Религиозная картина мира

Патристика.

Формирование христианской картины мира шло первоначально в противопоставлении скептицизма академиков, которые подвегали сомнению чувственные восприятия.

Исидор Севильский(570-636).

Его наиболее известная работа «Этимологии», которая состояла из 20 книг, первые три были посвя­щены основам тривуиму и квадриума, остальные посвящены медицине, теологии, исто­рии, механике, географии, военному искусству и др. Основная идея Иси­дора состояла в том, что через этимологию слова можно прийти к его изначпль­ному смыслу.

ЧАСТЬ II ФОРМЫ ПАРАДИГМ

МЕХАНИЦИЗМ

Если рассматривать механизм как исходный архетип для анализа культурных явлений, то возможность такой интерпретации, на первый взгляд, вполне возможна. Именно этот первый взгляд и мы наблюдали в новоевропейской культуре XVII века, мыслители ко­торого были склонны к интерпретации всех культурных явле­ний как механизмов. Но, на самом деле, культурное действие не может быть пони­маемо таким образом. В таком виде может интерпретироваться в большой долей при­ближение только инстинктивное действие, собственно с этого времени мы и имеем традицию исследования явления рефлекса, идущую с Р. Декарта. Также мы имеем стремление разложить культурное действие на отдельные элементарный факторы-силы – аффекты, которые это культурное действие определяют.

Более того, культурные явления не могут действовать по линии причинно-следствен­ных связей, которые являются основой механистической картины действия. Как верно в свое время подчеркивали стоики необходимость, основанная на причинно-следствен­ном детерминизме, отличается от судьбы, которую они и ставили в основу не только анализа социокультурных явлений, но и в основу рассмотрения всех типов явлений, происходящих в Космосе. Именно это подчеркивание примата судьбы, во многом сближает концепцию стоиков с современной синергетикой.

Основополагающим «архетипом» механицизма является образ «часов» или «машины».

Как правильно подчеркивает В.С. Степин: «механистическая картина мира сформули­ровала видение природы как своеобразной простой машины, взаимодействие частей которой подчинено жесткой детерминации (лапласовского типа)» (Степин В.С. Структура и эволюция теоретических знаний\\ природа научного знания. Минск 1979 с.199)

Идея «машины мира» (machina mundi). Эта идея имеет истоком в практике античного театрального искусства, а уже в XIV- XV веках получила распространение. Эти образы уже ис­пользует Эразм Рот­тердамский в своей работе.

Вот что пишет П. Гайденко:

«Понимание мира как машины, как machina mundi отличает естествознание нового времени не только от античной и ранней средневековой науки (свое начало это понимание берет в позднем средневековье, особенно XIV в.). здесь проходит также граница, отделяющая классическую ме­ханику от натурфилософии XIV-XVI в., рассматривающей понятие «природа» и «жизнь» как тождественные» (П. Гайденко Эволюция понятия науки (XVII-XVIII вв.). Формирование науч­ных программ нового времени. М., «Наука». 1987. с.15)

Прекрасный анализ становления механистической картины мира в свое время провел крайне талант­ливый, по моему мнению, русский философ (эмигрировал из России по­сле революции) Евгений Ва­сильевич Спекторский (1875-1951) в своей работе «Про­блема социальной физики в XVII столетии» (1910). Он пишет следующее: «.. дух гео­метрии проник во все области научного познания: не только физический, но и психический и даже моральный мир рассматривался геометрически. Дух этот про­ник даже в искусство XVII века; в нем господ­ствуют симметрия, строгие, холодный линии. Красота природы понималась лишь постольку, поскольку она укладывалась в геомет­рические образы»(Спек­торский Е. Проблема социальной физики в XVII столетии. Варшава, 1910 Т.1 с.335)

Как правильно пишет П.П.Гайденко: «.. первые шаги на пути к механистическому объ­яснению мира были сделаны в эпоху поздней схоластики. В средние века, таким об­ра­зом, подготавлива­ется целый ряд предпосылок науки нового времени: понятие пустоты, бесконечного пространства, бесконечного движения по прямой линии, а также требование устранить из объ­яснения, даже живой природы, те­леологический принцип и ограничиться действующими при­чинами»(487)

Э.Блох: «Доведенное до предела такое вычеркивание субъекта.. давало совершенно мертвую картину мира. Объектный мир состоял только из механического движения вещества, бесконечно большого и вместе с тем настолько крохотного, что в нем нет места даже для одной головы человека»(Тю­бинг.79)

Декарт.

Как правильно подчеркивает Карл Манхейм: «Механистическая модель мышления представ­ляет со­бой прежде всего своего рода первичное приближение к объектам во­обще. Целью этой модели явля­ется не адекватное понимание качественных особен­но­стей и неповторимых кон­стелляций, но уста­новление наиболее явных закономерно­стей и приципов упорядочения, свя­зывающих формализован­ные элементы в их наиболее простой форме» (Манхейм К. «Диагноз нашего времени». М.,1994 с.94)

Как пишет Гайденко: «Отождествляя материю и протяжение и изгоняя из нее все, что связано с поня­тием силы и жизни, поскольку эти понятия связаны с традиционными представлениями о форме и душе, Декарт тем самым дает механистическое понимание природы» Своими слов Де­карт сближает математическое и физическое, в этом состоит смысл отождествления материи с протяжением.

«Материя стала субстанцией – в этом состоял революционный переворот, происшед­ший, в XVII в. и послуживший теоретической предпосылкой для нового понятия науки»(Гайденко П. Эв.пон кн2 с. 162)

Важную роль в становлении механистической картины мира сыграла критика аристо­телевской научной программы. Особенно важна переоценка статуса механики в системе наук. Физика со­гласно античным представлениям рассматривала «природу» вещей, их свойства и движения. Механика же – это искус­ство, посредством которого создаются инструменты для производства искусственных вещей.

В основу механистической картины мира положен «образ-архетип» механических ча­сов. И это не случайно. Стиль жизни городской культуры не определен циклами се­во­оборота как в кре­стьянских обществах, он «временится» на основании линейного вре­мени. Потому образ мира в виде хорошо сконструированных механических часов, дви­жение зубцов которых четко детерминирует поведение каждой части Вселенной как нельзя более отвечал менталитету го­родского буржуа-ремесленника.

Принцип этого детерминизма как нельзя лучше выразил Лаплас:

Такой образ мира и такой тип ментальности до такой степени был популярен в мен­тальности буржуа-ремесленника XVII века, что «геометрический» метод изложения для Спинозы оказался единственно приемлемым для его философской системы, что сейчас кажется крайне неудобным и неадекватным тому содержанию, которое было заложено в его философеме.

Интересна по этому поводу мысль И.И. Антоновича: «Идеологическая парадигма поко­рения мира, подчинения его человеческой потребности содержит в себе и элемент мас­кировки чело­веческой сла­бости, его терзаний совести, сомнений и нерешительно­сти. Сильные идеологии всегда слабы ду­ховно. Они прибегают к упрощенным объяс­нениям объяснениям сложнейших общественно-истори­ческих явлений и всегда используют эти объяснения для получения узко­ограниченного практического резуль­тата»(Антонович И.И. Социодинамика идеологии. Минск,1995 с7)

Научная программа Декарта была влиятельной во второй половине XVII в. до появле­ния нью­тоновской программы, которая впоследствии вытеснила картезианскую. В рам­ках картезиан­ской программы мыслил ученик Декарта П.С. Регий (1632-1707), который сводил все явления к механиче­ским перемещениям.

Пифагорейцы. Платон «Тимей». Галилей, Ньютон. Кризис механистической картины мира, становле­ние энергетизма, затем некласси­ческой физики.

Как подчеркивает М. Хайдеггер: «Основной процесс Нового времени – покорение мира как картины мира. Слово «картины» означает теперь: конструкт опредмечивающего представления. Человек бо­рется здесь за позицию такого сущего, которое всему су­щему предписывает меру и предписывает норму» (Хайдеггер М. Время и бытие. Ста­тьи и выступления. М.,1993, с.52)

Лейбниц также не отходит от этой парадигмы. Вот что он пишет: «Всякое органическое тело живого существа есть своего рода божественная машина, или естественный авто­мат, который бесконечно превосходит все автоматы искусственные» (Лейбниц Г.В. Из­бранные философские произведения. М.,1890 с.355)

Вот что пишет Б.Г. Кузнецов в своей работе «Пути физической мысли» М.,»Наука» 1968: «ис­ходной идеей научной картины мира, нарисованной в течение XVII-XVIII вв., была идея одно­родности пространства. При движении в пространстве частица сохраняет свою скорость, если с ней не взаимодействуют другие частицы. Само по себе пространство не может действовать на движущуюся частицу, в пространстве нет выделенных точек. Если частица, благодаря взаи­модействию с другими частицами, по­лучила некоторый импульс (т.е. подверглась в течение некоторого времени действию силы) и приобрела известную скорость, то скорость и соответственно импульс (импульс равен произведению скорости на массу частицы) сохраняется, пока частица вновь не окажется в силовом поле. Пространство не меняет импульса, и лишь взаимодействия тел могут что-либо изменить в состоянии Вселенной - уско­рить или замедлить движение образующих ее частиц….

Великой идеей, усложнившей и дополнившей указанную концепцию, была идея одно­родности времени. Однородность времени выражается в неизменности не импульса, а другой физической величины – энергии, которая пропорциональна уже не скорости, а квадрату скорости. Наиболее важная особенность энергии состоит в том, что она со­храняется, когда движущееся тело оста­навливается, т.е. при переходе к нулевой скорости тела» (с.207)

На идеи механицизма, конкретно в ньютонианском варианте, опирался А. Сен-Симон, который хотел распространить принципы закона тяготения на социальную жизнь.

Влияние механицизма оставило значительный след в западноевропейской ментально­сти, и про­должает оказывать и сейчас. Идеи механицизма оказали влияние на творцов американской кон­ституции, которые при ее разработке имели образом государствен­ную машины, все звенья ко­торой должны работать с точностью часового механизма.

Лаплас

1. КОЛИЧЕСТВЕННЫЕ МЕТОДЫ ПОЗНАНИЯ

1. Пространство и время как методы анализа культуры. Количественные методы опе­рируют тремя основополагающими концептами: пространство, время и число. Со вре­мен И. Канта пространство и время считаются ап­риор­ными формами. Каждое жи­вотное обладает своим понима­нием пространства и времени, и человек фор­мирует по­нятия простран­ства и времени в про­цессе культурной деятельности. Формируются эти поня­тия согласно своему психоло­гическому складу и посредством аналогии с типом своего со­циального устройства. Эти категории имеют фундаментальное значение в по­нимании не только природного бы­тия, но и бытия культуры и её артефактов. Даже у радикаль­ных эмпириков простран­ство и время наделя­лось особым статусом «первич­ных качеств». Любые явления, и, в частности, явления культуры не могут быть поняты без рассмотрения их в пространст­венно-временных ха­рактеристиках. Более того, сама тра­диция участвует в формирова­нии структуры про­странственно-временного восприятия мира. Пространство-время – это универсальная характеристика. Сущест­вует простран­ство и время Природы, суще­ствует пространство и время Культуры, су­ществует про­странство и время Сознания.

Число, как димен­сиональная ха­рак­теристика про­стран­ственно-временных координат, всегда имело двойственный характер как «аритмологического», экзи­стенциального ха­рактера, так и мате­матического. В классиче­ских иерархиях «Еди­ное – Ум – Душа - Ма­те­рия», оно всегда «блуждало» ме­жду этими симво­лами. Например Ж. Делёз.

Математика – это не только наука, но она имеет фундаментальный характер для чело­веческого сознания. Увлечение математикой в новоевропейской истории XVII-XVII века не случайно.

2. Статистические законы. Социальные процессы имеют статистический характер, потому статистика важна для понимания реальной жизни культуры. Если мы, например, имеем какое-либо произведение, то без оценки степени его распространен­ности во всех слоях населения, количества издания этого перевода и количества ти­ража, то вряд-ли мы сможем понять адекватно какую реальную роль сыграл этот арте­факт в истории культуры.

Пионером в применении статистических методов к социальным явлениям был Л. Кетле (1796-1874), ученик П.Лапласа. Его основная идея состоит в понятии средней величины, он считал, что для социальных процессов средние социальные величины аналогичны фактам физической реальности.

3. Графы. Теория графов является эффективным методом для моделирования культурных процессов. Свое начало она ведет с решения известной задачи о кенигс­бергских мостах Эйлером (1736). Смысл этой задачи состоял в том, чтобы узнать как можно, выйдя из произвольной точки, вернуться в нее, пройдя каждый из семи мостов Кёнигсберга. При исследовании электрических цепей эту теорию использовал Кирхгоф (1847) Эти методы довольно эффективно используются при решении задач о транспортных пе­ревозках, сети коммуникаций городского хозяйства и т.д., т.е инфраструктур, которые образует современная цивилизация. Динамика традиции и культурных форм поддаются описанию теорией графов. Традиция действует по каналам сети, образованной цепями множества сильно или слабосвязных орграфов (ориентированных графов). Она двигается по дугам этих графов от одной вершины (узла) к другому, «блуждая» таким образом, по пространственно-временным коммуникациям культуры.