Гравюра второй четверти XIX века в церковных книгах Московской синодальной типографии

Во второй четверти XIX столетия в Рисовальной палате Московской синодальной типографии произошли значительные структурные изменения, связанные с применением новых техник иллюстрационной печати, и получила широкое распространение практика заказа гравировальных работ «вольным» мастерам.

В 1826 году в пунсонном отделении под началом П. Иванова подмастерьем работал Ф. Васильев. 14 июня 1826 года туда же был переведен из сторожей ученик Василий Иванов (Растокинский)290. Важно отметить, что в этом году Ф. Васильев впервые использовал сталь для пробития матриц ломбардов, которые прежде вырезались резчиками на грушевом дереве. Представленные им образцы оттисков новых стальных пунсонов (илл. 238) отличались четкостью линий и тонкостью исполнения декоративных деталей - «хвостов».

С этого времени художники пунсонного отделения стали выполнять не только шрифты, но и заставки, концовки, инициалы, ломбарды, а также декор мягких обложек (экземпляры, предназначенные для продажи, перестали «одевать» в переплет из досок, обтянутых кожей)291.

В 1834 году с матриц, пробитых пунсонами, в Типографии были отлиты украшения в виде сегментов, при сложении которых получалась прямоугольная рамка с фигурной выемкой внутри, в которую затем набором впечатывалось название книги292. Такая рамка обнаружена на обложке Служебника 111.1835 года (ЦМиАР. № 11205). В оттиске хорошо видны места стыковки четырех частей (илл. 239). В более позднем издании Служебника - VIII. 1862 года (ЦМиАР. № 11191) треугольные сегменты, составляющие рисунок внутренней рамки, уже не имеют линий, разрывающих изображение (илл. 240). Орнаментальное поле окаймляет здесь внешняя рамка, печатная форма которой изготовлена в технике гальванопластики. Первое обращение к гальванопластике относится к 1844 году, но тогда мастеров постигла неудача: «... тот гальванопластической прибор оказался не совершенным, а материалы все израсходованы...»293. Указанный способ изготовления печатных досок стал широко употребляться для печати орнаментальных украшений только с 1846 года. В частности, в этом году было принято решение отливать «гальваническим способом украшений для Евангелия в лист малого формата»294. При таком способе печати сначала вырезалась деревян-ная доска, а с нее уже делалась гальваническая; ее печатающая часть также была выпуклой.

Во второй четверти XIX века снова стали применять высокую резьбу на меди, сначала - при создании печатных форм книжной орнаментики, а затем фронтисписов и декора титульных листов.

В 1827 году понадобилась доска для фронтисписа Псалтири в 4. Ставший директором Московской синодальной типографской Конторы Д.П. Левашов докладывал обер-прокурору С.Д. Нечаеву: «До 1827 г., до вступления моего в должность Директора все вообще заставицы литте-ры и украшения, а также Изображение Царя Давида, употребляемое в продажные экземпляры Псалтирей, вообще вырезались на груше, но они в резьбе были грубы и скоро портились...»296. Было принято решение изготовить новую доску по примеру орнаментики - в технике высокой резьбы на меди, скопировав изображение Царя Давида с оттиска грушевой доски.

Смотритель Рисовальной палаты В. Федоров в этой связи писал: «По приказанию Типографской конторы, справлялся я у резчиков на меди, о ценах за вырезание на оной Куншта Царя Давида, вырезываемаго ныне для полудестевой Псалтири на грушевом дереве, которое скоро повреждается и будет не редко переиздан; но вырезанный на меди может служить без повреждения более 8 лет. За сей Куншт Мастер Иностранец Ревель и Цеховой Пономарев объявили последнюю цену с их медною доскою, во всем сходно с рисунком по 250 р. ассигнациями; оп 93

ределенный же вновь к пунсонному художеству ученик Алексей Петров, указавший уже успехи и искусство в вырезании на меди заставим, изъявил желание вырезать сей Куншт в продолжении 6 месяцев, во всем сходно с рисунком, на казенной меди, - и просит по окончании сей доски, о выдаче ему задельных денег в добавок к получаемому жалованью ста рублей ассигнациями...»297.

Из рапорта директора Московской синодальной типографской Конторы Д.П. Левашова Обер-прокурору следует, что А. Петров происходил «из выученных, отданных отцом в годы с малолетства» и умел выполнять резьбу «на табакерке под чернь». Д.П. Левашов узнал про А. Петрова в 1827 году «случайно» и «употребил его на резание на меди заставиц...».

Ученик «пунсонного художества», начавший вырезать на меди заставки в новой технике, за короткий срок овладел этим искусством ничуть не хуже мастеров. В рапорте смотрителя Рисовальной палаты В. Федорова за этот же год говорится, что выполненная Петровым и представленная на рассмотрение «заставица по сличению... вырезанными мастером Пономаревым оказалась хороша»299.

Успехи «пунсонного ученика» и предложенная им цена склонили типографское начальство заказать «куншт царя Давида» А. Петрову, вскоре переведенному в подмастерья «резного на меди художества».