Отграниченность

Понятие семиосферы связано с определенной семиотической однород-, ностью и индивидуальностью. Оба эти понятия (однородность и индиви­дуальность), как мы увидим, трудно определимы формально и зависят от системы описания, но это не отменяет их реальности и хорошей выделяе- мости на интуитивном уровне. Оба эти понятия подразумевают отграни- ченность семиосферы от окружающего ее внесемиотического или иносе- миотического пространства.

Одним из фундаментальных понятий семиотической ограниченности является понятие границы. Поскольку пространство семиосферы имеет Абстрактный характер, границу ее не следует представлять себе средст­вами конкретного воображения. Подобно тому как в математике грани- ¿ цей называется множество точек, принадлежащее одновременно и внут- | реннему, и внешнему пространству, семиотическая граница — сумма

билингвиальных переводческих «фильтров», переход сквозь которые пе­реводит текст на другой язык (или языки), находящиеся вне данной семи­осферы. «Замкнутость» семиосферы проявляется в том, что она не может соприкасаться с иносемиотическими текстами или с не-текстами. Для того чтобы они для нее получили реальность, ей необходимо перевести их на один из языков ее внутреннего пространства или семиотизировать факты. Таким образом, точки границы семиосферы можно уподобить чувствен­ным рецепторам, переводящим внешние раздражители на язык нашей нервной системы, или блокам перевода, адаптирующим данной семиоти­ческой сфере внешний для нее мир.

Из сказанного очевидно, что понятие границы соотносительно поня­тию семиотической индивидуальности. В этом смысле можно сказать, что семиосфера есть «семиотическая личность» и разделяет такое свойст­во личности, как соединение эмпирической бесспорности и интуитивной очевидности этого понятия с чрезвычайной трудностью его формально­го определения. Известно, что граница личности как явления историко- культурной семиотики зависит от способа кодирования. Так, например, жена, дети, несвободные слуги, вассалы могут в одних системах вклю­чаться Ъ личность мужа, хозяина ипатрона, не имея самостоятельной ин­дивидуальности, а в других — рассматриваться как отдельные личности. Это ясно обнаруживается в релятивности юридической семиотики. Когда Иван Грозный казнил вместе с опальным боярином не только семью, но и всех его слуг, это было продиктовано не мнимой боязнью мести (как будто холоп из провинциальной вотчины мог быть опасен царю!), а представле­нием о том, что юридически все они составляют одно лицо с главой дома и, следовательно, казнь естественно на них распространяется. Русские люди видели «грозу» — жестокость царя — в том, что он широко применял каз­ни к своим людям, но включение в число опальной единицы всех предста­вителей рода было для них естественным. Иностранцы же возмущались тем, что за вину одного человека страдает другой. <...>; г»:

<...> Функция любой границы и пленки — от мембраны живой клетки до биосферы как (по Вернадскому) пленки, покрывающей нашу планету, и границы семиосферы — сводится к ограничению проникновения, фильт­рации и адаптирующей переработке внешнего во внутреннее. На разных уровнях эта инвариантная функция реализуется различным образом. На уровне семиосферы она означает отделение своего от чужого, фильтрацию внешних сообщений и перевод их на свой язык, равно как и превращение внешних не-сообщений в сообщения, т. е. семиотизацию поступающего извне и превращение его в информацию*

С этой точки зрения, все механизмы перевода, обслуживающие внеш­ние контакты, принадлежат к структуре семиосферы. В случаях, когда культурное пространство имеет территориальный характер, граница об­ретает пространственный смысл в элементарном значении. Однако смысл буферного механизма, трансформирующего информацию, своеобразного блока перевода, она сохраняет и в этом случае. Так, например, когда се­миосфера отождествляется с освоенным «культурным» пространством, а внешний по отношению к ней мир — с царством хаотических, неупоря­доченных стихий, то пространственное размещение семиотических обра­зований в ряде случаев получает следующий вид: лица, которые в силу особого дарования (колдуны) или типа занятий (кузнец, мельник, палач) принадлежат двум мирам и являются как бы переводчиками, поселяют­ся на территориальной периферии, на границе культурного и мифологи­ческого пространства, между тем как святилище «культурных», органи­зующих мир божеств располагается в центре. <...>

<...> Надо иметь, однако, в виду, что если с точки зрения своего имма­нентного механизма граница соединяет две сферы семиозиса, то с пози­ции семиотического самосознания (самоописания на метауровне) данной семиосферы она их разделяет. Осознать себя в культурно-семиотической отношении — значит осознать свою специфику, свою противопоставлен­ность другим сферам. Это заставляет акцентировать абсолютность той чер­ты, которой данная сфера очерчена.

В разные исторические моменты развития семиосферы тот или иной аспект может доминировать, заглушая или полностью подавляя другой. Граница имеет и другую функцию в семиосфере: она — область ускорен­ных семиотических процессов, которые всегда более активно протекают на периферии культурной ойкумены, чтобы оттуда устремиться в ядерные • структуры и вытеснить их.

Поскольку граница — необходимая часть семиосферы, семиосфера ну­ждается в «неорганизованном» внешнем окружении и конструирует его себе в случае отсутствия. Культура создает не только свою внутреннюю организацию, но и свой тип внешней дезорганизации. Античность кон­струирует себе «варваров», а «сознание» — «подсознание». При этом без­различно, что эти «варвары», во-первых, могли обладать культурой зна­чительно более древней и, во-вторых, конечно, не представляли единого целого, образуя культурную гамму от высочайших цивилизаций древно­сти до племен, находящихся на весьма примитивной стадии развития. Тем не менее античная цивилизация могла осознать себя как культурное целое,-только сконструировав этот якобы единый «варварский» мир, ос­новным признаком которого было отсутствие общего языка с античной культурой. <... > >00000000000000000000000000000

Ключ к фрагменту: Внутри семиосферы также можно наблюдать множест­во границ между составляющими ее элементами, поскольку она содержит как пространства семиотической прозрачности (понятности), так и периферию (окраины, где смыслы знаков размываются). Смыслы различных сегментов мо­гут быть вообще непереводимы на язык друг друга — это допускается в рамках семиосферы как идеального целого. Важным фактором, характеризующим семи- осферу, является динамический аспект: языки кодировки информации и тексты с их смыслами могут переходить с уровня на уровень, перемещаясь как во време­ни,, так и в пространстве (или приходить в данную семиосферу-культуру извне, из иной семиосферы-культуры). Необходимость раскодировки появившейся в ходе таких разноуровневых или «гостевых» перемещений текстов внутри семиосфе­ры понуждает'ее приспосабливаться к новым условиям (новая информация) и изменяться.

000000<Х><>0<Х><><><>0^

<...> Семиотическая неравномерность. Из сказанного в первом пункте видно, что «не-семиотическое» пространство фактически может оказаться пространством другой семиотики. То, что с внутренней точки зрения дан­ной культуры выглядит как внешний, не-семиотический мир, с позиции внешнего наблюдателя может представиться ее семиотической перифери­ей. Таким образом, то, где проходит граница данной культуры, зависит от позиции наблюдателя.

Вопрос этот осложняется обязательной внутренней неравномерно­стью как законом организации семиосферы. Семиотическое простран­ство характеризуется наличием ядерных структур (чаще нескольких) с выявленной организацией и тяготеющего к периферии более аморф­ного семиотического мира, в который ядерные структуры погружены. Бели одна из ядерных структур не только занимает доминирующее по­ложение, но и возвышается до стадии самоописания и, следовательно, выделяет систему метаязыков, с помощью которых она описывает не только самое себя, но и периферийное пространство данной семиосфе­ры, то над неравномерностью реальной семиотической карты надстраи­вается уровень идеального ее единства. Активное взаимодействиё ме­жду этими уровнями становится одним из источников динамических процессов внутри семиосферы. Неравномерность на одном структурном уровне дополняется смешением уровней. В реальности семиосферы ие­рархия языков и текстов, как правило, нарушается: они сталкиваются как находящиеся на одном уровне. Тексты оказываются погруэйекы в не соответствующие им языки, а дешифрующие их коды могут вовсе отсутствовать. Представим себе залу музея, где в разных витринах вы­ставлены экспонаты разных веков, надписи на известных и неизвест­ных языках, инструкции по дешифровке, составленный методистами пояснительный текст к выставке, схемы маршрутов экскурсий й пра­вила поведения посетителей. Если мы сюда поместим еще самих посе­тителей с их семиотическим миром, то получится нечто напоминающее картину семиосферы.<...>

<...> Таким образом, семиосфера многократно пересекается внутрен­ними границами, специализирующими ее участки в семиотическом от­ношении. Информационная трансляция через эти границы, игра между различными структурами и подструктурами, направленные непрерывные семиотические «вторжения» той или иной структуры на «чужую террито­рию» образуют порождения смысла, возникновение новой информации.

Внутреннее разнообразие семиосферы подразумевает ее Целостность. Части входят в целое не как механические детали, а как органы в орга­низма..^

<...>Сознание без коммуникации невозможно. В этом смысле можно сказать, что диалог предшествует языку и порождает его. Именно это и лежит в основе представления о семиосфере: ансамбль семиотических об­разований предшествует (не эвристически, а функционально) отдельному изолированному языку и является условием существования последнего.; Без семиосферы язык не только не работает, но и не существует. Различ- _; ные субструктуры семиосферы связаны во взаимодействии и не могут ра^х ботать без опоры друг на друга. В этом смысле семиосфера современно­го мира, которая, неуклонно расширяясь в пространстве на протяжении; веков, приняла ныне глобальный характер, включает в себя и позывные спутников, и стихи поэтов, и крики животных. Взаимосвязь этих элемен- > тов семиотического пространства не метафора, а реальность.

Семиосфера имеет диахронную глубину, поскольку она наделена слож- ' ной системой памяти и без этой памяти функционировать не может. Меха­низмы памяти имеются не только в отдельных семиотических субструкту- I pax, но и у семиосферы как целого. Несмотря на то что цам, погруженным (в семиосферу, она может представляться хаотическим неурегулирован­ным объектом, набором автономных элементов, следует предположить ^ наличие у нее внутренней урегулированности и функциональной свя- ■■ занности частей, динамическое соотнесение которых образует поведение семиосферы. Предположение это отвечает принципу экономии, т. к. без него очевидный факт отдельных коммуникаций делается трудно объяс­нимым.

Динамическое развитие элементов семиосферы (субструктур) направ- (лено в сторону их спецификации и, следовательно, увеличения ее внут­реннего разнообразия. Однако целостность ее при этом не разрушается,: поскольку в основе всех коммуникативных процессов лежит Инвариант­ный принцип, делающий их подобными между собой. Этот принцип стро- \ ится на сочетании симметрии—асимметрии (на уровне языка эта струкг: турная черта была охарактеризована Соссюром как «механизм сходств I и различий») с периодической сменой апогеев и затуханий в протекании f всех жизненных процессов в любых их формах. По сути и эти два принци- | па могут быть сведены к более общему единству: симметрия—асимметрия может рассматриваться как расчленение некоторого единства плоскостью симметрии, в результате чего возникают зеркально отраженные структу­ры — основа последующего роста разнообразия и функциональной специ­фикации. Цикличность же имеет в основе своей вращательное движение вокруг оси симметрии.

Сочетание этих двух принципов наблюдается на самых разных уров­нях — от противопоставления цикличности (осевой симметрии) в мире космоса и атомного ядра однонаправленному движению, господствующе­му в животном мире и являющемуся результатом плоскостной симмет­рии, до антитезы мифологического (циклического) и исторического (на­правленного) времени.

Поскольку сочетание этих принципов имеет структурный характер, выходящий за рамки не только человеческого общества, но и живого мира, и позволяет установить подобие самых общих структур, напри­мер, поэтическому произведению, то, естественно, напрашивается во­прос: не является ли весь универсум сообщением, входящим в еще более общую семиосферу? Не подлежит ли вселенная прочтению? Ответить на этот вопрос мы вряд ли будем когда-либо способны. Возможность диалога подразумевает одновременно и разнородность, и.однородность элементов. Разнородность семиотическая подразумевает разнородность структурную. В этом отношении структурное разнообразие семиосферы составляет основу ее механизма. Вероятно, так применительно к интере­сующей нас проблематике следует истолковать принцип, который В. И, Вернадский назвал «принципом П. Кюри-Пастера» и считал одййм «из основных принципов логики науки — понимания природы»: «Диссим- метрия может вызываться только причиной, которая сама уже обладает этой диссимметрией».

Наиболее простым и одновременно распространенным случаем соеди­нения структурного тождества и различия является энантиоморфЙгйм,' зер­кальная симметрия, при которой обе части зеркально равны, но Неравны при наложении, т. е. относятся друг к другу как правое и левое. Такое от­ношение создает то соотносимое различение, которое отличается и от то­ждества, делающего диалог бесполезным, и от несоотносимого различия, делающего его невозможным. Если диалогические коммуникаций — ос­нова смолообразования, то энантиоморфные разделения единого й сбли­жения различного — основа структурного соотношения частей в смысло- порождающем устройстве. <...>

<...> Такую же природу имеет и явление «текста в тексте». С этим же можно сопоставить рассмотренное нами в другом месте явлёние, на­блюдаемое на уровне целостных национальных культур: процесс взаим­ного ознакомления и включения в некоторый общий культурный мир вызывает не только сближение отдельных культур, но и их специализа- цин> - войдя в некоторую культурную общность, культура начинает резче

^{ц д} А^и^ггъ В свою очередь, и другие культуры

культивировать свою самобытность, о „ _{иплминяя к}„_{лктлтя 4ПЯЯ}

_,„_11тлп, Изолированная культура «для

кодируют ее как «особую», «необычну _сделавшись частью более

себя» всегда «естественна» и *^об^"\_{юю т0ЧКу зрения на себя как спе}-

обширного целого, она уеМ^^Хности типа «Запад» и «Восток» цифическую. При этом культурные Ж функциональной

складываются в энантиоморфные пар»» г

асимметрией. _ _{дичности чеЛ}овека или от-

Поскольку все уровни ^семио^^_{тячесКЯХ} единств - являют собой дельного текста до глобальных семиих«„„ „„„

^А _{л ллмм}пгй>еоы, каждая из них представляет

как бы вложенные друг в друга семиоьч"^».

кст иш * дру м У (часть семиосферы) и правизны

собой одновременно и участника диалог»

^{с д У у} _ия б_0Лее низком уровне правые и левые

или левизны и включает в себя на оил^

структуры.