Слово человеческое

Даже поверхностное чтение Библии убеждает в том, что она не является результа- том бесстрастной диктовки Бога или чем–то таким, что было ниспослано с небес на золотом блюдечке. Несмотря на многократно повторяющиеся в ней утверждения о Божественном откровении и священном авторитете, Библия представляет собой по- разительный человеческий документ, точнее — шестьдесят шесть поразительных че- ловеческих документов. Более поздние авторы канона цитируют более ранних, назы- вая их по имени, и воспринимают многие из этих документов как творения известных исторических личностей, и мысли не допуская, что человеческое участие снижает ав- торитет священных текстов. Иногда ссылки на Ветхий Завет делаются на удивление неформально, например: «Напротив некто негде засвидетельствовал» (Евр. 2:6). Если мы хотим понять, как христиане должны подходить к Библии, то сколько бы мы не утверждали, что Писания представляют собой Слово Божье, бесспорный человече- ский фактор нельзя оставлять без внимания.

С человеческим фактором связан ряд важных обстоятельств. Библия пришла к нам не сразу, она писалась на протяжении почти полуторатысячелетнего периода, усилиями множества людей, о которых мы порой совершенно ничего не знаем. По- этому первое важное обстоятельство состоит в том, что Библия глубоко укоренена в истории. Различные авторы представляют конкретные культуры, языки, историче- ские события, идеи, фразеологизмы. Очевидная аналогия — аналогия, на которую ча- сто обращают внимание, — это Бого–воплощение. Предвечный Сын, предсущее Сло- во становится плотью. Он и Бог, и человек. Классическая формула по–прежнему оста- ется непревзойденной: предвечный Сын воплощается в истории; две природы, одна личность. Иисуса Христа невозможно по–настоящему понять и по–настоящему в Не- го уверовать, не признавая или недооценивая либо Его божественность, либо Его че- ловечность. В некотором смысле Библия подобна Ему: по своему происхождению она и божественна, и рукотворна. Это и Божье откровение, и творение человека. Открове- ние, простирающееся вплоть до слов, идет от предвечного Бога, но запечатленное в истории, оно глубоко человечно; у этой книги две природы. Разумеется, эта аналогия не должна заходить слишком далеко. Иисус Христос — это и Бог, и человек, но никто

не стал бы утверждать, что Библия как таковая — это Бог и человек; она не более чем инструмент в руках являющего себя Бога. Иисусу Христу следует поклоняться, но Би- блия сама по себе не должна быть объектом поклонения. Тем не менее, использован- ная в разумных пределах, эта аналогия будет полезной, если поможет нам понять природу Библии и побудит нас к смирению при подходе к Библии. Во всех наших ис- следованиях Писания мы не должны забывать о смирении — смирении перед Богом, Который милостиво отвечает нашим нуждам, являя себя в Слове воплощенном и в слове написанном.

Второе важное обстоятельство состоит в том, что откровение, запечатленное в Би- блии, — это не абстрактная система философского, этического или богословского ха- рактера. Буддизм, например, функционирует как система мировоззрения: если удаст- ся доказать, что Гаутама Будда никогда не существовал, то религия, названная в его честь, не окажется под угрозой. Иное дело — христианство. Несмотря на все разно- образие литературных жанров, в целом Библия рассказывает историю, и эта история развивается в пространстве и времени. Вопреки благим намерениям некоторых уче- ных доказать, что библейская религия не должна становиться заложницей историче- ских изысканий, что–то подсказывает, что милостивое самораскрытие Бога, имеющее место в обычной человеческой истории (какими бы эффектными и удивительными ни были отдельные элементы откровения), не позволяет избежать исторических ис- следований. Христианство разрушится, если признать, что Иисус Христос никогда не существовал; что Он не умер на кресте; что Он не воскрес из мертвых. Сколько бы мы ни говорили, что средоточием христианской веры является Бог, эта вера будет непо- следовательной, если, утверждая веру в Бога Библии, она отрицает веру в Бога, Кото- рый, согласно Библии, обнаруживает Себя в истории, по большей части доступной и поддающейся проверке. Другими словами, элементы крупномасштабной библейской истории составляют неотъемлемую часть христианского учения.

В–третьих, Библия неотразимо человечна; она включает в себя не только Боже- ственное откровение, но и человеческое свидетельство о Боге. В Книге Деяний, на- пример, описано немало эпизодов, когда апостолы мужественно противостоят вла- стям, которые пытаются заставить их замолчать, и непоколебимая убежденность этих первых христиан связана с их верой в то, что Иисус воскрес из мертвых. Они видели воскресшего Иисуса; согласно Павлу, более пятисот человек были свидетелями Его воскресения (1 Кор. 15). Во многих Псалмах имеются волнующие описания того, как ведут себя в меняющихся обстоятельствах и житейских бурях те, кто верит в живого Бога. Совершенно очевидно, что жизнь многих людей, описанных в Писании или со- здававших Писание, тесно переплетена с жизнью их современников. Это не просто се- кретари, пишущие под диктовку. Невозможно читать о страданиях Павла во 2 Кор. 10–13, или о негодовании Амоса, или о душевной боли, отраженной в молитвах Авва- кума, или о беспокойстве Иуды Маккавея по поводу уклонений от истинной веры, или о явной привязанности Павла к филиппийцам — и не признавать, что Библия изобра- жает реальных людей и написана реальными людьми. В какой бы мере они ни ис- пользовались для передачи Божественной истины будущим поколениям, они свиде- тельствуют еще и о собственном глубоком постижении Бога.

Три этих обстоятельства соединяются в четвертом. Как мы убедились, авторы Би- блии принимают деятельное участие в истории; они вносят свою лепту в библейский рассказ; они свидетельствуют. Мы обнаруживаем, что поздние библейские авторы

признают историчность не только крупнейших событий истории искупления (таких, как грехопадение, призвание Авраама и заключение с ним Божьего завета, исход и дарование закона, появление пророков, утверждение Давидова царства, служение, смерть и воскресение Иисуса), но и правдивость библейских рассказов о множестве исторических случаев. Приведем лишь несколько примеров: царица Южная посеща- ла Соломона (Мф. 12:42; Лк. 11:31); Давид ел хлебы предложения (Мк. 2:25–26); Мои- сей вознес змею в пустыне (Ин. 3:14); Авраам отделил десятину от своей добычи Мел- хиседеку (Евр. 7:2); восемь человек спаслись в ковчеге (1 Пет. 3:20); Валаамова ослица заговорила (2 Пет. 2:16). Один из самых интересных примеров приводится самим Ии- сусом (Мф. 22:41–46; Мк. 12:35–37). Иисус цитирует Пс. 109, который, согласно над- писи, принадлежит Давиду. Важно отметить, что сила довода Иисуса целиком основа- на на допущении, что надпись верна. Если этот псалом не был написан Давидом, то Давид не говорил о Мессии как о своем Господе: «Сказал Господь Господу моему». То есть, если этот псалом сочинил какой–нибудь придворный, то слова «мой Господь» можно понять как относящиеся к самому Давиду или к одному из его преемников (как полагают многие современные критики). Но если мы вместе с Иисусом призна- ем, что надпись правдива, то какая–то форма мессианской интерпретации этого псал- ма будет просто неизбежной. Другими словами, исторические ссылки не только мно- гообразны и взаимосвязаны, но во всех случаях, когда позднейшее Писание ссылает- ся на более ранние примеры, оно не допускает и мысли о том, что древний рассказ не- правдив, антиисторичен, справедлив только на богословском уровне и т. п.

Принимая во внимание, что Библия создавалась множеством людей на протяже- нии столетий, можно не удивляться тому, что она объединяет много литературных жанров. Поэзия и проза, повествование и рассуждение, пророчество и молитва, прит- ча и сказка, пословицы и псалмы, история и богословие, генеалогия и апокалиптика, благовестив и послание, законы и мудрые изречения, проповедь и эпос — все это, а также многое другое есть в Библии. В формулах завета ощущается некое подобие хеттским договорам; правила, регулирующие хозяйственные обязанности, обнаружи- вают удивительное сходство с нормами поведения в эллинистическом мире. Все эти реалии, обусловленные участием человека в создании Библии, непременно подска- жут, как мы должны подходить к Библии, чтобы правильно ее толковать.