Позвольте, к чему такая частая смена партнеров? !

Сначала капитан Шибанов облачился в модный джинсовый костюм.

Повертевшись немного у зеркала, понял – что‑то не то. С таким прикидом и с такой короткой стрижкой, как у него, он больше напоминал какого‑нибудь разводящего в преступной группировке, чем обыкновенного опера. А следовало расположить к себе людей, чтобы даже самая недоверчивая бабулька не терзалась подозрениями. Ведь они ж, бедные, шарахаются от любого стриженого затылка!

Одеться следует попроще, например, можно достать свой старенький пиджак, и ничего страшного нет в том, что чуть повыше локтя у него темное пятно величиной с грецкий орех.

Швырнув фирменную куртку на диван, Григорий надел пиджак. В зеркало он смотрел с некоторым недоумением, как будто видел себя впервые. Надо признать, от подобного облика он успел отвыкнуть: пиджачок был явно старомоден, да и не в сезон, пожалуй. Вряд ли он надел бы его сейчас просто так, без нужды. Но нужно стопроцентно соответствовать образу и подкупить старушек своим видом, ведь они глубоко убеждены в том, что у честного сыщика больше червонца в кармане никогда не бывает.

Соседкой Галки Волковой оказалась восьмидесятилетняя старушка со старинным именем Агриппина Пантелеймоновна. Сухая и прямая, словно жердь, она излучала невероятную энергию, и Шибанову достаточно было поговорить с ней всего лишь несколько минут, чтобы оказаться во власти ее неукротимой натуры. Глядя на нее, казалось, что впереди эту женщину ожидает бессчетное количество дней и что сейчас она стоит на пороге своих лучших лет. О своих соседях она знала практически все, как если бы жила их судьбой. Поинтересуйся Григорий количеством тараканов в соседних квартирах, она, не задумываясь, ответила бы и на этот каверзный вопрос.

Томить у порога капитана Агриппина Пантелеймоновна не стала. Едва взглянув на документ, он сделалась неимоверно приветливой, превратившись из осторожной старухи в гимназистку старших курсов, которая во что бы то ни стало хочет понравиться строгому директору гимназии.

– И вы спрашиваете, с кем водит дружбу моя соседка? – напористо начала старушка, едва капитан сел на предложенный стул. – А с кем она только не водится! Как поселилась в нашем доме три года назад, так у нее столько мужиков перебывало… сколько у меня за всю жизнь не набралось, – не то пожаловалась, не то похвасталась бабка. – Я еще понимаю, возник у тебя роман с молодым человеком, так можешь с ним дружить. Но позвольте, – всплеснула она руками, – к чему же такая частая смена партнеров! Я и сама была молодой… но всему есть предел. Я думаю, что даже квартиру она приобрела на деньги своих кавалеров.

– С чего вы так решили?

– С чего я так решила! – Руки ее находились в постоянном движении. – А вы посмотрите на нее: нигде не работает, а одевается так, как нам с вами никогда не одеться, – посмотрела Агриппина Пантелеймоновна на рукав пиджака Шибанова, на котором отчетливо проступало злополучное пятно. – Вы будете со мной спорить?

– Нет, но…

– Вот и не надо! – бросилась в очередную атаку старушка. – Откуда у нее деньги, спрашивается? На шее золото, в ушах изумруды, браслеты платиновые на руках. Она просто не знает, как ей быть с деньгами, что ей кавалеры дают. Полгода назад, например, ремонт делала. Ванну поменяла, раковину поменяла, новые обои наклеила, линолеум постелила, другие двери поставила. И что вы думаете? Месяц назад опять ремонт затеяла. Я у нее спрашиваю: деточка, Галочка, ты что, опять ремонт делаешь? А она мне грубо так: не лезла бы ты, старая, не в свое дело. Я было хотела ее одернуть, а она мне и говорит, будто извиняясь, что евроремонт будет делать, дескать, прежний ее уже не устраивает. Что они там затеяли, я не знаю, но ремонт закончился у них быстро. И недели не прошло, как уже все было готово.

– Интересно… А вы знаете какого‑нибудь… ну, из ее последних друзей?

– Как же мне их не знать‑то, если они все время дверью в подъезде хлопают. Туда‑сюда, туда‑сюда! И замечание‑то не сделай. У всех такие лица, что сразу голову оторвут. Вот сейчас у нее один такой есть, черный весь, не пойму никак, то ли не бреется, то ли кожа такая. Неулыбчивый, хмуро посматривает на все. А до этого к ней еще один приходил. По графику, что ли, опять не понять. Первого нет, так он сразу шасть к ней в квартиру и до утра останется.

– Значит, вам ее друг не очень понравился?

– А чего тут может понравиться‑то? Проходит, не здоровается. А тут недавно стучится ко мне, вежливый такой, обходительный, голубушкой меня назвал и попросил штыковую лопату. Я в недоумении, зачем ему лопата. А он мне объясняет, что хочет клумбу во дворе подкопать! – расширила от удивления глаза Агриппина Пантелеймоновна. – Вы слышали про такое! Тоже мне, ботаник выискался.

– И что, вы дали ему лопату?

– А куда же деться‑то? – вымолвила старушка. – На меня смотрит вот такими ошалелыми глазами. Ну, думаю, если откажу, так непременно задушит!

Капитан Шибанов невольно улыбнулся: собеседница так громко негодовала, как будто ей пришлось расставаться с невинностью.

– Понимаю вас, – добавил в голос сочувствия Григорий.

– Мы эту лопату с мужем обычно с собой в сад берем.

– Вы не могли бы показать мне ее? – попросил Шибанов.

– Пожалуйста, молодой человек, – живо отозвалась старушка, – я всегда готова помочь родной милиции. Я ведь и в дружине когда‑то состояла. Мы жуликов по подъездам отлавливали. Бывало, пьяного какого подберешь…

– У вас, оказывается, очень богатая биография, Агриппина Пантелеймоновна, – серьезно произнес капитан.

– Ха‑ха‑ха! А вы в свою очередь очень большой шутник, молодой человек, – кокетливо повела глазами старушенция, что означало не что иное, как: «Будь я помоложе, так непременно дала бы вам жару». – А лопата, она у меня здесь, на балкончике. Мы ведь его сами пристраивали, но у нас на это разрешение имеется. Пойдемте, посмотрим.

– Я вам верю, Агриппина Пантелеймоновна, – улыбнулся Шибанов.

Балкон был прибран аккуратно и чистотой напоминал спальную комнату.

Похоже, хозяйка была хронической аккуратисткой. И наверняка, прежде чем лечь в гроб, она обязательно выметет из него все стружки.

– Пожалуйста, молодой человек, – протянула она лопату с почерневшим черенком. – Это у вас, кажется, называется следственный эксперимент?

– Ну что вы! Скорее всего отработка версии. – Лопата была остро заточена, а к металлической поверхности плотно пристали частички рыжего суглинка.

– Знаете, какое дело, – уловила старушка заинтересованный взгляд капитана. – Мой старик нашу садовую амуницию не очень‑то жалует, а тут вернули мне лопату заточенную. Правда, грязную! – пожаловалась она.

– Спасибо, Агриппина Пантелеймоновна, – вернул Шибанов лопату. – Вы нам очень помогли.

– Я всегда рада помочь следствию. Всегда! – уверяла старушка. – А потом, вы такой любезный молодой человек. Никогда не думала, что в милиции могут работать такие милые и интеллигентные люди. Если что, обращайтесь ко мне немедленно, я всегда буду рада вам помочь, – произнесла она на прощание.

Капитан Шибанов слегка улыбнулся, расслышав в ее словах двойной смысл.

Старушка оказалась еще той проказницей.

– Непременно, – ответил он и почувствовал несказанное облегчение, когда дверь наконец закрылась.