Глава 2. Предпринимательская деятельность в средние века (XIV - XVII). 2 страница

Итак, уже в XIV - XV веках Россия имела довольно обшир­ную внешнюю торговлю, основными направлениями которой были пути через Новгород с Западной Европой, через Орду и Крым с Востоком и Югом. Московские князья стремились от­крывать новые рынки (завязать, например, торговые отноше­ния с Персией). Эту политику осуществляли простые русские купцы, например, Афанасий Никитин.

Через Прибалтику русские купцы переправляли свои товары в другие районы Центральной и Северной Европы. Состав рус­ского экспорта к концу XV века был вполне традиционен - выво­зили пушнину и воск. Лишь к XV веку постепенно прекращался вывоз рабов в Западную Европу. Наоборот, в XV веке русские послы и купцы выкупали своих соотечественников, попавших в плен, и вывозили их на родину; свою роль, видимо, сыграло объ­единение в одно государство и укреплявшееся в морали русских людей чувство сострадания к единоверцам-христианам.

Импорт из стран Западной Европы был также традиционен и состоял в основном из вывоза тканей, соли, цветных и благо­родных металлов. Ввозились также фландрские, английские и немецкие сукна, итальянские шелковые ткани. Купцы, торго­вавшие в Западной Европе, объединялись в корпорации, совме­стно отстаивая свои права, и действовали успешно, так как ве­ликие князья и знать были заинтересованы в их деятельности. Такая заинтересованность приводила к тому, например, что самых богатых торговцев из других российских городов перево­зили в Москву и записывали в Московскую торговую сотню, иногда против их воли, чтоб усилить значение московской торговли и пользоваться выгодами от нее.

За ввозом цветных и благородных металлов наблюдал сам ве­ликий князь. Ввоз их наталкивался на активное противодействие противников Руси в Европе. С 1495 года был запрещен вывоз меди, свинца, чугуна и проволоки из всех ливонских городов, потенциальных соперников Москвы, в 1498 году к запрещенным товарам добавились пушки, кольчуги, латы, селитра. Только Да­ния, союзник Русского государства, снабжала ее стратегическими товарами. Ввозили купцы серебро, золото в виде слитков, монет. Из продуктов питания везли сельдь, вино, орехи, перец.

Волга была основным путем для русских купцов на Восток. Торговый путь начинался от Твери и заканчивался Астраханью, потом шел по Каспийскому морю и далее сухим путем в Пер­сию и Индию.

Посылали купцов за восточными товарами и князья, и ми­трополиты. Из Руси везли меха, а также кожу и изделия из нее. На Восток вывозили не только сырье, как в Европу, но и гото­вые изделия. Ввозили шелковые и особенно хлопчатобумажные ткани высокого качества. Предметом импорта были также ко­жи, сафьян, пряности, шафран, сладости, краски.

Торговые пути на Восток были довольно опасны и не всегда изведаны. Поэтому купцы отличались не только предпри­имчивостью, но и смелостью. Чаще всего они путешествовали большими караванами с каким-нибудь послом или вельможей. Тем не менее восточное направление требовало особых качеств от путешествующих купцов: достаточной образованности, гиб­кости мышления и поведения, любознательности и решитель­ности. Все эти качества мы находим у человека, оставшегося в истории благодаря своим запискам о путешествии в Индию. За четверть века до Васко да Гамы, знаменитого португальского путешественника, Индию посетил и подробно описал отваж­ный сын русского народа Афанасий Никитин, который первым проложил путь в Индию с севера.

В 1466 году в ответ на приезд посла Ширванского царства Хасанбека великий князь Иван III послал в Шемаху своего по­сла Василия Панина. Вместе с послом в далекий путь выехали некоторые московские и тверские купцы. Среди них и был Афанасий Никитин, имевший, видимо, от московских властей поручение составить точное экономическое и политическое описание стран, в которых ему придется побывать. Был он ку­пец небогатый, но пользующийся авторитетом и влиянием в своей среде, что дало ему возможность большую часть товара получать в кредит. За свою долгую купеческую жизнь Афанасий Никитин побывал во многих землях, изъездил русские торговые города, что не принесло ему большого богатства. Мыслями он постоянно возвращался на Восток, где уже побывал, но хотел узнать о нем еще больше.

Сохранилось несколько списков путешествия Афанасия Ни­китина.1 Записки можно условно разделить на три части. Первая - это путешествие от Твери до Шемахи, а потом до берегов Персидского залива с осени 1466 года до весны 1469 года. Вто­рая часть - путешествие до Индии, продолжавшееся почти три года, до начала 1472 года. Третья часть - обратное путешествие, длившееся около полугода. Умер Афанасий Никитин на обрат­ном пути в Смоленске, немного не доехав до родной Твери. Из Смоленска его записки были доставлены в Московский посоль­ский приказ. К запискам отнеслись с исключительным внима­нием, ввели в состав летописных сводов в качестве важнейших государственных документов.

Судя по запискам, истинный патриот и русский человек Афанасий Никитин постоянно думал о своей Родине и о ее благе. Он ищет постоянного товара "на Русскую землю" и огорчается, когда не находит такого товара. Он не изменяет на далекой чужбине нравам и обычаям родной земли, молится о ее процветании и благополучии.

Исключительность путешествия Афанасия Никитина со­стояла лишь в том, что он оставил после себя записки о путе­шествии. Такие купцы, судя по всему, в конце XV века появи­лись, что было вызвано растущим интересом объединяющегося русского государства к международной торговле.

Одним из самых перспективных направлений международ­ной торговли в XIV - XV веках была торговля с Сурожем (Судаком), находившимся на побережье Черного моря. Среди населения феодальной Москвы того времени видное место за­нимали гости-сурожане, составлявшие верхушку московского купечества. Летопись, перечисляя группы московских торговых людей, неизменно ставит сурожан на первое место.1 В XVI веке, еще до завоевания Новгорода, Москва получает дос­туп к богатствам Севера. Кроме того, при хане Узбеке (1313 -1340), уже после татарского разорения, вновь оживает торговля по Волге через Золотую Орду. Товары с богатого пушниной Севера шли! прямым ходом на Юг. Перевозивших их купцов" и стали называть "гости-сурожане". Первое упоминание о них в летописях 1356 года связано с приходом посла из Орды в Мо­скву, "а с ним гости-сурожане". Купеческие роды сурожан бы­ли близко и даже родственно связаны с великими московскими князьями. Например, сурожанин Степан Васильевич Ховр стал родоначальником известной фамилии русских князей Ховри-ных. Городские патриции ссужали торговцев деньгами и това­рами, участвуя и в риске, и в прибыли. Купец и патриций часто менялись местами: купцы покупали земли и становились зем­левладельцами, как например, Некомат-сурожанин, Тарас Пет­ров - их имена сохранила летопись. Имели сурожане и поли­тические пристрастия. В феодальной усобице часть купцов, например, поддержала Галицкого князя, а после его проигрыша уехала в Тверь.

Южная торговля, как и восточная, была не только прибыль­ной, но и опасной. Купца по дороге могли ограбить, убить, поэтому и здесь нужны были сила, смелость и ум. Купцы шли вместе с дипломатами, а иногда и раньше их, рассказывая о богатствах увиденных земель. На юг ехали караванами в 800 -1200 лошадей. По 5 - 6 человек объединялись в "котел", чтобы легче было прокормиться. Часто работали вместе родственники или собирались "вскладчину". Чаще всего купцы выходили из свободной (не княжеской) среды ремесленников городов. Ре­месленники торговали своими товарами, а купцы - приобре­тенными. Важными вывозными товарами были кречеты (северные соколы), рыбий зуб, меха; соболя шли в Сурож сот­нями, а белки - тысячами.

Главными покупателями привозимых купцами с юга товаров являлся высший класс феодалов, кроме того, покупала Цер­ковь, боярство, зажиточные слои населения. Привезенные то­вары иногда отдавались в долг. Купцы-сурожане - Саларевы, Шиховы, Языковы - кредитовали князей. Из Сурожа купцы брали только дорогие товары, так как дешевые не оправдывали себя. Прибыль была довольно проблематична, что было обу­словлено не столько риском, сколько узким московским рын­ком и неопределенностью сбыта. Торговые обороты шли очень медленно. Эти условия создавали тот "великий обман" и "коварство" москвичей, о которых много писал Сигизмунд Герберштейн в своих "Записках о Московии".1

По наблюдениям Герберштейна, торговые люди Московии ведут торговлю с величайшим лукавством и обманом. Покупая иностранные товары, они всегда понижают цену их наполовину и этим "поставляют иностранных купцов в затруднение и недо­умение, а некоторых доводят до отчаяния, но тот, кто знает их обычаи и любовь к проволочкам, не теряет присутствия духа и умеет выждать время, сбывает свой товар без убытка. Если они (москвичи) начнут клясться и божиться, знай, что здесь скры­вается обман, ибо они клянутся с целью обмануть". При таких условиях торговля часто являлась простым барышничеством, при котором умение продать и случай играли важную роль. Вы­годная сделка могла дать неожиданные барыши, невыгодная -принести убытки. Эти условия и создавали возможность для предприимчивых незнатных, но свободных людей пускаться в торговлю с малыми средствами. Как мелкие, так и крупные куп­цы были заняты в торговле на всех стадиях лично. Не было опто­вой торговли, ибо купцы сами распродавали свой товар.

В целом южная торговля XIV - XV веков - это особый за­конченный этап в московской торговле в последний удельный период. Она не имела опоры в местном производстве, скользи­ла по поверхности местной экономической жизни, капитал "сурожан" был типичным купеческим капиталом. Торговля сурожан была прежде всего торговым посредничеством между Севером и Югом, между пушниной Севера и рынками Черноморья. И здесь источником торговой прибыли сурожан были оторванность и отчужденность рынка сбыта от рынка производства товаров, создавшие возможность продажи их не по стоимости. Если учесть, что купцы часто получали товары от князя и знати, а те собирали их в виде дани, то здесь имеет место присваивание и использование плодов чужого труда.

Таким образом, торговля сурожан тесно связывалась с об­щей структурой феодальных отношений, как они складывались в XIV - XV вв. на Руси. Купец - поставщик предметов роскоши, являлся такой же необходимой фигурой, как холоп-страдник на пашне, крестьянин-оброчник в селе. Княжеские грамоты XIV -XV вв. уделяли много внимания торговой жизни города.

Купцы даже следовали за переездами феодалов, так как в народной среде покупателей их товара не было. Известный уже нам сурожанин Тарас Петров, по свидетельству нижегородской летописи, перебрался из Нижнего Новгорода в Москву. Инте­ресной особенностью внешней торговли Руси XIV - XV вв., обращавшей на себя внимание иностранцев, особенно в Запад­ной Европе, было то, что московские послы занимались тор­говлей и брали комиссионные поручения от русских князей. Даже более того, все, кто выезжал за границу, торговали. Эта особенность чаще связана с первоначальным периодом торговли.

Что же характерно для развития предпринимательства в пери­од раннего средневековья в России XIV - XV вв.? Главными сдерживающими факторами предпринимательской деятельности были недифференцированность и однородность элементов эко­номической жизни Руси: натуральные княжеские хозяйства и традиции общины. Освобождение от этих пут по мере централи­зации государства и собирания земель создавали другие – гнет налогов военно-бюрократического и чиновничьего государст­ва. Но к концу XV века все же наблюдался период оживления ремесла и торговли, особенно в городах, а также в селах, рас­положенных на торговых путях. Выгодные для себя виды предпринимательства - ремесел, торговли - княжеский двор, крупные феодалы и Церковь не только поддерживали, но и стимулировали капиталами. Это способствовало росту эконо­мической активности, но ставило предпринимателей в зави­симость, придавая их деятельности искусственные, уродливые черты. Особенно сильным был импульс предпринимательской активности в наиболее выгодной и сравнительно независимой внешней торговле.

Второй этап предпринимательской деятельности на Руси в средние века связан с XVI веком (царствование Ивана Грозного). Предпринимательство развивалось в условиях централизованного государства, которое одновременно стимулировало и сковывало экономическую активность граждан. В Связи с этим необходимо выделить особенности общественного строя России XVI века, которые оказывали влияние на экономическое поведение людей.

Процесс централизации России, активно проходивший на протяжении всего XVI века, лишь внешне напоминал европей­ский. Тогда, когда практически не действуют экономические связи, объединение происходит политическими средствами в различных исторических проявлениях и часто с применением насилия (например, Опричнина).

В целом в создании централизованного государства было за­интересовано большинство наиболее значимых слоев общества. Это отвечало чаяниям бояр и дворян, так как им давали все новые земли, в том числе за счет "черных" и дворцовых земель. Дворяне хотели иметь на престоле сильного царя, способного удовлетворить нужду служилого класса в земле и крепост­ническом труде. Церковь хоть и подчинялась государственной власти, но богатела под ее покровительством. Тягловое населе­ние посада, платившее налоги, ждало от царя защиты от бога­тых и лихих людей. Мнение разбросанных по стране крестьян, если они его имели, в основном не учитывалось. В таких усло­виях для того, чтобы удовлетворить разнообразные, иногда про­тиворечивые, интересы, нужна была тонкая внутренняя поли­тика правительства. Демагогия власти как раз и состояла в том, чтобы, выдавая себя за сторонников низов, действовать в инте­ресах верхов.

Идеологом самодержавия был сам Иван Грозный, который в полемике с А. Курбским, защитником феодальной знати, выдвинул идеи сильной и самодержавной власти, а именно: 1) царская власть - Божье изволенье; 2) наследственный госу­дарь имеет все права на престол как "прирожденный государь", а не избранный, как польский король, "многомятежным человеческим хотением". Если кто-то идет против воли царя, значит, против воли Бога. Курбский, как идеолог феодальной аристократии, возражает, что те, кого преследует Иван Гроз­ный, тоже происходят от Владимира Святого. Он называет ли­нию московских царей "лютой" линией "грабления", "издавна кровопицственным родом". Во взглядах Курбского находят от­ражение идеи западноевропейской цивилизации.1 Он рациона­лист в политике и предлагает советоваться с боярами и миря­нами. Еще до его бегства в Литву эти идеи пыталась воплотить в жизнь избранная при Иване Грозном Рада, включив в Судеб­ник статью о том, что царь может изменить закон только "по приговору всех бояр". Царь был недоволен таким направлением деятельности Рады и, при поддержке дворян и горожан, пре­кратил боярскую вольницу, запретив Избранную Раду. Это еще более укрепило власть царя, устранив самых сильных против­ников. Силой самодержавной власти, против мнения многих бояр, была начата, к примеру, Девонская война, закончившаяся экономическим и политическим крахом для России, ставшая бедствием для ее народов. Подорвала экономические сила стра­ны и война с Казанским ханством, в которой царя поддержива­ло служилое дворянство, надеявшееся получить новые земли и военные трофеи.

Идеологом служилого дворянства и централизации власти был и ярый защитник абсолютизма Иван Пересветов. Образцом ему служила империя "Махмет-Салтана" (завоевателя Констан­тинополя султана Махмуда). Он предлагал, в частности, сосре­доточить казну в руках царя, создать отряд военных юношей для поддержания власти царя. Опасность от бояр и неудачи в Ливонской войне и толкнули Ивана Грозного искать опору среди мелких незнатных феодалов - дворян, все получивших из его рук (опричнина).

В первой половине XVI века вотчины и поместья2, благода­ря политике Ивана III и Василия III - "сильных царей", прибиравших к рукам земли неугодных и просто богатых и знатных бояр, были во многом схожи. Земли раздавались за службу ве­ликими князьями, и к концу XVI века незнатные люди стали составлять большинство владельцев поместий. В этом смысле антагонизм бояр и дворян был сильно преувеличен, так как они часто были равны в имущественном положении, а иногда и совмещались в одном лице. -

Вотчины и поместья похожи и по своему хозяйственному устройству. Феодальные хозяйства бояр, перебравшихся побли­же к царю, разорялись, так как не могли приспособиться к то­варно-денежным отношениям. Вместо улучшения организации хозяйства их владельцы усиливают эксплуатацию крестьян, за­нимают деньги у монастырей под заклад недвижимости, в ре­зультате чего вотчины переходят в руки богатых монастырей. Крестьяне бегут в Поволжье, в казаки, создавая горючий мате­риал для будущих социальных движений. Основной произво­дящий класс превращался в класс потенциально разрушающий.

Еще более нестабильной была жизнь в поместье служилых дворян. Помещики в своем хозяйстве бездействовали, ибо жда­ли поручений по службе или находились на войне. Хозяйствен­ная деятельность в деревне при тогдашнем застое в производст­венных силах была примитивной. Поэтому главной задачей помещика было заполучить в имение как можно больше дармо­вых рабочих рук или, если это невозможно, усилить их экс­плуатацию. Крестьяне обедневших дворян убегали в монастыри или к богатым землевладельцам, что заставляло обедневших дворян требовать их прикрепления к земле. Заметим, что и са­модержавие, и крепостное право на Руси развивались логично, имея множество сторонников во всех слоях населения. Дворяне знали, что царь их обеспечит всем необходимым, поэтому стиль жизни в поместье - беззаботный. Как видно, в основных хозяй­ственных единицах Руси XVI века места и возможностей для развития предпринимательства было чрезвычайно мало.

Но этот процесс имел и другую, более благоприятную сто­рону. Дело в том, что разрушение феодальной вотчины, как самодовлеющего экономического целого, стимулировало появ­ление землевладельца и крестьянина на рынке как покупателя и продавца.1

Реформы середины XVI века продолжили процесс укрепле­ния власти царя, уничтожения среднего, наиболее благоприятного для предпринимательства слоя на Руси, закрепления крестьян. Сначала в результате городских восстаний 1547 года свободные слободы приписали к посадам, которым было тя­жело одним платить подати. Интересы государства в по­лучении в свою зависимость ранее свободных налогоплатель­щиков осуществились руками посадских уже закабаленных горожан. Посадское население доводили налогами до предела терпения, а потом использовали в своих целях. Только новые светские феодалы отстояли временно свои слободы. Восста­ние 1547 года было и антиправительственным, и направлен­ным против богатых внутри посада (свидетельство тому - по­громы лавок).

Реформы 50-х годов XVI века отразились на всех сторонах жизни Руси. Прежде всего служилым - "избранной тысяче" -были розданы поместья, многие из которых как "излишки" были отобраны у богатых вотчинников и даже монастырей. Вотчины окончательно уравнивались с поместьями. Была проведена пере­пись населения в целях централизации и учета налогоплательщи­ков. В судебной процедуре по земельным делам отразились те же тенденции развития социальных отношений и правительствен­ной политики: усиление роли государства, его вмешательство в земельные отношения. Но централизация государства еще не была завершена.

Приводились в соответствие с реформами и другие стороны жизни страны. Например, 1549 году на Стоглавом соборе побе­дили сторонники Иосифа Волоцкого ("иосифляне"), которые отстаивали божественное происхождение царской власти. Их противники "нестяжатели" (Нил Сорский, Вассиан Косой) по­терпели поражение. Выступая за простоту церковных обрядов, желая независимости Церкви от власти, считая, что долг Церк­ви - выступать посредником между царем и вассалами (как ко­гда-то в Великом Новгороде), они не нашли поддержки. Бояре часто объединялись с нестяжателями. В результате победы "иосифлян" идеологическая доктрина была приведена в соот­ветствие с политическим устройством государства. Митрополи­том Макарием (1542 - 1563 гг.) была обобщена политическая и религиозная теория самодержавия. Был создан общерусский летописный свод - всемирная история в 11 томах с включением истории Московии. Главным трудом была Книга степенная, показывающая линию самодержавия от Владимира Крестителя и Византии до Ивана Грозного. Была прослежена связь власти и Церкви. Главными врагами названы феодальная раздроблен­ность, бояре, новгородцы.

В результате проведенных мероприятия еще до Опричнины в стране устанавливается абсолютная самодержавная власть ца­ря, напоминавшая описание почти столетней давности. Здесь речь идет о великом князе, который "свою власть... применяет к духовным так же, как и к мирянам, распоряжаясь беспрепят­ственно по своей воле жизнью и имуществом каждого из своих советников, которые есть у него. Ни один не является столь значительным, чтобы осмелиться разногласить с ним или дать ему отпор в каком-нибудь деле. Они прямо заявляют, что воля государя есть воля Божья, и что бы ни сделал государь, он делает это по воле Божьей". Трудно понять, то ли народ по своей грубо­сти нуждается в государе-тиране, то ли от тирании государя сам народ становится таким грубым, бесчувственным и жестоким.1

Можно отметить еще один характерный штрих складываю­щихся отношений. Царь подвергает опале чаще всего богатых, забирает их имения, а самих их высылает. Бедных людей он жалует и награждает, например, дает им жалованья на службе (если захочет), Становится выгоднее казаться бедным и убо­гим - это вызывает сочувствие.

Именно такое положение в Русском государстве подготови­ло Опричнину. В XVI веке власть царя еще не была настолько сильной, чтобы завершить централизацию без террора. Помог царю в борьбе с врагами Московский посад. В декабре 1564 -январе 1565 года, как раз в момент оформления Опричнины, "гости и купцы и все горожане града Москвы" очень активно выступили против "сильных" людей, об избавлении от рук ко­торых посадские обращались к царю, прося не оставлять их "на расхищение волкам" и выражая готовность "истребить" всех царских лиходеев, являющихся вместе с тем и врагами самого посада2. Борьба посада шла по двум линиям - против феодаль­ного строя и против богатых, выделяющихся из самого посада, то есть будущих предпринимателей.

Опричнина уничтожила остатки удельной системы, а с ней частного землевладения, и делала все больше людей напрямую подданными государства. В Опричнину отошли области торго­вого и промышленного значения. Все земли в Опричнине, роз­данные неродовитым опричникам, были отняты у бояр. Начиная Опричнину, Иван IV "положил гнев" на всех феода­лов, но уверял, что нет гнева на посадских людей. Однако оп­ричники и приближенные царя были и из знатных родов (Грязной, Адашев - это отнюдь не "низы"), но главная их за­дача была стать послушными. Посад встал на сторону царя про­тив притеснявших его бояр, желая свободы в торговле и про­мыслах. Но в этом отношении государственная власть оказалась хуже боярской. Вершиной Опричнины было уничтожение мя­тежного Новгорода в январе 1570 года. Его грабили шесть не­дель. Генрих Штаден, опричник из Германии на службе Ивана Грозного, как и другие, занимался грабежами. Он оставил в своих записках воспоминания, что, когда он выехал с великим князем, у него была одна лошадь, вернулся же с сорока девя­тью, из них двадцать две были запряжены в сани, полные доб­ра1. Новгород был очень богат. Иностранцы пишут, что госу­дарь, завоевав Новгород, вывез 300 возов золотом, серебром и другими вещами2.

После разгрома крупного землевладения реформы продолжа­лись за счет Церкви. На Церковном соборе (январь 1581 г.) под давлением обстоятельств было решено отписать земли на госуда­ря, так как монастыри в период Опричнины и безвременья ску­пили их у князей. Из этого фонда также предполагались раздачи отличившимся служилым людям. Запрещалось впредь давать мо­настырям вклады землей. Чтобы прекратить уход крестьян на богатые монастырские земли, монастыри лишались льгот и "тарханов", освобождающих церкви от налогов. Уничтожение церковных привилегий ставило своей задачей удерживание кре­стьян на дворянских землях, а посадских людей в городах. Были приняты и другие меры к закрепощению (введены, например, первые "заповедные лета" - запрещение крестьянам уходить от хозяев до "государеву указу"). В 1581 году с целью определения государственных налогоплательщиков вновь проведена перепись, завершенная в 1592 году уже при Федоре.

Таким образом, государь сосредоточил в своих руках гро­мадные земельные и прочие богатства. Иностранцы дивились множеству всякой утвари, одежд, драгоценностей в царских кладовых. Но из-за сосредоточения богатств в одних руках бо­лее справедливого и рационального их распределения не по­лучилось. Каждое новое дело требовало "приказа" (органи­зации, людей, то есть бюрократического аппарата). Пользуясь неограниченной властью, государь по своему усмотрению пере­водит людей с места на место, из стороны в сторону, на новые поселения, замещая вывезенных другими. От этого страдают и русские области, так как невозможно организовать основательное производство и торговлю; страдают от этого и новые - с диким местным населением, так как произвольно нарушается порядок их жизни. Центр Русского государства еще более пустеет.

Главная цель правительственных учреждений - сбор нало­гов: натурой, деньгами, отработкой. Доход натурой шел на со­держание царского двора, а излишек продавался. Дж. Флетчер, иезуит Антоний Поссевин одинаково отмечают, что для выгод­нейшего сбора налогов запрещалось купцам продавать такие же товары, пока не будет продан царский товар. Поссевин объяс­няет огромные богатства московских государей тем, что они собирали все серебро и золото, привозимое в государство из-за границы, и не позволяли вывозить его. Даже у своих послов они отбирали золотые и серебряные вещи, полученные послами в подарок от иностранных государств. Он отмечает бережли­вость московских государей, которые продавали даже мякину и солому, а на вырученные деньги покупали золото и серебряные кубки для пиров.

Дж. Флетчер, в свою очередь, считал, что деспотизм, произ­вол и недобросовестность - это основа государственного поряд­ка в Московском царстве, а главная цель - угнетение и разоре­ние народа1.

В середине XVI века многих торговых крестьян в интересах государства заставляли заниматься только хлебопашеством.

Но больше всего в XVI веке разорили Русь Ливонская война и Опричнина. Разоряли не только "немцы", но и царские пода­ти. Содержание войска было похоже на пропасть, которая по­глощала все доходы. При неразвитости экономики главным способом покрытия издержек были новые налоги. Брали деньги "пищальные", "посошные", для прокорма лошадей и т. д.

Опричнина разорила не только богатые знатные поместья, но и крестьянские хозяйства. Выйдя из-под власти своего по­кровителя, опричники поделили землю и богатства, но, не умея ее обустроить, жестоко эксплуатировали своих крестьян. "Стали брать они с бедных крестьян, которые им были даны, все, что те имели; бедный крестьянин уплачивал за один год столько, сколько он должен был платить в течение 10 лет"2.

Наконец, хозяйственная разруха привела к кризису 60 - 80-х годов XVI века. В большинстве московских уездов к концу царствования Ивана Грозного вышло из нормального хозяйственного оборота около 40 % пахотной земли. Новгородская земля была полностью разорена, в новгородских пятинах (областях) опустело 92,5 % земель1. Налоги за всех умерших и разбежавшихся уп­лачивало оставшееся население. Все это не делало богаче госу­дарство, ибо задавленные налогами и эксплуатацией работники были лишены способности не только к предприимчивости и обогащению, но и вообще к производительному труду.

Схема происходящего процесса выглядела следующим обра­зом. Сначала закрепостили бояр, переведя их в дворяне, потом лишили привилегий монастыри, а дальше делом техники было закрепощение крестьян. Играя на ненависти обездоленных к богатым, которая усилилась с оживлением товарно-денежных отношений и расслоением людей, а также на процаристских традициях, государство лишило свободы всех. Абсолютная мо­нархия в России, в отличие от западноевропейской, была соз­дана без сильных землевладельцев, Церкви и городов, без дос­таточного свободного развития ремесла и торговли. Все это предопределило Смуту начала XVII века. Дж. Флетчер, наблю­дая за Русским государством конца XVI века, отметил "всеобщий ропот и ненависть населения" и предсказал неиз­бежность гражданской войны.2

На таком историческом фоне разворачивалась деятельность российских предпринимателей в XVI веке. Учитывая сложность обстановки, эта деятельность представляет особый интерес, хо­тя за прошедшее столетие в организации этого процесса про­изошло не так уж много изменений.

В конце XVI века вотчинное ремесло вытеснялось более свободным городским, что обусловило рост товарно-денежных отношений. Плотники и каменшики, ткачи и портные станови­лись наемными. В Новгороде, Казани, Серпухове известны около 200 разновидностей ремесел, около 40 пищевых специ­альностей. Основой будущего мануфактурного производства и оживления обмена становится разделение труда и даже его спе­циализация (кафтанники, армячники, шубники и т. д.). Дроб­ность специальностей шла еще дальше - отдельные мастера пришивали петли, карманы, пуговицы и пр. В городах появи­лись ремесленные ряды: Хомутовый, Сермяжный, Шубный, Колпачный, Ременный и т. д. Кожевников в Москве и Новго­роде представляла Кожевническая полусотня.