Правила выражения эмоций

Несмотря на то, что выражения эмоций на лице могут быть универсальными, многие из нас чувствовали неуверенность, когда интерпретировали выражения лиц представителей другой культур­ной среды. В то же время мы можем задать вопрос, воспринимают ли окружающие наши собственные эмоции так, как мы их выражаем. Хотя мы замеча­ем, что выражение эмоций у людей из другой куль­турной среды подобно нашим выражениям, все же чаще мы замечаем имеющиеся между нами разли­чия. Эти впечатления соответствуют типичным представлениям ученых о мимических выражени­ях всего лишь несколько десятилетий тому назад. Каким же образом наш повседневный опыт и опыт таких известных ученых, как Маргарет Мид, мо­жет заставить нас поверить в то, что человеческие выражения эмоций отличаются в разных культу­рах, если открытия многих исследователей гово­рят об обратном.

Экман и Фризен раз­мышляли над этим вопросом и для объяснения противоречия, предложили концепт культурных правил выражения эмоций. Они предположили, что культурные различия обусловлены опреде­ленными правилами, диктующими, как должны выражаться универсальные эмоции. Эти прави­ла определяют соответствие выражения каждой эмоции тем или иным социальным обстоятель­ствам. Правила усваиваются в раннем возрасте и диктуют, как универсальные выражения эмоций будут видоизменяться в зависимости от социаль­ной ситуации. К зрелому возрасту в процессе долгой практики эти правила становятся автомати­ческими.

Экман и Фризен провели исследование, чтобы подтвердить существование культурных правил выражения и выяснить их роль в появлении культурных различий в выражении эмоций. В исследовании, описанном выше, амери­канским и японским участникам экспериментов показывали фильмы, вызывающие сильный стресс, и в это время их выражения лица записывали на видео. На самом деле этот эксперимент устраивал­ся в двух ситуациях. В первой, как мы уже описа­ли, испытуемым просто предъявляли стимулы. Во второй ситуации в комнату входил старший по возрасту и статусу экспериментатор и просил испытуемых просмотреть фильм еще раз, но теперь в присутствии исследователя, который будет за ними наблюдать. Реакции испытуемых снова за­писывали на видео.

Анализ записи показал, что американцы в це­лом также проявляли негативные эмоции - от­вращение, страх, грусть и гнев. А японцы все без исключения улыбались в этой ситуации. Такие данные свидетельствуют о том, как универсаль­ные, биологически врожденные выражения эмо­ций взаимодействуют с обусловленными культу­рой правилами выражения, формируют соответ­ствующие эмоциональные выражения. В первом случае, когда культурные правила не действова­ли, американцы и японцы одинаково выражали свои эмоции. Во второй ситуации действие пра­вил выражения заставляло японцев улыбаться, чтобы не оскорбить старшего по возрасту и ста­тусу исследователя, несмотря на то, что они, не­сомненно, испытывали негативные эмоции. Эти открытия особенно важны, поскольку и в первом эксперименте, когда обнаруживались сходства между культурами, и во втором эксперименте, когда обнаружились отличия, - испытуемые были одни и те же.

Современные кросс-культурные исследования эмоциональной экспрессии и правил выражения эмоций. В последнее десятилетие накопившиеся факты различий в эмоциональном выражении позволи­ли создать теоретическую базу для объяснения того, как и почему культуры порождают эти раз­личия.

Мацумото использовал в этих целях понятия «группы своих» и «чужих». Он предположил, что культурные отличия во взаимоотношениях человека с «груп­пой своих» и «чужих» имеют особое значение для эмоций, выражаемых в социальных взаимодей­ствиях. В целом во всех культурах близкие отно­шения в «группе своих» создают ощущение безо­пасности и комфорта и позволяют человеку сво­бодно выражать эмоции и создают обстановку терпимости к широкому спектру эмоционального поведения. Отчасти эмоциональная социализация заключается в усвоении того, кто является членом «группы своих» и «чужих» и в научении соответствующему поведению.

Зависимость выражения эмоций от коллективизма и индивидуализма. Как показал Мацумото, коллективистские культу­ры способствуют проявлению более позитивных и менее негативных эмоций по отношению к «сво­им», потому что для коллективистского общества гораздо важнее внутригрупповая гармония. Пози­тивные эмоции обеспечивают поддержку этой гар­монии, а негативные эмоции угрожают ей. Инди­видуалистические культуры больше поддержива­ют выражение негативных эмоций и реже - позитивных в «группе своих», поскольку гармония и сплоченность менее значимы для таких культур; также в этих культурах считается приемлемым выражать эмоции, которые угрожают групповой сплоченности. Индивидуалистические культуры больше поощряют позитивные эмоции и менее не­гативные вне группы, поскольку для индивидуа­листических культур не так важны различия груп­пы «своих» и «чужих», таким образом, они разре­шают позитивные и подавляют негативные эмоции по отношению к группе «чужих». Коллективистские культуры более поощряют негативные эмо­ции, направленные на «группу чужих», чтобы бо­лее четко отделить «группу своих» от «группы чу­жих» и сплотить «группу своих» (с помощью кол­лективного выражения негативных эмоций, направленных на «группу чужих»).

Два исследования подтвердили многие из этих ги­потез. Мацумото и Хирн, например, изу­чали культурные правила выражения эмоций в США, Польше и Венгрии. Участники экспериментов в каждой из трех стран рассматривали каждую из шести универсальных эмоций и оценивали, насколько было бы уместным выражать их в трех различных социальных ситуациях: 1) наедине; 2) в присутствии других, считающихся «членами группы своих» (например, близкие друзья, члены семьи); и 3) при посторонних, не считающихся «своими» (например, публично, в присутствии случайных знакомых).

Поляки и венгры указывали, что в группе «сво­их» неуместно выражать негативные эмоции и больше подходят положительные эмоции; они так­же сочли, что выражать негативные эмоции более уместно среди группы чужих. Американцы, наобо­рот, были более склонны выражать негативные эмоции в группе «своих», а положительные эмо­ции в группе чужих. В отличие от американцев поляки также указывали, что проявление негативных эмоций было менее уместно, даже когда они оставались одни. Мацумото и Хирн интерпретировали эти результаты как подтверждающие теоретические предпосылки Ма­цумото (1991). Данные сравнения США и Японии подтвердили эти предположения.

Рейтинги относительной интенсивности эмоций. В разных культурах приблизительно одинаково оценивается интенсивность тех или иных эмоций, выраженных на лице. То есть когда сравниваются два выражения лица, то во всех культурах люди выделяют то выражение, которое наиболее силь­но проявляется. Когда Экман и его коллеги предложили участникам по два при­мера одной и той же эмоции, то обнаружили, что в 92% случаях участники экспериментов приходи­ли к единому мнению относительно более интен­сивной эмоции. Мацумото и Экман расширили базу участников и вклю­чили в фотографии для сравнения различные типы позирующих, в том числе европейского и япон­ского происхождения. Когда исследователи изуча­ли каждую эмоцию в рамках одного гендера, сна­чала в конкретной культуре, а затем в разных куль­турах, они обнаружили, что американцы и японцы высказывали единодушное мнение относительно эмоций, изображенных на 24 из 30 фотографий. Эти данные показывают, что в культурах эмоции оцениваются на одинаковом основании, несмотря на отличия в лицах, морфологии, расе и половой принадлежности позирующих и на правила в куль­туре, определяющие выражения и восприятия лиц.

Когда люди видят ярко выраженную эмоцию на лице, они делают вывод, что человек действитель­но испытывает сильные чувства. Если у выражения лица более слабая эмоциональная окраска, делает­ся вывод, что человек испытывает более слабые эмо­ции. Мацумото, Касри и Кукен продемонстрировали этот эф­фект, получив мнение о 56 выражениях японских и европейских лиц. Наблюдатели оценивали, какую эмоцию выражал позирующий, и потом делали вывод о внешнем выражении и о субъективном пере­живании эмоции. Корреляции между двумя рей­тингами интенсивности подсчитывались дважды, сначала брались корреляции между наблюдателя­ми для каждого выражения, а затем корреляция вы­ражений для каждого наблюдателя.

Независимо от подсчетов, и для культур и для всех выражений наблюдались высокие позитив­ные корреляции. Наблюдатели связывали силу внешнего проявления с предполагаемой силой внутренних переживаний, так что можно сделать предположение об общности, связывающей все культуры.

Связь между присутствием и отсутствием вы­ражения и связанным с ним переживанием и ин­тенсивностью того и другого - это тема, имеющая большое значение в современных теориях эмоции. Некоторые авторы утверждают, что связь между выражением и переживанием неосновательна другие считают, что выражения и переживания тесно связаны (но не обязательно сочетаются меж­ду собой). Данные Мацумото и его коллег с очевидностью подтвер­ждают связь этих понятий.

Итак, люди из разных культур отличаются тем, насколь­ко сильными кажутся им эмоции других людей. Исследование Экмана и коллег 10 культур первым зафиксировало этот эффект. Хотя в целом данные о понимании подтвердили универсальность, у азиатов оказались значитель­но ниже рейтинги интенсивности счастья, удивле­ния и страха. На основании этих данных можно предположить, что эксперты действовали в соот­ветствии с культурными правилами того, как вос­принимать выражения, особенно если учесть, что все позирующие были белыми. То есть, возможно, азиаты оценивали интенсивность выражения бе­лых меньше из вежливости или незнания.

Чтобы проверить эту гипотезу, Мацумото и Экман взяли ряд стимулов (выражение эмоций у японцев и европейцев) и представили их экспер­там в США и Японии. Выражения всех эмоций, кроме одной, американ­цы оценивали как более интенсивные, чем япон­цы, независимо от расы человека, которого оцени­вали. Поскольку различия не были конкретными для позирующего, Мацумото и Экман интерпре­тировали различия как функцию правил, которые могут быть в культурах для интерпретации выра­жения лица других. Различия в атрибуции интен­сивности выражений также были зафиксированы документально среди этнических групп США.

Исследование Мацумото, описанное выше, также изучило взаимоотношения между параметрами культуры Хофштеде и рейтин­гом интенсивности эмоций. Оно дало два важных результата. Во-первых, существовала негативная корреляция между расстоянием и рейтингом интен­сивности гнева, страха и грусти, так что можно пред­положить, что культуры, подчеркивающие различия в статусе, оценивают эти эмоции как менее интен­сивные. Вероятно, эти эмоции угрожают статусу взаимоотношений и таким образом ослабляются в эмоциональном восприятии. Во-вторых, индивиду­ализм позитивно коррелировал с рейтингами интен­сивности гнева, страха и печали, поэтому можно предположить, что люди в индивидуалистических культурах видят больше интенсивности в этих вы­ражениях. Эти данные можно не только интерпре­тировать в связи с тенденциями поведения, обус­ловленными влиянием индивидуализма или сдер­жанности; на их основании можно предположить, что параметры понимания в культуре могут быть ключом к объяснению культурных отличий в вос­приятии негативных эмоций.

Атрибуции личности, основанные на улыбках. Улыбка - это общий знак приветствия, признания и одобрения. Она также применяется, чтобы скрыть эмоции, а культуры могут отличаться в использо­вании улыбок для этой цели. Так, в исследовании Фризена, когда мужчины - японцы и американцы - смотрели видеоклипы, вызываю­щие отвращение, в одном помещении с эксперимен­татором, то японцы использовали улыбки, чтобы скрыть свои негативные выражения, намного чаще, чем американцы.

Чтобы дальше исследовать значение этих от­личий, Мацумото и Кудо получили рейтинги японских и американ­ских улыбок и не улыбающихся (нейтральных лиц) по параметрам ума, привлекательности и общительности. Американцы оценивали улыбающи­еся лица как более умные, чем нейтральные; а вот японцы - нет. Американцы и японцы в равной сте­пени считали улыбающиеся лица более общитель­ными, чем нейтральные, а для американцев это отличие было еще больше. Эти отличия предпола­гают, что правила проявления эмоций в культуре заставляют японцев и американцев придавать раз­ное значение улыбке, и это хорошо объясняет зна­чительные отличия в стиле коммуникации в разных культурах.

Когда люди из разных культур переживают эмо­цию, они испытывают ее одинаково или по-разно­му? Подвержены ли они одним и тем же типам эмоций? Испытывают ли они одни эмоции чаще или сильнее, чем другие? Проявляются ли у них одинаковые невербальные реакции, физиологиче­ские и телесные симптомы и ощущения?

За последние годы была установлена степень универсальности эмоционального опыта, т. е. то, насколько он является общим для всех людей во всех культурах и специфическим для каждой от­дельной культуры. На эти вопросы ответили два основных вида исследований: один проводили Клаус Шерер и Гаральд Уоллботт в Европе, а вто­рой - ряд независимых ученых. Психологи уста­новили, что многие аспекты наших эмоциональных переживаний и на самом деле универсальны, тог­да как другие аспекты эмоциональной жизни спе­цифичны для каждой культуры.

Уоллботтом и Шерером было проведено изучение связи между переживаниями стыда и вины и че­тырьмя параметрами культуры Хофштеде: индиви­дуализмом/коллективизмом, дистанцией власти, терпением к неопределенности и особенностями проявления мужского / женкского в культуре. Ученые выбрали из сво­ей серии исследований страны, которые были ранее включены в многонациональное иссле­дование культурных ценностей Хофштеде, и раз­делили их на три группы: с высокой, средней или низкой степенью выраженности параметров куль­туры, а затем совместили эту классификацию с данными о различиях в эмоциональных пережи­ваниях.

Уоллботт и Шерер получили воистину порази­тельные результаты. Например, стыд переживался участниками экспериментов из коллективистских культур в течение более короткого времени, считал­ся менее аморальным, и это переживание чаще со­провождалось смехом и улыбками, чем у предста­вителей индивидуалистических культур. Стыд в коллективистских культурах часто характеризо­вался высокой температурой и низким трофотропным возбуждением. Те же самые данные были по­лучены в культурах с высокой дистанцией власти и слабо выраженной терпимостью к неопределенно­сти. Эти результаты тем более интересны, по­скольку противоречат тому, что можно было бы предсказать на основании предыдущих работ, которые харак­теризовали коллективистские культуры как «культуры стыда».

В еще одной попытке раскрыть возможные осно­вы культурных отличий в эмоциональных пережи­ваниях Уоллботт и Шерер сопоставили данные своих исследований с валовым национальным продуктом каждой из исследованных ими стран. Они обнаружили «значи­тельные негативные корреляции валового нацио­нального продукта с недавним эмоциональным переживанием, его продолжительностью и интен­сивностью. Эти корреляции указывают, что чем беднее страна, тем дольше и интенсивнее эмоции. Испытуемые из более бедных стран сообщают о "более существенных и серьезных эмоциональных случаях"».

Чем беднее страна, тем дольше и интенсив­нее эмоции у ее граждан.

Культурное построение эмоции. Ряд исследователей под руководством Китаямы и Маркуса, а также Вежбицка и Шведер воспользовались другим подходом для описания того, как культура влияет на эмоцио­нальные переживания. Применяя так называемый функционалистский подход, эти исследователи рассматривают эмоцию как ряд «социально общих сце­нариев», состоящих из физиологических, поведен­ческих и субъективных компонентов. Такие сцена­рии формируются по мере того, как люди усваивают нормы культуры, которая их породила и с которой они взаимодействуют. Эмоция, следовательно, от­ражает культурную среду, в которой люди развива­ются и живут, и является такой же неотъемлемой ее частью, как мораль и этика. Маркус и Китаяма цитируют данные многочисленных источ­ников, подтверждающие эту точку зрения, в том числе исследования, демонстрирующие различие между культурами в переживании социальных и не­социальных эмоций и культурных паттернов ощу­щений радости и счастья.

С этой точки зрения культура формирует эмо­цию. Поскольку различные культуры имеют раз­ную реальность и идеалы, продуцирующие различ­ные психологические потребности и цели, то они вызывают различия в переживании привычных эмоций.

Многие авторы, использующие функционалистский подход, заходят дальше простого описания роли культуры в построении эмоциональных пе­реживаний и подвергают сомнению универсаль­ные и, возможно, биологически врожденные аспек­ты эмоций. В основном их аргументация состоит в том, что именно из-за врожденных и сложных от­ношений между эмоцией и культурой эмоцию нельзя рассматривать как «биологически фикси­рованную» для всех людей. Такие функционалис­ты считают, что говорить об универсальности эмо­ций методологически неправильно и что подтвер­ждающие эту концепцию данные - всего лишь следствие экспериментальных и теоретических предубеждений некоторых исследователей.