ИНТЕРЛЮДИЯ 3 страница

Поселок Чралрей, лагерь нигилистов. Планета Застава Д'ельтипа испытывала неудержимое желание оказаться где угодно, нотолько не на своем прежнем месте. Но, судя по всему, им предстояло ещедолго проторчать в этой деревне, и у нее не оставалось выбора, кроме каквстретиться со своей первой советницей, нигилисткой М'еталлис. Д'ельтипа сиронией воспринимала этот титул. Как правительница нигилистов, она никогдапрежде не следовала односложным советам М'еталлис, но теперь она оказывалаей неоценимую помощь. Именно М'еталлис общалась с половинчатыми. Каким бы странным и непривычным ни был внешний вид инопланетян, ихпоявление ознаменовало собой перемены и обновление, даже надежду - ивсе-таки они не могли выбрать худшего времени, чтобы привести сюда своиудивительные летающие машины. Даже без появления половинчатых ситуациягрозила взрывом. А половинчатые, какими бы мудрыми существами они ни были, бесконечноусложняли ее. Никто еще не понял цели их прибытия. Инопланетяне невыражали желания что-либо объяснять. И потом, свои вещи они делалистранными, непонятными способами. Д'ельтипа заставляла себя верить отчетамнаблюдателей, но по-прежнему считала невероятным, чтобы такую сложнуювещь, как космический корабль, можно было построить, а не вырастить. Наблюдатели высказывали предположение, что подобную машинудействительно невозможно вырастить или же вырастить ее части дляпоследующей сборки. Они упоминали что-то о давлении, нагрузке итемпературных перепадах. Половинчатые умели строить такие машины и вместес тем были полными невеждами в биологии. Странно... Д'ельтипа чувствовала, как поток ее мыслей отклоняется в сторону, и тутже поспешила направить его по нужному руслу. Люди, как называли себя этисущества, составляли лишь часть проблемы, хотя, несомненно, имели какое-тоотношение к планам М'еталлис. Сама М'еталлис представляла проблему, притомпроблему на грани разрешения. Нет, это было слишком мягко сказано.М'еталлис - бедствие, готовое разразиться. Д'ельтипа не видела способовудержать М'еталлис от захвата поста правительницы. Д'ельтипу оставила даже последняя надежда на разделение пути, на то,что ее ученики пойдут верным курсом после того, как она покончит жизньсамоубийством или подвергнется Разделению, а это время уже приближалось.Д'ельтипа прекрасно понимала: ей следовало оставить пост и распроститься сжизнью еще давно, но она жила, отчаянно цепляясь за надежду на появлениедругого преемника, кроме М'еталлис. Но ближайшие последователи Д'ельтипыпогибли - и вместе с ними постепенно погибал достойный, истинный нигилизм.А Д'ельтипа держалась, хранила надежду, пока не стало слишком поздно, покаона сама не ощутила близость Разделения. Ирония судьбы для нее,основательницы нигилизма, казалась слишком жестокой. Стоит М'еталлис занять ее место, и нигилизм будет извращен настолько,что от него не останется даже имени. Возможно, ему подойдет какое-нибудьназвание вроде "смертизм" или "аннигилизм". Но на мирную развязку лучше ине надеяться, помощи ее сторонникам при следующей правительнице ждатьбудет неоткуда. Начинающим правителям нет дела до тех, кто уже завершаетжизненный путь, - они вожделеют только власти. И вскоре М'еталлис ееполучит. Этот последний пункт был одним из немногих, в которых М'еталлис быласогласна с правительницей. Старуха неуклонно двигалась к Разделению - изнала об этом. М'еталлис испытала внезапный острый взрыв своей хроническойраздражительности. Бесконечная ходьба по кругу, прикрытые и откровенныенамеки на то, что некоторые нигилисты зажились на свете, заключениесоглашений - словом, все усилия, направленные на достижение единственнойцели, наконец-то могли оправдаться. М'еталлис не сомневалась в победе. Она сможет превратить эту нелепуюсекту в нечто значительное и достойное уважения. А теперь Д'ельтипаподвергала ее очередному унижению - с единственным намерением отдалитьнеизбежное. При этой мысли М'еталлис зло фыркнула, выпустив воздух из дыхательногоотверстия. Сколько времени потеряно впустую! Почему бы старухе неодуматься и не передать власть тем, кто помоложе? М'еталлис вышагивала туда-сюда по длинному низкому коридору ВторогоДома поселка. Приближалось время встречи с Д'ельтипой в ее апартаментах,но М'еталлис не торопилась. Пусть старуха подождет, пусть понервничает.Время на стороне М'еталлис, и она не упустит случая им воспользоваться. Она подошла к южному окну, выходящему на луг и лагерь половинчатых.Какая досада, что понадобилось слишком много времени, чтобы изгнатьголодных с той территории, когда впервые на планету высадились люди! Людипроявили величайшее благоразумие, оставаясь в своей машине - они называлиее "кораблем" или "шлюпкой", - пока хозяева планеты прогоняли с полянынаиболее энергичных и голодных хищников. Охотники и следопыты до сих порвели упорную работу на границах территории. М'еталлис задумалась о том,понимают ли половинчатые, как тяжело сохранить в чистоте такую огромнуюзону. Возможно, понимают. Люди устроили здесь постоянный лагерь. Они велистроительство, словно намеревались остаться здесь навсегда. Судя по всему,они и не собирались отправляться в Дорогу - хотя их Дороги в небе должныбыть невообразимо долгими. М'еталлис топнула по полу левой передней ногой. Самой ей уже давно нетерпелось пуститься в путь. Нигилисты слишком долго пробыли на одномместе. Пришла пора свернуть лагерь, найти пустое поселение и обосноватьсятам на следующий сезон. М'еталлис не припоминала, чтобы какая-нибудь изгрупп оставалась в одном поселении так долго. Так Чралрей мог дажепревратиться в постоянный город. Но прилет инопланетян был слишком большим шансом, чтобы упускать его.М'еталлис сама услышала из третьих рук о том, что большой металлическийпредмет прилетел с неба и опустился возле Чралрея, немного постоял наземле, а затем взлетел с оглушительным шумом. Слышала она и то, что изпредмета появлялись странные существа. Вот почему на этот сезон М'еталлисвыбрала именно поселок Чралрей. М'еталлис была не из тех, кто способенвыпустить добычу из рук. Назначенное время встречи с Д'ельтипой уже прошло. Кожа вокруг глазМ'еталлис собралась в мелкие складки - эта гримаса у зензамов быларавнозначна коварной улыбке. Встряхнувшись, она галопом понеслась крезиденции правительницы. Зензамы были потомками мигрирующих стадных животных и, подобно им, неимели постоянной территории обитания. У них существовали представления оличной собственности, деньгах и торговле, но они не носили и тени тойэмоциональной значимости, которую придавали им люди. Все эти понятия быливажны лишь постольку, поскольку помогали определить ранг особи иустановить определенный порядок. Имущество зензамов было в основном переносным - по весьмамногочисленным причинам. Дорога звала, глаза жаждали увидеть новыепросторы, зензамам не сиделось на месте. Требовалась строжайшая дисциплинаи самые весомые причины, чтобы удержать зензамов на одном месте длительноевремя. Но половинчатые, по-видимому, обосновались на насиженном месте нанеопределенный срок, и это обстоятельство было расценено как весомаяпричина. Для зензамов казалось естественным бросать поселения и перебиратьсявместе с группой на новые места - либо в уже существующее поселение,покинутое другой группой, либо на девственную территорию, где можно быловыстроить новую деревню. В сущности, поселения предназначались в основномдля защиты имущества от непогоды и для поддержания организации в группе,нежели для удобства. Зензамы мигрировали в суровой климатической зоне.Следовательно, они были лучше людей приспособлены к резким сменамтемператур, к холоду и жаре и не удосуживались обогревать или проветриватьсвои жилища. М'еталлис вошла в дом правительницы без стука, паузы или соблюдения ещекаких-нибудь формальностей. Этикет, подобный существующему у людей,церемонии, юридическое определение обстоятельств, при которых человекможет впустить или отказаться впустить другого на территорию своегожилища, и многие подобные вопросы просто не возникали в обществе зензамов. У людей второй человек в правительстве, особенно мятежник, был бынеизбежно остановлен. О его прибытии доложили бы, его заставили бы ждать,возможно, даже провели через укрепления и системы охраны - символическиеили функционирующие, прежде чем доставить к лидеру. Если все эти препоныотсутствовали на встрече двух высокопоставленных персон, их отсутствиесчиталось демонстрацией доброжелательного отношения к гостю. Пуская его насвою территорию, лидер оказывал ему доверие. Но зензамам были чужды территориальные императивы, как и императивывообще. М'еталлис просто прошла через дверь дома и после недолгих поисковобнаружила, что Д'ельтипа нетерпеливо расхаживает по одному из коридоров. Старшая зензама резко остановилась и недовольно взглянула на советницу.Уже в который раз М'еталлис пришлось одернуть себя, чтобы не выбежатьгалопом из дома и не разразиться ликующим криком. У Д'ельтипы появился длинный алый рубец через всю спину! Она ужевступала в первую стадию Разделения, в сущности, могла споткнуться иокоченеть в любой момент! М'еталлис сдержала эмоции и удовлетворилась лишьвеселым подергиванием хвоста. - Твое присутствие замечено, правительница, - произнесла М'еталлис,надеясь, что ей удалось изобразить спокойный и нейтральный тон. - И твое тоже, первая советница. Я понимаю, теперь уже ничего нескроешь, и я знаю о своем состоянии не хуже тебя. Уже недолго тебеосталось проявлять ко мне уважение. Но время побеседовать у меня еще есть.Пойдем в сад. - Как будет угодно правительнице, - отозвалась М'еталлис. Сад окружала невысокая стена. Там их никто не увидит - и это к лучшему:Д'ельтипе незачем исчезать под взглядами зевак. М'еталлис с изумлениемобнаружила, что не хочет видеть унижение правительницы. Подергиваяхвостом, она поняла, что еще сохранила в глубине души уважение к старойнаставнице. М'еталлис ощутила угрызения совести, подумав о том, что именноона побудила Д'ельтипу к такой крайности. Но перемены должны произойти.Нигилизму требуется приток новых мыслей, и Д'ельтипа лучше, чем кто-либодругой, понимала, что каждое существо вольно выбирать собственный образмышления. Прискорбно лишь то, что пришлось доводить дело до неприятногоконца. М'еталлис с трудом призналась в этом себе, но в душе она ещечувствовала верность прежним принципам, нежность к бывшей наставнице исожаление о неизбежном. Она так долго стремилась к власти, что почтиубедила себя; кроме власти, ее ничто не волнует. Возможно, когда-нибудьтак и будет. И не ее первую соблазнят уклониться от цели средства еедостижения. Старая зензама вышла в сад первой. Стоял чудесный весенний день. - Итак, М'еталлис, вскоре тебя будут звать иначе. Ты уже решила, чтоответишь, когда услышишь имя Д'еталлис? М'еталлис предпочла не отвечать на эту шпильку: - Еще нет, но должна признаться, новое имя уже стало мне привычным. - Значит, ты часто думала о нем. И была готова принять его уже давно.Но я вызвала тебя не чтобы подразнить, а ради наставления ипредупреждения. Я говорила это и прежде, но послушай еще раз: в сущности,перемены - те же орудия. Они не хороши и не плохи, они просто могут иметьразличное назначение. Пользуйся ими, но с умом. Боюсь, этим советом тыможешь пренебречь. Вернемся к правлению. Не будем повторять банальностей, тратить время ислова. Несколько лет назад, когда мы расставались, ты сказала, чтопроклятие нашего народа - в знании собственной судьбы. Все другие животныеи растения, дикие, прирученные или выращенные нами так, как мы сочлинужным, не знают о своем мрачном будущем. Даже животные, жизненные циклыкоторых параллельны нашим, не ощущают такой потери, как мы. Только мы,зензамы, удостоены полного имени - и только нас преследует страх лишитьсяего... Но пропустим и это. Я знаю свою судьбу. Потерять имя - значит бытьотлученной от мысли и знания. Но ты довела учение до крайности и извратилаего. Моей целью было только помочь тем, кто желает уйти из жизни без мук,сохранив разум, не теряя полного имени. Но каждый должен сам делать выбор.А ты стремишься увлечь всех нас за собой. Разве ты не видишь парадокс всобственных суждениях? Ты воспользовалась властью своего разума, чтобыприйти к этому выводу, - властью разума. Какая мерзость! Ты стремишьсяистребить собственный народ. - Я стремлюсь к совершенству природы, - сухо отозвалась М'еталлис. -Все живое прекрасно. Смерть отвратительна. Следовательно, отвратительно изнание о смерти. И кроме того, знание нашей участи принадлежит только нам.Все живое вокруг нас растет, живет, процветает и размножается до тех пор,пока смерть - неизведанная, незримая, нежданная - не отнимет одну жизнь,дабы заменить ее другой. Цветок, жук, вьючное животное не знают, что ониумрут, и для них безобразие смерти не существует. Зензамам же предстоитмрачный выбор: либо стремиться к ранней смерти, либо пройти цикл жизни доконца, вплоть до Разделения... - М'еталлис осеклась. - Прости,правительница. В запале я позабыла о твоем... - Я рада узнать, что ты еще не утратила способность смущаться. Твоядуша еще не зачерствела. И это побуждает меня еще раз задать вопрос: тыстремишься к власти, к могуществу, которое способно уничтожить всех нас,но что, если ты его добьешься? Если действительно станешь причинойвымирания собственного народа? - А разве у нас есть выбор? Мы загнаны в ловушку. Мы, конечно, можемходить по ней из угла в угол - но что толку? Ради чего? Чтобы нерожденныепоколения подрастали, обнаруживая, что их ждет либо ужас смерти, либоРазделение? Я помогу зензамам избавиться от этих мук, подарю спокойнуюжизнь бесчисленным поколениям. И я должна добавить еще одно,правительница: новые события навели меня на новые мысли. Новые возможностирасширили мои цели. Да, я буду причиной исчезновения - но не моего народа.Именно сознание извращает природу и жизнь - познанием смерти и конца.Значит, надо избавиться от сознания, чем бы оно ни было, откуда бы нивзялось, избавиться любыми доступными средствами! Ты назвала меня жестокой, циничной, преждевременно постаревшей. Значит,то, что я скажу сейчас, ты воспримешь как еще одно доказательство моейжестокости. Потребуется власть, чтобы уничтожить зензамов, а мы не можемобрести власть, убивая тех, над кем властвуем. Удивительный парадокс. Нотеперь у нас появился более простой, гораздо более приемлемый способпробить себе путь к могуществу. Д'ельтипа ошеломленно уставилась на свою преемницу. Издалека, состороны луга, послышался глухой, низкий рокот. Обернувшись, обе зензамыувидели, как шлюпка людей мелькает между редких пухлых облаков весеннегонеба. Лагерь гардианов. Планета Застава Капитану Льюису Ромеро было опасно подавать идею - точно так же, какнеопытному пилоту опасно доверять космический корабль. Только плохой пилотсовершает запуск, понятия не имея о возможностях корабля. В своейприверженности идее Ромеро не видел дальше собственного носа. Ромеро отличался непомерным тщеславием. В последнее время на "Ариадне"закипела бурная деятельность - формировались и проходили подготовку новыебоевые соединения, они часто пользовались складами и системами связистанции. Кроме того, "Ариадне" было поручено осуществлять поставки влагерь на Заставе и удовлетворять постоянно растущие требования ученых всвязи и информации. Команда Ромеро выполняла полезную работу, егоподчиненные многого достигли, но этого было недостаточно. Наконец Ромеро пришло в голову, что он совершил серьезную тактическуюошибку, отправив на планету Густава. Он с самого начала знал, чтоаборигены Заставы не просто представляют интерес для ученых - ониоткрывали возможность совершить блестящую карьеру. Но пока продвижение послужбе светило лишь Густаву. Да, Льюис Ромеро слишком долго оставался на бобах. Похвалы, которыезаслужила работа экспедиции, пока не принесли лично ему никакой пользы.Ситуацию следовало срочно изменить. Вот почему он решил спуститься на Заставу. Предлогом послужил не тольковизит вежливости, но и необходимость надзора за поставками в лагерь.Ромеро дал подчиненным понять: он желает лично убедиться в том, что работав лагере идет нормально, а также выслушать жалобы и предложения. Но всеэто были лишь предлоги. Ромеро вынужден был признаться самому себе, чтоГустав прибрал дело к рукам. Лагерь находился в идеальном состоянии, былчистым, хорошо распланированным, и все участники экспедиции, и гражданскиеи военнослужащие, казалось, были вполне удовлетворены условиями жизни иработы. Ромеро обошел лагерь, наблюдая, как работают вместе люди иаборигены Заставы. Последних он еще никогда не видел своими глазами; ихразмеры изумили Ромеро. Он встревожился, убедившись, что работа лагеряналажена, а по всем проектам наблюдается заметный прогресс. Черт возьми, ему не следовало поручать Густаву командование экспедицией- хотя, если учесть его работу в разведке и нехватку персонала, Густав былвне конкуренции, а сам Ромеро вряд ли смог бы одновременно руководить"Ариадной" и экспедицией. Но самое досадное - работа Ромеро на "Ариадне" в отсутствие Густававдруг усложнилась. Официально Густав по-прежнему считался заместителемкомандующего станцией, отправленным по особому поручению, и потому Ромероне имел права подыскивать ему замену. Вновь эта нехватка персонала! А безГустава накопилось черт знает сколько дел! И он, Ромеро, своими рукамивручил Густаву премию за первый контакт! Теперь Густав получит продвижениепо службе, его имя войдет в историю, а Ромеро еще двадцать лет будетпрозябать на "Ариадне"! Льюису Ромеро не была чужда зависть. Чтобы осуществить свой план, Ромеро требовалось поговоритьнепосредственно с аборигенами Заставы. Ему было необходимо перехватитьинициативу. Если Густав и сюда сунет нос, никто даже не вспомнит о вкладеРомеро в первый контакт. Внутренне кипя, Ромеро ждал, когда будет готовэлектронный переводчик. Он постоянно торопил его создателей, хотя делалвид, что его самого торопят из центра, и никоим образом не выдавал личнуюзаинтересованность. Сам Ромеро никогда не подгонял техников, но поручалэто другим. Если аборигены Заставы и впрямь гении в биологии, как ихназывали, значит, он, Ромеро, - робот. Но каким образом устроить встречу с лидерами аборигенов? Ромеробесконечно долго размышлял над этой проблемой и не придумал ничеголучшего, как остановить первого аборигена, какой ему попадется, ипроизнести формулу многовековой давности: "Отведи меня к вашему вожаку". Именно так он и поступил, поравнявшись со следующим аборигеном. Чернаякоробочка электронного переводчика поразмыслила и перевела его просьбу наязык 3-1. К'астилль, успевшая привыкнуть к людям и их странным манерам, все-такисмутилась, когда человек подошел к ней и попросил отвести к вожаку. Люди считали, что им почти ничего не известно о социальной структуреЗаставы, но и аборигены планеты почти ничего не понимали в правилах жизнилюдей. Обе стороны упорно пытались преодолеть трудности, и Люсиль Колдеруже успела объяснить систему воинских званий и знаков отличия, пользуясьпри этом плакатом. Знаки отличия на скафандре этого человека указывали, что равного ему позванию зензамам еще не доводилось видеть. Вероятно, к нему следовалообращаться как к самому старшему по званию. К'астилль решилаподстраховаться и воспользоваться приставкой "Д". Она не сомневалась, что этот человек впервые прибыл в лагерь:переводчик едва воспринимал его слова. Половинчатые не сразу понимали,насколько ограниченны возможности созданных ими машин. Новый человек, носящий высокое звание... Только как следует обдумав этуинформацию, К'астилль перешла к просьбе. Если это и вправду правительлюдей, тогда М'еталлис, нет, Д'еталлис, поскольку отлученная Ельтипа ужене имеет права носить полное имя, Д'еталлис захочет встретиться с ним.К'астилль решила оказать собеседнику всяческую помощь. - Наша правительница, Д'еталлис, почтет за честь встречу с тобой, -произнесла она на английском языке с австралийским акцентом, несказанноизумив Ромеро. - Уверена, она будет рада познакомиться с тобой. Позвольузнать твое имя? - Ромеро. Капитан Льюис Ромеро. - Достопочтенный Д'Ромеро, вскоре ты сможешь встретиться с Д'еталлис, -сообщила К'астилль. - Дом Переговоров сейчас не занят. Если ты согласенподождать там, я приведу Д'еталлис, и таким образом обе стороны смогутпоговорить в удобных условиях. - Это было бы неплохо. - Тогда Д'еталлис сейчас будет здесь. Вы вскоре заметите присутствиедруг друга. - К'астилль кивнула человеку и поспешила на поискиправительницы. Сердце Льюиса Ромеро бешено колотилось в груди, пока он смотрел, какабориген Заставы скрывается в кустах. Он не мог поверить, что все удалосьтак просто, - о подобном результате своей просьбы он не смел и мечтать.Первый этап пройден. Возможно, весь его план в конце концов сработает. Д'еталлис пришла в восторг, узнав, что вожак людей выразил желаниепобеседовать с ней. Зензамы с нетерпением ждали каких-либо решительныхдействий со стороны гостей. Субординация, приказы сверху, инерция,свойственная крупным организациям, задержки из-за расстояний - дляД'еталлис все эти объяснения казались отговорками, способом затянуть дело.И вот теперь наконец люди прислали сюда представителя, которого неинтересовали одни уроки языка. Наконец-то здесь появилась важная персона.Возможно, этот Д'Ромеро не станет ждать приказов сверху, прежде чемчто-нибудь сделать. Лидеру полагается беседовать только с лидером,открыто, лицом к лицу - так издавна велось у зензамов. Теперь, возможно, они чего-нибудь достигнут. Д'еталлис поспешила в ДомПереговоров и обнаружила Д'Ромеро в тесной прозрачной комнате счеловеческим воздухом. Он сидел, зажатый в странной штуке, которую людиназывали креслом. Увидев приближающегося аборигена, Ромеро поднялся. Не зная о правилахместного этикета, он слегка поклонился, и абориген ответил ему кивком. - Д'Ромеро, я - Д'еталлис, правительница этой труппы. Твое присутствиезамечено. - И твое тоже. - Ромеро уже выучился отвечать на приветствиеаборигенов. - Я пришел задать вопросы и, возможно, предложить сделку. - Отлично. Мы не отказались бы от некоторых сделанных вами вещей. - Со своей стороны мы поступили бы точно так же. Есть вещи, которые вымогли бы изготовить, а мы не отказались бы приобрести их. - Не понимаю. - Сейчас объясню. Я положил несколько предметов на стол по твою сторонустены бокса. - Ромеро указал на стол. Там лежал обрывок материала отскафандра Лиги, кусок пластика из внутренней обшивки "Венеры", несколькообразцов электронного оборудования Лиги и тому подобные вещи. Д'еталлис обернулась и рассмотрела предметы. - Я чувствую их. - Отлично. А теперь попробую объяснить свой вопрос. Мне говорили, чтоваш народ обладает глубокими познаниями в биологии. Что вы можетезаставить живые организмы расти так, как вам нужно. - Разумеется. - Отлично. Идем дальше. Могут ли ваши ученые создать живые организмы,способные съесть какие-либо или все из этих материалов, жить на них ибыстро размножаться? Д'еталлис подошла к столу и еще раз оглядела разложенные на немпредметы. Она попробовала на ощупь материал скафандра и тут же отдернуларуку. - В этом нет ни малейших сомнений. Нам потребуется всего нескольконедель. Такие организмы-пожиратели мы уже используем для уничтожениямусора. Нам остается лишь немного изменить их. - Великолепно! - Но мы хотим получить кое-что взамен. - Конечно. - Ромеро напрягся. Если они пожелают то, чего он не в силахпообещать... - Тогда позволь кое-что прояснить - прежде, чем мы заключим сделку. Яосмотрела одну из ваших шлюпок, - Д'еталлис употребила английское слово, -и видела, из чего они сделаны. Мне говорили, что у вас есть машины гораздобольше этой - космические корабли, такие огромные, что они не могутпокинуть космос и приземлиться. По-видимому, все вещи, которые ты показалмне, взяты со шлюпки или корабля. Если запустить должным образомвыращенных пожирателей на корабль, сделанный из этих материалов, он будетуничтожен за считанные, дни, возможно - за часы. Ромеро смутился: - Да, это так. Д'еталлис дернула хвостом. - Значит, тебе нужно живое оружие. Ты обратился за помощью к нампотому, что вы, люди, ничего не смыслите в науках о живых организмах, а уваших врагов, знакомых с другими видами вашего оружия, нет зашиты противтаких организмов. Ромеро покрылся холодным потом, но понял, что, солгав, ничего недобьется. Эта Д'еталлис живо раскусила все его замыслы. - Так оно и есть. Лицо Д'еталлис покрылось морщинками - Ромеро объяснили, что подобнаягримаса выражает удовольствие. - У меня возникла такая же проблема, половинчатый. Мне нужно вашеоружие. Я видела его у ваших людей и уверена: наше оружие того же родаслишком примитивно и почти бесполезно. От облегчения Ромеро едва не лишился чувств. Кажется, ему повезло. Егобудущее обеспечено! Теперь все, что требуется, - поработать над деталями.На станции имелся арсенал. Он мог бы осуществлять поставки на планету,пока не получит биологическое оружие, покажет его начальству - и, кактолько мощность этого оружия станет очевидна, Ромеро простят все прошлыегрехи. - Уверен, мы можем прийти к взаимно благоприятному соглашению, - заявилон. Оба лидера, человек и абориген Заставы, зензама и половинчатый,проговорили еще долго, а затем расстались - и каждый поспешил приступить квыполнению условий сделки. Только на следующее утро Люсиль Колдер обнаружила, что вчера оставилавключенными системы аудиозаписи в Хрустальном дворце. Лагерь гардианов. Планета Застава Войдя на следующее утро в свой кабинет, Густав застал там Люсиль Колдер- непривычно бледную и напряженную. Он никогда еще не замечал у Люсильпроявлений страха. Едва он закрыл дверь, Люсиль поднялась и заговорила без предисловий: - Джонсон, я очень многим рискую. И возможно, подвергаю опасности тебя.Случившееся может быть даже расценено как измена - впрочем, не знаю. Новыбора у меня нет. Ты - единственный человек, которому я могу доверять.Единственный, который способен хоть что-нибудь сделать, - продолжала она,протягивая Густаву кассету. - Послушай вот это. Вчера я случайно оставилавключенной систему записи в Хрустальном дворце - и кое-что узнала. Джонсон Густав не знал, как реагировать на эти слова. Постепенно емустановилось все труднее общаться с Люсиль. Строго говоря, он приходился ейнепосредственным начальником, надзирателем в ее тюрьме или, прибегая кменее изысканным выражениям, хозяином. Но помимо этого, он был партнеромЛюсиль в потрясающих исследованиях, ее главным помощником в непрестаннойборьбе за оборудование, координатором всех проектов, в которых участвовалаЛюсиль. Что бы ни привело сюда Люсиль сегодня, эта проблема никоим образомне упростила бы их отношения. Вздохнув, Густав спросил: - В чем дело, Люсиль? - Война может осложниться - по вине аборигенов Заставы. Джонсон, мы стобой никогда не обсуждали войну или политику, но я знаю - оба мыпротивники массовых убийств. А такое вполне может случиться, и потому мненеобходимо поговорить с тобой, а тебе - послушать эту проклятую запись! Бывший офицер разведки гардианов уставился на военнообязанногоиммигранта. Было трудно, почти невозможно так называть Люсиль. Густав ещераз пристально взглянул ей в лицо - на нем читался неудержимый страх, дажеужас. Что бы ни случилось, новости были неважными. Густав уже привыксчитать Люсиль своим другом - что бы там ни предписывали правила. - Ладно, я прослушаю ее. Ты не из тех людей, кто стал бы подвергать насобоих риску без причины. Я тебе верю. - Спасибо, Джонсон. Надеюсь, ты не пожалеешь. - Люсиль вытащила изсумки портативный магнитофон. Пока она возилась с магнитофоном, перематывая ленту и отыскивая нужноеместо, Густав наполнил кофейник и поставил его на стол. Наконец Люсильнашла то, что искала, и включила воспроизведение. Густав похолодел, узнавголос Ромеро. Забыв про кофейник, он уставился на Люсиль, хотел приказатьей выключить запись, не слушать ее самой, не втягивать его в это дело. Но,увидев выражение ее лица, Густав понял: этого он не сможет сделать. Густав сел за стол. Чем дольше он слушал запись, тем сильнее отливалакровь от его лица. Когда запись закончилась и Люсиль выключила магнитофон,Густав потряс головой и проговорил шепотом: - Неудивительно, что он вдруг затеял эту идиотскую инспекционнуюпоездку. Господи, Ромеро, ты воистину идиот! Безмозглый олух! - Джонсон, - дрожащим голосом прервала его Люсиль, - это биологическоеоружие будет направлено против моего народа! И если план Ромеро сработает,значит, я помогу уничтожить его! Я больше не могу продолжать здесь работу,не могу убеждать себя, что учусь общаться с аборигенами ради всегочеловечества, если какой-нибудь кретин вроде Ромеро и инопланетянин-маньякзамышляют бойню! Она остановилась, задыхаясь и изо всех сил пытаясь овладеть собой.Распрямив спину, она взглянула на Густава в упор. - Лейтенант Густав, скажите мне правду: Ромеро проявил собственнуюинициативу или действовал по приказу гардианских политиков? Если за этимкошмарным планом стоит правительство гардианов, вы должны сказать мне! Густав ощутил приступ тошноты. Остатки его веры стремительноулетучивались. Прогнила вся система. Он мог бы дать Люсиль предельноточный ответ, но уже знал немало слухов, понимал, что происходит, иинтуитивно чувствовал, как должен вести себя человек, чтобы пережить всебеды и встряски. Кроме того, он понимал, каким образом следуетпротивостоять Ромеро. Закрыв глаза, он зажал в ладонях лицо. - Нет, политики тут ни при чем, - приглушенно произнес он. - Пока нипри чем, но вскоре все изменится. Мы с тобой никогда не говорили ополитике, но полагаю, пришло время рассказать тебе все, что мне известно. Эти ублюдки потерпели поражение на Новой Финляндии. Вторжение с трескомпровалилось. Никто не сумел вернуться. И теперь все осведомители сообщают,что Лига ведет усиленные розыски гардианов. Теперь они знают, что мысуществуем, и опасаются нас. Это все меняет. В Лиге знают, что мы где-тоесть, знают, что мы погубили много людей, и теперь там прилагают всеусилия, чтобы отыскать нас. Значит, нас в конце концов найдут. Наши лидерыуже признались в этом себе и теперь пребывают в панике. Он сделал долгую паузу, а затем продолжал с горечью и гневом: - А наш до идиотизма храбрый лидер правительства, генерал Жюль Жаке,который заварил всю эту кашу, навлек на себя еще большие неприятности. Онпытался совершить удачный ход, но чуть не лишился власти. Теперь емупридется демонстрировать свою непреклонность, силу и способность вестиоборонительную войну - в которой, кстати, виноват только он, - чтобы неполучить пинок под зад. А те, на кого он хочет произвести впечатление, егоадмиралы, генералы и прочие, - грубые животные. Варвары. Жаке и его свораприказали перестрелять или бросили в тюрьму всех мало-мальски достойныхчленов правительства. Кое-кто из самых лучших был вынужден уйти вотставку. - Но что же теперь будет? - перебила Люсиль. - Вероятно, Ромеро уже на пути к Столице. Он раззвонит о биологическоморужии всем, кто согласится его слушать, а в нынешнем положенииправительство будет просто обязано прислушаться к его словам. Эта идеяпридется по вкусу Жаке. Остановить их невозможно. У них есть электронныепереводчики, есть люди, владеющие 3-1. Ситуация полностью вышла из-поднашего контроля. Конечно, я мог бы попытаться заверить тебя, чтоправительство не падет так низко, но сейчас оно до смерти перепугано ипотому готово на все. - Густав вдруг хватил кулаком по столу. - Недоумки,идиоты! Мы почти ничего не знаем об аборигенах Заставы, не знаем, кто они,о чем думают, чего хотят, а правительство вознамерилось преподать им урок,как надо убивать людей и уничтожать корабли! Люсиль не сводила с него глаз. И она и Густав понимали, что он толькочто перешагнул черту, из-за которой нет возврата. Ему следовало быарестовать Люсиль за шпионаж, приговорить ее к заключению, а записьуничтожить. - Спасибо тебе за откровенность, Джонсон. И спасибо за то, что у тебяхватило ума ужаснуться. - Лучше бы я умел держать себя в руках, - проворчал Густав. - Я невыспался... Но подожди секунду - разве, с другой стороны, все такбезнадежно? Может быть, аборигены Заставы не сумеют выполнить условиясделки? Может, они откажутся от нее? Люсиль крепко задумалась и пожала плечами. На нее внезапно навалиласьусталость. - Не знаю. Вряд ли кто-нибудь из твоих техников или ученых сможетответить на это... - Даже если бы техники были способны ответить, я не рискнул быобращаться к ним. Здесь только преданные гардианы, ни единого колониста -полагаю, кроме меня. - Что такое "колонист"? - Так называют жителей Столицы, которые хотят обрабатывать землю, а непытаться завоевать вселенную. Но сейчас это не важно. Вопрос в том, чтотехников расспрашивать нельзя. - Я доверяю К'астилль, - вдруг твердо заявила Люсиль. - Но почему? Разве она не одна из нигилистов - или как там называетсяэта религия Д'еталлис? - Это не религия и не философия. К тому же К'астилль не принадлежит книгилистам. Она - временный житель. - Как ты сказала? - Временный житель, - повторила Люсиль. - И я сама этого толком непонимаю, потому объяснить могу с трудом. Нигилизм исповедует группа, агруппа - это нечто вроде небольшого народа или народности, у которой нетопределенной территории. Я не знаю, существуют ли здесь более крупныенароды. - Продолжай, - попросил Густав. - Положим, тебе не нравится твоя группа, ты не согласен с ее идеями, -объяснила Люсиль. - В таком случае ты можешь выйти на Дорогу и найтидругую группу - это очень просто. У аборигенов Заставы отличные дороги и надежные системы связи. Тебе ужеизвестно, что у них есть радио и эквиваленты наших карт и книг. Найдягруппу, с которой ты согласен, ты можешь присоединиться к ней на Дороге. Если же и новое окружение тебе придется не по душе, ты вправе искатьподходящую группу, пока не найдешь. Аборигены постоянно путешествуют.Множество их поговорок и выражений, связанных с Дорогой и путешествиями,показывают, как высоко они ценят возможность перемещаться с места наместо. Для аборигенов нетипично оставаться на одном месте так долго, какони делают теперь, - это лишь доказывает, насколько важным событием онисчитают наше появление. И поскольку с нами общаются нигилисты, это придаетнигилистам особую важность, в их группу вливаются новые члены, которымлюбопытно узнать о нас. Зато несколько прежних членов группы, которымнадоело сидеть на одном месте, покинули ее и отправились в путь. - Но ты хотела объяснить, почему можно доверять К'астилль, - напомнилГустав. - Это я и пытаюсь сделать, просто необходимы некоторые пояснения. Знаю,с моей стороны нелепо читать тебе лекции об обществе Заставы, особенно втакое время, но ты должен понять. В возрасте, соответствующем нашемуподростковому, абориген Заставы уходит из своей группы и путешествует сдругими. Это нечто вроде нашего обмена студентами. Молодым аборигенам необязательно присоединяться к группам, с которыми они путешествуют. Обычнопо завершении путешествия молодежь возвращается в родную группу. К'астилль рассказывала о своей группе - сейчас она находится к северуотсюда. По-видимому, К'астилль до сих пор хочет вернуться туда. Ее непрельщает возможность присоединиться к нигилистам. Не дожидаясь твоеговопроса, могу пояснить, что нигилисты - аборигены, которые убеждены внеобходимости кончать жизнь самоубийством до впадения в старческий маразм,до первых признаков дряхлости и тому подобное. По-видимому, здесь средистариков распространены психические заболевания. Они не любят говорить обэтом, но отношение к смерти среди них заметно отличается от нашего.К'астилль совершенно не верит в нигилизм. Когда мы приземлились здесь, онакак раз путешествовала неподалеку и присоединилась к нигилистам из чистоголюбопытства. Могу добавить, что она была обеспокоена смертью прежнейправительницы и тем, что власть перешла к Д'еталлис. - Значит, ты считаешь, что мы могли бы поговорить с К'астилль? Дать ейпрослушать запись и спросить, возможно ли создание биологического оружия? - Да, но не только. По-моему, мы должны сообщить ей о случившемся. Незабывай, что Д'еталлис желает обратить оружие людей против аборигеновЗаставы. Следует предупредить об этом другие группы. - Тогда давай найдем ее. - Густав поднялся. - Хорошо, - кивнула Люсиль. Внезапно ее внешнее спокойствие вновьиссякло. Она выглядела испуганной - такой Густав еще никогда не видел ее.- Джонсон, а если это правда... Что тогда нам делать? Джонсон Густав задумчиво оглядел кофейник и только тут понял, что забылвключить его. - Не знаю, Люсиль. Нам нужно время, чтобы подумать. Но, нравится намэто или нет, мы уже ввязались в это дело. Так что давай поспешим разыскатьК'астилль. Они разыскали К'астилль без особого труда. Молодую зензаму привлекаливсе изделия людей, особенно сложные конструкции, она постепеннопревращалась в высокоэрудированного специалиста. С каждым днем людям быловсе труднее находить место для посадки шлюпок - лагерь рос, и потомувскоре команда военных строителей стала превращать ближайшую поляну впосадочную площадку с основанием из армированных бетонных плит. Решив, чтоместных жителей заинтересует процесс строительства, Густав и Люсильнаправили джип к посадочной площадке, и действительно - К'астилльнаблюдала там за работой строителей. К'астилль обрадовалась, увидев Люсиль, и искренне удивилась, заметиврядом с ней Густава. Со своей стороны, Густав был рад найти К'астилльвдали от основного лагеря и множества любопытных глаз. - К'астилль, нам надо поговорить, - начала Люсиль на языке 3-1,выбираясь из джипа. Она пошатнулась, спрыгивая на землю, - Люсиль до сихпор не привыкла к неуклюжему скафандру, даже облегченной модели. Кое-ктоиз гардианов-инженеров обходился вовсе без скафандра, одним респираторомили шлемом. Однако Застава пахла хуже, чем можно было предположить. Ееневероятно густая затхлая вонь пробиралась под любой респиратор ипропитывала верхнюю одежду. Несмотря на шлюзы и фильтры, воздух Заставыпроникал в столовую, распространяя по ней запах свежей навозной кучи. К'астилль помахала рукой - жест, усвоенный ею от людей, - и заспешила кЛюсиль. - Привет, Люсиль и Джонсон, рада вас видеть, - отчетливо выговорилаК'астилль. Она могла по праву гордиться своими познаниями в английском - вучебе она намного опережала остальных аборигенов. К тому времени Люсильубедилась, что овладеть английским аборигенам мешает множество причин - исочетания звуков, и языковые конструкции, и формы обращения, и Бог вестьчто еще. Люсиль часто гадала, насколько ужасен ее акцент в языке 3-1, хотяизбавиться от него все не находила времени. Но, услышав английский савстралийским акцентом из уст К'астилль, она испытала странное теплоечувство, будто вновь оказалась дома. - К'астилль, - начала Люсиль на родном языке зензамы, - твоеприсутствие замечено. Густав и я хотим поговорить. Он знает мало словтвоего языка, но, разумеется, может говорить с помощью машины-переводчика.- Она помедлила. - Как же это объяснить? Мы случайно узнали одну вещь ихотим выяснить, правда это или нет. Пойдем в сторонку. К'астилль окинула взглядом обоих людей. - Ничего не понимаю, - произнесла она. - Вам нужно что-то сказать, новы не хотите, чтобы это услышали другие? - Да, - кивнула Люсиль. - Даже другие люди? Люсиль переглянулась с Густавом. - Да, - вновь подтвердила она. - Даже люди. - Значит, это что-то любопытное, - заметила К'астилль, возбужденнопостукивая по земле хвостом. Люсиль не смогла сдержать улыбку. Ей следовало вспомнить о любвиК'астилль к тайнам. - Я буду рада сообщить это тебе, - сказала она. - Лес очищен от голодных по всей округе, - сказала К'астилль. - Пойдемк деревьям. Люсиль заговорила, едва все трое вошли в заросли кустов: - Мы хотим, чтобы ты послушала запись разговора между вашейправительницей и одним из людей. Запись была сделана случайно, никто нестремился к этому, но как только мы услышали ее... - Голос Люсиль дрогнул,все объяснения вылетели из головы. - Так уж вышло. Не важно, как это получилось, - заметила К'астилль. Люсиль пожала плечами. Если К'астилль не возражала, она не собираласьоправдываться. Люсиль не удивило, как спокойно К'астилль восприняласообщение о подслушивании разговора правительницы. Видимо, с точки зренияаборигенов Заставы это было в порядке вещей. - Тогда слушай, - объявила Люсиль. Она сунула руку в сумку, нащупалакнопку магнитофона и нажала ее. Склонив голову, чтобы лучше слышать, К'астилль застыла. Из сумкиприглушенно доносились голоса человека, зензамы и переводчика. Наконец запись кончилась. К'астилль фыркнула, переступила с ноги наногу и сообщила: - Я все слышала. Что вы хотите узнать? Ее голос внезапно стал сухим и чуть гнусавым, все тело словнозатвердело. - Ваш народ действительно может создать существа, способные пожратьнаши материалы? К'астилль закивала головой на длинной шее - это движение вышло у неенервным и порывистым. - Да, это мы умеем. Как сказала Д'еталлис, нам легко изменить техпожирателей, которые у нас уже есть. Но это не значит, что мы обязаны такпоступить. Ваш народ не знает, как опасно такое оружие. Из-за него могутпогибнуть очень многие. Люсиль подумала о ядерных бомбах, лазерах, автоматическом оружии. - То же самое можно сказать, если ваш народ столкнется с нашим оружием. - Д'еталлис стремится к власти, мечтает увеличить группу, - заметилаК'астилль. - Она опасна, и я не сомневаюсь, что она охотно воспользуетсялюбым оружием, какое только сможет Добыть, чтобы уничтожить всех своихпротивников. Если она получит оружие от Ромеро, она не задумываясь обратитего против самого Ромеро. Зачем вашему правителю понадобилось совершатьтакую глупость? - Строго говоря, он не самый главный из правителей, не лидер, -объяснила Люсиль. - Он отправится к тем, кто обладает властью, и получитот них разрешение обменять наше оружие на биологическое. - Этого не должно случиться, - твердо произнесла К'астилль. Люсиль не поняла, употребила ли К'астилль привычное выражение языка 3-1или намеренно прибегла к двусмысленности, стараясь понять, что думают обэтом люди, прежде чем выдавать свои соображения. - Густав и я согласны. Но мы не знаем, как предотвратить беду. Ромероулетел, должно быть, он уже сообщил о сделке властям, а Д'еталлиснаверняка взялась за работу, готовясь выполнить свою часть условий. - Да, она не станет ждать, - согласилась зензама. - Значит, надопредупредить других. Я должна отправиться к своей группе и сообщить им обовсем. Но вас двоих я не понимаю. Разве Ромеро не из вашей группы? Люсиль замялась. Как же это объяснить? Времени на то, чтобы объяснятьсложные отношения между Лигой и гардианами, между ВИ и колонистами, простоне было. Но Люсиль не могла лгать - по крайней мере, лгать К'астилль. - Мне не хватит слов, чтобы рассказать все подробно и точно. Нопопытаюсь сказать то, что близко к истине: я не принадлежу к группеРомеро, к гардианам. Я - временный житель в ней. Я прибыла сюда не посвоей воле, но все равно была рада в конце Дороги встретить ваш народ. Япомогла гардианам научиться говорить с вами, потому что меня побуждалолюбопытство и жажда знаний, но продолжать так дальше я не могу. Вашеоружие будет использовано против моей группы - получается, что я причинювред своему народу. Я должна это предотвратить. - А я - один из гардианов, - вступил в разговор Густав, переводчиккоторого не передавал смесь чувств, сквозящую в его голосе, - но я долженвыйти на новую Дорогу, попытаться остановить гардианов. Группа Люсильвоюет с моей. Если моя группа нападет на своих противников, пользуясьстрашным новым оружием, это заставит их усилить ответный удар. Какой смыслразжигать войну? Кроме того, нельзя допустить, чтобы в войне твой народпомогал убивать моему или мой народ истреблял твой. Стоит начаться вражде- и люди возненавидят ваш народ, начнут бояться вас. Они могут решитьперебить вас всех, - закончил Густав и смущенно добавил: - Люди на этоспособны. - Я верю вам, люди. Но мне часто кажется, что вы считаете нас неслишком умными - потому, что мы не умеем делать такие же вещи, как вы, илипотому, что вы живете иначе, чем мы. Я понимаю: вы, люди, заняли все небо,а мы сильны в астрономии - я знаю, насколько обширно это небо. Но нашимашины - живые существа, которые растут и размножаются. Если у нас естьдве таких машины, у нас могут появиться миллионы. И еще я знаю, что у Д'еталлис странные представления о нигилизме. Этаидея была пассивна, а она готова сделать ее активной. Мне не хватит словобъяснить, почему так случилось, но она стремится убить всех зензамов,всех аборигенов Заставы. Пока она обладала только оружием и знаниямизензамов, она не представляла большой опасности. Другие группы моглипротивостоять ей. Но, заполучив машины людей, она пойдет дальше по Дорогеубийств. Не думайте, что на своих планетах вы в безопасности. Вы должныпонять и поверить, как бы трудно это ни было: если Д'еталлис станетправительницей всех зензамов и решит, что смерть злодей послужит на благоее идее, она убьет вас. Оба человека молчали. - Я верю тебе, К'астилль, - наконец выговорила Люсиль. - Хорошо. Но что нам теперь делать? - Я должна прекратить работу здесь, и сегодня же, - заявила Люсиль. - А вы вдвоем можете обмануть остальных? - спросил Густав. - Сослатьсяна плохой перевод, поссориться и тому подобное? - Нет, - покачала головой К'астилль. - Слишком многие могут сразу жеобнаружить обман. Колдер права. Все мы должны прекратить работу. А яотправлюсь к своей группе и предупрежу ее. - Тогда будь осторожна, - посоветовал Густав К'астилль и затемобратился к Люсиль: - Я смогу прикрывать тебя только несколько дней.Может, тебе удастся притвориться больной. Но что потом? Люсиль переступила с ноги на ногу, попыталась почесать нос, но еепальцы наткнулись на стекло шлема. Она уже в который раз пожалела, чторазговор состоялся в лесу, а не в более удобном месте. Но единственнымпомещением, где могли с удобством расположиться все трое, был Хрустальныйдворец, а там было далеко не безопасно. Она Перешла на английский, апереводчик Густава держал К'астилль в курсе дела. - Похоже, у меня есть идея. Если я притворюсь серьезно больной, меняотправят обратно на "Ариадну"? Густав пожал плечами: - Видимо, да. Здесь нет настоящего врача. Но какой в этом смысл? - Ты же сам сказал, что рано или поздно Лига найдет нас. Но когда?Сколько нам придется ждать? Густав развел руками. - Может бить, еще день, а может, десяток лет. Им придется обыскиватьсотни систем. Но теперь у них есть причина для подобных усилий. - Я размышляла об этом целое утро. Предположим, мы дадим К'астилльрадиомаяк - устройство, подающее сигналы на частоте, которую не принимаютгардианы, такое, чтобы К'астилль смогла унести его к себе в группу, а мы -впоследствии обнаружить ее. - Это очень просто. Но что потом? - Когда прибудут корабли Лиги, им понадобится знаток языка аборигеновЗаставы, они непременно захотят поговорить. Я могу стать путеводной нитьюЛиги, ее входным билетом. - Ну и что в этом хорошего? - пожал плечами Густав. - Если не считатьтого, что твоя сторона выиграет войну? - Так мы сможем удержать Лигу от войны с аборигенами Заставы. Если повойскам Лиги будет нанесен удар мощным биологическим оружием и Лигавыяснит, что оружие появилось с этой планеты, там могут решить уничтожитьаборигенов Заставы, чтобы спастись самим. Если в Лиге решат, что всеаборигены Заставы - союзники гардианов, дело может принять слишком плохойоборот. - Пожалуй, да, - подтвердил Густав. - Но что мы можем сделать? - Если мне удастся связаться с войсками Лиги, как только они прибудутсюда, я смогла бы свести их с другими группами аборигенов, объяснить, чтоне все они поддерживают Д'еталлис. Возможно, таким способом мне удаетсяпредотвратить войну. - Может быть. Но каким образом? Как ты выберешься отсюда? Ты ужеподумала над этим? - Можно сказать, что из-за повреждения шлема я наглоталась углекислоты.Как смертельно больную, меня отправят на "Ариадну". Поправившись, я угонюшлюпку и сделаю вид, что пытаюсь вырваться за пределы системы. Мы можемпредставить дело так, словно я погибла при попытке к бегству. Я приземлюсьздесь по сигналу маяка К'астилль и буду ждать прибытия войск Лиги, а потомсвяжусь с ними. - Но как? - Если шлюпка еще будет исправна, вылечу им навстречу. В противномслучае воспользуюсь передатчиком из шлюпки или радио аборигенов. - А как насчет выживания? Может, тебе придется провести здесь многолет, - напомнил Густав. - Ты же не сможешь питаться едой аборигенов. Тыумрешь от отравления углекислотой, если попытаешься дышать их воздухом.Тебе придется или жить в шлюпке, или не вылезать из скафандра. А они долгоне протянут. - Подождите! - вмешалась К'астилль, с трудом выговорив английское словои снова переходя на 3-1. - Если я правильно поняла, проблема только с едойи воздухом - и это совсем не проблема. Мы сможем обеспечить Люсильвоздухом и едой, пригодными для нее. В этом можете не сомневаться. - Значит, решено, Джонсон, - заметила Люсиль. - Как думаешь, мнеудастся сбежать со станции? Не забывай, все операторы радаров "Ариадны" -военнопленные. - В самом деле, я и забыл об этом. Если они помогут тебе, если мы точновыберем время, у тебя будет шанс, хотя только Богу известно, не попадут лив тебя на самом деле. - Не возражаю. Надо, чтобы моя смерть выглядела убедительно длягардианов. Не хочу, чтобы они начали поиски, пытаясь выжать из менячто-нибудь еще. - А если ты и вправду погибнешь? Что тогда? Самоубийством войну неостановишь. - Знаю, но я... - Люсиль, послушай! Ты никому не принесла вред преднамеренно. Тыпопалась в ловушку, оказалась пленницей нашей системы, у тебя не быловыхода, а тут подвернулась редкая возможность, не имеющая ничего общего свойной. Ты учила чужой язык и не виновата в том, как использовались твоизнания. Ты же не рассказала мне, где находятся военные базы или заводыЛиги... - Прекрати, Джонсон! Да, я ничего не делала намеренно, но фактыостаются фактами, и теперь я всю жизнь буду помнить, что мой народ обреченна смерть из-за моего якобы безобидного поступка. Я предала сама себя... - Не только ты, - вмешалась К'астилль на 3-1. - Я только что отдалапредпочтение чуждым существам перед своим народом, я объединилась с тобойпротив правительницы группы, которая приняла меня. А Густав обдуманнорешил предать свою группу. Из нас троих тебе повезло больше всего: тысовершила предательство случайно, а мы с Густавом знали об этом заранее.Но так или иначе, мы изменники. - И все красивые слова, этические нормы, кодексы чести и представленияо том, что хорошо и плохо, ничего не изменят, - добавил Густав. -К'астилль права: я предполагал, что всем нам придется столкнуться с такойпроблемой. Мне очень жаль. По-моему, наш план мог бы сработать. Ты ведьпонимаешь, на что идешь? Тебя могут убить, выследить где-нибудь на Заставеи прикончить, лишив воздуха. Но все-таки нам следует попытаться. - Но что будет с тобой? - спросила Люсиль. - Не знаю. Возможно, меня схватят и расстреляют. А если повезет, япо-прежнему останусь здесь, в лагере, или вернусь на "Ариадну". - Тогда оставайся здесь и выживи. Я сжигаю за собой все мосты. Один изнас должен наверняка уцелеть. - Ты поручила мне слишком легкую работу. - Густав, ты - мой враг. Мы на войне, и я и ты. Но я хочу, чтобы тывыжил. Я возненавижу себя за предательство в сто раз сильнее, если по моейвине погибнешь ты. К'астилль в замешательстве смотрела, как Колдер взяла Густава за руки икрепко пожала их, прежде чем отпустить. Оба человека обменялись совершенноособыми взглядами, а затем отвернулись, очевидно чем-то взволнованные. - Это невозможно, Люсиль. Но Бог свидетель, я... нет, даже выговоритьне могу... - Я тоже, Джонсон. Нам лучше вернуться, пока нас не хватились. Они попрощались с К'астилль, договорились о встрече на следующий день ивернулись к джипу. Задумавшись, К'астилль еще долго смотрела вслед людям. Прикосновениеэтих двоих казалось странным, непривычным, как будто оба они хотели...К'астилль не могла признаться даже себе, чего они могли хотеть. Но эти инопланетяне не могли быть монстрами. Кроме того, К'астилльвстревожило не только их необычное поведение. Переводчик лишьприблизительно передавал ей смысл разговора, который люди вели наанглийском, и К'астилль могла примириться с некоторыми неточностями. Но унее сложилось впечатление, что они говорили о медицине, но не как остранной, ужасающей и опасной науке, а как о чем-то заурядном и привычном. К'астилль вернулась на поляну, где еще работали строители. Каждый раз,когда она считала, что уже привыкла к людям, стала как следует чувствоватьих, ей доводилось узнавать что-нибудь совершенно новое. Только в последние несколько недель она пришла к выводу, что все людипринадлежат к одному виду, а не ко множеству родственных видов, работающихсообща. Но люди настолько различались между собой по росту, размерам,цвету кожи и форме, а также сотням мелких черт, что впасть в такоезаблуждение было немудрено. Ни один вид живых существ на планете К'астилльне обладал таким разнообразием форм. Она считала, что все люди изменилисьблагодаря мутации общего предка, и разработала на этот счет сложнуюсоциальную теорию о расе, которая выращивает мутантов и посылает их нарискованные задания, вроде исследования новых планет. Но эта теория ничегоне прояснила, а люди казались гораздо более здоровыми, чем обычно бываютмутанты. Да, К'астилль предстояло узнать о них еще очень многое и многомунаучиться. Если, конечно, Д'еталлис прежде не уничтожит их.