Единая структура организационного обучения

Уровень	Процесс	Вход/выход
Индивидуальный     Групповой     Организационный	Интуиция	Переживания Предсказания Метафоры
Интерпретация	Язык Когнитивная карта Разговор/диалог
Интеграция	Общее понимание Взаимное подлаживание Интерактивные системы
Институционализация	Планы/Рутина/Нормы Системы диагностики Правила и процедуры

Основные характеристики обучающейся организации:

· способность к коллективному обучению и постоянному самообновлению;

· стремление к превращению обучения в центральную, а не случайную деятельность;

· умение извлечь максимальную пользу из допущенных ошибок;

· периодическое переосвидетельствование систем, рутинной деятельности и процедур на эффективность;

· децентрализация управления, работа командами, что позволяет обмениваться знаниями;

· поощрение горизонтальных взаимодействий, ротация персонала между отделами, создание многофункциональных проектных групп;

· распространение политики активных взаимодействий на внешнюю среду — конкурентов, потребителей;

· введение элементов хаоса в работу и использование вызванных дезорганизацией непоследовательных действий для получения новых знаний. Слома укоренившихся методов стратегического мышления.

Основным вкладом концепции обучения в теорию хозяйственной организации является наполнение процесса принятия стратегических решений практическим содержанием, отсутствующим в рассмотренных ранее школах. Обучение особенно необходимо профессиональным организациям, любым организациям, сталкивающимся с динамичным и непредсказуемым окружением, когда принимает форму исследовательской, а обучение становится средством проявления гибкости.

Концепция власти трактует процесс формирования стратегии как открытую борьбу менеджеров за влияние с использованием в первую очередь широкого арсенала властных и политических методов, то есть выходящих за пределы чисто экономических рычагов и механизмов. Сюда относится действие методов, нарушающих нормальное течение экономических процессов: как ограничивающих конкурентные механизмы рынка (создание картелей), так и расширяющих экономические взаимодействия (заключение взаимовыгодных альянсов, например). Микрополитика ( микровластьрассматривается как средство игры внутриорганизационных политических сил при принятии стратегических решений. Под м акрополитикой понимается использование властных рычагов самой организацией в целом, отстаивающей свои интересы в конфликтах или кооперации с представителями окружения. Эта школа не относится к ведущим, но интерес к ней с конца 70-х годов возрастает.

Остановимся сначала на микрополитических процессах. В практике стратегического планирования политические и экономические методы неразделимы, но заслуга теоретического признания этого и рассмотрения принятия стратегии как политического процесса принадлежит концепции власти. Ее представители отказываются от трактовки «стратегии как результата единых коллективных усилий… внутреннее единство руководства само по себе проблематично… и его степень может изменяться в зависимости от ситуации»[175]. Концепция власти ставит задачу идентификации ролей организованных и неорганизованных индивидов в формировании и изменении поведения организации. Появляющиеся в результате политического процесса стратегии не всегда являются оптимальными с точки зрения формальных экономических критериев, но «отражают экономические интересы наиболее мощных групп данной организации… стратегия — это своеобразная карта властной структуры организации»[176].

Преставление об организации как арене политических игр дано Л. Болманом и Т. Дилом. Они пишут:

· «организации представляют собой коалиции различных индивидов и групп, объединенных на основе общего интереса;

· между членами коалиций существуют устойчивые различия в системах ценностей, верований, уровнях информированности, интересах и восприятии реальности;

· важнейшие решения касаются распределения ограниченных ресурсов — кто что получает;

· ограниченность ресурсов и устойчивость различий создают основу для конфликта и делают его центральным моментом организационной динамики, а власть — наиважнейшим ресурсом;

· цели и решения являются результатом сделок, переговоров и жонглирования позициями между заинтересованными группами»[177].

Перейдем к макрополитике. Существенным фактором является рост взаимной зависимости компаний друг от друга: рыночный обмен опосредуется «не столько безличными силами рынка, сколько регулированием и политическими переговорами… политические стратегии, управление институциональными отношениям организации, — именно эти вопросы приобретают все большее значение»[178]. По степени вовлеченности в макрополитический процесс Генри Минцберг различает три типа организаций. Во-первых, это — организации, находящиеся полностью под властью внешних сил (например, подчиненные политическим устремлениям владельцев). На противоположном полюсе континуума группируются сравнительно закрытые для внешних воздействий организации (например монополии). Наконец, внутри континуума позиционируются организации с системой власти, разделенной между несколькими фокусированными группами влияния. Взаимозависимость привела к созданию коллективной стратегии, в формировании и реализации которой принимают участие несколько организаций-партнеров. Коллективные стратегии могут существовать в форме аутсорсинга (использование внешних стратегических источников, например, производство полуфабриката на стороне), стратегических альянсов (кооперативных соглашений), что не исключает конкуренцию предприятий-участников коллективных стратегий в других сферах деятельности.

Приведем основные положения концепции власти[179]:

1. формирование стратегии определяется властными политическими силами, действующими как внутри, так и вне организации;

2. возникающие таким образом стратегии, как правило, носят спонтанный характер и принимают форму позиции или уловки, а не перспективы;

3. на микроуровне формирование стратегии предстает как политический процесс, основывающейся на методах убеждения, переговоров, конфронтации между коалициями, ни одна из которых не обладает доминирующими позициями;

4. целью макрополитики организации является установление контроля над действиями других агентов рынка или кооперация с ними; при этом возникают коллективные стратегии в сетевых структурах и альянсах.

Недостатком концепции власти является односторонне увлечение политической составляющей стратегического поведения предприятия.

Концепция культуры провозглашает источником формирования стратегии общественную силу культуры организации. Культура обладает двойственностью. С одной стороны, она накладывает отпечаток на все, что делает и чувствует человек, то есть имеет всеобъемлющий характер, а с другой — подчеркивает уникальность, специфику индивида, группы, организации. В организации стратегического процесса задействованы оба свойства корпоративной культуры. Благодаря первому она выполняет роль идеологического средства объединения всех членов организации. Под идеологией понимаются твердые убеждения, отличающие данную компанию от другой и разделяемые всеми ее членами. На основе второго свойства культуры организация добивается уникальных компетенций, образующих ее нишу, недоступную воспроизведению конкурентами.

Зарождение концепции относится к 1970-м годам, когда шведскими учеными были введены понятия, связанные с интерпетативной функцией культуры (организационные ценности, мифы). Практика японских фирм в 1980-е годы способствовала тому, что организационная культура заняла прочное место в структуре предмета стратегического менеджмента.

Э. Петтигрю образно представил организационную культуру как «ясно выраженную социальную ткань», которая, подобно соединительным тканям в теле человека, прикрепляет «кости» организационной структуры к «мышцам» организационных процессов. Культура проявляется в общих убеждениях, мнениях членов организации, находящих отражение в виде мифов, символов, традиций, привычек, лексики и даже в сооружениях и продукции.

В составе концепции культуры сложится новый взгляд на хозяйственную организацию. Согласно теории «ресурсной основы» организации сохраняют конкурентные преимущества только в том случае, когда они базируются на редких и неповторимых ресурсах. Уникальность является свойством организации как культурной системы. Комплекс контролируемых материальных, нематериальных, социальных и организационных ресурсов (таких, как активы, возможности, организационные процессы, информация, знания и т.п.) превращается в единую систему — хозяйственную организацию — благодаря общим интерпретациям, одинаковому толкованию событий и явлений, то есть благодаря наличию организационной культуры. Она же выполняет вторую важную функцию — препятствует имитации преимущества, основанного на редких, неповторимых, имеющих ценность стратегических ресурсах. Последнее достигается из-за того, сто для культуры характерна каузальная неопределенность, то есть трудность для логического понимания и воспроизведения в другом контексте даже самими ее представителями.

Основные положения концепции культуры:

1) формирование стратегии — это процесс социального взаимодействия, основанный на общих для членов организации убеждениях и понимании;

2) взгляды индивида являются результатом социализации (приобщения к определенной культуре);

3) за общими убеждениями могут стоять мифы, которые не имеют логического обоснования; мифы хранятся как мысленные конструкции, они всегда образные, обобщающие и могут быть ошибочными, но господствующие мифы остаются бесспорными и обеспечивают те трактовки действительности, на которые ориентируются действия организации;

4) соответствие между внешней и внутренней средой организации достигается следующими способами:

а) отображением окружения, когда внутренняя среда строится по тем же моделям, что и внешняя;

б) дополнением окружения, когда во внутренней среде складываются аналогичные по функциям и находящиеся в трансграничном контакте с соответствующими компонентами внешней среды элементы;

в) проведением совместных с окружением исследований их общей внешней среды;

г) на основе доминирования, то есть способности системы переносить отображение себя на внешнее окружение;

· источником развития организации служат несоответствия между ее внутренней и внешней средами;

5) между культурой и стратегией устанавливаются следующие связи:

а) культура определяет характер стратегии, так как «доминирующая логика» организационной культуры действует как информационный фильтр, который в процессе создания стратегии акцентирует одни данные и игнорирует другие;

б) даже действующие в одном окружении организации с разными культурами воспринимают внешнюю среду по-своему и формируют разные стратегии по отношению к ней;

в) общая приверженность неким взглядам способствует постоянству в поведении организации и препятствует изменениям стратегии, поэтому отказ от ряда исходных идеологических посылок является условием разработки новой стратегии (что может достигаться в процессе организационного обучения).

Недостатки концепции организационной культуры заключаются в тяготении к постоянству, неизменности принятой стратегии, преувеличению роли уникальности как основы конкурентоспособной стратегии, что может привести к излишней самонадеянности. Важный вклад концепции в теорию предприятия — понимание процесса формирования стратегии как управления коллективным познанием.

Концепция внешней среды ставит и руководство, и организацию в целом в зависимость от внешнего окружения. Эта концепцию выросла из теории ситуационных факторов (Минцберг Г. Структурирование организаций: синтез исследований. 1979, Миллер Д., Дродж К, Тулуз Ж-М. Стратегический процесс как амортизатор между организационным контекстом и структурой. 1979) и теории экологии популяции (М. Ханнан, Дж. Фриман. Популяционная экология организаций 1977. Гоулд С. 1980).

Исходные посылки концепции внешней среды:

1) внешнее окружение — все то, что не является организацией — служит главной силой процесса формирования организационной стратегии.

2) внешнее окружение ставит организацию перед дилеммой: или адекватно реагировать на эти силы, либо прекратить существование;

3) руководство рассматривается как пассивный компонент стратегического процесса, его задача — идентификация вешних сил и обеспечение адаптации организации;

4) организации существуют в экологических нишах, где соперничают с подобными себе сущностями за обладание ограниченными ресурсами, и могут существовать до тех пор (проявляя гибкость в маневрировании ресурсами), пока не оскудеют ресурсы.

В данной концепции используется также институциональный подход для объяснения взаимодействия организации с ее окружением. Со временем вырабатывается комплекс преобладающих в практической жизни норм. Причем в организациях, действующих в одной и той же внешней среде, устанавливаются похожие структуры и порядки, что получило название институционального изоморфизма. Принято различать: а) принудительный (коэрцитивный) изоморфизм — давление среды на предприятие с целью добиться подчинения нормам, правилам и другим мерам регулирования; б) подражательный (миметический) изоморфизм — копирование подходов преуспевающих конкурентов (отсюда распространение бенчмаркетинга — контрольных сравнений организаций друг с другом) и в) нормативный изоморфизм — влияние профессиональной компетентности (например, использование услуг консультантов менеджерами компаний приводит увеличению сходства между предприятиями и вытеснению неформальных и уникальных методов ведения бизнеса).

К. Оливер выделил типы ответных стратегических реакций хозяйственной организации на давление внешней среды. Они сведены в табл. 20.

Табл. 20.

Стратегические ответы на институциональные процессы [180]

Стратегии	Тактика	Примеры
Уступки	Привычное поведение Подражание Соблюдение норм Соблюдение баланса	Следование неписанным законам Воспроизведение институциональных моделей Подчинение нормам и согласие с правилами Достижение баланса ожиданий различных составляющих окружения
Компромисс	Успокоение   Заключение сделок   Умалчивание	Стремление примирить и согласовать между собой институциональные элементы Переговоры с различными субъектами институционального давления Отказ от демонстрации несогласия
Уклонение	Смягчение Попытка вывернуться   Освобождение	Ослабление институциональной зависимости Изменение целей, образа действий или сферы деятельности Игнорирование определенных норм и ценностей
Открытое неповиновение	Вызов   Наступление   Кооптирование	Дискуссии по поводу страведливости норм и правил Критика источников институционального давления Импорт влиятельных составляющих окружения
Манипулирование	Влияние Контроль	Формирование ценностей и критериев Доминирование в институциональных составляющих и процессах

Слабым местом концепции внешней среды является односторонний взгляд на ее роль в функционировании организации — лишение организаций стратегического выбора, признание императива окружения. Вклад заключается в расширении представления о механизмах воздействия среды на предприятие и о его ответных стратегиях.

Концепция конфигурации рассматривает построение стратегии как процесс ее трансформации из одного равновесного состояния (конфигурации) в другое. Под конфигурациями понимаются устойчивые структуры организации и внешнего контекста. Трансформации — это процесс разработки и реализации стратегии. Жизнедеятельность организации предстает как череда сменяющих друг друга процессов консолидации и трансформации: «когда организация приходит к устойчивому состоянию, разработка стратегии превращается в подготовку «прыжка» из одного состояния в другое. Другими словами за конфигурацией неизбежно следует трансформация. Время консолидироваться и время осуществлять изменения»[181].

Предметом исследования концепции конфигурации являются следующие проблемные области:

· идентификация различных состояний (то есть по терминологии данной школы — конфигураций из структур и моделей или идеальных типов восприятия и поведения) организации в пространстве различных измерений (введенных существующими концепциями, рассмотренными нами выше); то есть рассматриваемая концепция ставит задачу обобщить взгляды других школ на основе из позиционирования относительно друг друга в пространстве тех стержневых проблем, которые все они ставили и так или иначе на них ответили; другими словами концепция конфигурации стремиться ранжировать существующих школы вдоль таких осей координат, как:

· индивидуальный/коллективный подход к формированию стратегии;

· рациональный/ментальный(субъективный) подход к формированию стратегии;

· принятие стратегических решений отделено/не отделено от исполнителя;

· окружение не влияет/определяет принятие стратегических решений;

· определение временной последовательности смены друг другом различных состояний для определения стадий, периодов жизненного цикла организации.

Основные положения концепции конфигурации[182]:

1) большую часть времени организация может быть описана как некая устойчивая конфигурация ее составных частей. Имеется в виду, что на определенный период времени она принимает четко определенную форму структуры, адекватную определенному контексту (окружению), что в свою очередь обусловливает поведение организации и, как следствие, присущий ей набор стратегий;

2) такие периоды стабильности время от времени прерываются трансформацией — квантовым скачком в иную конфигурацию;

3) чередование периодов устойчивого состояния конфигурации и переходного процесса трансформации со временем выстраивается в схематичную последовательность (концепция жизненных циклов организаций);

4) основная цель стратегического менеджмента состоит в поддержании стабильности организации на относительно длительных отрезках времени или по крайней мере тех изменений, которые вписываются в ее стратегию; в то же время в периоды возникновения потребности в трансформации стратегический менеджмент призван обеспечить управление процессом перехода в новое состояние и сохранение жизнеспособности организации;

5) следовательно процесс построения стратегии сводится к разработке концепций или формальному планированию, к систематическому анализу или видению руководства, к скооперированному обучению или конкурентной политике, к сосредоточенности на индивидуальном обучении, коллективной социализации или ограничивается реакциями на воздействия внешней среды; однако его обязательным условием выступает своевременность принимаемых действий и их адекватность контексту; школы стратегий само по себе представляют определенные конфигурации;

6) результирующие стратегии принимают форму планов или схем, позиций, перспектив или уловок — но опять же каждая в свое время и в соответствии с ситуацией.

Теоретические основы концепции конфигурации разработали П. Хандавалла (Khandawalla), Г. Минцберг (Mintzberg H), Денни Миллер (Miller), П. Фризен (Friesen), Эндрю Петтигрю (Pettigrew), Дэвид Герст (Hurst) и другие ученые в течение тридцатилетнего периода времени с 1970-х годов и до начала 2000 года.

В жизненном цикле организаций эмпирическим путем были выделены следующие стадии[183]:

· развития (прием сотрудников, укоренение систем менеджмента, стратегических позиций);

· стабильности (точная настройка стратегий, структур и т.п.);

· адаптации (маргинальные изменения в структурах и позициях);

· борьбы (идентификация нового направления в преддверии близкого крушения, либо в непрерывном потоке изменений, или путем экспериментирования);

· революции (одновременная быстрая трансформация ряда существенных организационных параметров).

Возможны 4 основные схемы, отражающие то, каким образом перечисленные стадии сменяли друг друга. Это[184]:

· периодические встряски — длительные периоды стабильности время от времени прерываемые революционными потрясениями; что характерно для механистических (жестко административно регулируемых) организаций и получило название «повороты кругом»;

· сдвиги туда-сюда — периоды адаптивной конвергенции в стабильную среду сменяются стадиями дивергентной борьбы за осуществление изменений (иногда с удивительно регулярной цикличностью); что характерно для адхократической (инновационной с проектной структурой) организации;

· жизненные циклы — чередование стадий развития, стабильности (зрелости), упадка, развития и.т.д.;

· регулярный процесс — более или менее постоянный процесс адаптации, как правило, без резких изменений (как в профессиональных организациях, например, больницах, адвокатских конторах).

Понятие «квантовый скачок» отражает суть концепции конфигурации. Оно используется для описания перемен в организации. По смыслу оно противоположно введенному концепцией обучения понятию «инкрементальный» — постепенный, последовательно осуществляющий небольшие изменения, требующие определенного времени. Квантовый скачок эта такая форма изменений в организации, при которой одновременно обновляется большинство ее элементов: стратегия, структуры, принципы культуры. Другими словами, квантовый скачок — это революционный переход организации в новое устойчивое состояние, характеризующееся принципиально другой конфигурацией ее элементов. Ему противостоит изменение «по частям», когда последовательно меняется один элемент, например, стратегия, потом структура, системы менеджмента. Получается, что изменения словно пульсируют во времени: короткий и сильный импульс «квантового скачка» — относительно продолжительный период адаптации (инкрементальное расслабление) — квантовый скачок — адаптация и.т.д.

Концепция конфигурации имеет свою точку зрения на механизм организационных изменений. «Данный подход предполагает, что организации поочередно устраняют противостоящие то переменам, то последовательному выполнению действий силы. С одной стороны, в рамках установленных пределов любая стратегия может изменяться сколько ей угодно, с другой — серьезные сдвиги в стратегической перспективе случаются крайне редко…Таким образом, условием успеха является не регулярное изменение стратегий, а правильное использование уже имеющихся… В некий момент времени возможна асинхронизация конфигурации и внешней среды, тогда в организации формируются предпосылки»[185] для квантового скачка.

Вкладом школы конфигурации в управленческую теорию хозяйственной организации является обобщение положений других школ и создание концепции процесса стратегических изменений.

2.5.Организационная проблематика в новой экономической социологии.

2.5.1. Р. Сведберг – новая экономическая социология как коллективная теория.

Новая экономическая социология ведет свой отсчет с середины 1980-х годов. Как самостоятельное научное направление она существует десятилетие.Термин «новая экономическая социология» появился в 1985 году. Он был использован М. Грановеттером для разграничения, с одной стороны, индустриальной социологии и направления «Экономика и общество» Талкотта Парсонса, Нила Смелсера и Уилберта Мура (Talcott Parsons, Neil Smelser, Wilbert E.Moore), представителей которых он отнес к старой экономической социологии, и современных социологических исследований рынка, с другой стороны. Сведберг отмечает, что между старой и новой экономической социологией существует преемственность: «Смелсер и Мур, занимаясь исследованием рынка и индустриальной социологией, ставят под сомнение компетентность неоклассической теории в исследовании таких областей, как потребление и труд» [186]. Р. Сведберг — историк экономической социологии, труды которого сыграли важную роль в ее научном самоопределении (интеграции подходов, становлении метода исследования) и последующей институционализации в качестве единой теории.

Американская социологическая ассоциация (АSА) ежегодно проводит одну-две сессии по «экономической социологии». Однако секции по экономической социологии в АСА пока нет, как и одноименного специализированного ежегодника. Вместе с тем в стенах ГУ-ВШЭ основан и с 2002 года функционирует электронный журнал «Экономическая социология» (www.ecsoc.msses.ru). Издано несколько Хрестоматий («Handbook оf Economiс Sоcio1оgу»), в которых представлены работы около 40 авторов, использующих социологический метод для исследования современной экономики[187].

Новая экономическая социология сформировалась под влиянием трех социологических течений: теории сетей, социологии культуры и социологии организаций. Вместе с тем она представляет собой научную область, представители которой используют единую терминологию и общие теоретические положения, основу которых составляют концепция «включенности» и подход с позиций «социального конструирования (экономики)».

Концепция «включенности» («embeddednes») предложена Марком Грановеттером. Он пишет: «Не правильно то, что экономические агенты отделены друг от друга — во что и призывает нас верить… [экономическая] теория, на деле они включены во взаимодействие. И структуры взаимодействия, которые в теоретическом плане являются определяющими для результатов, — это не "ложка дегтя в бочке меда", нельзя относиться к этому, как к второстепенным разногласиям, как к оставшимся 5% отклонений, которые просто можно не принимать во внимание. Хотя, в некоторой степени существовала и еще существует тенденция представлять экономическую социологию именно так»[188].

В отличие от социологии рационального выбора новая экономическая социология больше внимания уделяет исследованию экономических институтов, определив тот ракурс, под которым экономические отношения не могут быть изучены экономической теорией и которые составили ее собственный предмет и метод.

В чем же состоит научный метод экономической социологии? Во-первых, не отрицается концепция рационального действия: «социологический подход к экономике не означает, что действия людей рассматриваются как иррациональные; таким образом, социология и рациональность вполне могут сосуществовать»[189]. Во-вторых, опровергается положение неоклассики об "атомизированном" характере принятия решений экономическими субъектами, то есть независимо друг от друга и от их социальных отношений. Неоклассический постулат о том, что экономические субъекты осуществляют выбор независимо от социального контекста, Грановеттер замещает принципом включенности: «Противоположным атомизации является то, что я бы назвал “включенностью", и я считаю, что ценность социо-структурного анализа экономической жизни самым решительным образом связана с признанием важности концепции включенности»[190]. Метод экономической социологии — выявление того, что экономические действия на самом деле являются социальными действиями, что экономическое поведение «включено в сети межличностных отношений». При этом социальные отношения, опосредующие экономические решения, необходимо понимать в рамках сетевой теории.

Второй составляющей метода новой экономической социологии является концепция «социального конструирования экономики», предложенная Бергером и Лукманом в книге «Социальное конструирование реальности» («The Social Construction of Reality») 1966 г. Она опирается на другие направления социологии — социологию культуры и новый институционализмом. Ее представители считают, что применение теории трансакционных издержек не достаточно для раскрытия назначения экономических институтов. Как отмечает Сведберг, «для экономиста «уильямсонианского типа» каждый существующий институт является единственным из всех возможных, и при этом все, что он делает — это обеспечивает экономию трансакционных издержек»[191].

Рассмотренные теоретические посылки получили подтверждение в серии эмпирических исследований. Рассмотрим тенденции, которые выявлены представителями сетевой теории [192]:

· установлено, что взаимосвязи между корпорациями, основанные на личном участии акционера в совете директоров нескольких компаний, в большинстве случаев утрачиваются после его смерти или ухода на пенсию;

· выявлено, что результаты поиска работы зависят от личных связей человека и от его способности структурировать информацию, так, наличие неформальных связей (следовательно, и дополнительной информации) позволяет добиться большего успеха, чем использование только официальных каналов;

· отмечено новое проявление предпринимательской способности, которое заключается в соединении двух изолированных частей одной сетевой структуры, что приносит общую выгоду;

· придан социологический статус и содержание концепции «бизнес-группы»; согласно определению Грановеттера «бизнес-группа» — это ряд фирм, связанных друг с другом формальным и/или неформальным образом», и он отличается от обычных конгломератов проявлением «социальной солидарности».

Исследования в области социологии культуры представлены работами двух ключевых фигур этого направления экономической социологии: Вивьяны Целицер (Viviana Zelezer) и Пола ДиМаджио (Paul DiMaggio). Они внесли лепту в совершенствование метода экономической социологии[193]:

· Вивьяна Целицер в своей теоретической работе предостерегает исследователей как от одностороннего увлечения социальными отношениями и сетевыми взаимодействиями, (социо-структурный абсолютизм), так и от использования исключительно категорий культуры (культурный абсолютизм) при анализе экономических явлений. Взвешенный подход заключается в одновременном рассмотрении структурных, экономических и культурных факторов;

· Шэрон Цукин (Sharon Zukin) и Пол ДиМаджио настаивают на учете не только «структурной включенности» («structural embeddedness») — включенности в сети и социальные структуры, но и «политической включенности» («political embeddedness») — политического контекста экономического действия, а также «когнитивной включенности» («cognitive embeddedness») — ограниченности человеческого сознания рамками интеллектуальных социальных практик и «культурной включенности» («cultural embeddedness») — верований, идей, формальных правил, ограничивающих экономическую рациональность.

Организационная теория — направление социологии, занимающееся исследованиями экономических организаций, впитала в себя лучшие традиции индустриальной социологии. Утрата индустриальной социологией своих позиций в 1960-е и 1970-е годы объясняется Сведбергом, в частности тем, что «она склонялась все более к анализу замкнутых систем, стремилась сосредоточиться только на производственном коллективе, в отрыве от остальной части предприятия и экономики в целом»[194]. Основные представители организационного направления в экономической социологии: Джеймс Бэрон, Николь Уилси Биггарт, Пол Хирш, Маршалл Мейер, Джоел Подольни, Нил Флигстайн, Франк Доббин.

Одно из направлений организационной теории — социология организаций — теория, которая использует метод социального конструирования экономики. Если использовать это понятие как социальный контекст экономики (которая не существует в «чистом» виде, т.е. без социальных отношений и структур)[195], то оно имеет выход на исследование институциональной проблематики. Если понимать под социальным конструированием создание нового структурного актива — гетерархию, то его можно рассматривать как метод изучения организационной проблематики: эволюции поведения и структуры хозяйственных организаций. Ввел понятие «гетерархии» Дэвид Старк, который теоретически обосновал (на основе эволюционного подхода) ее роль в условиях неопределенности, идентифицировал на ее основе новые процессы в экономике постсоциалистических стран Восточной Европы и бывшего Советского Союза[196].

Старк представил новый взгляд на роль предприятий в экономике неопределенности как на строительную «площадку для организации разнообразия»[197]. Он использует понятие гетерархии для обозначения организации разнообразия. С одной стороны, — разнообразия структуры (гетерархия выступает в качестве «горизонтальной, распределенной власти в хозяйственной организации, построенной на отношениях взаимозависимости организационных звеньев»[198]), с другой стороны, — разнообразия «совокупности множественных оценок, имеющихся и потенциальных ресурсов». Разнообразие структуры создается ради поддержания многообразия оценок активов, так как в условиях неопределенности «сама неоднозначность становится важным предпринимательским ресурсом»[199].

Этот предпринимательский ресурс («гибкий оппортунизм» по выражению Старка) извлекает пользу из «поддержания наличия нескольких вариантов на случай непредвиденных будущих обстоятельств и в ответ на враждебные попытки других уменьшить число этих вариантов. Акторы, действующие в гетерархиях, связаны двойными ограничениями: они ограничены своими ассоциативными связями и обязанностью говорить на нескольких языках, однако эти необычные «двойственные ограничения» приводят не к организационной шизофрении, а организационной гибкости»[200]. «Вместо четкого формального распределения прав собственности возникают ее смешанные и размытые формы. Они являются продуктом целенаправленных рекомбинантных практик… В этих условиях управление фирмой все более принимает форму управления неоднозначностью активов, позволяющего манипулировать ресурсами и переопределять эти ресурсы»[201].

Среди теоретического наследия социологии организаций важное значение для развития метода экономической социологии имеют также экология популяций, и новый институционализм. Вот какую характеристику дает Р. Сведберг этим направлениям экономической социологии.

«Популяционная экология («populational ecology»), разработанная Майклом Ханнаном (Michael Hannan) и Джоном Фрименом (John Freeman), в качестве отправного пункта берет положение о том, что популяции организаций проявляют различные свойства в зависимости от стадии их развития[202]. С позиции этого метода разбирается как конкуренция организаций, так и сопротивление организационных форм изменениям (структурная инерция). С точки зрения популяционной экологии были исследованы разные виды организаций — банки, профсоюзы, пивные заводы и т.д.»[203].

«Идеи Джона Мейера из Стэндфордского университета во многом послужили основанием для нового институционализма, который, в свою очередь, предопределил целый ряд замечательных исследований в экономической социологии. Два из них заслуживают особого упоминания: это «Трансформация корпоративного контроля» Нила Флигстайна[204] и «Изобретение индустриальной политики Франка Доббина[205]. Первая книга представляет собой очень интересную и довольно удачную попытку заново рассмотреть с социологической точки зрения историю крупного бизнеса в США. Работа Доббина это сравнительное исследование развития железнодорожной политики во Франции, США и Англии XIX столетия. Сила этой книги, главным образом, в критике автором положения о том, что существует только один-единственный (рациональный) способ экономического поведения»[206]

В целом по признанию Сведберга метод экономической социологии находится в стадии становления. Особенно это касается вклада теории социальных сетей, который большинство ученых не склонны преувеличивать. Сведберг отмечает: «Многие в новой экономической социологии не одобряют тенденцию связывать включенность только с сетевым подходом. Считается, что полагаться полностью на сетевой подход означает существенным образом ограничивать себя в средствах научного анализа».

Вклад экономической социологии в исследование экономики Сведберг резюмирует следующим образом:

· «… мы имеем на сегодняшний день — хоть и несколько незавершенные, но все же высокого качества исследования таких тем, как эволюция корпораций, экономические системы стран Азии, бизнес-группы, социальный капитал и некоторые другие;

· среди «неразработанных тем — это сфера юридических отношений в экономике, вернее, взаимоотношение между правом и хозяйством. Слишком мало также сделано в области исследования трансформации социализма в капитализм в странах Центральной Европы и бывшего Советского Союза. Об этом особенно приходится сожалеть, потому что оба этих региона представляют в буквальном смысле живую лабораторию экономической социологии сила Новой экономической социологии, как мне кажется, также заключается и в том, что она представляет собой хороший пример возрождения отраслевой социологии на исходе XX века»[207].

В табл. 21 даны основные характеристики, которые представляют экономическая социология как коллективная теория

Табл. 21.

Новая экономическая социология как коллективная теория [208]

'

Программная статья	Марк Грановеттер. Экономическое действие и социальная структура: проблема включенности (1985).
Основной метод	Анализ ключевых экономических процессов с помощью методов общей социологии, в особенности с помощью сетевой теории, организационной теории и социологии культуры.
Базовые понятия	«Включенность», «социальное конструирование экономических институтов».
Ключевые фигуры	Mark Granovetter, Mitchel Abolafia, Wayne Baker, James Baron, Nicole Woolsey Biggart, Fred Block, Ronald Burt, Bruce Carruthers, Paul DiMaggio, Frank Dobbin, Robert Eccles, Paula England, George Farkas, Neil Fligstein, Roger Friedland, Michael Gerlach, Gary Hamilton, Paul Hirsch, John Lie, Patrick McGuire, Marshall Meyer, Mark Mizruchi, Marc Orru, Joel Podolny, Alejandro Portes, Walter Powell, Frank Romo, Michael Schwartz, Charles Smith, Linda Brewster Stearns, Michael Useem, Brian Uzzi, Harrison White, Viviana Zelizer
Институциональ-ные центры	Различные университеты в США, такие, как SUNY в Stony Brook (особенно в 1980-е гг.) и различные университеты в Калифорнии ( особенно в 1990-е гг.).
Важные монографии	Mark Granovetter, Getting a Job (1974), Viviana Zelizer, Morals and Markets (1979), Pricing the Priceless Child (1985), The Social Meaning of Money (1994), Beth Mintz & Michael Schwartz, The Power Structure of American Business (1995 ), Robert Eccles & Dwight Crane, Doing Deals (1988), Nicole Woolsey Biggart, Charismatic Capitalism (1989), Fred Block, Postindustrial Possibilities, (1990), Neil Fligstein, The Transformation of Corporate Control (1990), Charles Smith, Auctions (1990), Michael Gerlach, Alliance Capitalism (1992), Paula England, Comparable Worth (1993), Ronald Burt, Structural Holes (1992), Michael Useem, Executive Defense (1993), Frank Dobbin, Forging Industrial Policy (1994), Alejandro Portes (ed.), The Economic Sociology of Immigration (1993), Bruce Carruthers, City of Capital (1996)

Подводя итоги обзора интеграции экономической социологии как особого исследовательского направления, отметим, что «новые направления в экономической социологии возникают… во многом как ответная реакция на явление «экономического империализма». Развивающееся с середины 1960-х гг. Социологи делают ответные выпады, пытаясь переформулировать аксиомы, «расщепить ядро» экономической теории (в этом заключается принципиальное отличие новой экономической социологии от более миролюбивой «старой» социологии экономической жизни). Добавим, впрочем, что пока попытки «социологического империализма» более значимы для самой социологии и не привлекают пристального внимания экономистов. Основными мишенями для критики избираются неоклассический подход Г. Беккера и новая институциональная экономика О. Уильямсона. При этом социология рационального выбора демонстрирует прямую связь с экономической теорией, хотя и вносит в нее серьезные методологические дополнения. Сетевой подход предлагает альтернативную интерпретацию содержания экономического обмена. Новый институционализм производит прямые заимствования из экономической теории, одновременно подвергая ее основательной критике. Культурно-исторический и этнографический подходы — более «мягкие», они несколько дальше отстоят от экономической теории, тяготеют к применению менее формализованных методов»[209].

2.5.2. Сетевой подход в экономической социологии: современное хозяйство как совокупность социальных сетей.

.Возможны два подхода к исследованию сетевых интегрированных структур: 1) с точки зрения экономической теории; 2) с точки зрения экономической социологии. Принципы экономической теории мы рассмотрели ранее, поэтому их только резюмируем. Социологический подход в исследовании структурных процессов опирается на концепцию включенности и социального конструирования экономики и будет раскрыт путем его сравнения с традицией неоэкономической теории (в трактовке Николь Биггарт).

Предмет и метод экономической теории при изучении экономической интеграции состоят в следующем:

1) раскрытие механизма внутрифирменной координации — контракт как форма обмена, определяющая условия взаимодействия; как предприятия решают проблему принципала и агента (асимметричность информации, механизм предотвращения оппортунистического поведения; три типа контрактов в зависимости от специфичности активов: классический, неоклассический, имплицитный; соответствующие им три типа базовых форм организации бизнеса: унитарная, холдинговая, мультидивизиональная);

2) определение сравнительной экономической эффективности организационных форм бизнеса, основанных на двух альтернативных механизмах координации: рыночной координации экономически и юридически независимых предприятий и интеграции предприятий, которая предполагает различную степень их слияния в единую фирму;

В качестве критерия эффективности организационных форм используется величина трансакционных издержек. Технология выбора варианта взаимодействия (обмена) между хозяйственными субъектами состоит из двух этапов. На первом этапе, исходя из минимизации трансакционных издержек (ТАИ), осуществляется выбор контракта того или иного типа. На втором этапе, когда принципиально решен вопрос — рынок (контракт о продаже) или интеграция (контракт о найме), — идет выбор конкретной организационной формы бизнеса.

Подвижность границ между организацией и рынком создает возможность для перебора вариантов группировки подразделений хозяйственной организации по мере развития бизнеса и изменения ситуации во внешней среде. Минимизируя затраты, предприятия рассматривают различные варианты интеграции и дезинтеграции. Основная тенденция организационно-институциональной эволюции предприятий в рыночной экономике заключалась в переходе от частных предприятий (XIX век) к «предпринимательским» корпорациям (первая половина ХХ века), а от них к «общественным» корпорациям. Корпоративная форма собственности создала благоприятные возможности для реструктуризации капитала, которая периодически принимает характер волн слияний и поглощений.Эволюция интегрированных бизнес-групп в свою очередь привела к распространению сетевых организаций.

В институциональной теории разработана классификация интегрированных структур с точки зрения механизмов управления совместной деятельностью[210]. Выделены три типа механизмов интеграции. Механизм первого типа основан на той или иной форме участия в капитале входящих в интегрированную группу предприятий:

· классический холдинг — объединение предприятий вокруг материнской компании, владеющей контрольными пакетами формальных прав собственности (например, «Лукойл», «Газпром», «Норильский никель», классический холдинг может быть образован государственными унитарными предприятиями, когда решением соответствующего министерства или ведомства предприятию, исполняющему роль материнский компании передаются права собственности по отношению к дочерним предприятиям);

· взаимоучастие в капитале — контрольные пакеты акций распределены между участниками бизнес-группы;

· распределенный холдинг — одни и те же лица входят в советы директоров нескольких компаний, что обеспечивает возможность для постоянного согласования действий интегрированных в группу предприятий (ФПГ «Интеррос»);

В интеграционном механизме второго типа координация достигается путем регулирования доступа к отдельным производственным ресурсам:

· бизнес-группы вокруг компаний, обеспечивающих сбыт продукции или снабжение дефицитными ресурсами, другими словами, объединение предприятий системой натуральных расчетов — бартером, вексельно-зачетными схемами, давальческими контрактами; контроль над группой сосредоточен соответственно у производителя наиболее ликвидной продукции, поставщика исходного сырья или организатора вексельных взаиморасчетов (например, производство полимеров, нефтепереработка, металлургия и другие материалоемкие производства, где применяются толлинговые схемы координации взаимодействия предприятий);

· интеграция предприятий на основе использования банковских механизмов: инвестиционных кредитов, страховых и лизинговых услуг, факторинговых операций (например, Инокмбанк, используя банковские операции, интегрировал вокруг себя предприятия судостроительной отрасти, не располагая крупными пакетами их акций);

· кооперация в сфере НИОКР — регулирование доступа к информационным ресурсам, новым технологиям (например, ФПГ в оборонной сфере);

· координация на основе внутригруппового распределения получаемых от государства льгот (например, госзаказов на продукцию высокотехнологичных производств);

Интеграционный механизм третьего типа использует добровольную централизацию некоторых властных полномочий участниками группы:

· добровольная передача пакетов акций в доверительное управление (передаются как государственные, так и частные пакеты акций);

· передача ряда управленческих функций участнику бизнес-группы, уполномоченному по совместной деятельности, в форме договора об управлении или простого товарищества (так, «Металлургическая инвестиционная компания» осуществляет на основе договора об управлении руководство текущей деятельностью «Новокузнецкого алюминиевого завода», исключая стратегические вопросы, относящиеся к компетенции совета директоров и общего собрания);

· совместное учреждение и использование недостающих рыночных структур (бирж, торговых, лизинговых и других компаний).

Бизнес-группы обычно используют несколько из приведенных в классификации механизмов интеграции, среди которых можно выделить ведущий. На выбор механизма интеграции влияют степень развития рыночных способов координации, отраслевые особенности.

Эволюция интегрированных бизнес-групп, как уже отмечалось, привела к распространению сетевых организаций.

Напомним, что под бизнес-группой (БГ) понимается совокупность предприятий и организаций, координация действий которых выходит за рамки обычных контрактов на рынках товаров и заемного капитала, но происходит при сохранении статуса партнеров по группе как отдельных хозяйственных субъектов. Сетевые индустриальные организации относятся к основным организационно-хозяйственным формам БГ. Сетевая индустриальная организация (СИО) — совокупность предприятий, связанных долговременными кооперационными и информационными связями. В России широкое распространение получили группы, связанные отношениями толлинга. Таким образом, по приведенной выше классификации сетевые индустриальные организации (СИО) относятся ко второй и третьей классификационной группам.

Особенность сетевых организаций в том, что в них взаимодействия опираются не на акционерные отношения (даже при их наличии), а на информационные и инновационные связи. Приведем условия, которые привели к развитию СИО[211]:

· инновационный аспект — конкурентная среда в отраслях высоких технологий требует регулярных нововведений, поэтому предприятия переходят на инновационный режим функционирования, сердцевиной которого является динамичная система обучения и информационного обмена; это достигается объединением через мобильные сетевые связи специфических наработок и активов разных предприятий и организаций;

· рост специфичности активов, являющихся предметом обмена — на рынках средств производства увеличивается доля продукции, ориентированной не на массового, а на конкретного потребителя, то есть успех приносит стратегия занятия многих небольших по объему продаж потребительских ниш; причем в процессе создания такой продукции покупатель принимает активное участие в процессе конструирования нового товара (так называемый интегрированный маркетинг). Естественно, адекватно оценить специфический товар чисто рыночными механизмами ценообразования сложно. Кроме того, на сдвиги в индустриальном развитии в большей мере оказывает влияние разрешение проблем, чем информация о ценах. Сетевые взаимодействия обеспечивают полноту информации о проблемах конкретных партнеров (что выгодно отличает их от рыночной координации) и создают условия для координации совместного решения этих проблем (подвижность границ, определяющих принадлежность к сети, возможность ее корректировки в процессе и для каждого отдельного взаимодействия обеспечивает им преимущество по сравнению с организационной иерархией);

· информационный аспект — сетевая организация рассматривается как совокупность межфирменных связей, которая обладает способностью генерировать новую информацию, направляющую деловую активность;

· рост зависимости отдельных предприятий от ресурсов, контролируемых другими предприятиями — доступ к ресурсам, необходимым для производства (сырью, комплектующим изделиям, технологиям, информации), облегчается при включении предприятия в сеть, поэтому возможности развития определяются положением предприятия в сети, а выстраивание сетевых отношений рассматривается как инвестиция в специфические активы.

Пределом распространения сетевого типа интеграции является сохранение крупных секторов массового производства, которые являются технологической предпосылкой для более жесткого, чем СИО, группирования предприятий.

Концептуальная модель сетевой организации разработанаБ. Мильнером, одним из ведущих отечественных ученых в области теории организации. Сетевая хозяйственная структура характеризуется на основе ее противопоставления бюрократической структуре (см. табл. 22). Он выделяет в качестве основных признаков сетевой (виртуальной) организации[212]:

а) значительную роль в организации деятельности предприятия субконтрактов с внешними структурами — «внешних контрактов заключается много, и они становятся «каркасом» виртуальной организации»;

б) размывание границ сетевой организации — «широкое распределение в пространстве и во времени»;

в) «использование преимуществ организаций малых размеров, их гибкости и адаптивности» — «быстрые технологические и рыночные изменения побуждают дивизиональные организационные структуры перейти к форме динамичной многоструктурной сети проектантов, поставщиков, производителей и продавцов, которые владеют активами»;

г) совместное применение активов других организаций — «такие организации используют консолидированные активы нескольких фирм, расположенных в разных точках производственной и технологической цепи»;

д) добровольное активное поведение исполнителей и децентрализацию управления — «различные компоненты сети осознают свою независимость, делятся информацией, кооперируются друг с другом, предоставляют продукцию для того, чтобы поддерживать собственное место по всей производственной цепи».

Табл. 22.

Две модели организации [213]

Ключевые факторы	Модели
Бюрократическая	Виртуальная (сетевая)
Нормативная база	Служебные взаимоотношения	Обеспечивающая гибкость. Самоуправление, влияние норм рынка.
Средства связи	Стандартные	Глобальные
Модель решения конфликтов	Административные приказы, контроль	Нормы взаимности
Степень гибкости	Низкая	Высокая
Степень выполнения обязательств сторон	Средний уровень	Высокий уровень
Атмосфера или климат	Формальная, бюрократическая	Неформальная, открытость, взаимовыгодность
Преференции или выбор участников	Подчиненность	Взаимозависимость, сотрудничество

Критика неоклассической трактовки рынка содержится в статье Н. Биггарт «Социальная организация и экономическое развитие»^[214]. Аргументируя свою позицию, Н. Биггарт, дает сравнительную характеристику социологического и экономического (неоклассического) понимания экономики. Она отмечает, что неоклассическая экономическая теория строится на том, что все рынки должны стремиться к одной идеальной модели совершенного рынка, в котором экономические стороны не вступают в социальные отношения, и находятся в состоянии экономической автономии, т.е. независимости от других экономических агентов^[215]. «Конечно, в жизни, - продолжает Биггарт, - эти условия никогда не соблюдаются, и согласно неоклассикам, реальная структура любого конкретного рынка есть результат действия рациональных акторов (фирм и индивидов), пытающихся оптимальным образом встроиться в имеющиеся условия. Реально существующие деловые структуры отображают несовершенство ситуаций»^[216]. Сравнивая социальную организацию рынков Японии и США, она делает вывод о том, что социальные основы рыночной деятельности в этих странах различны, поэтому экономическое действие реализуется в них разными путями. В частности, «японский рынок очень сильно ориентирован на персональные качества и строится на устойчивых сетях социальных отношений как внутри фирм, так и между ними. Американский рынок, напротив, предполагает высокую степень автономности индивидуальных решений» (с. 254). «Личные связи или вовлеченность в деловые сети не являются решающим фактором, определяющим финансовые отношения в Америке. Максимально возможная защита вложений обеспечивается юридическими соглашениями, а не личным доверием» (с. 253).

На основе пятнадцатилетнего исследования реальных экономик Н. Биггарт аргументирует альтернативную позицию в вопросе о характере экономического действия и организации хозяйственной жизни. Эта позиция опирается на 4 принципа.

Первый принцип – экономическое действие – это социальное действие, так как экономические акторы – это социальные акторы, которые, вступая в экономические отношения, ориентируются на действия других людей. Социологический подход к исследованию экономических процессов, который представляет Биггарт, принципиально отличен то методологии неоклассической экономической теории. Цель исследования в экономической теории понимается как выявление первооснов экономической реальности. Рационально-индивидуалистическая логика реально не существующего «экономического человека» поддается математическому моделированию, и «экономисты склонны утверждать, что на агрегированном уровне модель работает» (с. 258). С точки зрения социологии, (а также психологии и антропологии) – в основу построения теории не может быть положена модель, противоречащая реальной жизни. «Если мы хотим знать, — пишет Биггарт, — как осуществляется экономическое действие, мы должны начать с наблюдения за реальными акторами и при этом исходить из того, что формирование их предпочтений и действий является социальным процессом» (с. 259). Это означает, что при принятии решений люди не свободны от прошлого опыта и традиций, влияния других людей, они накапливают опыт и зависят от репутации. Представления людей формируются «их культурой, их классовой позицией, их гендером, а также историческим временем, в котором они живут» (с. 259).

Второй принцип — экономическое действие укореняется в конвенциях и институтах. Заметим, что в институциональной экономической теории для обозначения того, что понимается в социологии как конвенции, применяется понятие «институции». Биггарт предлагает сравнить еще одну пару терминов, которые с точек зрения институциональной экономики и социологии описывают укоренённость повторяющихся экономических действий в обычае. Это «надежные обязательства» [credible commitments]^[217] и «обыденность» (общепринятый обычай) [obedience]^[218]. Второй принцип является производным от первого. Если предположить, что «экономическое действие совершается индивидами, осознающими свою социальную принадлежность, то они должны прийти к соглашению относительно условий обмена… Обычай создает ту самую основу, на которой и происходит обмен» (С. 259). Вывод Н. Биггарт: обычаи и конвенции структурируют экономическую деятельность.

Третий принцип — экономикам свойственна различная именно им присущая внутренняя организация. Структурирующие экономическую деятельность обычаи и конвенции не являются чем-то чужеродным для экономики каждой страны, напротив они являются результатом исторического процесса, содержат «сложные каузальные связи и с трудом поддаются фундаментальным изменениям» (С. 260). Изменения возможны, но должны опираться на «исследования местной модели социальной организации, наиболее значимых социальных группировок и организационной логики, которые можно попытаться изменить путем создания их более продуктивных форм» (с. 261). Надо заметить, что в истории экономического реформирования России использовались и более жесткие формы: как физическая замена группировок, так и блокирование их доступа к общественной жизни.

Социальные основы рыночной деятельности в разных странах различны, поэтому экономическое действие реализуется в них разными путями. Сетевая или автономная, или какая-либо другая структура рынка конкретной страны обоснована, как пишет Биггарт, легитимирующей ее организационной логикой. Один из типов такой логики заключается в индивидуальной ответственности и индивидуальной автономии индивидов и фирм (США). Немецкая экономика, напротив, опирается на логику организационного корпоративизма, сотрудничества между банками, фирмами, образовательными организациями и т.п. Вывод: экономики суть принципиально различные социальные организации.

Четвертый принцип — организация экономики оказывает влияние на экономическое преуспевание на мировом рынке. Как утверждает Биггарт, «экономическая организация способна выступать самим источником экономических преимуществ нации», т.к. «влияет на способность качественно и эффективно производить определенные типы товаров» (с. 261). Она приводит два примера. Успех Корейской экономики был обеспечен использованием сложившейся здесь модели социальной организации общества, позволившей накопить и мобилизовать для развития большие объемы капитала и наемного труда. Сети тайваньских фирм, напротив, не способны накопить достаточно крупный капитал, поэтому фирмы этой страны сделали ставку на наукоемкие товары и производство некапиталоемких товаров повседневного спроса, гибко отражающих вкусы потребителей. Вывод: успех экономических преобразований разных стран опирается не на одну общую модель, а на социальную организацию той или иной нации, дающую «ключ к раскрытию ее экономических преимуществ» (с. 263).

Множественность способов координации: социологическая теория обоснованного выбора (новый французский институционализм) (Тевено). Предприятие как механизм достижения компромисса между различными мирами (разнородными институциональными подсистемами).

Сложное общество сформировалось как понятие институциональной теории переходного общества. Сложным является общество, которое состоит из множества разнородных институциональных подсистем – «миров». Переходное общество рассматривается как частный случай сложного общества, в котором устоявшиеся взаимоотношения между разнородными мирами отсутствуют. Это может привести к отказу от поиска компромисса между мирами и, в конечном счете, ­ к «фрагментации» общества. Переходное общество испытывает мало воздействий со стороны норм «цивилизованного» рынка (его рыночная подсистема не только сама не сформирована, но и иные - нерыночные подсистемы - связаны с ней слабо). «В связи с этим подходы «экономического империализма» вообще и новой институциональной экономики в частности оказываются неприемлемыми для анализа переходной экономики… Напротив, новый французский институционализм способен в большей мере учесть разнородность переходного общества, создавая предпосылки для институционального анализа внутренней логики и структуры каждой из подсистем»[219]. Ниже мы увидим что, это современное направление теоретических исследований не ограничивается анализом построения отдельных миров, одной из задач его исследовательской программы является формирование картины сложного общества в целом, взаимодействия между нормами, принадлежащими отдельным мирам, механизма эволюции миров (в форме «компромисса» между ними).

Новый французский институционализм («старый» представлен работами Ф Перу) – самостоятельное научное течение, сформировавшееся во второй половине 80-х годов прошлого века. Теоретические основы концепции соглашений (в основе согласованных действий или конвенций лежит «интерпретативная» рациональность) (или конвенций, в связи с чем представителей этого направления называют конвенционалистами) в монографии Л. Больянски и Л. Тевено «Экономика значимого» (Париж, 1987). Концепция родилась в процессе критики «экономического империализма» (использование неоклассической экономической теории для анализа явлений, выходящих за предмет исследования экономической теории и относящихся к предметной области других наук – социологии, политологии, истории и других). Данная теория не ограничивается критикой базовых принципов господствующей микроэкономической теории, она предпринимает обоснованную попытку «предложить собственную целостную программу развития экономической науки»[220]. Предмет исследований носит мультидисциплинарный характер, опираясь на методологические подходы экономики, социологии, политической философии. Такой синтетический подход позволяет анализировать отношения в переходном обществе, где экономика испытывает сильные влияния со стороны политики и социальной сферы. Особенность подхода с точки зрения экономики конвенций – установление связи между нормами и рыночным механизмом координации, которые традиционно противопоставляются друг другу («до настоящего времени ориентированное на нормы поведение рассматривалось как нечто противоречащее принципам рыночной рациональности (такое противопоставление берет начало и типологии поведения, предложенной М. Вебером)»[221]). В теории конвенций этого противопоставления нет, более того, для характеристики компетентности людей используется термин «интерпретативная» рациональность. Это «способность к сохранению согласованного характера действий через выработку понятных для всех участников трансакций ориентиров… Нормы служат способом понять действия контрагента в ситуациях, когда прямой обмен информацией невозможен… механизм согласования действий индивида с окружающей средой. В том числе с действиями других индивидов… не противоречит, а наоборот становится предпосылкой осуществления рационального выбора»[222].

Развивая концепцию обоснованных действий, профессор Высшей школы социальных исследований в Париже Лоран Товено выд