Историческое значение и место римской литературы в истории литературы Европы

Временем основания Рима традиционно считается 753 г. до н. э. До римлян на территории Апеннинского полуострова существовала Этрусская цивилизация. Этрускам принадлежит изобретение римских цифр. Этрусского происхождения и латинский алфавит. С 8 столетия начинается первый, царский период римской истории. До его завершения Рим сложился как город-государство греческого типа. В эпоху ранней Республики (конец 6 – начало 3 в. до н. э.) Риму удается подчинить себе весь Апеннинский полуостров, в южной части которого находились греческие города.

В середине 3 в. до н. э., когда у греков их классическая литература была позади, а эллинистическая уже успела достигнуть наивысшего расцвета, в западной части Средиземноморья, в Италии, начинает развиваться вторая литература античного общества – римская. Однако греческая литература не исчезла с завершением эллинистического периода ее развития. Эллинистическая культура начала теперь существовать в условиях римского владычества, но и римляне оказались под сильным влиянием более высокоразвитой греческой культуры. Говоря словами Горация, «Греция пленницей став, победителей грубых пленила». В Риме повторяется путь, пройденный греческим обществом, но повторяется в измененной и усложненной форме. Этот «вторичный» характер развития Рима оставил неизгладимый отпечаток на всей его культуре.

Развиваясь позже Греции, Рим очень часто находил у греков готовые ответы на свои идеологические запросы. «Заимствование» у греков играло очень значительную роль и в самых различных областях римской культуры, в религии и в философии, в искусстве и в литературе. Однако, «заимствуя» у греков, римляне приспособляли заимствуемое к своим потребностям и развивали его соответственно специфическим особенностям своей истории. Стилевые формы римской литературы представляют собой повторение, но вместе с тем и видоизменение греческих стилевых форм, и римская литература в целом является вторым вариантом античной литературы, как особой ступени всемирноисторического литературного процесса.

Историческое значение этого варианта, место римской литературы в истории литератур Европы, определяется исторической ролью Рима в культурном развитии европейского Запада. Римская литература вплоть до XVIII в. служила передаточным звеном между литературами греческой и западноевропейской. Воздействие на развитие западноевропейской литературы оказывал римский, а не греческий вариант античной литературы. И в эпоху Возрождения и в XVII — XVIII вв. греческая литература воспринималась в Европе сквозь призму Рима.

Трагедии европейского «классицизма» подверглись гораздо большему влиянию римского драматурга Сенеки, чем Эсхила, Софокла и Еврипида; европейский; эпос этого времени был ориентирован на «Энеиду» Вергилия, а не на гомеровские поэмы. Только буржуазный «неогуманизм» XVIII в. принес с собой новую ориентировку, обращенную на этот раз уже непосредственно к греческой литературе.

Перемена ориентировки привела к тому, что в XIX в. римскую литературу стали недооценивать, рассматривать как чисто подражательную. Значение ее стали сводить к одной лишь «посреднической» роли, обусловленной будто бы только тем обстоятельством, что латинский язык был более распространен в Западной Европе, чем греческий. Эта точка зрения совершенно неправильна. Действительно, в первую половину Средних веков и во времена раннего итальянского Возрождения греческий язык был в Западной Европе почти неизвестен, между тем как латинский знали повсеместно. Но период наибольшего воздействия античной литературы на европейскую наступает с XV—XVI вв., когда греческий язык в Европе уже знали. И если Европа обращается теперь к античной литературе в ее римском варианте, то происходит это не в силу незнакомства с греческим языком, а потому, что римский вариант более соответствовал художественному вкусу этого времени и его литературным потребностям.

Несмотря на однотипность обеих литератур, как литератур, отвечающих одному и тому же этапу в развитии человеческого общества, несмотря на далеко идущую зависимость более молодой римской литературы от ранее развившейся греческой, римская литература не является простой копией с греческого оригинала и имеет свои специфические особенности.

Главное отличие заключается в том, что римский «Золотой век» дает гораздо большее углубление субъективной жизни и большую интенсивность внутреннего переживания. Для Возрождения и эпохи европейского абсолютизма культура поздней античности была во всех отношениях ближе.

К этому основному отличию, определяющему собой специфический облик римской литературы в ее наиболее блестящие периоды, следует добавить и некоторые другие моменты, облегчавшие «посредническую» роль.

Перенимая стилевые формы греческой литературы, греческие литературные жанры, Рим устраняет очень многие пережиточные моменты, сохранявшиеся у греков. Так, в греческой драме, в трагедия и комедии, было обязательным участие хора. Связанный с празднествами Диониса, на которых происходили театральные представления, хор этот пережиточно продолжает функционировать и тогда, когда драма в сущности уже перестала в нем нуждаться. В римской драме эта обязательность отпала; такие местные особенности, вытекающие из специфических условий возникновения жанра, в римской литературе уже теряются.

С другой стороны, римская литература в ее лучших проявлениях нередко представляет собой синтез всего того, что давала греческая литература разных периодов. Эпос Вергилия и лирика Горация ориентированы, например, на греческую литературу классического периода, но используют вместе с тем и достижения эллинистической литера туры, все накопленное мастерство веков. Старые греческие жанры получают у римлян обновленную форму. В Риме происходит, таким образом, расширенное воспроизводство литературных форм Греции, освобожденных от местных особенностей.

Историческое значение римской литературы заключается, таким образом, в том, что это такой вариант античной литературы, расцвет которого происходил на более расширенной базе римской державы и на более поздней ступени античного общества, вариант, который по своим специфическим качествам легче мог содействовать формированию новой западноевропейской литературы.