Обличение пороков

Гераклит, быть может, самый страстный из античных мыслителей. Он многое говорит от избытка сердца, и речь его резка и нелицеприятна. Она бичует и обвиняет, не снисходя к человеческой слабости, не мирясь с властью обыкновения и привычки. Можно счесть гераклитовские требования к людям чрезмерными, можно усомниться в его праве произносить столь резкие осуждения, но нельзя не видеть их искренности. Мыслью Гераклита движет отнюдь не ненависть к людям, а лишь скорбь и боль сердца, с которой не всегда есть силы совладать. Впрочем, лучше предоставим слово античному свидетельству от имени самого Гераклита.

"Удивляются, почему всегда мрачен Гераклит, не удивляются, почему всегда подлы люди. Поубавьте малость свою порочность, и я тотчас улыбнусь....О люди! Хотите узнать, почему я никогда не смеюсь? Не потому, что ненавижу людей, а потому, что [ненавижу их] пороки. Так и запишите закон: "Кто ненавидит порок, пусть уйдет из города", – и я уйду первым. С радостью буду жить не вдали от родины, а вдали от подлости....Или может быть, прикажете любить вас за то, что вы искоренили во мне добродушие, за то, что не прекращаете бороться со мной законами и ссылками? Разве, оставаясь в городе, я уже не изгнан и не живу вдали от вас? С кем [из вас] вместе я прелюбодействую, с кем оскверняю себя убийством, с кем пьянствую, с кем развращаюсь? Не развращаю, не обижаю никого, один я в городе. Вы превратили город в пустыню своими пороками....Вы удивляетесь тому, что я больше не смеюсь, а я удивляюсь смеющимся – тому, что они радуются своим беззакониям, тогда как им следует грустить о своей неправедности" (DK 22 А Письма V, 3; VII, 2–4).

"Или, может быть, мне смеяться, взирая на ваши настоящие войны, когда под предлогом нанесенных вам обид вы оскверняете себя убийством, несчастные, превращаясь из людей в диких зверей, когда музыкой флейт и труб вы разжигаете в себе чуждые Музам страсти, когда железо, которое скорее должно употребляться для плугов и земледелия, обращается в орудие убийства и смерти, когда вы кощунственно оскорбляете божество, называя его "Афиной Воительницей" и "Аресом Эниалием" [="Убийцей"], когда, построив фалангу против фаланги, человек против человека, вы молитесь о взаимном убиении, а заливших себя кровью с ног до головы почитаете как героев? Львы не вооружаются против львов, кони не берутся за мечи, и вряд ли увидишь орла, облачившегося в панцирь против орла....Как это? Разве не с еще большим рвением вырубаются деревья на земле ваших соплеменников и разграбляются их города? Не творится глумление над старостью, не уводятся жены, не вырываются из объятий дети, не разрушаются брачные чертоги, не обращаются в наложниц девы, не оженотворяются мальчики, не заковываются в железные цепи свободные, не сносятся храмы богов, не разрываются святилища героев, не поются богам песни благодарения за нечестивые дела и не приносятся им благодарственные жертвы за совершенное беззаконие? Вот почему я не смеюсь. В мирное время вы воюете речами, в военное решаете дела железом: похищаете право мечами....Города опустели от доблести, пустыни полны народа для беззакония. Стены домов стоят как знамение человеческой порочности, укрывают от взоров ваше насильничество, дома у всех огорожены. Другие, городские стены – знамение ошибки: те, кто внутри, враждебны друг другу, но при этом именуются согражданами; те, кто снаружи, – враги, но при этом именуются гостями. Все враги, никто не друг другому. Могу ли я смеяться, видя столько врагов? Чужое богатство вы считаете своим, чужих жен считаете своими, свободных обращаете в рабство, живых поедаете, законы нарушаете, беззакония возводите в ранг закона, насилуете все, что для вас непривычно" (DК 22 А Письма VII, 6–10).

АРИСТОКРАТИЗМ?

Особенно резко Гераклит выступил против эфесцев, после того, как те изгнали из города Гермодора, его друга и законодателя, говоря: "Среди нас никто да не будет нам лучшим! А не то быть ему на чужбине и с другими!" (DК 22 В 121). По преданию именно этот Гермодор, покинув Эфес, оказался в Риме, где участвовал в создании законов римской республики.

Случай с Гермодором и речи Гераклита против сограждан послужили основой для легенды об "аристократизме" эфесского мыслителя. Но вот слова, стремящиеся передать его действительные мысли: "Не стыдно ли эфесцам от того, что рабы бывают доблестными? Разумеется, ибо сами порочны те свободные, которые поддаются несвободным страстям. Пусть перестанут быть такими и полюбят всех, ведь добродетель всех делает равными. Как вы думаете, люди, ужели Бог, не сделавший рабами ни собак, ни овец, ни ослов, ни коней, ни мулов, ужели он сделал рабами людей? И раз рабство постигло лучших, не стыдитесь ли вы и этого дела и имени вашей несправедливости?...Только порочность обращает в рабство, только добродетель освобождает, никакому человеку это не под силу....Бог без зависти наделил всех в равной мере глазами, слухом, чувством вкуса, обонянием, памятью и надеждой и не закрыл от рабов свет солнца, записав всех людей в граждане мира" (DК 22 А Письма IX, 3–7).