Истоки и предыстория учения о ландшафте

Появление новых теорий подготавливается всем предшествующим
ходом развития науки. Всякая научная теория закономерно возника-
ет лишь при наличии определенных исторических предпосылок.
Учение о ландшафте не могло возникнуть без предварительной
аналитической стадии в развитии географии, т. е. углубленной
разработки отраслевых географических дисциплин, изучающих от-
дельные компоненты природы Земли. Вместе с тем, перейти от
анализа к синтезу, т. е. к представлению о природном географиче
ском комплексе, невозможно без опоры на фундаментальные законы
естественных наук. Но условия для этого появились лишь к конце
прошлого столетия. В частности, важными импульсами для лан
дшафтоведения явились эволюционное учение в биологии — дарви-
низм (1859) и становление биогеографии и почвоведения: биогеогра-
фы и почвоведы первыми столкнулись со сложными взаимоотноше
ниями между живой и неживой природой и ближе других специали-
стов подошли к географическому синтезу.

Изучая историю науки, нельзя забывать и о важности социально
экономических предпосылок. Всякая наука выполняет социальный
заказ, т. е. обеспечивает определенные общественные потребности.
Между развитием науки и социально-экономическим прогрессом
существуют сложные отношения. Бывает, что потребности практики
ставят перед наукой задачи, которые она еще не в состоянии решить,
но, с другой стороны, творческая мысль передовых ученых нередко
опережает возможности практической реализации выдвигаемых ими
научных идей. В богатейшей истории географии мы находим приме
ры обеих ситуаций. Вся история ландшафтоведения непосредственно
связана с общественной практикой, с нуждами производства; лан
дшафтоведение с самого начала стало одновременно теоретической
и прикладной дисциплиной. В последние десятилетия XIX в. наибо
лее дальновидные русские ученые и общественные деятели осознали,
что решение острейших проблем сельского, а также лесного хозяйст
ва того времени требует понимания взаимосвязей между компо

нентами природной среды и синтетического охвата природы конкрет-
ных территорий.

Таким образом в конце прошлого столетия сложились как естес-
твеннонаучные, так и социально-экономические предпосылки для
зарождения учения о ландшафте. Это, однако, не значит, что лан-
дшафтоведение возникло внезапно и «на пустом месте». Корни его
более глубоки, они уходят в глубины народного опыта и истории
естествознания и географии. Повседневная практика с незапамятных
времен выдвигала перед людьми потребность различать естественные
части территории, отличающиеся друг от друга по условиям жизни
и ведения хозяйства. Задолго до появления научных ландшафтно-
географических идей у разных народов, у земледельцев и скотоводов,
охотников и лесорубов накопились эмпирические представления
о разнообразных местных природных комплексах, основанные на
опыте, на живом наблюдении. Любопытно, что в народной речи
запечатлелась настоящая таксономия природных географических
единиц. У многих народов есть свои представления о зонах, лан-
дшафтах, урочищах. У жителей европейского севера, например,
имеются десятки терминов, обозначающих разные ландшафтные
типы лесов и болот, у казахов и народов Средней Азии — множество
специальных наименований для различных вариантов степей, песков,
солончаков и т. д. Подобные территориальные категории — болотные
массивы, речные поймы, балки, степные блюдца, солончаковые впа-
дины и т. п.— в русском языке именуются урочищами, и этот народ-
ный термин прочно вошел в научный словарь ландшафтоведения.

Наряду с локальными географическими образованиями народный
опыт привел к умению различать и более сложные специфические
территориальные единства регионального уровня, которые получили
меткие собственные названия, например, Мещера, Полесье, Карго-
польская суша, Ополье, Васюганье, Барабинская степь и многие
другие, также вошедшие в научный обиход.

Наконец, из народной же речи современная наука заимствовала
такие термины, как тундра, тайга, степь, пустыня, которыми издавна
обозначались различные типы ландшафтов или ландшафтные зоны.
Конечно, эмпирическое народное знание уступает науке в части
теоретических обобщений (многие жители тундры или тайги хорошо
представляют себе и умеют отличать ландшафты этих двух типов, но
могут не иметь понятия о законе зональности), однако часто превос-
ходит его в понимании местных особенностей природы, в точном
знании фактов. Мы вправе рассматривать народный опыт как один
из источников ландшафтоведения. Не случайно к этому источнику
постоянно обращались классики русского ландшафтоведения —
В. В. Докучаев и его последователи.

Второй источник учения о ландшафте связан уже непосредствен-
но с географией. В течение многих веков география не имела своей
теории, она представляла собой справочно-описательную дисципли-
ну, своего рода энциклопедический свод всевозможных сведений

о предметах и явлениях, заполняющих пространство на Земле.
Однако наиболее видные представители географии в разные эпохи
стремились не ограничиваться накоплением и простой регистрацией
фактов, а пытались объяснить их и найти между ними связь¹.

Зачатки многих современных географических теорий мы находим
у античных ученых. Еще около 500 г. до н. э. в Древней Греции
возникли представления о шарообразности Земли и тепловых поясах
(вначале различали пять поясов — жаркий и по два умеренных
и холодных). Первоначально эти идеи имели чисто умозрительный
и отвлеченный характер и не вытекали из опыта. Теория шаро-
образности Земли приобретает научный характер во второй полови-
не IV в. до н. э. благодаря Аристотелю (384—322 гг. до н. э.), кото-
рый привел ее первые доказательства — круглую форму земной тени
при лунных затмениях и изменение вида звездного неба при передви-
жении с севера на юг (или обратно). Более того, к этому времени
относятся первые попытки вычислить размеры окружности земного
шара. Наиболее известны довольно точные расчеты, произведенные
крупнейшим античным географом Эратосфеном (около 276—
194 гг. до н. э.). Труд Аристотеля «Метеорологика» можно рассмат-
ривать как начало общего землеведения: в нем содержатся пред-
ставления о земных оболочках и их взаимопроникновении, о кругово-
ротах воды и воздуха, об изменчивости лика Земли — морских
трансгрессиях и регрессиях, аккумулятивной деятельности рек и т. п.

К античности восходят и первые, пусть крайне примитивные
с современной точки зрения, попытки районирования земной повер-
хности. Уже деление ойкумены на три части света — Европу, Азию
и Ливию (Африку), возможно перешедшее к грекам от народов
Древнего Востока, представляло собой первичное районирование.
Необходимость упорядочить описание многочисленных фактов, отно-
сящихся к разным территориям, заставляла ученых мысленно разде-
лять земную поверхность на те или иные части. Такое деление прово-
дилось по каким-либо наиболее заметным внешним признакам —
рекам, горным хребтам. Элементы подобного простейшего райониро-
вания мы находим еще у Геродота (485—425 гг. до н. э.) — видней-
шего историка и географа классической Греции. Наиболее интересна
попытка Эратосфена разделить всю сушу на так называемые сфраги-
ды — крупные регионы суши. К сожалению, о них мы знаем очень
мало, так как большой труд Эратосфена «Географические записки»
дошел до нас лишь в отрывках.

Черты кризиса рабовладельческого мировоззрения, отчетливо
наметившиеся в период Римской империи I — II вв. н. э., сказались
и на географии. Это выразилось в уходе от поисков причин географи-
ческих явлений и сведении географии к простой регистрации фактов
на потребу римской верхушки. Дальнейшее развитие физико-геогра-
фических идей надолго задержалось, и многие достижения древних

¹Подробнее о географической мысли разных эпох говорится в книге А. Г. Иса
ченко «Развитие географических идей» (1971).

греков в этой области были забыты. Феодальная замкнутость и рели-
гиозное мировоззрение Средневековья не способствовали развитию
интереса к изучению природы. Возрождение географии начинается
в XV в., когда итальянские гуманисты стали переводить труды
географов греко-римской эпохи. Возродилось представление о шаро-
образности Земли.

Великие географические открытия конца XV — начала XVI в.
произвели переворот в географическом кругозоре человечества
и имели далеко идущие социально-экономические последствия, они
оказали революционизирующее влияние и на развитие философской
мысли и естествознания. «И вместе со старинными барьерами,
ограничивавшими человека рамками его родины,— писал Ф. Эн-
гельс,— пали также и тысячелетние рамки традиционного средне-
векового способа мышления»¹. Со второй половины XV в., по Эн-
гельсу, начинается современное естествознание, появляются зачатки
экспериментальной науки. Величайшим научным достижением этого
периода явилось гелиоцентрическое учение Николая Коперника
(1473—1543). К первой половине XVII в: относятся важные изобре-
тения в области техники наблюдений: зрительная труба, термометр,
барометр.

В результате великих географических открытий была бесспорно
доказана шарообразность нашей планеты, установлено единство
Мирового океана и примерное соотношение суши и моря, открыты
морские течения и пояса постоянных ветров над океанами, появи-
лись наблюдения над высотными изменениями природы в горах. Но
всего этого оказалось еще недостаточно для прогресса физической
географии. Во-первых, природа материков оставалась практически
не изученной. Во-вторых, фундаментальные естественные науки еще
не могли обеспечить предпосылок для объяснения наблюдаемых
физико-географических явлений и приведения их во взаимную связь.
На первом этапе развития экспериментального естествознания —
примерно до начала XVIII в.— относительного завершения достигли
лишь те науки, которые имели дело с изучением простейших форм
Движения материи, и в первую очередь, но выражению Ф. Энгельса,
элементарное естествознание, т. е. механика твердых тел. «О сравне-
нии между собой форм жизни, об изучении их географического
распространения, их климатологических и тому подобных условий
существования почти еще не могло быть и речи» ².

Географические достижения эпохи Великих открытий были поды-
тожены в книге молодого нидерландского ученого Бернгарда Варе-
ния (1622—1650) «Всеобщая география», увидевшей свет
в 1650 г. В ней география определена как естественная наука о «зем-
новодном шаре», который должен рассматриваться как в целом, так
и по отдельным частям. Труд Варения посвящен только всеобщей

¹ Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд Т 21 С 83

² Там же. Т. 20. С. 348.

географии, т. е. общему землеведению, в нем систематически описа-
ны явления твердой земной поверхности, гидросферы и атмосферы.
Со второй половины XVII в. усиливается интерес к познанию
природы разных стран, географы все более опираются на опытное
изучение природы. В XVIII в. появляются подлинно научные геогра-
фические описания, свободные от домыслов и небылиц. Правда,
было их еще немного, к лучшим относится изданное в 1755 г. «Опи-
сание земли Камчатки» С. П. Крашенинникова (1711 —1755). В Рос-
сии петровского времени особенно высоко оценивалась практическая
польза географии. Для ее пропаганды много сделал сподвижник
Петра I В. Н. Татищев (1686—1750), которого можно считать
первым русским ученым-географом. М. В. Ломоносов (1711 —1765)
как ученый — организатор и теоретик особенно способствовал раз-
витию русской географии. Его представления о климате, геоморфо-
логических процессах, почвах во многом опередили свое время.