Книжная гравюра в изданиях кириллической печати Московской синодальной типографии второй половины XVIII века

Середина XVIII века в Московской синодальной типографии ознаменована подъемом в искусстве иллюстрирования книг. Данное обстоятельство было обусловлено рядом факторов. В первую очередь, это связано с высоким уровнем оформления книг гражданской печати, центром издания которых стал Петербург. Организованная в 1724 году при Академии наук Гравировальная палата начала готовить кадры профессионалов, воспитывавшихся на высокохудожественных западноевропейских образцах114. Академические книги, «оформленные с большим вкусом и умением»115, несомненно, повлияли на качество иллюстрирования московских кириллических изданий второй половины XVIII века. Одной из причин подъема можно считать перевод из Петербурга в Московскую синодальную типографию нескольких талантливых художников, определивших своим творчеством дальнейшее развитие московской книжной графики. С приходом к власти императрицы Елизаветы Петровны (1741 -1761), последовательно продолжавшей политику Петра I, начался постепенный процесс возрождения искусства книжной гравюры. В конце 1740-х годов в Московской синодальной типографии появились мастера «художеств», обучавшие учеников и выполнявшие работы по созданию иллюстраций, - знаменщики и резчики. Однако Рисовальной палаты в то время в Типографии еще не было. Художники упоминались в типограф ских документах наряду с кузнецами, столярами, олифленниками, сто рожами и прочими мастеровыми людьми. В штатном расписании на 1748 год при «знаменном художестве» значились знаменщик и ученик, а при резном - резчик и два ученика. В 1748 году знаменщиком был Андрей Дьяконов, а учеником - Семен На 39 заров116, присланный в Типографию из учеников Славяно-греко-латинской академии. Они рисовали - «знаменили» - «слова и застави-цы» на грушевом дереве. Резчики резали по этим рисункам заставки, концовки, рамки, а также инициалы и заголовки. В 1746 году, после трехлетнего перерыва, возобновилась деятельность резчиков. Резчиком с жалованьем 60 рублей в год работал Григорий Васильев117. В 1748 году в это отделение были приняты штатными учениками Никита Селезнев и Степан Ефимов118, а также учеником без жалованья сын типографского сторожа Степан Ягодкин119. К созданию новых фигурных листовых гравюр никто из учеников не привлекался. В 1750 году «резное художество» было переименовано в «пунсон-ное и резное на грушевом дереве заставиц, литер и узлов». Были приняты на службу учениками Иван Сахаров120 и Филипп Петров121. Таким образом, под руководством Г. Васильева стало уже четыре штатных ученика и один нештатный. В 1751 году к ним добавился еще один -Иван Павлов122, бывший до этого тередорщиком. В итоге по количеству учеников это отделение стало самым большим. Что касается «знаменного дела», то оно испытывало недостаток кадров. В этой связи туда в 1751 году был перемещен ученик С. Ефимов123. В 1755 году из «пунсонного и резного на грушевом дереве художества» был отчислен Ф. Петров как неспособный работник: «...тому резному на грушевом дереве делу ничего не обучен и прилежания не имеет, и впредь...оному резному делу быть безнадежен к сему...»124. Вместо него был зачислен в штат С. Ягодкин125. В том же году переведен из Санкт-Петербурга Семен Мошкин126, до этого служивший при Синоде. В 1752 году Н. Селезнев получал 15 рублей в год, И. Сахаров - 10 рублей 95 копеек, Ф. Петров и И. Павлов - по 7 рублей 30 копеек127. В зависимости от квалификации учеников определялся уровень сложности поручаемой им работы. В 1752 году И. Сахарову и И. Павлову было по 40 вышено жалованье. К их прошению128 были приложены образцы оттисков вырезанных ими досок. Более опытный И. Сахаров создавал крупные заставки, в которых пышные листья с бутонами цветов обрамляли изображенную в центре полуфигуру Иисуса Христа (илл. 128). Образцы оттисков деревянных досок, вырезанных И. Павловым (илл. 129), свидетельствовали о иной - более низкой квалификации исполнителя. Одиночные фигуративные изображения оказались введены здесь только в одну небольшую заставку и «кружок», который должен был вставляться в другие доски-обрамления. Две заставки были выполнены в виде узких полос извивающихся листьев, отходящих от центра с крестиком. Они не имели фигуративного изображения, как и заставка с крестом в центре, а также концовки, выполненные в традициях первой половины XVIII века. Большую часть работы Павлова составляли вырезанные на дереве варианты ломбардов (небольших заглавных букв, украшенных элементами растительного орнамента).

Старшие по должности ученики должны были уметь вырезать сложные многофигурные композиции. В 1755 году И. Сахаров обратился с прошением о прибавке жалованья129, присовокупив к нему два образца своей работы, - очень крупные по размерам заставки. Эти композиции использовались в книжной московской орнаментике еще в первой половине века. В круглом и овальном медальонах («кружках») были представлены сюжетные сцены «Распятие Господне» и «Богоявление» с пейзажными фонами (илл. 130). Их обрамляли широкие серебристые по тону листья, расположенные на черном фоне. В обрамление «Богоявления» Сахаров ввел, следуя прежней иконографии, две фигуры коленопреклоненных ангелов, держащих ленты с рифмованным текстом.