Конфликт ценностей - проблема развития

Конфликт ценностей, как показывает анализ социокультурной ситуации последних лет, - одна из ключевых проблем переходного периода. Позитивные возможности культурного разнонообразия реализуют себя в условиях стабильного демократического общества, где давно уже установились “общие правила игры”, консенсус относительно основных ценностей. Конфликт ценностей в переходных ситуациях, напротив, приобретает чаще всего негативный смысл прежде всего из-за отсутствия такого консенсуса. Ценностная многоголосица демократического общества “закована” в достаточно жесткую структуру законов, демократических правил и институтов, повседневно тщательно поддерживаемых в общественной жизни на всех ее уровнях. Именно поэтому она может превращаться в ресурс, используемый на благо общества. Такая структурированная многоголосица - дозированное многообразие - свободна лишь в добровольно принимаемых или навязываемых ей рамках стабильной экономической, политической и культурной жизни. В иных условиях начинают доминировать деструктивные свойства ценностного разнообразия, тем более опасные, что в условиях слабой структурированности общества сохраняется возможность выплескивания на верхние этажи общественной иерархии случайных элементов этого разнообразия. Отсюда угроза его превращения в значимый дестабилизирующий фактор, постоянно потрясающий общество, усиливающийся в условиях нелигитимности социальной стратификации, несформированности классовых интересов, анархичности политической жизни, дезориентации управляющих структур. Все эти моменты присутствуют в нашем обществе. Тем самым конфликт ценностей означает для нас возможность социальных потрясений, политической нестабильности, кризиса культурных оснований общества.

Многое зависит от представления о естественности или искусственности модернизации как процесса общественного развития. С одной стороны, оценка модернизации как искусственного, навязанного, “насильного” развития постоянно сопровождает у нас процессы модернизации. Так происходит, начиная от Петра I, навязывавшего предпринимателям собственность, до нынешнего поколения потенциальных собственников, например, колхозников, которые пока не имеют условий для свободного труда, независимости и риска. Навязанная модернизация оборачивается прежде всего своей негативной стороной - извращением сложившихся структур и разрушением, деградацией. С другой стороны, где граница естественного и искусственного? В некотором смысле культура вообще есть нечто искусственное, противостоящее “естественной” природе, о чем было известно уже античным софистам. Модернизация вполне может представать как процесс, лишенный катастрофизма и апокалиптических ожиданий.

Выход за рамки локальных деревенских миров сотен миллионов крестьян, включение в мировое хозяйство десятков развивающихся стран Азии, Латинской Америки, Африки давным-давно проблематизировали эту ситуацию. Долгий исторический путь пролег от того времени, когда человечество осознало потрясающее разнообразие культур и цивилизаций, до сегодняшнего дня, когда это разнообразие предстает уже не как момент симпатий или антипатий, этнографического интереса, эстетического любования, но как необходимость взаимной работы представителей различных культур над общими проблемами, как совместный труд на одних и тех же предприятиях, как оптимизация экономических и политических связей, наконец, как единая задача сохранения планеты в условиях нарастания глобальных проблем.

В западной науке эта ситуация исследуется начиная со второй половины XIX века как проблема классической социологии и, в частности, разрабатываемой ею теории модернизации, осмысляющей трансформацию традиционных ценностей, структур, отношений в модернизированные, “современные”. За прошлый и нынешний века она успела сложиться в развитое направление, включающее множество концепций, имеющих методологическое, теоретическое и прикладное значение. Проблемы модернизации разрабатывали такие крупнейшие ученые, как М.Вебер, Э.Дюркгейм, К.Маркс, Р.Парк, Ф.Теннис, Г.Беккер, М.Леви, Т.Парсонс, У.Ростоу, Дж.Грегор, Р.Рэдфилд, С.Эйзенштадт, Д.Ношемейер, Г.Алмонд, А.Гершенкрон, Б.Мур и многие другие. В их концепциях накоплен огромный теоретический опыт анализа процессов перехода от традиционного к индустриальному обществу, выявлены различные возможности, возникающие на этом пути, общие закономерности и особенности, связанные со спецификой общества и страны, переживающей модернизацию.

По крайней мере с конца 60-х гг. теория модернизации подвергается ожесточенной леворадикальной, в том числе марксистской и неомарксистской критике. Несмотря на это она в целом устояла. Концептуальное углубление теории модернизации, обогащение ее новым опытом, особенно успешной модернизации социальных институтов, политической культуры, социальных отношений, эволюция нравственности в сторону ценностей гражданского общества, правового государства, либеральных свобод способны придать новое дыхание идеям модернизации. Их противопоставление концепциям зависимого развития, слаборазвитости, миросиcтемному подходу не абсолютное. Сама идея модернизации, т.е. постоянного обновления, не прерываемой ни на миг динамики традиций и инноваций, где преобладает ценностная ориентация на продвижение по пути качественного совершенствования, на реформы и прогрессивное развитие отнюдь не утеряла своей привлекательности. Либеральные ценности, которыми вдохновляется теория модернизации, по-прежнему живы, как и направленность обществ на ненасильственные изменения эволюционного типа.

О том, что теория модернизации претендует на роль общей теории общественного развития, свидетельствует ее применимость для обществ различного типа, начиная от анализа трансформаций доиндустриальных структур в Англии, до многочисленных объяснений катастрофического пути к политической модернизации в Германии и Италии и бесчисленных исследований, посвященных модернизации стран “третьего мира”.

Обращение отечественной общественной науки к концепциям модернизации при изучении процессов социальных и культурных изменений в России до последнего времени либо не осуществлялось, либо осуществлялось в неявной форме. Вместе с тем имеет несомненный смысл обсудить возможности этой теории для анализа современных проблем России, в том числе конфликта ценностей. Это представляется тем более уместным, что основной пласт зарубежной исторической и политологической литературы прямо или косвенно связан с использованием идей теории модернизации. Историки, изучающие роль государства, бюрократии, взаимоотношения различных ведомств и инcтитутов, сословий, социальных слоев в России главное внимание уделяют проблеме реформ, попыткам модернизации - экономической, социальной, политической, обсуждению возможностей правящей элиты в России XIX - начала XX вв. избежать революции путем направленной гибкой системы постепенных изменений. В работах зарубежных специалистов большое внимание уделено судьбе самодержавия, проанализированы значительные пласты исторических документов, материалов, позволяющие сделать множество ценных выводов и наблюдений, сформировать ряд общих взглядов на недостатки управления, способствовавшие взрыву 1917 г., на историческую вину бюрократии, дворянства, интеллигенции, тех или иных политических деятелей, не сумевших достаточно гибко и маневренно обойти многочисленные рифы, ставшие на пути модернизации в России⁵.

Вместе с тем эти ценные работы остаются в большинстве своем все-таки взглядом извне. В целом им недостает опоры на “большую теорию”, ибо при всей значимости используемых этими учеными концепций модернизации последние методологически и понятийно не были достаточно заглублены в специфику российских проблем. Европейский взгляд на проблемы отечественного общественного развития поневоле расставляет иные акценты, выделяет подчас не самое главное. И оценка эта обусловлена вовсе не стремлением отгородиться от мировой науки, созданных в ее рамках социологических и политологических теорий, но скорее необходимостью дальнейшего углубления научного знания, учитывающего оригинальный опыт различного типа обществ, в том числе российского. Недостаточны для объяснения отечественных проблем не только “западнические” работы, в которых можно при желании обнаружить специфически европоцентристскую интерпретацию проблем модернизации. Недостаточны для понимания проблем модернизации России и те многочисленные конкретно-страновые разработки теории модернизации, которые возникли как вывод из изучения конкретных регионов и обществ “третьего мира”. Собственно, можно сказать и иначе. И теоретические работы, возникшие как обобщение социального развития западных обществ, и востоковедческие работы, осмысляющие процессы “догоняющего” развития в “третьем мире”, до известного предела чрезвычайно важны и полезны. Их значение прежде всего в том, что они позволяют осмыслить антропологические параметры общественного развития, его общие закономерности, те характеристики, которые могут быть определены как универсалии. Большой смысл этих работ также в том, что они дают возможность обсудить цивилизационные, стадиально-типологические черты, объединяющие общества в группы со сходным набором характеристик. Однако эти работы не могут ответить на те вопросы, что связаны с культурно-самобытными, уникальными чертами российского общества. В то же время вне осмысления этих черт анализ проблем общественного развития России всегда будет представать переводом “чужого” текста, может быть интересным, ярким, но всегда неточным. Поэтому освоение концептуального содержания, накопленного в работах по теории модернизации, не освобождает нас от попыток углубления методологического инструментария, основанного на изучении специфики российского общества, от выявления тех ключевых проблем, которые показывают свою первостепенность именно в связи с изучением общественного развития России. Возможно, в конечном итоге к теориям, разрабатываемым западной социальной наукой, будут добавлены лишь некоторые оттенки, создана лишь некая новая версия теории модернизации (если мы, конечно, не поставим себе задачи, требующие отказа от научного способа осмысления мира). Эта новая версия теории модернизации должна будет обладать лишь тем дополнительным качеством, которое связано с направленностью на собственный объект - российское общество.