Нормы и правила

В отношениях библиотекарей и читателей с фондом действуют специальные, закрепленные регламентом правила и нормы его использования. Главным здесь является «бережное отношение» к фонду: книгу необходимо всячески сохранять в нетронутом виде, нельзя вырывать страницы, делать на книге надписи, необходимо вовремя возвращать книгу в хранилище. Кража или уничтожение книги в рамках данного социума — главное преступление, приравненное к «убийству» в социуме внешнем. Такое покушение на книгу карается самым строгим для библиотеки образом — лишением права доступа в хранилище (на определенный срок или навсегда), т.е. изгнанием из данного сообщества, остракизмом.

По отношению к фонду (Книге) формируется и поведенческий кодекс читателей. В представлении «просвещенческой» библиотеки читатель бывает «хороший» и «плохой».

«Хороший» читатель — это, прежде всего, тот, кто «любит чтение». Любитель чтения — любознателен, восприимчив (отзывчив к «мудрости» Книги, готов воспринять заключенную в ней информацию), почитает Книгу как источник собственного духовного прогресса и совершенствования, «обращается к ней за советом». «Хороший» читатель действует «по правилам»: относится к книге бережно, читает ее «спокойно и вдумчиво», не мешает окружающим, сохраняя тишину, подобающую для «храма» — читального зала. «Хороший» читатель не стремится подчеркнуть свою индивидуальность: он одет скромно, не вызывающе, как и подобает почтительному адепту. Ведь он пришел не в театр и не на смотрины — себя показать, он пришел в храм знания. Смысл не в нем, смысл — в Книге. Ничто в его облике не должно отвлекать окружающих от служения Ей.

На противоположном полюсе находится «плохой» читатель, характеризуемый совершенно иным набором признаков. Он может быть одет вызывающе, привлекая к себе всеобщее внимание и нарушая устоявшийся покой и иерархию; он мешает читать другим, «повышает голос», нарушая «священную тишину»; он вырывает страницы, может украсть книгу — словом, ведет себя неподобающе, что свидетельствует о главном — его непочтении к Книге и библиотеке в целом, о несогласии с ее внутренним миром установленных и регламентированных ценностей.

Ценностная иерархия сказывается и на способах взаимодействия читателей и библиотекарей. Библиотекарь занимает место «священнослужителя». Он — узаконенный посредник между Книгой и читателем. В его ведении находится доступ к Книге, а посему он причастен «власти»: способен отказать в выдаче книги, если читатель не выполняет «правил» или ведет себя «недостойно». Библиотекарь «исключает из библиотеки», «налагает штраф», т.е. исполняет все функции карающей инстанции.

Именно потому, что библиотекарь мыслит себя причастным к высоким ценностям Книги, он неизбежно и неосознанно ставит всякого пользователя в подчиненное положение. Отсюда же очень часто проистекает то, что библиотекарь допускает для себя роль «руководителя» чтением: он не только советует, как лучше сориентироваться в каталоге и что лучше прочесть по данной теме, но и готов «рекомендовать» и «направлять» чтение, следуя собственным или выработанным библиотекой вкусам и пристрастиям. В соответствии со своими представлениями о соподчиненности целей и ценностей библиотекарь готов всячески иерархизировать и читателей. Для «любителей чтения» создаются всевозможные привилегии в виде профессорских залов, личного абонемента «друзей библиотеки» и т.п. Все прочие, не ревностные и не отличившиеся в служении, находятся в «общем» зале.

Иерархия ценностей действует и на уровне профессиональной деятельности самих библиотекарей: прежде всего — на уровне комплектования фонда. Документная информация — основной коммуникационный канал, действующий в «просвещенческой» библиотеке. Здесь широко используются понятия «правильного» и «неправильного» чтения, «плохой» и «хорошей» литературы. Ни одна библиотека не может собрать и не собирает всю выходящую в мире книжную продукцию. Ее фонд — это всегда ограниченный тем или иным образом объем информации. А когда стоит проблема ограничения, начинают действовать правила отбора. Любая «просвещенческая» библиотека имеет неявное представление об «истинной» и «неистинной» литературе и руководствуется при этом ценностными моделями, которые официально поддерживает внешний социум.

«Истинной» литературой прежде всего считается литература «классическая» — отобранная предыдущими поколениями и возведенная в ранг «необходимого и достойного». Обычно в библиотеку не попадает литература «маргинальная», а также полагаемая обществом как «вредная», «ложная», «низменная». Критерии цензуры, применяемые к библиотечному фонду, могут варьироваться в разных пределах в разных обществах, однако нет ни одного социума, где бы не было подобной фильтрации, обязательной для библиотек как социальных институтов. Назовем, для примера, литературу по терроризму, книги, призывающие к расовой ненависти, откровенную порнографию — вряд ли мы найдем примеры обязательного комплектования подобными изданиями даже в библиотеках самых либеральных и демократических стран. Особый момент составляет политическая цензура, она действует более активно в библиотеках закрытых, тоталитарных государств и менее активно — в библиотеках стран демократических.

В библиотеке, ориентированной на модель просвещения, безусловно, существует если не прямой запрет, то маргинализация «неистинной» литературы. К примеру, развлекательная литература занимает явно более низкий статус в профиле комплектования, чем литература «научная», она формируется «выборочно» или «строго выборочно», в то время как прочие разделы — с большей степенью полноты. Основа не только в цензуре внешнего социума, но и в том, что в «микромире» самой «просвещенческой» библиотеки представление об «истинной» литературе связано с идеей формирования «образованного человека», «ревнителя знания», ориентированного на «идеалы духовности и прогресса». А эти идеалы, в свою очередь, формируются на основе «опробованной поколениями» полезной классики: фундаментальных научных трудов, учебников, энциклопедий, высоких образцов художественного творчества. «Неистинное» же чтение связано с противоположной идеей — упадка, зла, личной деградации, регресса, а потому является недостойным для сохранения и передачи потомкам.