стало самым лучшим утром в моей жизни, потому что леди Меламори любезно согласилась досмотреть свои удивительные сны, положив голову на мою подушку... Разумеется, сам я уснуть так и не смог: ворочался с боку на бок, то и дело поправлял одеяло на загорелых плечах своей чудесной гостьи, восхищенно пялился на мягкие очертания ее профиля — одним словом, вел себя именно так, как полагалось по законам жанра.

Часа через три мне немного надоело затаив дыхание прислушиваться к суматошному перестуку собственных сердец. Я легкомысленно решил, что дневник Короля Мёнина — не самый худший способ отвлечься от этих неземных переживаний, кое-как дотянулся до своей разбросанной по полу одежды и извлек тетрадку из кармана. На этот раз на первой странице не обнаружилось никаких глубокомысленных рассуждений о «заговоре приматов». Да и текст, к моему полному изумлению, был не рукописным, а печатным. Я немного поморгал — наваждение тем не менее не рассеялось. «Никогда не знаешь, где тебе повезет», — гласила первая фраза. «А это могло бы стать неплохим началом для моей собственной истории!» — весело подумал я, переворачивая страницу...

ВОЗВРАЩЕНИЕ УГУРБАДО

С тех пор как меня угораздило побывать в этой грешной Черхавле, мне ежедневно снится какая-то дичь! — сердито сказал я Джуффину. — Сглазили они меня, что ли? А, собственно, почему бы и нет: ребята смертельно обиделись, узнав, что я не хочу всю жизнь валяться на их зачарованных перинах, и сглазили!

— Я даже не стану тратить свое драгоценное время на то, чтобы тебя успокаивать: ты и сам отлично понимаешь, что мелешь чушь! — заявил мой шеф, заботливо подвигая ко мне кружку с горячей камрой. — Просто ты ужасно не любишь, когда тебя будят на рассвете, и первые полчаса готов ворчать по любому поводу, как старый хрыч, предчувствующий очередной приступ ревматизма... Никто тебя не сглазил, и так называемая «дичь» снится тебе отнюдь не ежедневно — ну разве что сегодня, если не врешь... И поделом, между прочим! Нечего дрыхнуть на рабочем месте.

— Все претензии к внезапно угомонившимся друзьям вашей бурной юности, — усмехнулся я. — Я же не виноват, что они больше не хотят совершать всякие ужасные преступления. Чем только не приходится заниматься, чтобы не рехнуться от безделья! Стыдно сказать: вчера вечером мы с Нумминорихом и леди Кекки опустились до работы на Городскую Полицию. Помогли им арестовать несколько дюжин активных членов какого-то дурацкого тайного общества... Все бы ничего, ребята они вполне безобидные, но их обряд посвящениявключает в себя ритуальную кражу какой-нибудь древней реликвии — чем дороже она стоит, тем лучше! Представляете, сколькими нераскрытыми делами им обязано Бубутино ведомство?!

— Представляю, — улыбнулся Джуффин. — А с какой стати вы вообще в это ввязались? Дело хорошее, но не совсем по нашей части — так, мелочь!

— Мелочь, конечно... Кекки случайно вышла на эту милую компанию во время своих ежедневных рейдов по забегаловкам Ехо. Ну, вы же знаете, какая она дотошная! — Я сообщил это так гордо, словно леди Кекки Туотли была моей собственной ученицей, а не воспитанницей сэра Кофы. — А потом мы решили, что следует довести дело до конца, если уж все так сложилось: было бы обидно, если бы заканчивать нашу работу поручили кому-нибудь вроде Чекгы Жаха.

— Как вы все его любите, этого беднягу! — усмехнулся Джуффин. — Почти как я сам — генерала Бубуту Боха... Приятно наблюдать такую преемственность поколений!

— Я только что уснул, а вы так шумите. Я всегда знал, что люди — шумные существа, но сегодня вы как-то особенно громко разговариваете, — укоризненно сказал Куруш, лениво перебираясь с моего плеча на плечо Джуффина. — Дайте орехов, раз уж разбудили!

Я тут же полез в ящик стола, где мы с Джуф-фином держим орехи для нашего прожорливого умника — в Тайном Сыске принято считать, что все пожелания Куруша должны исполняться неукоснительно, — а потом снова поднял глаза на своего шефа.

— На мой вкус, от Бубуты все-таки больше пользы: по крайней мере, он смешной... — Я так увлекся нашей болтовней, что сам не заметил, как мое скверное утреннее самочувствие подскочило до отметки «великолепное».

— Лейтенант Чекта Жах тоже, — авторитетно возразил Джуффин. Он говорил так серьезно, словно мы вдруг завели спор об истинных причинах возникновения Вселенной как минимум!

— Ну, смешной так смешной — вам виднее, — великодушно согласился я. — Одним словом, мы полночи бегали за этими романтическими воришками, и наши энергичные юные сотрудники совсем меня загоняли! Кстати, они-то уже давным-давно дрыхнут... А вы еще возмущаетесь, что я сплю на работе, — такая жестокая несправедливость!

— Ну что ты, я не возмущаюсь, я, можно сказать, радуюсь...— ухмыльнулся мой шеф.— А с чего ты вообще начал жаловаться мне на жизнь, Макс? Тебе действительно снилось что-то пакостное?

Несмотря на более чем легкомысленный тон, голос Джуффина показался мне довольно встревоженным. Оно и неудивительно: нам уже не раз доводилось расхлебывать глобальные неприятности, которые начинались с плохих снов вообще и с моих плохих снов в частности...

— Да нет, я думаю, что на этот раз ничего особенного не случилось, — понимающе улыбнулся я.— Просто я весь вечер автоматически пихал в рот всякую дрянь — в основном мы носились по каким-то дешевым забегаловкам на окраине Старого Города — можете себе представить, чем там кормят случайных посетителей вроде нас! — набегался, устал и в довершение всего уснул в неудобной позе, вот и приснилась какая-то ерунда: будто за мной гоняется довольно странная парочка, великан и карлик... А иногда я вспоминал, что я — Тайный Сыщик, и сам начинал за ними гоняться — невелика разница!

— Великан и карлик? Действительно ерунда какая-то, — недоуменно согласился Джуффин. На его лице быстро сменялись выражения задумчивости, нетерпения и даже легкой досады. — Ладно, Магистры с ними, с твоими чудными видениями! Отправляйся домой и попробуй отдохнуть: сегодня мне придется покинуть эти стены сразу после по­лудня, и мне бы очень хотелось, чтобы в это время здесь околачивался ты.

— Что, неужели я такой незаменимый? — скорбно спросил я.

— Да нет, если честно...— невозмутимо признался шеф. — Просто все так складывается, что сегодня у всех намечаются какие-то неотложные дела, и только у тебя их нет. И еще у Куруша, да, милый? — Джуффин нежно погладил растрепанные перышки задремавшей было птицы. Буривух открыл один круглый желтый глаз, быстро понял, что ничего особенно интересного не происходит, закрыл его и окончательно нахохлился.

— Не знаю, как у Куруша, а у меня совершенно неотложное дело, — вздохнул я. — Мне просто необходимо посидеть дома хотя бы дня три — о большем я уже и мечтать не смею! Выспаться, немного поскучать, заодно зайти в свой царский дворец и вежливо осведомиться у его обитателей, все ли у них в порядке, почесать за ухом свою собаку, и все такое... в конце концов, у меня же есть девушка, Джуффин! Теххи ужасно нравится находиться в моем обществе. Если не верите, можете спросить у нее.

— Как я ее понимаю! — патетически воскликнул Джуффин. — Мне тоже ужасно нравится находиться в твоем обществе: как правило, это более чем забавно... Ладно, сэр Макс, считай, что ты меня разжалобил. Какие же все-таки печальные рожи ты умудряешься корчить — я сейчас расплачусь! Кто тебя научил?

— Ваш старый друг Лойсо Пондохва, — ехидно сказал я.— Снится мне чуть ли не каждую ночь и все нашептывает: «Пойди к Джуффину и скорчи ему вот такую рожу!» Это и есть его страшная месть, я полагаю...

— Похоже на то, — вздохнул мой многострадальный шеф.— С него бы сталось... Ладно уж, несчастье! Будет тебе завтра День Свободы от Забот.

— Я говорил о трех... — невозмутимо уточнил я.

— Ладно, два, — миролюбиво сказал Джуффин. — Зачем тебе три? Ты же все равно понятия не имеешь, что следует делать в свободное время!

— У вас устаревшая информация, — улыбнулся я.— Мне уже объяснили, как следует вести себя в этот тяжелый период жизни.

— Надеюсь, что хоть эти инструкции ты получил не от Лойсо? — Джуффин изобразил на своем хищном лице выражение крайнего испуга — то еще зрелище, между прочим!

— Да нет, он очень плохо разбирается в вопросах культурного досуга, еще хуже, чем мы с вами, — усмехнулся я. — Вообще-то моим мудрым наставником был сэр Нумминорих: парню удалось даже научить меня танцевать, представляете?

— Нет, — твердо сказал Джуффин.— У меня довольно богатое воображение, но, хвала Магистрам, не настолько... А почему, собственно, ты не уезжаешь домой? Я же тебя давным-давно отпустил.

— Потому что мы с вами еще не закончили торговаться. Я хочу получить три Дня Свободы от Забот, а вы пока согласились только на два...

— Не бери в голову, мальчик.— Джуффин отмахнулся от меня, как от надоедливой мухи. — Три так три. Да хоть дюжину, если ты уверен, что не сойдешь с ума от безделья! Собственно говоря, я пекусь только о твоем душевном здоровье...

— За дюжину дней, пожалуй, действительно сойду, — задумчиво сказал я. — А вот три — очень хорошее число.

— Ладно, как скажешь, — равнодушно кивнул он. С Джуффином время от времени случаются тяжелые приступы совершенно необъяснимой уступчивости. Насколько я успел его изучить, обычно они означают, что мой шеф ужасно хочет, чтобы его срочно оставили в покое.

— Все, я уже иду на фиг! — весело сказал я, закутываясь в свою Мантию Смерти.

— Очень мило с твоей стороны, — меланхолично отметил Джуффин.— Только не забудь: я жду тебя в полдень.

— Такое разве забудешь! — вздохнул я. Дома я быстро забрался под одеяло: в моем распоряжении имелось еще целых пять часов. Мои ноги были просто в восторге от перспективы провести все это время в вытянутом состоянии, да еще и на целой горе подушек! Я так расслабился от этого неземного удовольствия, что сам не заметил, как заснул, — а думал, уже не получится...