О материальных основах природы 2 страница

Эпоха Возрождения в рассматриваемом отношении характеризуется следующими революционными изменениями: во-первых, началом крушения религиозной идеологии и антропоморфных религиозно-мифологических взглядов на Вселенную и Человека, между которыми лежит труднопроходимая грань, и, во-вторых, началом крушения геоцентрических взглядов. Эти изменения связаны с именами таких крупнейших мыслителей, как Н. Коперник, Дж. Бруно (судьба которого подобна судьбе Богочеловека). Дж. Бруно подверг сомнению религиозные догматы, выдвинув положение о множественности обитаемых миров во Вселенной и подобии им Земного мира. Вселенная, по мнению Дж. Бруно, имеет изотропное устройство: в разных ее уголках существуют равные возможности возникновения миров, подобных земному. Такие положения противоречили религиозным положениям об исключительности земной жизни, догмату об искуплении и подрывали здание религиозного мировоззрения. Творец гелиоцентрической системы мира Н. Коперник вступил в противоречие и с традициями науки, и с освященной церковью Птолемеевой системен мира. Система Коперника позволила разрешить парадоксальные ситуации, связанные с противоречиями наблюдательных данных и теоретическими расчетами, исходящими из Птолемеевой схемы мира. Правда, следует заметить, что гелеоцентризм Н. Коперника тоже ограничен, поскольку в основном подразумевает устройство Солнечной системы, предполагая в то же время существование сферы неподвижных звезд.

Мыслители эпохи Возрождения как бы вернулись к античным идеям о единстве Человека и Вселенной, о том, что человек – это микрокосм, конечное проявление бесконечного, а Вселенная – живет в глобальных масштабах по законам, подобным законам земного мира. Далее можно было бы говорить о становлении научно-геоцентрической системы мира в представлениях о Вселенной. Геоцентризм начал преодолеваться в астрономии, но в других сферах науки подобный процесс последовал значительно позже. Под геоцентризмом при этом понималось нечто более общее, чем пространственные представления. В соответствии с постулатами геоцентризма структурные свойства и закономерности материи аналогичны тем, что проявляются в земном опыте. Анализируя эту черту, свойственную науке XVII–XIX вв., Ф. Энгельс в «Диалектике природы» писал: «Вся наша официальная физика, химия и биология исключительно геоцентричны, рассчитаны только для Земли»[102]. Это было написано во времена, когда естественнонаучный геоцентризм уже начал преодолеваться.

Современная научная картина мира (НКМ) складывается на протяжении последнего столетия и при всей преемственности науки XIX и XX вв. может быть достаточно четко дифференцирована на две части. С одной стороны, это классическая НКМ и Вселенной, с другой – современная, неклассическая НКМ. Для классической НКМ характерно то, что она во многом исходит из научно-геоцентрических представлений о физических, химических, биологических взаимодействиях, которые получены из наблюдении за их проявлениями в условиях Земли. Современная НКМ базируется в основном на данных неклассической науки, которая оперирует закономерностями и их проявлениями в условиях микро- и мегамира. Здесь уже земные проявления могут рассматриваться либо как частный, особенный случай, либо же они коренным образом отличаются друг от друга.

Для того, чтобы детальнее рассмотреть сам переход от классической к неклассической НКМ, и следует ввести понятие космизации. Под космизацией мы понимаем в самых общих чертах переход от изучения и практического использования преимущественно макроземных явлений, процессов, объектов к познанию и практическому использованию в первую очередь микроскопических, внеземных макроскопических и мегаскопических явлений, объектов, процессов[103]. Следует пояснить: это краткое определение. По существу, до конца XIX в. в земной практике – в производственной, научно-экспериментальной – использовались предметы и явления макроземной природы, сопоставимые по своим масс-энергетическим и пространственно временным масштабам с параметрами человеческого тела. В качестве основных энергетических источников использовалась мускульная сила человека и животных, механическая сила воды, воздуха, пара. Лишь в конце XIX в. человек начинает осваивать электричество, только с середины XX – овладевать энергией атома. Те пространственные масштабы, в которых существует, перемещается человек, – это локальные участки земной поверхности или ее региона. И наука в качестве предмета познания имеет совокупность земных макрообъектов. Однако в начале XX в., благодаря подготовленным в сфере математического, физического, астрономического знания основаниям, наука начинает осваивать сначала познавательно, а потом и практически объекты уже другой сущности и масштабов, недоступные непосредственному человеческому восприятию. Это объекты атомной и субатомной природы, а спустя некоторое время – и объекты космической природы. Сам этот процесс и называют космизацией. Он достаточно четко распадается на две ветви: микро- и макрокосмизацию.

Сам процесс космизации рождается закономерно. Потребность в нем возникает как в сфере практики в конце XIX – начале XX в., так и в сфере науки – в середине XIX в. Эту ситуацию в стадии зарождения как раз и отобразил Ф. Энгельс. Преодоление общенаучного геоцентризма ранее всего началось в математике, где с середины XIX в. были открыты новые математические миры (неэвклидовы геометрии, теория множеств и др.). Далее происходит переход астрономии на астрофизическую основу, выход на новые мировоззренческие концепции. Что же это за концепции, которые идейно предшествуют самой космизации?

Прежде всего следует сказать о русском космизме[104]. Это особое духовное явление, в котором человек опережает тенденции, воплощаемые в практику лишь спустя несколько десятилетий. Эта особая устремленность человеческой мысли на размышление о закономерностях, сущности мира космического начинает складываться очень рельефно в истории русской культуры уже с начала XIX в. Можно назвать произведения В.Ф. Одоевского, А.В. Сухово-Кобыли-на, позже – таких известных мыслителей, как Н.Ф. Федоров и К.Э. Циолковский, а в последующем – Н.А. Умова, В.И. Вернадского, А.Л. Чижевского, Н.Г. Холодного и др.

Не останавливаясь на их ранних произведениях, отметим наиболее яркие идеи, мысли Н.Ф. Федорова и К.Э. Циолковского. Н.Ф. Федоров – один из оригинальнейших русских философов, известный как создатель «теории общего дела». В его время она производила странное впечатление, но еще более странное впечатление производит в наше время. Суть ее в том, что в будущем человек неизбежно выйдет за пределы Земли и будет осваивать космическое пространство. Для чего он это будет делать? Н.Ф. Федоров полагал, что одна из важнейших целей существования земной цивилизации – это открытие тайн смерти и бессмертия. Открыв эти секреты, человек не только сможет продлить свое существование до любых мыслимых границ, но и воскресить всех живших ранее. Делом кардинальной важности для человечества он считал воскресение всех предшествующих поколений. Но естественно, что воскрешение такой огромной массы людей сразу же поставит вопрос их размещения, проживания. Вот Н.Ф. Федоров и полагал, что вся эта масса воскрешенных может быть размещена за пределами Земли, в Космосе. Космос и его ресурсы безграничны, и возможности провести такую великую акцию ничем не ограничиваются. Этот гигантский план для человека, обремененного своими повседневными делами, кажется чепухой. Однако, как показывает историческая практика, люди, живущие такими высокими и глобальными ценностями, зачастую опережают свое время иногда на десятилетия, а то и на столетия. По всей видимости, таким человеком был Н. Ф. Федоров, оценить его концепцию однозначно даже в наше время, спустя столетие после ее создания, не представляется возможным.

К.Э. Циолковский знал об исканиях Н.Ф. Федорова, однако пошел своим оригинальным путем. Он не только увлекался большими идеями, но искал реальные пути и средства их реализации. Как человек точного ума, владевший сложным математическим аппаратом, на протяжении всей своей творческой жизни – более полустолетия, он систематически, последовательно разрабатывал проблему выхода человека в космическое пространство во всех ее аспектах: от технического до социального и философского. В итоге можно говорить о плане или программе космизации К.Э. Циолковского[105]. Он полагал выход за пределы Земли закономерным этапом развития цивилизации. По мере освоения всего земного пространства у человечества, как бы загодя, появится возможность выхода и за ее пределы. Далее данный процесс будет протекать параллельно: освоение и преображение земного мира и начало освоения космического мира. А потом освоение космоса захватит человечество как основное, магистральное направление.

Осваивая Землю, человек освоит пустыни и океаны, будет строить искусственные острова, менять климат. Впоследствии Земля станет чем-то вроде огромного оазиса, в который он сможет возвращаться из космических глубин, будет освоено все воздушное пространство. Прорабатывая основные звенья и этапы данной программы, К.Э. Циолковский изобретал все новые технические средства, с помощью которых человек будет овладевать новыми пространствами – на Земле и за ее пределами. Ему принадлежит приоритет в выдвижении идей и расчетах таких средств, как дирижабль, монорельсовый транспорт и транспорт на воздушной и магнитной подушке и другие изобретения.

В другой части плана, относящейся к освоению космоса, К.Э. Циолковский также дает поэтапную развертку и выделяет разные аспекты этого процесса. Сначала человек создает поселения вокруг Земли, затем выходит за пределы околоземного пространства и начинает осваивать околосолнечное пространство. Освоению будут подлежать в первую очередь зоны, наиболее богатые веществом: астероидный пояс, планеты. Далее будут создаваться эфирные поселения, заполняющие все околосолнечное пространство. Солнце как гигантский природный энергетический резервуар человек будет использовать все полнее и полнее. Со временем вокруг Солнца возникает сфера эфирных поселений. Осваиваясь в околосолнечном космосе, человек вначале будет приспосабливать среду к себе, создавая искусственные уголки Земли в Космосе, а затем постепенная эволюция заставит его менять и свою природу, облик и приведет к появлению разумных эфирных существ, живущих непосредственно в космическом пространстве. Эти идеи даже современными фантастами освоены недостаточно.

А далее человечество начнет осваивать звездный мир, начиная продвижение из околосолнечного в галактическое пространство. Могущество разума будет возрастать, будут осваиваться все новые горизонты Вселенной. Отсюда, полагал К.Э. Циолковский, следует, что Вселенная уже насыщена разумной жизнью, а Земля – обочина Вселенной, оставшаяся где-то в стороне от основной магистрали космического прогресса.

Работая над проблемой космизации, рассуждая об иных цивилизациях, К.Э. Циолковский выдвинул все мыслимые и обсуждаемые сейчас варианты контактов с внеземными цивилизациями. Главным техническим средством освоения внеземного мира К.Э. Циолковский видел многоступенчатую ракету. Одна только разработка теории ракетного движения и проработка основных технических аспектов ракеты позволяют назвать его одним из гениев человечества. Конечно, К.Э. Циолковский не был единственным, кто занимался разработкой теории ракетного движения, но он был первым. Примерно через 10 лет после публикации основных работ К.Э. Циолковского началась параллельная, практически независимая от него разработка тех же идей в Германии, Италии, Франции, США (Эно-Пелтри, Годдард, Оберт и др.).

К проблематике космизма примыкают и другие ветви, на которых базируется процесс духовной космизации, предшествующей космизации практической. Одной из важнейших идей, о которой много пишут и говорят сегодня, является концепция ноосферы В.И. Вернадского[106]. Это идея о переработке разумом естественной среды обитания биосферы, перерастании этого процесса в управляемую осознанную фазу на планетарном уровне и перерастании биосферы в ноосферу. У В.И. Вернадского были последователи за рубежом, развившие эту идею по-своему. Наиболее известна концепция Тейяр де Шардена[107].

Все это – духовные, научные предпосылки космизации. Начало практических предпосылок космизации в основном относится к концу 40-х – началу 50-х гг. нашего столетия и связано прежде всего с формированием такого этапа, как развитие государственной науки, задействованием такой системы, как плановые и программно-целевые начала в деятельности мощных государств, развертыванием специальных крупных отраслей аэрокосмического производства. Следует сказать и о таком важном условии в развитии производительных сил, организации труда, как переход к автоматизации технологических, управленческих и интеллектуальных процессов и операции. Информатизация и компьютеризация общества и его космизация оказываются тесно взаимосвязаны. И это не случайно. Достаточно рассмотреть два примера, относящиеся к двум ветвям космизации: микрокосмизации и макрокосмизации. Для того, чтобы рассчитать цепную ядерную реакцию, процессы термоядерного синтеза, необходимо проделать около 10 млрд вычислительных операций. Примерно таков же объем вычислений, сопровождающий расчет конструкции и полета баллистической ракеты. Ясно, что без помощи электронно-вычислительной техники в обозримый период времени такой массив расчетов неосуществим. Первые электронно-вычислительные машины появились как раз в начальный период создания ракетно-ядерной техники. И далее основные этапы развития этой техники и компьютеризации тесно связаны и сопряжены между собой. Например, лунная программа США была бы неосуществима без 3-го поколения вычислительной техники.

Касаясь создания наземной индустриальной основы космической деятельности, следует заметить, что мощный импульс в становлении ракетно-космической индустрии последовал от оборонных потребностей. Ракетостроение и космическое производство, так же как и атомная промышленность, вошли в мир в «военном мундире». Это форсировало космизацию, заставило сосредоточить здесь огромные ресурсы, отодвигая, скажем, в СССР, решение многих насущных задач послевоенного периода. В итоге, к концу 40-х гг. в СССР был реконструирован и построен ряд крупных заводов, НИИ, КБ, полигонов. Над вопросами проектирования и изготовления ракет к этому времени работало 13 научно-исследовательских институтов и конструкторских бюро, 35 заводов[108].

Далее с решением собственно военных задач развитие производственной, конструкторской, исследовательской базы шло по нарастающей. Логика исследования, освоения космоса и использования результатов космических исследований приводила ко все новым задачам и целям, предоставляла новые возможности для решения практических задач.

Геокосмический характер взаимодействия общества и природы

С точки зрения концепции космизации историю развития общества можно и нужно представлять не только как чисто социальный, но как природно-социальный процесс. По мере того, как человек научается осваивать различные природные комплексы, он совершенствует своп производительные силы и свою социальную организацию. Вместе с тем развиваются и углубляются его познавательные способности и духовный мир. Суммируя и конкретизируя сказанное применительно к определенным этапам развития цивилизации, попытаемся наметить трехмерную графическую модель, выделив в качестве основных измерений модели социальное, гносеологическое, экологическое (см. рисунок).

Исходя из данной модели, закономерным видится переход к освоению космических природных комплексов. Ранее мы рассматривали версию К.Э. Циолковского, полагавшего, что выход в космос – закономерный этап развития любой цивилизации. На этом этапе сначала осваивается околозвездное пространство (окрестности центрального светила), к потребностям цивилизации приспосабливается среда этого пространства. А затем уже и сама цивилизация изменяет свою внутреннюю экологию, физически приспосабливаясь к условиям околозвездного (околосолнечного) космоса. Далее начинается этап распространения цивилизаций, как пишет К.Э. Циолковский, «по лицу Вселенной».

Наряду с такой версией развития цивилизаций, которой придерживаются многие ученые и писатели, занимающиеся космическими цивилизациями, есть и другие подходы. Например, версия о том, что цивилизация может развиваться по пути «внутренней Полинезии» – аналогично тому, как в условиях Земли по локальным, внутренним законам происходило развитие Полинезии, отрезанной огромными океанскими просторами от других частей света. Точно так же и цивилизация в целом могла бы развиваться не по экстенсивному пути, осваивая все новые масштабные природные комплексы и изобретая все новые средства перемещения, а по интенсивному пути обживания одного природного комплекса, совершенствуя свою культуру, познавательные способности, этические отношения и т. д. Очевидно, что и первая, и вторая версии развития цивилизации во многом моделируют так называемый западный и восточный пути социальной эволюции на Земле. Однако пока мы не можем ответить на вопрос: что заставит достаточно технологически развитую цивилизацию (на уровне освоения всего пространства собственной планеты) отказаться от экстенсивного пути. До сих пор человечество сталкивалось с давлением по меньшей мере такого фактора, как исчерпание тех природных запасов и ресурсов, с которых начато освоение данного природного комплекса, переходя от освоения естественных богатств средств существования к освоению естественных богатств труда (К. Маркс). Каждый раз это было связано с критическими экологическими ситуациями, экологическими кризисами. Можно упомянуть неолитический кризис (выбивание крупных животных и уничтожение их кормовой базы), поставивший на грань исчезновения самого человека. Только распространение агрокультурных технологий, зачатки которых к тому времени уже имелись, позволили выйти из первого в истории экологического и социально-экономического кризиса[109]. Новые технологии значительно повысили производительность труда, открыли новые горизонты социального развития и освоения пространств Земли новыми методами. Агрокультурные технологии увеличивали удельные возможности (по отношению к осваиваемым пространствам) в десятки раз. Это была глубочайшая революция в истории человечества, ею, собственно, обусловлен переход к цивилизации.

Однако и агрокультурные технологии при значительном распространении рано или поздно стали приводить к новым экологическим сбоям и кризисным ситуациям. Распахивание и интенсивное использование земель, нерациональное использование пастбищ приводило к эрозии, засолению и, в конечном итоге, – опустыниванию обширных пространств Земли в наиболее благоприятных климатических зонах. Это привело к разорению, распаду многих агрокультурных цивилизаций. Здесь мы сталкиваемся со вторым, социально-экологическим, кризисом. Проблемы, связанные с ним, освещались уже во времена К. Маркса, который был знаком со многими из таких работ. Широко известно и его высказывание по поводу одной из известных работ: «Культура, если она развивается стихийно, а не направляется сознательно... оставляет после себя пустыню...»[110]. Это высказывание следует понимать не только расширительно, а иметь в виду прежде всего аграрную культуру, культуру земледелия. Однако, если перенести его на индустриальную культуру, то смысл высказывания еще более усиливается.

Вот в связи с развитием индустриальной, производственно-промышленной культуры осуществляется выход уже не на локальные и региональные, а на глобальный экологический кризис, широко развернувшийся во второй половине XX в. Он обусловлен противоречивыми взаимоотношениями индустриальной цивилизации с природным миром Земли как целым. Над этими проблемами наиболее интенсивно начали работать в конце 60-х–начале 70-х гг. представители Римского клуба – неправительственной организации, имеющей солидные частные финансовые фонды, созданные несколькими корпорациями. Им и принадлежит приоритет в системной, межпредметной постановке и анализе глобальных проблем современности. Подготовлено более 15 докладов по заказу Римского клуба. В этих докладах были «проиграны» разные сценарии глобального развития и вынесены соответствующие рекомендации относительно большинства глобальных проблем. Главные выводы говорят о том, что воздействие индустриальной цивилизации на биосферу по ряду показателей подошло к критическому уровню. Если не изменять систему взаимодействий цивилизации с природным миром, то это чревато в первую очередь необратимыми изменениями биосферы, ведущими к началу ее неизбежной гибели. В первой половине XXI в., если изменения не будут внесены, остановить процесс уже не удастся. Эти тревожные выводы и рекомендации были серьезно восприняты на Западе и критически – у нас. В начале 70-х гг. экологическая обстановка в СССР была как минимум вдвое лучше, чем ныне. В это время СССР, по оценкам, давал не более 10% мировых экологических загрязнений, что было в 2 раза меньше в сравнении с США. С того времени на Западе произошло, во-первых, серьезное технологическое обновление, во-вторых, была принята система политических, экономических, правовых, мер, направленных на защиту природы и ее реконструкцию. Например, в США, в Западной Европе, Японии сформировались новые отрасли индустрии – экологические, резко возрос уровень капиталовложений на эти цели. В-третьих, часть экологически вредных производств была вынесена за пределы индустриального мира. Все это дало свои положительные результаты. Улучшено качество окружающей среды в регионах высокоиндустриального развития, восстановлено естественное состояние ряда крупных природных комплексов (например, Великих озер в США), отодвинута в другие регионы угроза экологической катастрофы.

В то же время в нашей стране экологическая ситуация значительно ухудшилась, возросло число претензий к нам и со стороны международного сообщества, выросла доля экологически вредных воздействий на планетарную сферу с нашей стороны. Все это требует комплекса мер, аналогичных тем, что уже в 80-90-е гг. XX в. были предприняты на Западе, однако эти меры запаздывают.

Космизация современной науки

Ранее всего процесс космизации начинается в научном познании в связи с изучением микрообъектов и в последующем – космических объектов. Причины этого заключаются в том, что еще до начала космизации складывается ряд эмпирических и теоретических потребностей, удовлетворить которые возможно только через космизацию. Эти потребности в новых объектах и условиях сталкиваются с ограничениями, присущими сложившейся системе и условиям научного познания и в первую очередь связанными с его эмпирическим уровнем, условиями научного опыта. Прежде всего следует выделить сам ограниченный круг объектов. В докосмическую эру, да и в более ранний период, основным объектом и предметом научного познания являлись макрокосмические объекты – объекты, соразмерные с человеком. Возможностей вовлечения в этот опыт объектов иного уровня не представлялось, для этого необходимо было создать специальную систему материально-технических средств. Для макрокосмической составляющей – это ускорители, ядерные и термоядерные реакторы, генераторы электромагнитных полей. Чтобы выйти в космическое пространство, необходимо создать специальную отрасль техники и производства – ракетно-космическую технику и аэрокосмическую промышленность.

Однако ограничения опыта связаны не только с объектом и предметом. Следует отметить и те, что связаны с условиями познавательной деятельности, с носителями информации. Еще задолго до космических полетов астрономия, астрофизика занимались изучением космических объектов. Но изучаемая информация поступала от того потока электромагнитных волн, который доходил из космоса до поверхности Земли. Электромагнитное, преимущественно видимого спектра поле несло как бы отпечатки космических объектов. Другие носители информации просто отсекались атмосферой Земли. Жесткое рентгеновское, ультрафиолетовое, инфракрасное излучения, не говоря уже о вещественных носителях типа метеоритов, комет, других фрагментов вещества, просто не поступают к наблюдателю. И информацию о целом ряде космических объектов наземный наблюдатель не получает. Например, важнейшую информацию об объектах типа квазаров и пульсаров невозможно получить в полном объеме из-за такого естественного атмосферного фильтра.

Далее нужно сказать и об ограничении, связанном с системой отсчета. Наземный наблюдатель получает информацию о космических объектах, характер которой обусловлен его положением на Земле как системе отсчета. И соответственно взаиморасположение Земли в Солнечной системе и в Галактике предоставляет наблюдателю соответствующие проекции космических объектов, существующих во Вселенной. Находясь на Земле, наблюдатель не может выбрать иную систему отсчета. Только с началом космических полетов этот горизонт был прорван и представилась возможность создавать принципиально новью системы отсчета. Простейший пример показывает, как действуют такого рода ограничения. Находясь на Земле, мы можем наблюдать немногим более половины поверхности Луны. Сложившаяся естественная система отсчета представляет строго определенный ракурс исследования, и за эти пределы выйти нельзя. Можно сказать, что вплоть до конца XIX в. на это ограничение системы отсчета опирались многие построения философов-агностиков о существовании принципиально непознаваемых объектов. В частности, известен пример непознаваемого объекта – обратной стороны Луны – приводимого философом-позитивистом О. Контом. Рассуждения, касающиеся систем отсчета, могут быть продолжены до самых предельных границ систем отсчета. Это касается того, что все космические объекты для земного наблюдателя воспринимаются как внеположенные, а сама Земля и ее элементы – как внутриположенные, изнутри.

К концу XIX в. в эмпирическом естествознании накопилось достаточно много проблем и гипотез, которые требовали проверки и дополнительного изучения, возможного лишь в процессе преодоления естественных познавательных границ: объектов, условий, систем отсчета. Начало этого процесса и есть начало практической космизации науки, которому должны предшествовать определенные предпосылки. К ним относятся научно-теоретические (теоретический задел в самой науке), научно-организационные (определенный уровень разделения научного труда и его организации), материально-технические (экспериментально-техническая база науки), не следует сбрасывать со счетов и социальные предпосылки.

Остановимся подробнее на характеристике внутренних моментов космизации науки. Космизация в науке развивается, по меньшей мере, на 3 основных уровнях. Во-первых, на эмпирическом уровне, где возникают новые формы и методы эмпирического познания: космическое наблюдение и космический эксперимент. Во-вторых, затрагивает научно-теоретический уровень, где возникают новые отрасли научного знания. Третий уровень – мировоззренческий, где формируется новая научная картина мира.

Рассмотрим прежде всего изменения на научно-теоретическом и мировоззренческом уровнях: они свидетельствуют о том, что дают космические исследования научному познанию, как конкретно сказываются они на его развитии. За 30 лет развития космических исследований в научном познании сформировалась большая группа новых научных дисциплин. Специалисты-науковеды отмечают, что научно-исследовательская деятельность фрагментируется, делится более чем на 3000 наук или научных дисциплин. В сфере космических исследований сформировалось более 100 новых научных дисциплин, которые можно сгруппировать определенным образом. Прежде всего это технические дисциплины, связанные с созданием новой техники – ракетостроение, ракетное двигателестроение, космическое материаловедение, космическая баллистика, космическая иконика и др. Уже сформированы крупные учебно-научные заведения, готовящие специалистов для этой отрасли, в частности, факультеты МВТУ им. Баумана, Московского и Куйбышевского авиационных институтов, Красноярский институт космической техники и др., готовящие инженеров разного профиля: системы управления, обработки информации, конструирования, двигатели и их эксплуатация и т.д. Здесь уже существуют десятки новых специальностей.

Второй блок наук – естественные. Здесь просматривается плавный переход от предпосылок к новым наукам. В качестве представителей этого семейства следует назвать космическую физику и космохимию, космическую биологию и медицину, космическую геологию и др.

Третий, блок гуманитарных наук – космическая экономика, космическое право, космическая психология и эргономика и др. Все эти науки концентрируются вокруг космонавтики.

По мере развития ракетно-космических систем, космической техники и расширения фундаментально-научных исследований формируется ряд комплексов наук разные направлений. Необходимо отметить по меньшей мере четыре таких комплекса.

Прежде всего, комплекс наук о Земле и ее подсистемах, изучаемых из космоса или комплексно, с участием космических средств: космическое землеведение и космическая океанография, космическая метеорология и космическая геология, космическая геодезия и др. Мы отметили выше, что с выходом в космос изменяется познавательная система отсчета. Человек ранее наблюдал различные подсистемы Земли как внутриположенные, а с изменением системы отсчета – как внеположенные. То, что собиралось из фрагментов информации, полученной, скажем, от 10 тыс. метеорологических станций, расположенных на поверхности Земли, стало возможным получать за несколько часов полета орбитальной станции или метеорологического спутника за счет глобального обзора. Эта новая информация и послужила основой для новых космических наук.

Аналогичная ситуация сложилась и в связи с формированием космической геологии. Здесь четко просматривается, как новая отрасль космического знания потребовала не только нового мышления, но и новых специалистов. Старые специалисты привыкли иметь дело с определенным видом геологической информации. Они с трудом умеют пользоваться и интерпретировать космические снимки, а также мыслить на основе новых информационных блоков. Во многих отраслях, связанных с космической информацией, сложилась парадоксальная ситуация, когда эта информация остается во многом невостребованной из-за неумения ее читать. По оценкам, используется всего около 1% полученной космической информации. Новые космические информационные системы буквально захлестнули ученых и практиков новой информацией. Но эта ситуация, конечно, временная. С подготовкой новых специалистов, автоматизацией операций обработки и обобщения информации сложившаяся ситуация со временем благополучно разрешится. Этому должна способствовать и выработка новых парадигм научного мышления.