Вор и украденное прощание

Я прощаюсь с сыщиком – Исидором – у него на кухне, через день после того, как зоку вернули к жизни Пиксил.

– Она теперь другая, – говорит он. – Не знаю, почему, но другая.

Мы сидим за столом, и я стараюсь не смотреть на мрачные, грязно‑коричневые эшеровские обои.

– Иногда, – начинаю я, – требуется лишь несколько мгновений, чтобы стать другим человеком. А иногда на это уходят столетия. – Я пытаюсь оттолкнуть зеленое существо, которое бродит по столу. Кажется, оно почуяло во мне природного врага и не перестает жевать мой рукав. – Но тебе, безусловно, не стоит слушать все, что я говорю. Особенно если речь заходит о женщинах.

Я разглядываю его лицо: тонкий нос, высокие скулы. Сходство определенно есть, особенно в области рта и глаз. Я гадаю, в какой степени Раймонда и ле Руа положились на случай, и надеюсь, что в нем больше ее черт, чем моих.

– Ты тоже изменился, – продолжаю я. – Исидор Ботреле, Криптарх Ублиетта. Возможно, лучше было бы называть тебя королем. Что ты собираешься делать?

– Я не знаю, – отвечает он. – Я хочу вернуть людям Голос. Думаю, эту работу можно выполнять лучше. Я намерен отказаться от нее сразу же, как только смогу. И я должен решить… надо ли позволять всем помнить, с чего в действительности начинался Ублиетт.

– Что ж, революция всегда начинается с красивой мечты, – говорю я. – А у вас только что произошла самая настоящая революция. Что бы ты ни решил, будь осторожен. Соборность не упустит случая отреагировать – быстро и жестко. Зоку помогут, но вам придется нелегко. – Я улыбаюсь. – И все же это будет увлекательно. Сильно и волнующе, как в опере, о которой мне когда‑то рассказывали.

Исидор смотрит в окно. Город все еще залечивает раны, но все уже не так, как выглядело прежде. Отсюда видно, как над крышами Лабиринта торчит алмазная игла Тюрьмы.

– А ты? – спрашивает он. – Ты собираешься уехать и снова заняться чем‑то… противозаконным?

– Почти наверняка. Боюсь, мне еще придется оплатить свои долги. – Я усмехаюсь. – Но ты можешь поймать меня, если сумеешь. Хотя, я думаю, ты и без того будешь слишком занят. – Я бросаю на зеленое существо гневный взгляд. – Конечно, у некоторых нет подобных проблем.

Я встаю из‑за стола.

– Мне пора. Миели уже несколько дней никого не убивала, а от этого у нее портится настроение. – Я пожимаю ему руку. – Я не твой отец, – говорю я, – но ты лучше, чем я. И постарайся таким остаться. А если тебе все же захочется свернуть на другую дорогу, дай мне знать.

К моему удивлению, он меня крепко обнимает.

– Нет уж, спасибо, – отвечает он. – До встречи.

Ну, мы уже можем отправляться? спрашивает «Перхонен». Сколько можно его ждать?

Корабль стоит на площадке, оставленной городом, неподалеку от полуразрушенной и почерневшей стены. Миели в скафандре остается снаружи и дает выход своему нетерпению, быстро шагая взад и вперед. На стене она замечает барельефы, напоминающие ей об Оорте: пейзажи и бесконечные ряды незавершенных лиц. Она прикасается к ним и слышит негромкую песню, высеченную в камне.

– Привет, – раздается голос Раймонды.

Она в обличье Джентльмена, но без серебряной маски, а вместо скафандра вокруг нее ореол из фоглетов. Она тоже замечает барельефы, и по лицу скользит тень печали и вины.

– Все в порядке? – спрашивает Миели.

– Просто вспомнила, что я кое‑что хотела увидеть. – Раймонда смотрит на «Перхонен». – Очень красивый корабль.

Спасибо, отвечает «Перхонен». Но у меня имеются и другие достоинства кроме привлекательной внешности.

Раймонда отвешивает кораблю поклон.

– Тебя мы тоже должны поблагодарить, – говорит она. – Ты не обязана была делать то, что сделала.

Тебе этого не видно, отзывается «Перхонен», поблескивая сапфировым корпусом, но я краснею.

Раймонда оглядывается по сторонам.

– Его еще нет? Это не удивительно. – Она целует Миели в обе щеки. – Удачи вам и спокойного путешествия. И спасибо. – Она ненадолго умолкает. – Когда ты открыла свой гевулот, ты показала нам свои мысли. Я поняла, почему ты это делаешь. Более того, я надеюсь, что ты ее вернешь.

– Дело не в надежде, – говорит Миели, – а в желании.

– Хороший ответ, – произносит Раймонда. – И еще – не будь с ним строгой. То есть строгость необходима, но не чрезмерная. Он не в силах справиться с собой. Но он не такой плохой, каким мог бы быть.

– Вы говорите обо мне? – спрашивает вор, появляясь из транспортной сферы зоку. – Я знал, что вы будете обсуждать меня за моей спиной.

– Я подожду на борту, – говорит Миели. – Мы отправляемся через пять минут.

Я не знаю, что ей сказать на прощание. И мы молча стоим на красном песке. Тени города мерцают вокруг, словно трепещущие крылья света и тьмы.

В конце концов я целую ее руку. Если на ее глазах и есть слезы, их скрывает тень. Раймонда легко целует меня в губы, а потом стоит и смотрит, как я иду к кораблю. Перед самым входом я оборачиваюсь, чтобы помахать ей рукой и послать воздушный поцелуй.

На борту я покачиваю в руке Ларец.

– Ты собираешься открывать эту штуку или нет? – спрашивает Миели. – Я бы хотела знать, куда мы направляемся.

Но я уже и так это знаю.

– К Земле, – говорю я. – Но не могла бы ты попросить «Перхонен» не торопиться? Мне хотелось бы полюбоваться пейзажем.

К моему удивлению, она не возражает. «Перхонен» медленно поднимается и делает круг над Шагающим Городом, над артерией Устойчивого проспекта, над зеленым пятном Черепашьего парка, над картонными замками Пыльного района. У города теперь другое лицо, но я все равно улыбаюсь ему. Он не обращает на меня внимания и продолжает двигаться.

Только на полпути к Магистрали я обнаруживаю, что сыщик украл мои Часы.