Глава II. Австралийские типы фактов

оооооооооооооооооооооооооооооо Ключ к фрагменту: Австралийский материал содержит множество свиде­тельств о необъяснимых с точки зрения европейской медицины фактах смер­ти аборигенов вследствие нарушения ими тотемических запретов или призна­ния совершения акта злой магии в отношении их. Не менее удивительна вера в то, что колдун, который выступает в роли коллективного заступника за «больного», может спасти его от приближающейся смерти, восстановив «по­рядок вещей в мире».

оооооооооооооск*^

Австралийцы считают естественной только ту смерть, которую мы на­зываем насильственной. Рана, убийство, перелом являются естественны­ми причинами. Кровная месть, направленная на убийцу, не столь яро­стна, как месть колдуну. Все остальные виды смерти рассматриваются как имеющие магическое или же религиозное происхождение. Только в Новой Зеландии события морального и религиозного происхождения способны внушить индивиду навязчивую идею о том, что он скоро умрет; само колдовство обычно воспринимается, главным образом, как имею­щее целью заставить совершить грех. Австралийские факты, напротив, дают обратное соотношение. Случаи, когда смерть вызвана мыслью,, что она — фатальный результат греха, насколько нам известно* достаточно редки: мы обнаружили лишь незначительное число их, причем главным образом они относятся к преступлениям, касающимся тотема, в частно­сти его поедания, или же пищи, запрещенной возрастным классам. Из последней категории приведу два достаточно типичных примера, кото­рые не пришлось рассматривать Дюркгейму. «Если молодой вакельбура (девочка или мальчик) поест запретной дичи и пр., он заболевает и, по- видимому, сам себя поедает; он умирает, издавая крики съеденного жи­вотного». Это дух того животного вошел в согрешившего и его убивает. Другой пример относится к тем отдельным случаям, которые касаются нас более непосредственно. Мак Элпайн нанимал одного молодого курнаи в 1856-1857 гг. Это был сильный и здоровый негр. Однажды Мак Элпайн нашел его больным. Тот рассказал, что совершил то, чего не следует де­лать: украл самку опоссума до того, как получил разрешение съесть ее. Старики обнаружили это. Он знал, что ему больше не подняться, слег, так сказать, под влиянием этой веры и уже не поправился — умер через три недели.

Таким образом, нравственные и религиозные причины у австралий­цев также могут вызвать смерть посредством внушения. Последний факт является также переходной ступенью к случаям смерти чисто ма­гического происхождения: ведь от стариков исходила угроза. Впрочем, поскольку значительное число смертей, вызванных магией, возникает в процессе кровной мести или наказания, индивид, чувствующий себя околдованным этим юридическим колдовством, поражается также и морально в точном смысле слова; так что в целом австралийские факты не так уж далеки от маорийских, как это можно было предположить. Однако обычно речь идет о магии. Человек, верящий, что он околдован, умирает; таков простой и весьма распространенный факт. Приведем не­сколько преимущественно давних случаев, непосредственно наблюдав­шихся, главным образом, точно установленных или даже описанных натуралистами и медиками. Бэкхауз рассказывает, как около 1840 г. в Буэн Айленде один мужчина уверовал в то, что он околдован, сказал, что умрет на следующий день, и умер. В округе Кеннеди в 1865 у суп­ругов Эден старая ирландская служанка обвиняет чернокожую служан­ку в эгоизме и говорит ей: «Ты скоро умрешь из-за своей жестокости». «Женщина с минуту смотрела на нее, уронив руки, она побледнела... и, в отчаянии, под влиянием этих слов стала чахнуть и менее чем через месяЦ умерла».

Старые авторы рассказывают о подобных фактах в более общем виде. ОстиЬ, обследовавший округ Кимберли в 1843 г., отмечает удивитель­ную жизнеспособность чернокожих и их поразительную смертельную слабость, возникающую при мысли, что они околдованы. Согласно на­туралисту Фрогитту, когда чернокожий знает, что это (колдовство) со­вершено против него, он «чахнет от страха». Один автор, проводивший наблюдение около 1870 г., видел мужчину, заявившего, что он умрет в определенный день, и действительно умершего в этот день «от чис­то воображаемой силы». Миссионер с севера Виктории, преподобный

Бал мер, в целом весьма определенно высказывается относительно не­которых племен, где он видел подобные случаи: а именно в одном из племен Квинсленда, наименее затронутых внешним влиянием. Миссио­нер уточняет (то ли это англо-австралийский жаргон, то ли факт?), что, если не находят антиколдовского средства, «кровь портится и околдо­ванный умирает».

Отмечались случаи, когда индивид умирал даже в установленное вре­мя. В других случаях, довольно редких и выходящих за рамки магии, но все же связанных с социальным и религиозным, также отмечают подобное навязчивое преследование со стороны умершего. Тот же Бэкхауз расска­зывает, как за два дня умер чернокожий из Молонбаха: увидел «бледно­лицего» мертвеца, который сказал ему, что тот умрет в это время. Убийца ботаника Стивенса в 1864 г. умер за один месяц от голода в тюрьме. Уби­тый следил за ним из-за плеча. В одной легенде диери (документ подобного рода достоин в наших глазах тщательного изучения), превосходно изло­женной, рассказывается, как божественный предок, Мура Ванмондина, покинутый своими близкими, пожелал умереть и умер. Он околдовал сам себя обрядом сжигания кости. Чем больше он страдал, тем больше радо­вался и завершил жизнь так, как пожелал.

Исследование излечения от этих навязчивых состояний и болезней так же показательно, как и исследование их смертельных последствий. Инди­вид исцеляется, если магическая церемония заклинания, антиколдовст­во, действует столь же неотвратимо, как и в том случае, когда он умирает. Два современных исследователя, один из которых врач, рассказывают, как умирают от «кости мертвеца» у вонкангуру: причиной является силь­ный испуг. Бели эта кость обнаруживается, околдованный чувствует себя лучше, если нет— хуже.

«Европейская медицина бессильна. Она ничего не может, она не из той категории, что колдовство». Надо внимательно прочитать историю* рас*- сказанную сэру Болдуину Спенсеру, крупному физиологу и антропологу, одним из стариков какаду, неким Мукалакки. В молодости он нечаянно съел змею, запретную для его возраста. Один старик заметил это. «Зачем ты ел ее? Ты еще молод для этого, ты серьезно заболеешь», — сказал он ему. Сильно напуганный, он спросил: «Что, я умру?» На что старик вос­кликнул: «Да, мало-помалу помрешь!» Пятнадцать лет спустя Мукалакки почувствовал себя плохо. Старый лекарь спросил его: «Что ты съел?» Тот вспомнил и рассказал старую историю. «Значит, сегодня ты умрешь», — заключил туземный доктор. В течение дня больному становилось все хуже и хуже. Потребовалось трое мужчин, чтобы удерживать его. Дух змеи уг­нездился в его теле и время от времени с шипением исходил от его чела, через рот и т. д. Это наводило ужас. Послали довольно далеко за знамени­тым перевоплощением одного прославленного врачевателя. Некто Морпун

прибыл вовремя, так как конвульсии змеи и Мукалакки становились все более ужасающими. Он отослал окружающих, в тишине осмотрел Мука­лакки, увидел мистическую змею, взял ее, положил ее в лекарскую сум­ку и унес обратно в родную местность, где поместил в наполненную водой яму и велел ей там оставаться. Мукалакки «почувствовал громадное об­легчение, он сильно пропотел, уснул и утром проснулся здоровым... Если бы Морпун не оказался там и не извлек змею, он бы умер. Только Морпун обладал такой силой, чтобы сделать это и т. д.».

Уитнёлл сообщает также относительно племен Севера (северо-запа­да на сей раз), что тотемные святилища и церемонии обладают лечебны­ми достоинствами того же рода... эффективными даже для сознания ма­леньких детей. В сущности, речь идет об обнаружении и восстановлении связи с важнейшим священным явлением. Так, диери, считающий себя околдованным, спасается священным песнопением своего клана, своего предка, муравима, а также песнопением некоего предка, ставшего непо­бедимым. В песнопении смешанного туземно-христианского происхож­дения, излагаемом Балмером и сочиненном в связи с похоронами одного обращенного чернокожего, говорилось, что он был защищен от смерти, «поддерживаемый твоим спасающим духом». Один из лучших этнографов в Центральной Австралии подтверждает интерпретации Районом и Хау- иттом церемоний миндари (инициации и искупления) и обрядов контр­магии и интучиума (тотемический обряд размножения у автралийских аборигенов). Их смысл состоит в том, чтобы показать людям, что они на­ходятся в согласии со всем миром.

Эти формы сознания целиком проникнуты верой в эффективность слов, в опасность зловещих магических актов. Они также бесконечно озабоче­ны чем-то вроде мистики душевного покоя. Таким образом, слабая вера в жизнь рушится или же восстанавливает свое равновесие вспомогатель­ными средствами, колдуном или духом-покровителем, коллективным по своей природе, как и само нарушение равновесия. (С. 229-233)