Глава 11. Земский собор 1598 г. «часа того». Сведения оказались не­достоверными

«часа того». Сведения оказались не­достоверными. Тем не менее 20 апре­ля Разряд вновь поведал, что Крым­ская орда «идет на государевы укра­ины»76. Татары готовились к походу в Венгрию. Однако возможность их внезапного вторжения нельзя было исключить полностью. Впрочем, если бы угрозы нападения и вовсе не су­ществовало, Годунову было выгодно ее выдумать. В условиях военной опасности правитель рассчитывал сыграть роль спасителя отечества и добиться полного послушания от бояр. 20 апреля Годунов заявил, что сам лично возглавит поход на татар. В начале мая военные силы были собраны, а бояр поставили перед вы­бором: либо занять высшие команд­ные посты в армии, либо отказаться от участия в обороне границ и на­влечь на себя обвинения в измене. В такой ситуации руководство Бояр­ской думы было вынуждено капиту­лировать. Борис добился своей цели. По замыслу инициаторов апрель­ского шествия Борис должен был ко­роноваться тотчас после переезда в Кремль. Поход против татар поме­шал осуществлению их планов. От­срочка с коронацией тревожила сто­ронников Годунова, и они решили завершить работу над утвержденной грамотой об избрании Бориса на трон. Основной идейный замысел но­вого документа состоял в том, чтобы изобразить воцарение правителя как свершившийся факт. 30 апреля пат­риарх возложил на Бориса крест Петра Чудотворца. Возложение кре­ста, писали авторы грамоты, и «есть

Чины «вси, аки единеми усты велегласно во­пияху на много час, глаголюще: «Бориса Фе­доровича хощем!»»⁷⁹

начало царского государева венчания и скифетродержания». Таким обра­зом, составители грамоты предлагали рассматривать церемонию в Успен­ском соборе как предварительную ко­ронацию Бориса. В том же духе они интерпретировали и переезд правите­ля в царский дворец, когда тот «сяде на царском своем престоле» ⁷⁷.

В текст майской утвержденной грамоты после некоторой редакцион­ной переработки была включена вся многочисленная прогодуновская до­кументация, составленная в процессе деятельности избирательного Зем­ского собора.

Январский черновой текст «Со­борного определения» послужил ос­новой при составлении введения ут­вержденной грамоты. Введение вос­производило тезис о том, что Бориса благословили на царство два послед­них царя из законной династии. Со­ставители утвержденной грамоты со­хранили и дополнили исторические примеры, описывавшие избрание на царство Давида, Иосифа, Михаила и пр., но при этом старательно вы­черкнули все указания на незнатное происхождение древних персонажей. Обширный текст: «Любезно же чту­ще... творяй в вас дух святый...» — был перенесен в новую грамоту без изменений ⁷⁸.

Авторы январского «определения» несколько преждевременно описали сцену единодушного избрания Бориса на соборе. Она пришлась по вкусу составителям майской грамоты, и они воспроизвели ее целиком, отнеся к бо­лее позднему времени;

Чины «велегласно, яко едиными усты глаго­лаху... бити челом... Борису Федоровичу... и весь многочисленный народ велегласно во­пияху на много час...» ⁸⁰.

Глава 11. Земский собор 1598 г.

Патриаршая канцелярия включи­ла в утвержденную грамоту текст «хартии», зачитанный на избиратель­ном соборе 17 февраля, а также ис­пользовала текст окружной грамоты патриарха об избрании Бориса от 15 марта (апрельские «моления» в Новодевичьем монастыре) и посоль­ский наказ 16—17 марта 1598 г. (опи­сание «моления» царицы после ее по­стрижения) ⁸¹.

После того как работа над утвер­жденной грамотой была завершена, ее текст зачитали на священном соборе, а затем, как значилось в документе, патриарх и епископы к «грамоте руки свои приложили и печати свои при­весили... а бояре, и окольничие, и дво­ряне, и диаки думные руки ж свои приложили»⁸². Было бы наивным принять это свидетельство источника за чистую монету. Формула подписа­ния (в прошедшем времени) была вполне уместна в проекте документа, предназначавшегося для формальной заверки. Но был ли осуществлен проект на самом деле?

Архивариусы, осматривавшие и скопировавшие текст майской грамо­ты, засвидетельствовали, что на доку­менте не было печатей, а стояли лишь подписи духовных лиц. Светские чи­ны не подписали утвержденную гра­моту. Патриаршая канцелярия не смогла составить даже списки мир­ских членов собора, которых следова­ло привлечь для «рукоприкладства». Причины отсутствия на утвержден­ной грамоте боярских подписей мож­но объяснить. Текст документа был написан и принесен к патриарху «по мале времени» после переезда Бориса в Кремль, иначе говоря, вскоре после 30 апреля. Между тем почти все чле­ны думы покинули Москву 7 мая в

связи с военной опасностью — похо­дом против татар.

Анализ текста утвержденной гра­моты обнаруживает один поразитель­ный факт. Составители документа намеревались собрать подписи у бо­яр, окольничих, дворян и дьяков думных, т. е. только у членов Бояр­ской думы. Следовательно, в мае власти не считали необходимым вновь созывать низшие и наиболее многочисленные курии Земского со­бора, включавшие недумных дьяков, детей боярских, приказных людей и гостей, для заверки документа. Стало быть, утвержденную грамоту предполагалось скрепить не как со­борный приговор, а как постановле­ние Боярской думы и духовенства.

Отдав приказ о сборе под Моск­вой всего дворянского ополчения, Борис в начале мая выехал к полкам на Оку. Русской армии не пришлось отражать неприятельское нашествие, тем не менее она пробыла на Оке два месяца. Это время Годунов исполь­зовал, чтобы завоевать на свою сто­рону симпатии всей массы уездных дворян, детей боярских и ратных лю­дей. Дворян щедро потчевали за «цар­ским столом», а затем им раздали денежное жалованье. Серпуховский поход стал важным этапом в избира­тельной кампании Бориса Годунова. Шум военных приготовлений помог заглушить голос оппозиции. Раз под­чинившись правителю, бояре в сво­их неизбежных местнических счетах должны были прибегать к его суду, а это было равнозначно признанию за ним царского ранга. Борис посту­пил очень умно, постаравшись удов­летворить самолюбие своих главных противников. Все они получили са­мые высокие посты в армии.

Глава 11. Земский собор 1598 г.

Во время серпуховского похода Борис исполнял функции самодержца в полном объеме. В мае он подтвер­дил жалованную грамоту новгород­ского Юрьева монастыря, отписал деревеньку у другого монастыря под Серпуховом и т. д. Это было время и первых дипломатических призна­ний. В мае английская королева Ели­завета официально поздравила Году­нова с восшествием на престол. В том же месяце ливонские «державцы» при­знали за Борисом царский титул. В июне полномочные крымские послы вели переговоры с Борисом как с ца­рем ⁸³. Не позднее июля польский король Сигизмунд III уведомил пап­ского нунция о том, что «Борис на­значен правителем Московии как ве­ликий князь». При дворе ссылались на письмо королевского гонца А. Вир­ского из Москвы, в котором сообща­лось, что Борис уже стал правителем и усмирил противников. Вместе с тем в Речь Посполитую поступили сведе­ния, что «супруга покойного великого князя поставила на управление кня­жеством своего брата Бориса до тех пор, пока не будет поставлен настоя-

щий князь».

Неблагоприятная информация за­ключала в себе лишь долю истины. Без коронации избрание Бориса на трон не было делом законченным. Но решающий этап борьбы за власть был уже позади. Успех Бориса объяс­нялся тем, что его политика отвечала чаяниям и нуждам феодального дво­рянства. В серпуховском лагере пра­витель добился того, что его призна­ли царем как столичные дворяне, так и вся масса уездного дворянства. Провинциальная служилая мелкота составляла подавляющую массу гос­подствующего сословия. Ее энтузи-

азм помог Борису преодолеть колеба­ния в среде столичного дворянства, почти в полном составе участвовавше­го в серпуховском походе. Как только провинция сыграла отведенную ей роль, она должна была вновь уйти в тень.

С окончанием серпуховского похо­да правитель немедленно распустил по домам «детей боярских всех мос­ковских городов» и ратных людей, а всем столичным чинам — «боярам, и окольничим, и приказным людем, и столникам, и стряпчим, и жилцем, и дворянам болшим, и дворянам из городов» — указал идти к Москве⁸⁵. Возвращение высших дворянских чи­нов в столицу создало потенциаль­ную возможность для возобновления работы представительного Земского собора. Однако трудно сказать, в ка­кой мере власти ею воспользова­лись ⁸⁶. Предположение о том, что ле­том 1598 г. деятельность избиратель­ного собора вступила в решающую фазу, опирается главным образом на дату 1 августа в тексте утвержденной грамоты последней редакции. Но под­ложность этой даты выяснена выше.

Патриарх Иов ждал возвращения Бориса Годунова из серпуховского похода и тщательно готовился к это­му торжественному моменту. К июлю патриаршая канцелярия завершила сбор подписей под текстом майской грамоты. Помимо иерархов, традици­онно входивших в священный собор, грамоту скрепило многочисленное «несоборное» духовенство: 30 прото­попов и игуменов из церквей и второ­степенных монастырей столицы и 30 игуменов из провинциальных мона­стырьков и пустыней. В июле канце­лярия сочла необходимым проком­ментировать майские списки, чтобы