Миф как семиологическая система

оооооооооооооооооооооооооооооо Ключ к фрагменту: Обращаясь к теории знака Ф. де Соссюра, Барт предлагает свое объяснение знакового механизма функционирования культуры: если обыч­ный язык представляет собой систему, где каждый знак отсылает к тому, что он обозначает, то культура функционирует как знаковая система, которая над­страивается над знаковой системой языка. В старый знак, как в матрешку, вкла­дывается смысл нового знака.

ооооооооооооооосооооооосюооооо

Действительно, мифология, изучая особого рода слово, составляет лишь фрагмент более обширной науки о знаках, постулированной около сорока лет назад Соссюром под названием семиологии.<...>

<...> Как известно, в семиологии обязательно постулируется соотно­шение двух элементов — означающего и означаемого. Это соотношение соединяет разнопорядковые объекты, а потому представляет собой не ра­венство, но эквивалентность. Здесь следует помнить: хотя в повседневном языке говорится, что означающее просто выражает собой означаемое, но на самом деле в любой семиологической системе передо мною не два, а три разных элемента; действительно, я воспринимаю не просто один эле­мент за другим, но и все соотношение, которым они соединены; таким об­разом, имеется означающее, означаемое и знак, то есть итог ассоциации двух, первых членов.

Возьмем букет роз — он будет означать мою любовь. Разве в нем есть только означающее и означаемое, то есть розы и мое чувство? В нем нет даже и того — есть только розы, «проникнутые любовью». Зато в пла­не анализа налицо все три элемента, ибо розы, наполненные любовью, точно и безупречно распадаются на розы и любовь; одно и другое суще­ствовали по отдельности, пока не соединились вместе, образовав нечто третье — знак. Если в житейском плане я действительно не в состоянии отделить розы от сообщения, которое они несут, то в плане анализа я никак

не вправе смешивать розы-означающее и розы-знак: означающее пусто, тогда как знак полон, он представляет собой смысл.<...>

Описанная выше трехчленная схема — означающее, означаемое и знак — обнаруживается также и в мифе. Но миф представляет собой осо­бую систему в том отношении, что он создается на основе уже ранее суще­ствовавшей семиологической цепочки: это вторичная семиологическая система.

То, что в первичной системе было знаком (итог ассоциации понятия и образа), во вторичной оказывается всего лишь означающим.<...>

<...> Миф как бы возвышается на ступеньку над формальной систе­мой первичных значений. Поскольку этот сдвиг имеет принципиальную важность, я попытался его изобразить следующей схемой — естественно, имея в виду, что ее пространственное строение служит не более чем мета­форой:

Как мы видим, в мифе имеются две семиологических системы, одна из которых смещена по отношению к другой: во-первых, это лингвистиче­ская система, система естественного языка или же аналогичных ему спосо­бов представления, которую я в дальнейшем буду называть язык-объект, так как этим языком миф овладевает, чтобы построить свою собственную систему; во-вторых, сам миф, который я далее буду называть метаязы­ком, так как он представляет собой вторичный язык, на котором говорят о первичном. Размышляя о метаязыке, семиолог не обязан разбираться в устройстве языка-объекта, ему уже больше не нужно учитывать все де­тали лингвистического комплекса; из всего этого комплекса ему требует­ся лишь итоговый член, то есть совокупный знак, и лишь постольку, (по­скольку тот включается в структуру мифа. Вот почему семиолог вправе одинаково рассматривать письмо и зрительный образ: они интересны ему только тем, что это знаки, поступающие в распоряжение мифа и наделен­ные одной и той же знаковой функцией, составляющие в обоих случаях язык-объект.<...> (С. 237-240)