Советской атеистической политике

Юбилейный для Русского Православия 1988 год стал переломным в церковно-государственных отношениях в СССР. Правда, изменения носили еще не юридический характер, правовой статус Русской Православной Церкви в основных чертах оставался прежним, продолжало действовать Постановление ВЦИК и СНК РСФСР 1929 года (с незначительными изменениями), лишавшее религиозные общины возможности нормального существования. Но, в то же время Церковь вышла из гетто, в которое заключил его госатеизм; в отношении к ней государства и общества наметились разительные перемены.

Новое качество советской церковной политики можно охарактеризовать формулой: «Советский Союз не является режимом, преследующим религию, но это страна, где атеисты и верующие совместно строят социализм». М. С. Горбачеву, генеральному секретарю ЦК КПСС, для реализации его планов была нужна поддержка религиозных конфессий, особенно Русской Православной Церкви. С начала 1988 года советские газеты, были наполнены религиозной тематикой, священники имели возможность обращаться к широкой аудитории[331].

Началось открытие храмов. В Ивановской епархии в 1988 году был открыт Скорбященский храм в г. Фурманове. Архиепископ Ивановский и Кинешемский Амвросий впоследствии так вспоминал об этом, первом из открытых за время его управления Ивановской епархией, храмов: «Помню, как трудно передавали дивный храм – двадцать два купола – в Фурманове. Он принадлежал молокозаводу и был обречен на гибель. В подвале была устроена сливная яма, летом там полоскали белье, замой мальчишки катались на коньках, как на катке. Сколько обуви стоптали люди, которые ходили по инстанциям, чтобы добиться передачи храма. Сколько трудов было положено на его восстановление. Слава Богу, сейчас храм восстановлен, в нем идут богослужения»[332]. Тогда же были зарегистрированы еще две новые православные религиозные общины: в г. Иваново и в г. Комсомольске, но храмовые здания не были предоставлены верующим, так как были заняты: в Комсомольске под мебельный склад, а в Иванове под областной архив[333]. Во Владимирской епархии в 1988 году число приходов возрастает с 51 до 54[334]. В 1989 году процесс открытия храмов набирает еще большую силу. В Ивановской епархии в 1989 году было открыто 7 храмов и принято принципиальное решение об открытии еще двух храмов, находящихся в областном центре[335]. Во Владимирской епархии в 1989 году становится уже 57 храмов[336]. Но, в Костромской епархии в 1989 году так же, как и в 1985 году, оставалось лишь 64 действующих церкви[337]. Связано это было, по все видимости, с малой активностью престарелого уже архиепископа Костромского и Галичского Кассиана (Ярославского), управлявшего епархией с 1964 по 1988 год. Сменивший его архиепископ Иов (Тывонюк) управлял Костромской епархией с декабря 1988 по сентябрь 1989 года и, по всей видимости не успел за этот срок активизировать церковную деятельность.

Положение разительно изменилось, когда в 1989 году управляющим Костромской епархией становится только что рукоположенный епископ Александр (Могилев), еще до архиерейской хиротонии доказавший свою активную церковную позицию. О своих первых шагах на Костромской кафедре он впоследствии вспоминал так: «Мое назначение на Костромскую кафедру состоялось в сентябре 1989 года. Здесь меня встретил маленький покосившийся деревянный домик, в котором располагались вместе и епархиальное управление, и жилище епископа. Помню, с каким удивлением смотрели на меня в коридорах власти, когда я впервые появился перед глазами руководителей города и области с церковными вопросами, просьбами от лица верующих»[338].

Но, несмотря на такое осторожное отношение представителей власти к Церкви, первые контакты начали происходить. В Ивановской области в 1987 и 1988 годах состоялись первые встречи архиепископа Амвросия с Председателем Ивановского облисполкома В.Н. Тихомировым, что явилось со стороны местной власти первыми шагами по сближению с Церковью[339].

Процесс возвращения Церкви храмов начался, но не везде он проходил безболезненно. В г. Приволжске настоятель храма села Толпыгино Приволжского района иеромонах Зосима (Шевчук) сумел добиться возвращения храмового здания Церкви лишь после длительной борьбы, в том числе, связанной и с демонстрациями протеста верующих против произвола советских чиновников. А вот в селе Бортницы председатель колхоза сам вышел с инициативой передать храм епархии[340].

Но наибольший скандал разгорелся вокруг передачи Введенского храма г. Иваново. 21 марта 1989 года четыре православных женщины – Лариса Холина, Маргарита Пиленкова, Валерия Савченко и Галина Ящуковская – объявили голодовку, требуя возвращения храма верующим. Объявить голодовку их заставило то, что все другие средства были уже исчерпаны: был позади целый год беспрерывного хождения по инстанциям, сбор подписей, наконец, плакатная манифестация. И в ответ на это – неизменный отказ в передаче храма, хотя Совет по делам религий при Совмине СССР зарегистрировал общину, имея в виду передачу ей освобождающегося храма еще в 1988 году[341].

16 дней голодовки – сначала у кинотеатра «Современник», затем непосредственно у храма – дали свои результаты. К инциденту было привлечено внимание самых широких слоев российской и мировой общественности. В «Огоньке» появилась статья, полная едких выпадов в адрес местных органов власти[342]. Особенно интересны процитированные слова уполномоченного по Ивановской области Лысова А.А.: «Они не ваши слуги, - стеной вставал Лысов на защиту руководителей, - а слуги народа». «А мы кто – не народ?» – спросили верующие, указав, что их просьбу поддерживают тысячи жителей города. Лысов отбил, не дрогнув: «Вы – люди. А народ – имеется в виду вся область»[343].

Консультант по религиозным вопросам Московской группы Международного общества прав человека Павел Проценко, анализируя события, развернувшиеся вокруг Введенского храма, в своем заявлении в СМИ отмечал, что причина упорства партаппарата в отказе в возвращении храма связана с тем, что партаппарат стремится подчеркнуть, что свою власть над Церковью и обществом он из рук не выпустит. Для Ивановских, и всех прочих партаппаратчиков существует безусловная истина: демократия в религиозной сфере несовместима с коммунизмом[344]. Наконец принципиальное решение об открытии храма было принято местной властью, но реально Церковь получила Введенский храм г. Иваново лишь в 1990 году.

Были проблемы и достижения и в других епархиях. Например, в 1990 году, было отказано в регистрации второй религиозной общины в г. Коврове Владимирской области[345]. В то же время в 1988-1990 годах во Владимирской области было открыто 16 храмов.[346] Повсеместно отмечался рост общественной активности верующих. 21 августа 1990 года архиепископ Владимирский и Суздальский Валентин и настоятели приходов Владимирской епархии обратились к Председателю Верховного Совета РСФСР Б.Н. Ельцину с просьбой оказать содействие в развитии епархиальной жизни.

Были обозначены следующие проблемы: до сих пор в епархии нет ни одного действующего монастыря (до революции их было 44), нет духовной школы, открыто очень небольшое количество новых приходов, в г. Суздале местные власти отказали в регистрации православной общины при наличии прихода Зарубежной Православной Церкви. Ставился вопрос о передаче Церкви ряда церковных зданий[347].

Как реакция на обращение из Верховного Совета РСФСР во Владимирский облисполком пришло письмо за подписью заместителя председателя Комитета по свободе совести, вероисповеданиям и благотворительности Якунина Г.П. В нем указывалось, что в письме духовенства Владимирской епархии «приводятся факты грубого вмешательства в дела верующих исполкомовских работников. Имеют место индивидуальные «проработки» верующих, проверки их мировоззрения, нажим на отдельных членов религиозных обществ с целью заставить их выйти из общества и т.п. Такие действия должностных лиц незаконны. Предлагаем принять необходимые меры, иначе мы будем вынуждены обратиться к правоохранительным органам»[348]. Предлагалось также положительно решить вопрос с передачей запрашиваемых церковных зданий[349].

В ответ было послано письмо за подписью заместителя председатели облисполкома, где говорилось о возможных путях решения вопросов[350].

После масштабного празднования Тысячелетия Крещения Руси появилась возможность проведения широкомасштабных церковных мероприятий и на областном уровне. Так, на июнь месяц 1990 года, архиепископом Владимирским и Суздальским Валентином было запланировано проведение юбилейных торжеств в городах Владимире и Суздале, приуроченных ко дню памяти святителя Феодора, первого епископа Суздальского и посвященных 1000-летию Крещения Владимиро-Суздальской земли. Торжества проходили в Богородицерождественском соборе Суздальского Кремля – втором кафедральном соборе Владимирской епархии, у мощей святителя Феодора. Это здание занимал музей[351].

В Суздале группа представителей Зарубежной Церкви делала попытку сорвать торжества, было собрано 200 подписей. Скандал получил большой резонанс. Даже облисполком в письме от 07.06.1990 года предлагал перенести запланированные на 21 июня в г. Суздале мероприятия в г. Владимир «с целью избежать возможных негативных проявлений верующих и жителей Суздаля в отношении клира и гостей Владимирской епархии»[352]. Однако 19.06.1990 года, Президиум и исполком областного Совета народных депутатов сочли возможным удовлетворить ходатайство Владимирского епархиального управления о проведении торжеств в г. Суздале, учитывая поддержку Совета по делам религий при СМ СССР[353]. Торжества были проведены с участием представителей Патриархии, несмотря на все попытки противостояния.

В день торжества, 21 июня 1990 года, митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл и архиепископ Владимирский и Суздальский Валентин, обратились во Владимирский областной Совет народных депутатов с просьбой о передаче Богородицерождественского собора Владимирской епархии[354].

В это же время архиепископ Костромской и Галичский Александр обращается к широкой общественности Костромской области, получает право выступления на радио и телевидении, требует от городских и областных руководителей внимания к церковным вопросам, призывает верующих и духовенство смело активизировать свою деятельность, добиваться возвращения церковных зданий, организовывать воскресные школы, осуществлять благотворительные акции[355].

Постепенно отношение общества к Церкви начинает меняться и становится благожелательным. И в этом большую роль сыграло празднование Тысячелетия Крещения Руси. Даже атеисты не могли не отметить значение этого события для Русской истории[356]. Церковь получила возможность не только проведения широкомасштабных торжеств в связи с Тысячелетием Крещения Руси с привлечением широкой международной общественности, но и появилась возможность для проведения крупных церковных мероприятий и на областном уровне. Началось открытие храмов, появились возможности прямых контактов духовенства с представителями государственной власти без посреднического участия уполномоченного. Духовенство и верующие миряне начали более активно отстаивать свои позиции по ключевым церковным вопросам. СМИ постепенно начинают перестраивать свои советские стереотипы по отношению к Церкви; на страницах газет и журналов, на радио и телевидении священнослужители получают возможность выступать, как равноправные участники диалога верующих с неверующими, тогда как раньше вся пресса была в руках госатеизма. Однако для того, чтобы все эти перемены стали стабильными, необходим был пересмотр государственного законодательства о религии, который и произошел в 1990-м году.

Атеистическая пропаганда к 1990 году оказалась практически свергнутой, большинству граждан страны стала видна ее несостоятельность. В то же время для полноценной разноплановой церковной деятельности не было достаточной правовой почвы, которая появилась в 1990 году в связи с принятием Законов о свободе вероисповеданий СССР (01.10.1990) и РСФСР (25.10.1990).