Документальная теория

Все началось с любопытной книги, написанной французским врачом Ж. Астрюком (J. Astruc) в 1753 г. Астрюк заметил, что в одних главах Бытия Бог именуется Богом, а в других — Господом. Это подсказало ему, что при написании Бытия Моисей опирал- ся по меньшей мере на два источника. Это предположение подкреплялось наблюде- нием, что некоторые данные в Бытие повторяются (напр., два рассказа о творении в гл. 1 и 2).

Астрюк отнюдь не намеревался отрицать Моисеево авторство; он просто выяснял, какими источниками мог пользоваться Моисей. Но его анализ источников стал глав- ным фактором дальнейшей критики. В течение девятнадцатого столетия его аналити- ческий метод был усовершенствован, и некоторые ученые высказали предположение, что данные источники появились уже после Моисея.

Примерно через пятьдесят лет после Астрюка еще более радикальная гипотеза бы- ла выдвинута В. М. Л. де Ветте (W. M. L. De Wette), который в своей диссертации 1805 года, а также в других работах (1806—1807) утверждал, что Второзаконие было напи- сано во времена Иосии (т. е. примерно через семьсот лет после Моисея) и что книги Паралипоменон содержат не заслуживающий доверия рассказ об истории израиль- ской религии. Обе эти идеи стали главенствующими в представлении об источниках Пятикнижия, которое возникло в этом столетии позднее. Поэтому будет уместно оста- новиться на том, как Де Ветте вывел свои заключения, ибо они являются основой но- вого критического направления, известного как «документальная теория».

Де Ветте обратил внимание на то, что книги Паралипоменон рассказывают о рели- гии значительно больше, чем книги Царств, хотя и те, и другие повествуют об одном историческом периоде. До этого момента ученые воспринимали подробности книг Паралипоменон как необходимое дополнение к картине, изображенной в книгах Царств, но Де Ветте заявил, что, поскольку книги Паралипоменон были написаны позднее, чем книги Царств, им нельзя доверять. Отмахнувшись таким образом от сви- детельства книг Паралипоменон, он смог с еще большей легкостью доказать, что Вто- розаконие также принадлежит более позднему времени.

Язык и общий характер Второзакония отличаются от предшествующих книг, но едва ли это помогает определить время его написания. Де Ветте ухватился за настой- чивое требование Второзакония о необходимости совершения всех богослужений в том месте, которое изберет Господь. Второзаконие запрещает богослужение в природ- ных святилищах, на вершинах холмов и под ветвистыми деревьями, но настаивает на том, чтобы общенародные праздники Пасхи, Пятидесятницы и кущей проводились в главном святилище, которое изберет Господь (гл. 16). Изучение книг Царств наводит на мысль, что подобные строгие правила не были введены вплоть до VII века до н. э. Примерно в 622 г. до н. э. царь Иосия уничтожил все природные святилища и пове- лел, чтобы богослужение совершалось только в Иерусалиме (4 Цар. 22 — 23). Если принципы богослужения, изложенные во Второзаконии, не были проведены в жизнь

вплоть до времени Иосии, то не разумнее ли предположить, что эти принципы были разработаны позднее, чем полагать, что нормы Второзакония остались невостребо- ванными со времен Моисея? Этому аргументу Де Ветте, связывающему Второзаконие с централизацией богослужения при Иосии, было суждено превратиться в главный элемент «велльгаузенского синтеза» в конце столетия.

Большинство идей Велльгаузена (Wellhausen) было предугадано другими. Но в своей книге, опубликованной в 1878 г., он совершил революцию в библеистике, от- бросив традиционные представления о происхождении Пятикнижия. Хотя лишь не- многие идеи Велльгаузена были оригинальны, изложены они были столь блестяще, что привлекли к себе огромное внимание в то время, когда теория эволюции была но- ва и многие верили, что с ее помощью можно объяснить не только биологическое раз- витие, но и многие исторические события.

Велльгаузен нарисовал картину религиозного развития Израиля, которая казалась естественной и убедительной, обходясь без вмешательства чуда или божественного откровения. На раннем этапе, утверждал он, израильская религия не была строго ре- гламентированной. Люди совершали жертвоприношения, когда хотели и где хотели, не прибегая к посредничеству священников. По мнению Велльгаузена, такое положе- ние отражено в книгах Царств. В конце царского периода Иосия изменил это положе- ние, сосредоточив все богослужения в Иерусалиме, значительно повысив тем самым роль священников, которые теперь могли контролировать все детали богослужения. Получив такую власть, священники укрепили ее, и в течение вавилонского плена (587–537 гг. до н. э.) разработали всевозможные правила, касающиеся деталей бого- служения, статуса священников, своего права на десятину и часть жертвы и т. д.

Затем Велльгаузен приступил к объяснению связи между данной картиной рели- гиозной эволюции Израиля и источниками Пятикнижия, впервые установленными Астрюком. Велльгаузен признавал, что можно идентифицировать четыре главных ис- точника, обозначенных буквами J, Е, Р, D. Буква J обозначала автора, так называе- мого Ягвиста (от JHVE); в этом источнике используется божественное имя «Господь» (Яхве). Он охватывает примерно половину Книги Бытие и небольшие части книг Ис- ход и Числа. Е обозначала автора, так называемого Элогиста; в этом источнике ис- пользуется только родовое понятие «Бог» (Элогим). Он охватывает примерно треть Книги Бытие и небольшие части книг Исход и Числа. Буквой Р обозначался священ- нический кодекс, здесь, как и в Е, используется родовое понятие «Бог». Этот источ- ник охватывает примерно шестую часть Книги Бытие (в основном гл. 1, 17, 23 и раз- личные родословия) и большую часть Исх. 25 — Чис. 36. D — это Книга Второзакония (Deuteronomy).

Велльгаузен утверждал, что D известны только те данные, которые можно обнару- жить в J и Е, а источнику Р известны данные из J, E и D. Это позволяет относительно упорядочить материалы Пятикнижия; J—>E—>D—>Р. Затем он доказывал, что опи- сание богослужения в J и Е соответствует практике богослужения в период царств, когда израильтяне могли совершать богослужение где угодно. Описание в D совпада- ет с целями реформ Иосии по централизации культа, тогда как сосредоточенность Р на мелких деталях богослужения сообразуется с главенством священнического сосло- вия, которое, по мнению Велльгаузена, устанавливалось во время вавилонского плена и в последующий период. Поэтому он предположил, что J следует датировать 850 г. до н. э., Е — 750 г. до н. э., D — 622 г. до н. э. и Р — 500 г. до н. э. Получив письменное

оформление, эти источники постепенно сливались, в результате чего во времена Ез- дры (V век до н. э.) возникло современное Пятикнижие.

Подобный подход к Пятикнижию позволил сделать далеко идущие выводы. Если древнейшие источники, J и Е, были созданы примерно через шесть столетий после Моисея, то едва ли можно надеяться, что они дают точное описание той эпохи, не го- воря уже об эпохе патриархов. Но если J и Е недостоверны, то насколько менее досто- верны позднейшие источники D и Р! Сам Велльгаузен вполне отдавал себе отчет в по- следствиях своей критической позиции. J и Е не предоставляют нам никакой истори- ческой информации о патриархальном периоде; они лишь переносятся из религиоз- ной ситуации периода царств в глубокую древность, словно в «прекрасный мираж». Сходным образом D и Р отражают интересы времени своего создания, а не эпохи Мо- исея.

Первоначально негативная оценка Велльгаузеном исторической ценности Пяти- книжия вызвала весьма враждебную реакцию. Тем не менее его подход быстро полу- чил широкое признание в критическом протестантском богословии. Католическим и иудейским ученым потребовалось значительно больше времени, чтобы принять его.

Признанию этой теории содействовало несколько факторов. Во–первых, она была принята и поддержана такими учеными, как С. Р. Драйвер (S. R. Driver), который, в отличие от Велльгаузена, действительно верил в богодухновенность Библии и утвер- ждал, что поздняя датировка источников Пятикнижия не влияет на их духовную цен- ность; можно принимать критические теории Велльгаузена, не изменяя христианской вере и не становясь атеистом.

Во–вторых — и, возможно, это даже более важно, — в документальную теорию бы- ли внесены изменения формально–критической школой Гункеля (Gunkel), Альта (A. Alt), Нота (М. Noth) и фон Рада (G. von Rad). Доказав, что в основе сравнительно позд- них источников (J, E, D, Р) лежат древние предания (причем некоторые из них ухо- дят корнями в моисееву или даже до–моисееву эпоху), формально–критическая шко- ла до некоторой степени восстановила веру в историческую ценность Пятикнижия. В конце концов оно рассказывает нам кое–что о периодах, которые берется описать; мо- жет быть, не так уж много, но безусловно больше, чем ничтожные сведения Велльгау- зена. Например, Гункель в своем комментарии к Книге Бытие (1901) высказывает предположение, что древнейшая форма патриархальных историй восходит ко време- ни, предшествовавшему поселению Израиля в обетованной земле. X. Грессман (Н. Gressmann) (1913) также указывал на то, что первоначальная форма Десяти заповедей восходит ко времени Моисея.

Еще более важную роль в укреплении ощущения, что признание документальной теории не означает расставания со всяким представлением об эпохе патриархов, сы- грал труд А. Альта (1929). Он доказал, что изображение патриархальной религии в не- которых фрагментах Бытия (31:5,29,53; 46:3; 49:25) соответствует образу жизни ко- чевников с его важнейшей идеей о племенном боге, защищающем племя в странстви- ях и благословляющем его детьми. Несмотря на то что Альт опирался на весьма огра- ниченный круг текстов, его описание патриархальной религии в общих чертах совпа- дает с описанием, которое мог бы сделать более консервативный читатель.

Сосредоточившись на тех элементах, которые встречаются и в J, и в Е, М. Нот (1930) тоже смог описать Израиль накануне эпохи царств в виде союза племен, объ- единенных заветом, ведущих священные войны и совершающих богослужение в глав-

ном святилище. И хотя Нот обнаружил в самом Пятикнижии не слишком много исто- рических сведений, он сделал набросок религиозного устройства Израиля, который не противоречил некритическому прочтению Писания от Исхода до Судей.

Г. фон Рад (1938) сходным образом доказал, что древнейший библейский символ веры во Втор. 26 с течением времени постепенно превратился в существующее ныне Пятикнижие. Подтвердив преемственность между древнейшими элементами Пяти- книжия и существующим ныне текстом, а также обнаружив в нем некое историческое ядро, эти ученые помогли сделать документальную теорию более приемлемой.

Археологический подход американского ученого У. Ф. Олбрайта (W. F. Albright) и его школы еще больше усилил впечатление, что Пятикнижию можно доверять, даже если составляющие его источники имеют позднее происхождение. Они доказали, что имена патриархов — это типичные имена начала второго тысячелетия, что миграции и полукочевой образ жизни патриархов соответствуют этому периоду и что многие ритуалы и родовые обычаи, упомянутые в Бытие (напр., выдача приданого), засвиде- тельствованы и в древних небиблейских текстах. Все это доказывает принципиальную историческую достоверность Книги Бытие. Работа Р. Де Во «Древняя история Израи- ля» (R. de Vaux. The Early History of Israel (1971) — это, пожалуй, лучшее произведе- ние, где разумно сочетаются достижения археологии с критическими методами Аль- та, Нота и Велльгаузена для создания позитивного представления об историческом развитии Израиля.

Таким образом, в научном мире существовало некое согласие о четырех основных источниках Пятикнижия (J, E, D, Р), написанных, большей частью, намного позднее 1000 г. до н. э., но которые, несмотря на свой возраст, позволяли заглянуть в историю Израиля между 2000 и 1300 гг. до н. э.