I. Понятие патристики. Краткий обзор патриотической традиции. 5 страница

Уже в Перикловой речи автаркия полиса не сводится к сумме ресурсов граждан, а трактуется как совершенство социальной структуры, сообщающей это качество своим членам. «Тело» гражданина демократического государства полис делает автаркийным, дополняя каждого физического индивидуума до состояния полной проявленности его возможностей: несамодостаточный по природе человек становится самодостаточным в качестве гражданина. Утопия Перикла у Фукидида противостоит пессимизму Геродотова Солона, у которого «неавтаркийное тело человека» (Hdt. I, 32, 8), т. е. сам человек предстает не как часть защищающего его социума, но один на один с природой, судьбой и завистливыми богами.

76 АВТАРКИЯ

Аристотель использует слова «автаркия» и «автаркийный» едва ли не больше, чем его предшественники, вместе взятые. Как систематизатор предшествующего знания в биологических сочинениях он использует медико-физиологическую автаркию, в логических автаркия означает логическую достаточность, в космологических термин характеризует зримые божества, небесные тела, которые ведут блаженную и самую автаркийную жизнь; в этических сочинениях автаркия определяет конечное, совершенное благо и счастье; автаркийны созерцательная жизнь и мудрец, насколько это вообще возможно для человека (напр., Arist. Ε. Ν. 1177а27). Аристотель использует автаркию и как обозначение изобилия, и как идеал скромности. Но главным созданием Аристотеля была автаркия как цель полиса, представляющая собою совмещение всех автаркии: биологической, этической и космической и еще особой «философской», или «идеальной».

Понятие экономической автаркии не развито и даже не вполне оформлено. Квазиэкономическая автаркия вырастает из биологической «диэтиче-ской» автаркии и тотчас приобретает этическую окраску. Перечисляя в начале «Политики» различные образы жизни, Аристотель называет кочевников, земледельцев, охотников и разбойников. Эти образы жизни продолжают ряд травоядных и плотоядных. Номады и земледельцы - это аналоги разных пород животных, образ жизни определяется способом добывания пищи. Чем больше способов добывания пищи человек умеет соединить, тем он автаркийней. Экономики как сферы производства, распределения, и финансов и отношений людей по этому поводу еще нет; автаркия характеризует полноценное питание в результате присвоения природных источников пищи. Богатство рассматривается по аналогии с пищей: как насыщение - естественный предел потребления пищи, так и для хорошей в этическом смысле жизни автаркийная собственность — это собственность, имеющая «естественный» предел. Автаркия в полисе предполагает удовлетворение нужды не только и не столько в необходимом, сколько в прекрасном. Автаркия полиса - это необходимые материальные условия, существующие ради прекрасного, т. е. ради духовного единства («согласия») граждан, ради удовлетворения моральной потребности в справедливости (Pol. 1252b30). Наконец, автаркия полиса основана, по Аристотелю, на сложной уравновешенности общественной структуры, на пропорциональном соотношении его групп. Однако значительную часть государственных функций Аристотель возлагает на тех, кто из числа граждан исключен. Возражая высказанной в «Государстве» Платона мысли о необходимости многочисленных специалистов-ремесленников для автаркии полиса, Аристотель акцентирует функции обеспечения «души», а не «тела» государства, а затем приписывает автаркийное бытие только тем, кто отправляет совершенно определенные функции, а именно функции «души»: «У кого есть возможность совместно участвовать в совещательной или судебной власти, того мы уже называем гражданином этого полиса, а полисом - соответствующее количество таких [людей], достаточное для автаркии жизни». Т. обр., масса людей, чья деятельность обеспечивает экономическую сторону автаркии, не достигает высшей цели полиса - совершенного образа жизни и счастья, ибо их деятельность не цель, а только средство для совершенной жизни других.

Итак, автаркия в полисе аналогична способности организма к поддержанию своей жизни замкнутого, отдельного существа; услуги рабов, ремесленников, наемных воинов и других неполноправных категорий населения анало-

АВТАРКИЯ 77

гичны пище, воде и воздуху - всему, что, находясь вне организма, питает его. Автаркия полиса-это зрелость человеческой общности, достигшая своего полного «природного» развития: полис, по Аристотелю, автаркийней домохозяйства, домохозяйство автаркийней одного человека. А цель всех этих общностей достигается только совершенным полисом. Все происходящее в соответствии с природой, по Аристотелю, достигает идеального состояния, таков и совершенный полис Аристотеля, напоминающий космос из «Тимея», и так же как космос, не имеющий внутри себя начала разложения, старения и умирания.

Эллинизм. Учение о полисной автаркии разрабатывалось Аристотелем накануне окончательного краха полисной системы и полисной независимости. За пределами полисной автаркии Аристотель оставил зверя и бога, автаркийных по-иному, без включения в полисный организм, - именно такого типа автаркия стала предметом моральной и теологической трактовки в послеаристотелевскую эпоху: автаркия как самоограничение индивидуума, ориентированное на природу, а не цивилизацию, и автаркия как абсолютная полнота божества. Это была эпоха, когда только два социальных типа могли претендовать на такую автаркию: божественный царь, «владыка земли и моря», или «собака Диоген», как прозвали знаменитого киника.

В эллинистических философских школах автаркия могла принимать вид апатии, атараксии, апраксии и тем самым пониматься как исключительно внутреннее состояние, внутренняя свобода, не зависящая от случая и внешних условий, или допускать разницу между жизнью блаженной и наиблаженнейшей, которая предполагает наличие и внешних благ (Sen. Ер. 85, 18, Cic. Tusc. V 10, 29-30; Acad. II 131; 4, 6, 14; Clem. Strom. II 133) или друга у перипатетиков и Эпикура.

От этого круга представлений отходит Плотин, для которого автаркией обладает в полной мере только Единое, существующее из самого себя (Епп. V 3, 17. 1 ел.; VI 9, 6.16 и др.). Превосходна по автаркии и природа Блага (VI 7,23. 7). Ум уже обладает автаркией в меньшей степени, ибо нуждается в самом себе - в мышлении и познании себя (V 3, 13). Если для стоиков равенство себе есть благо, то для Плотина Ум обладает благом и, значит, автарки-ен (V 3, 16. 30). Пафос человеческого самоосвобождения исчезает: человек не обладает самосущностью (VI 8,12), мудрец не имеет в самом себе основы бытия, доступная ему автаркия не абсолютна, она покоится на его причастности трансцендентному благу (I 4, 4-5; VI 8, 15). Вместо самозамкнутости эллинистического мудреца у Ямвлиха мудрец через молитву участвует в беседе божества с самим собой (De myst. 1.15). И в христианстве: освобождение через Христа не оставляет места гордыне собственной автаркии. Конечно, мученик с его способностью терпеть страдания похож на древнего киника, но вместо опоры на собственную добродетель он опирается на веру. Философы объявляют страдание ничем не отличимым от удовольствия, потому что это «безразличное», для христиан важна не сама способность быть равнодушным к физическим страданиям, блаженство дает только мучение за веру (напр., Lact. Inst. 3,27. 112). Освобождение от страстей дольнего мира строится не на силе собственной личности, а на любви к Богу. Добродетель не дает праведнику права на блаженство, верующий, грешник и праведник равно уповают на него как на милость и благодать. При описании внутренней свободы христианина от соблазнов и угроз мира часто возникает образ античного мудреца, но терпение в противоположность атараксии не состав-

78 АГРИППА

ляет блаженства, а является только условием и не является самостоятельным деянием человека без божественного участия. Вместе с тем учение о свободе воли дает известный простор и рассуждениям в духе Климента о «гностике»: благодаря аскезе он достигает бесстрастия, которым Бог обладает по природе, и уподобляется Богу настолько, что «сам себя основывает и творит» (Clem. Strom. VII 3, 13. 3). По характеристикам оппонентов, опора на себя сближает пелагиан с античными мудрецами (Hier. Dial. с. Pelag. 133. 5). История автаркии как идеи представляет собою историю античной антропологии, которая от мысли о тотальной зависимости и несамодостаточности человека перешла к мысли о восполнении человека в социуме (полисе), с крушением полиса - к проповеди внутренней свободы от мира, а затем к преодолению человеческой несамодостаточной природы через слияние с самодостаточным божественным началом в созерцании, молитве, вере.

Лит.: Festugière A.-J. Autarcie et communauté dans la Grèce antique, - Idem. Liberté et civilisation chez les Grecs. P., 1947, p. 109-126; Wilpert P. Autarkie, - RAC, Bd. I, 1950, col. 1039-1050; Wheeler M. Self-Sufficiency and the Greek City, - JHI 16, 1955, p. 416^20; Rich Α. Ν. Μ The Cynic Conception of Autarkeia, - Mnemosyne 9, 1956, S. 23-29; Adkins A. W. H. Friendship and «Self-Sufficiency» in Homer and Aristotle,- CQ 13,1963,p. 30-45; HasebroekJ. Trade and Politics in Ancient Greece. N. Y., 1965; Warnach W. E. Autarkie (antik), - HWPh, Bd. 1, 1971, S. 685-690; Gigon О. Antinomien im Polisbegriff des Aristoteles, - Hellenische Poleis. Ed. E. Ch.Welskopf. Bd. IV. В., 1974; Gaiser K. Das Staatsmodell des Thukidides: zur Rede des Perikles für die Gefallenen. Hdlb., 1975; Austin M. M, Vidal-NaquetΡ. Economic and Social History of Ancient Greece. Berk.; L. Ang., 1977; Veyne P. Mythe et réalité de l'autarcie à Rome, - REA 81, 1979, p. 261-280; Kidd L G. Posidonian Methodology and the Self-Sufficiency of Virtue, - Aspects de la philosophie hellénistique. Gen., 1985, p. 1-21; Scanlon Th. F. Echoes of Herodotus in Thucydides: self-sufficiency, admiration, and law, - Historia 43, 2, 1994, p. 143-176; Mayhew R. Aristotle on the self-sufficiency of the city, - HPTh 16, 4, 1995, p. 488-502; Asbell W. J. Autarkeia: self-sufficiency from Parmenides to Boethius. [S. 1.], 1996. Thesis (Ph.D.). Nashville (Tenn.); Piettre R. Epicure, dieu et image de dieu: une autarcie extatique, - RHisîEccl 216, 1, 1999, p. 5-30; Krischer T. Der Begriff der Autarkie im Rahmen der griechischen Kulturgeschichte, - Hyperboreus 2000, 6. 2, p. 253-262; KampertH. Eudaimonie und Autarkie bei Aristoteles. Paderborn, 2003.

H. В. БРАГИНСКАЯ

АГРИППА (Άγρίππα) (1 в. до н. э./1 в. н. э.), философ-скептик, последователь Энесидема. А. традиционно приписывают 5 скептических «тропов» (от греч. τρόπος - способ, модус) воздержания от суждений. Согласно изложению у Диогена Лаэртия (IX 88-89), 1-й троп А. говорит о наличии разногласий между ЛЮДЬМИ (6 άπο της διαφωνίας [τρόπος]): «ЧТО бы НИ было предложено для философского или нефилософского обсуждения, будут величайшие споры и раздоры»; 2-й - об уходе доказательства в бесконечность (о βίς άπειρον έκβάλλων): «нельзя достоверно ничего изучить, одно удостоверяется через другое, и так до бесконечности»; 3-й - об относительности познания (о άπο του προς τι): «ничто не воспринимается само по себе, но только через другое; отсюда вытекает его непознаваемость»; 4-й - о гипотетическом характере знания (о εξ υποθέσεως): «исходные начала приходится принимать в качестве достоверных и не искать для них обоснования; но все это напрасный труд, ведь любой может предположить противоположное»; 5-й - о круге в доказательстве (о δι' αλλήλων): «то, что нужно исследовать, удостоверяется через достоверность самого исследуемого пред-

АДИАФОРА 79

мета». Пять скептических тропов несколько более подробно излагаются у Секста Эмпирика (Sext. Pyrrh. I 164-177), сокращением изложения которого является текст Диогена. Последовательность тропов и их содержание в обоих источниках почти идентичны; отличие имеется в описании 3-го тропа: у Диогена речь идет о соотнесенности предмета познания с другими предметами, у Секста - о соотнесенности предмета познания с познающим, которому он может являться то так, то иначе (I 167).

Между тем характер упоминания об А. у Диогена оставляет сомнения в реальном существовании скептика Агриппы. Диоген пишет о неких «последователях Агриппы» (οί περί Άγρίππαν), однако имени А. нет в преемстве поздних пирронистов (IX 116, от Энесидема до Секста Эмпирика и Сатурнина); зато он упоминает о книге «Агриппа» некоего Апеллеса (IX 106) - в ряду представителей младшего поколения учеников Энесидема, вместе с Антиохом Лаодикейским, учеником Зевксида. Секст Эмпирик также не упоминает имени Α., а пять скептических тропов приписывает традиции «младших скептиков» (oi veœrepot σκεπτικοί, Ι 164; возможно, именно Зевксиду, Антиоху и Апеллесу).

Лит.: Richter R. Die erkenntnistheoretischen Voraussetzungen des griechischen Skeptizismus, -PhStud 20,1902, S. 246-299; Chatzilysandros Α. Ε. Geschichte der skeptischen Tropen. Münch., 1970; Annas J., Barnes J. The Modes of Scepticism. Camb., 1985; Caujolle-Zaslawsky F. Agrippa, - DPhA I, 1989, p. 71-72. См. тж. общ. лит. к ст. Скептицизм.

М. А. СОЛОПОВА

АДИАФОРА (греч. αδιάφορα [ά priv.+ 8ιαφβρω, «различаю»], лат. indifferentia, media, interjecta), термин античной этики: «морально-безразличное», то, что не имеет непосредственного отношения к моральному благу или злу. Разделение сущего на благо, зло и то, что «между ними» («ни то, ни другое»), восходящее к Платону (Gorg. 467c; D. L. III 102), формировалось параллельно в академической (Ксенократ — Sext. Adv. math. XI 3-4) и киниче-ской (D. L. VI 105) традициях; к концу 4 в. до н. э. стало нормой.

В этике Ранней Стой понятие А. приобрело особое значение и стало техническим термином, обозначающим «природные», но «не зависящие от нас», «внешние» вещи, не являющиеся объектом морального выбора (конечной целью). В свою очередь, А. делится (по принципу соответствия «природе») на «предпочитаемое» (здоровье, сила, богатство и т. п.), «не-предпочитаемое» (отсутствие первого) и «безразличное» в узком смысле (не вызывающее ни стремления, ни отталкивания: две одинаковые монеты и т. п.) (D. L. VII 102 ел.; Sext. Adv. math. XI 59 ел.).

Членение «безразличного» свидетельствовало о недостаточно строгом формализме этической теории и вызвало негативную реакцию уже среди ранних стоиков: Аристон Хиосский считал «безразличное» абсолютно безразличным и вообще не принимал его во внимание (D. L. VII 160). Для Средней и Поздней Стой характерен иной путь: введение «предпочитаемого» как разновидности блага в сферу целеполагания.

Лит.: Rieth О. Grundbegriffe derStoischen Ethik. В.,1933; Reesor M. E. The «Indifférents» in the Old and Middle Stoa,- ТАРА 82, 1951, p. 102-110; Столяров А. А. Стоя и стоицизм. М., 1995.