Философские методы человекознания

Изначально способ существования человека – это законный предмет философского постижения. Возникая как навык самосознания, определяющий закономерности и причины хода всех вещей, философия обращается к человеку в перспективе предельных целей его бытия, познание которых ведет человека к лучшему самораскрытию. Иными словами, философия в период собственного античного детства рисует эскиз человека как такового, соответствуя которому можно достигать истинного знания и с легкостью преодолевать любые жизненные перипетии. Присущее философии изначально внимание к подлинному образу жизни во многом мотивировано культурно-исторической фактичностью классической Греции.

Согласно гипотезе крупного антиковеда ХХ века Ж.-П. Вернана мощная этическая направленность греческого мышления вышла из духа прямой демократии. В повседневном опыте греков классических времен (V-III вв. до н.э.) естественным образом присутствует навык продумывания законодательного переустройства социума, который формируется в ходе постоянного размышления об общем благе. Кроме того, неотъемлемое от философии созидание спокойного безмятежного образа жизни, равнодушного к любым воздействиям мирской суеты, тесно связано с иным социокультурным обстоятельством греческой жизни. По мнению отечественного философа культуры М. Петрова, географическое положение Греции обрекало народонаселение на постоянные набеги со стороны пиратов. Для земледельческой культуры, каковой и являлась классическая Греция, подобный факт переживался крайне травматично, поскольку преимущество здесь оставалось на стороне нападающего. Философская проповедь истинной, апатичной к материальным срезам жизни возникает именно здесь, поскольку грекам был жизненно необходим непреступный бастион от пиратских вторжений. Поэтому основные умозрительные пути подступа к человеческой подлинности возникают в недрах греческой жизни.

Основания трансцендентального метода человекознания, суть которого состоит в обнаружении за сложностью фактического человеческого опыта его универсальных (то есть присутствующих всегда и характерных для всех) условий возможности, закладывает основатель классической традиции античного мышления Сократ. Развернутая Сократом проповедь добродетели как предельной цели всех человеческих действий, раскрывает нравственную автономию как суть человеческой натуры. Мужество, справедливость, благочестие и рассудительность – таковы универсальные ориентиры для человеческого действия, овладеть которыми возможно только в процедуре личностного мышления. Речь идет о следующих простых вещах: во-первых, доброе деяние невозможно без личного понимания «что такое хорошо, а что такое плохо» – ему невозможно обучиться с чужих слов, а, во-вторых, о содержании доброго поступка невозможно спорить – его одинаковым образом понимает всё разумное человечество. Сократический парадокс наполненности мира трусами, подлецами и глупцами, несмотря на трансценденталию добродетели, разрешается очевидностью трудности достижения знания о ней: в основании всех нелицеприятных человеческих устремлений лежит незнание истинного блага, бороться с которым поистине мужественный Сократ предполагал и после смерти[1].

Этический трансцендентализм Сократа, конечно, имел дальнейшее развитие, в ходе которого было обосновано абсолютно независимое существование оснований человеческих способностей. Прежде всего, из уст классического философа античности Платона и величайшего христианского мыслителя Аврелия Августина мы слышим, что с Благом напрямую связаны высшие способности бессмертной человеческой души, но само оно не некое скрытое содержание сознания, как полагал Сократ, а существующий в вечности, абсолютно не зависящий от привратностей жизни смертных порядок всего. Истинное знание и свободная воля есть всегда результат умозрительного – в случае Платона и сердечного – в случае Августина приобщения к не допускающему погрешностей и порчи основанию мироздания. На выходе этой онтологической версии трансцендентализма человек превращается в интрумент для передачи трансцендентных посланий. Этот вывод имеет довольно-таки жесткие следствия: тот, кто слышит вечную музыку космоса и поступает сообразно с ее настроем реализует истину человека – но что таковых крайне мало было очевидно уже создателем этой теории, обнаружившим человека как такового исключительно в лицах философов (Платон) и праведников (Августина) – все остальные представляют просто человеческое отребье, исчезающее с каждым приливом вечности.

Новоевропейскую модель трансцендентального человекознания создает в ХVIII в. родоначальник немецкой классической философии И. Кант. Рассматривая чистый разум, чистую волю и чистый вкус как условия всякого возможного опыта, Кант приравнивает реализацию человечности к практикам автономии способностей души, к их независимой реализации по отношению к фактичности жизни. Человеческое в нас всегда уже пред-положено вне и до нашего жизненного опыта. Чтобы реализовать его, мы должны изъять себя из условностей обстоятельств нашей жизни, наиболее непреодолимыми из которых, согласно Канту, выступают общечеловеческие склонности к рецептивному исполнению знания, эгоистическим поступкам и зацикленности нашего ощущения жизни на переживании приятного. Будучи узником этих привычек, человек реализует исключительно животное начало, превращая собственный опыт в сменяющие друг друга обрывочные реакции на состояния окружающего его мира. Но истина человека – это разрыв с обстоянием дел мира, самозарождение стратегий опыта, согласованных лишь с инстанцией внутреннего закона, позволяющего верить в существование Творца всех вещей, принуждающего к альтруистическим поступкам и пробуждающего нас к созерцанию чистых форм прекрасного. Абсолютность различия между недочеловеческим и подлинно человеческим, детально проработанная Кантом, создала основания для усиления человеческой свободы, обесценивающей сколь угодно эффективные автоматизмы опыта. Согласно этой теории, человеческий по сущности образ жизни подразумевает собой борьбу против репрессий опыта смоделированными и реализуемыми по инерции программами знания, поведения и чувства.

На сегодняшний день трансцендентализм в большей мере развивается под воздействием аналитической философии, предметом исследования которой выступает язык. Мыслительная тенденция так называемого лингвистического трансцендентализма, сформированная в ХХ в. «трансцендентальной прагматикой» К.-О. Апеля и теорией коммуникативного действия Ю. Хабермаса, признает ясно сформулированные высказывания, содержанием которых выступают легитимированные человечеством действия, ядром человеческой коммуникации и опыта. Аффективно заряженное (приказ, угроза, лесть) и культурно-мотивированное (национальная литература, бытовое арго) использование языка рассматриваются как препятствие к расширению возможностей человека. Закономерным результатом подобного хода выступает осмысление человека как миролюбивого космополита, готового к рационализации ценностей локальных культур и сообществ, а следовательно – к отказу от их уникального содержания ради подключения к общечеловеческому опыту.

Спекулятивный метод (от лат. speculari – созерцать, в значении узреть, охватить зрением, понять) сосредоточен на рассмотрении взаимосвязей между многообразием проявлений человеческого опыта и совокупным содержанием всей действительности. В терминологии Г.В.Ф. Гегеля, мыслителя, систематически разработавшего данный метод, он обозначается как «постижение всеобщего и единичного в их единстве».

Основания этого метода были заложены античным стоицизмом. Именно в стоической доктрине была высказана идея о включенности человека в единый закон развития всего существующего. Хотя подобное осмысление можно найти и в учении древнегреческого философа Гераклита, именно стоики в развернутой форме рассмотрели всю совокупность следующих из этой идеи выводов. Стоики подчеркивали, что человек как существо подвластное космическому закону имеет ту жизнь, которая ему предпослана вечной природой, управляющей ходом всего происходящего. Это фаталистическое воззрение лаконично выражает римский император, философ-стоик Марк Аврелий: «Случилось с тобой что-нибудь? Прекрасно. Все случающееся с тобой было изначально суждено тебе и сопряжено с тобой в силу устройства Целого»[2]. Вследствие признания независимости от человека стечения обстоятельств его жизни, стоики утверждают совершенствование в деле всей жизни как единственный доступный для него путь к достойному существованию.

В XIX веке Гегель сквозь призму этого метода рассмотрит логику всего существующего. Ядром проведенного Гегелем осмысления человеческой реальности выступило христианское учение о Богочеловеке. Факт вочеловечивания Бога в лице Христа, утверждающий жертвование Христом собственной единичной жизнью ради осуществления целей всеобщего, послужил основанием для гегелевской идеи примирения разрыва между божественной и человеческой реальностью. В этой перспективе человек начнет рассматриваться не только как носитель земных потребностей, но и в качестве проводника Царство Божьего на земле. Проведенный Гегелем отказ от теологического понимания индивидуальности, отождествившего ее истинное раскрытие с переходом в потустороннюю для мира людей вотчину Бога, приводит к утверждению воплощения абсолютного духа в человеческой сущности. Это означает, что вся совокупность сотворенных Богом возможностей может реализоваться в пространстве земных человеческих действий.

Исходными путями реализации человеком собственной духовной сущности Гегель считает борьбу за социальное признание и труд. Борьба за социальный престиж, требующая риска биологической жизнью ради подчинения желания другого человека, ради признания с его стороны превосходства рискующего, делает борющегося «не на жизнь, но на смерть» господином. Соответственно, тот, кто испытал в этой борьбе страх смерти, поставил на инстинкт самосохранения и раскрыл тем самым собственное подчиненное положение, становится рабом. Но война, в которой господин реализует собственную человечность, имеет себе альтернативу. Это труд раба. Работая на господина, раб удовлетворяет чуждую собственным биологическим потребностям цель и таким образом возвышается до всеобщей человеческой сущности. Но если господин делает это посредством войны за чистый престиж, то раб раскрывает человеческое содержание путем технического преобразования природы.

Подобным взаимодействием раба и господина Гегель объясняет процесс человеческой истории. Значимо, что у Гегеля присутствует мысль о финальном моменте исторического развития, который достигается в ситуации взаимного признания индивидов. Причем зрелый Гегель утверждает всеобщий характер этого взаимного признания, что подразумевает устранение противостояния господ и рабов. Подобное положение дел мыслитель связывает с возникновением гомогенного государства, где реализуется принцип взаимного признания «бесконечно свободными личностями» друг друга. При этом политическом строе особенная воля и знание отдельных людей служит всеобще определенной цели. Таким образом рождается «всеобщее сословие», каждый член которого на уровне спонтанности собственного устремления желает реализовывать общий коллективный проект. Именно так мыслитель видел подлинный способ существования человека, истинной формой самопостижения которого является философия.

Кроме того, философское пространство ХIХ века было означено рождением деструктивно-генеалогического метода, всецело разрушившего классическое осмысление человека как носителя универсальной сущности. Основатели этого метода – К. Маркс, Ф. Ницше и З. Фрейд – на различном материале соотнесли способ человеческого существования с реалиями его повседневной жизни. То, каким образом существует человек, определяется характером его каждодневных действий, который не таит под собой никакой скрытой сущности – таков основной вывод этого метода человекознания.

В зачаточном виде подобный подход к человеку развил уже античный киник Диоген Синопский, не находивший человека в переполненных людьми банях и искавший его в разгаре дня с фонарем руках в местах афинских столпотворений. Диоген демонстрировал, что социальные статусы способны всецело подчинять наше существование. Он уловил, что человек не только определяет себя через статус, но и проживает жизнь в соответствии с ним: так политик выступает на Народном собрании даже тогда, когда и сказать решительно нечего; атлет упражняется в палестре не по собственной воле, а только потому, что не за горами Олимпиада. Таким образом, статусы выветривают из человеческой жизни возможность личностного выбора. Отсюда все вызывающее поведение Диогена, демонстрирующее невозможность разглядеть человека в лице функционера определенной социальной среды.

Именно эту заданность человеческого существования ансамблем социальных обстоятельств исследовали сторонники генеалогического метода. Маркс описал способ существования человека как производную реализуемой им трудовой деятельности, Фрейд – сформированной в детстве специфики получения удовольствия, Ницше – отношения персонального желания к коллективным ценностям. Каждый из этих мыслителей создал собственный утопический проект освобождения человека от форм социального порядка, не предусматривающих условий для полномерного самоосуществления человека, синтез которых в ХХ веке произвело движение фрейдомарксизма. Сторонники этого направления (Т. Адорно, М. Хоркхаймер, Г. Маркузе, Э. Фромм и др.) связывали восстановление подлинности человеческого существования с культивацией в человеке способностей к творческому труду, уникальному желанию и не подчиненной логике культурных табу сексуальности.