Глава 68. Право, подлежащее применению к имущественным и личным неимущественным отношениям 4 страница

Подобные предписания позволяют разрешать своего рода коллизии между диспозитивными нормами законодательства либо международных конвенций, с одной стороны, и обычаями, с другой, поскольку они могут содержать несовпадающие между собой положения по одному и тому же вопросу. Таким образом, речь идет, в частности, об иерархии норм, относящихся к различным видам источников права или регуляторов, которая подлежит учету в процессе правоприменения.

В рамках сферы своего действия п. 6 комментируемой статьи устанавливает приоритет обычаев делового оборота над диспозитивными нормами применимого права. Видимо, здесь можно говорить в некотором смысле и о квалификации юридического понятия "обычай делового оборота" в качестве подразумеваемого условия договора (см. п. 1 ст. 1187 ГК).

Если обратиться к российскому материальному праву, то п. 6 комментируемой статьи сужает область применения п. 5 ст. 421 ГК, где зафиксирован обратный подход: превалирование диспозитивной нормы закона над обычаями делового оборота в договорных отношениях.

Пункт 6 комментируемой статьи применим, коль скоро в договоре содержатся принятые в международном обороте торговые термины. К ним прежде всего относятся такие обозначения, как: франко-завод (EXW), франко-перевозчик (FCA), фас (FAS), фоб (FOB), каф (CFR), сиф (CIF), провозная плата оплачена до:(CPT), провозная плата и страхование оплачены до:(CIP), поставка до границы (DAF), поставка с судна (DES), поставка с причала (DEQ), поставка без оплаты пошлины (DDU), поставка с оплатой пошлины (DDP). Приведенный перечень не является исчерпывающим.

Под этими обозначениями понимаются сложившиеся условия поставок, именуемые базисными, что помимо прочего подчеркивает их важность. Данные условия чаще всего определяются с помощью обычаев. Такие обычаи регулируют распределение прав и обязанностей сторон при поставке товара с учетом необходимости его перемещения из одной страны в другую и в том числе устанавливают, в каком месте и когда поставщик считается выполнившим свои обязанности по передаче товара.

Названные выше 13 обозначений урегулированы в разработанном МТП документе, носящем название Международные правила по толкованию торговых терминов или сокращенно (исходя из наименования на английском языке) - "Инкотермс". Последняя редакция сборника относится к 2000 г. (публикация МТП N 560).

Правила затрагивают следующие вопросы: место и момент поставки товара, выполнение требуемых формальностей при экспорте и импорте, распределение расходов и сборов, получение необходимых документов, страхование, направление сторонами уведомлений друг другу о выполнении своих обязанностей, упаковка, проверка товара и т.д.

Постановлением правления ТПП от 28.06.01 N 117-13 правила "Инкотермс-2000" были признаны торговым обычаем в Российской Федерации. Полномочиями свидетельствовать торговые и портовые обычаи, принятые в России, ТПП наделена Законом РФ от 07.07.93 N 5340-1 "О торгово-промышленных палатах в Российской Федерации" (в ред. от 21.03.02)*(156) (абз. 3 п. 3 ст. 15). Терминологически торговые обычаи охватываются понятием "обычаи делового оборота".

Отметим, что и ранее в практике МКАС при ТПП правила "Инкотермс" рассматривались в качестве авторитетного источника сведений о содержании обычаев, существующих в области международной торговли, в том числе и при отсутствии ссылки на "Инкотермс" в контракте*(157).

В настоящее время сложились предпосылки для изменения подхода, отраженного в отдельных информационных обзорах ВАС РФ, о применении обычаев делового оборота в том виде, в каком они зафиксированы в "Инкотермс", только если стороны прямо договорились об этом (см. информационные письма Президиума ВАС РФ от 25.12.96 N 10 и от 16.02.98 N 29*(158)).

Статья 1212. Право, подлежащее применению к договору с участием потребителя

1. Нормы законодательства о защите прав потребителей в отечественной и зарубежной доктрине и практике традиционно признаются "сверхимперативными", т.е. применимыми при определенных условиях, независимо от того, подчинено правоотношение (в силу коллизионных норм или условий договора) национальному праву потребителя или нет. Вместе с тем пределы применения этих норм в отсутствие соответствующего коллизионного регулирования оставались неопределенными. В этой связи можно сказать, что цель комментируемой статьи не только в придании "сверхимперативного" характера нормам законодательства о защите прав потребителей, но и в определении условий, при которых эти нормы применяются к обязательствам. Правила комментируемой статьи являются новеллами в российском законодательстве, при этом нельзя не отметить тот факт, что они во многом повторяют коллизионные нормы о потребительских договорах других правовых систем. Подобные нормы, в частности, содержатся в ст. 113 Закона о международном частном праве Швейцарии; ст. 29 Вводного закона к Германскому гражданскому уложению; в актах, регулирующих отношения в области МЧП таких стран, как Венгрия и Лихтенштейн, в Гражданском кодексе провинции Квебек (Канада). При этом законодательство, например, Квебека и Германии устанавливает, что выбор права, сделанный сторонами, не может лишить потребителя защиты, предоставляемой императивными нормами его национального законодательства, т.е. лишь частично ограничивает применение права, выбранного сторонами. Коллизионные нормы законодательства Венгрии и Швейцарии, напротив, содержат жесткие привязки, отсылающие к праву страны постоянного места жительства потребителя, независимо от выбора, сделанного сторонами. Характерно, что в обоих случаях законодательство названных стран оговаривает определенные условия защиты потребителя его национальным законодательством. Такими условиями являются, например, предшествовавшая договору реклама или оферта, сделанная в стране места жительства потребителя, совершение потребителем на ее территории действий, направленных на заключение договора, и т.п.

Следует отметить схожесть норм комментируемой статьи с положениями ст. 29 Вводного закона к Германскому гражданскому уложению, выражающуюся, в частности, в том, что обе статьи ограничивают автономию воли сторон лишь в тех случаях, когда выбор права ухудшает положение потребителя относительно защиты, предоставляемой ему национальным законодательством, а не во всех случаях.

2. Согласно п. 1 комментируемой статьи императивные нормы страны места жительства потребителя могут быть применены к договору независимо от сделанного в нем выбора права. Главное условие подобного ограничения автономии воли сторон - приобретение товаров или заказ работ (услуг) для личных нужд, не связанных с осуществлением предпринимательской деятельности. В связи с этим возникает вопрос о потреблении товаров, результатов работ и услуг для личных нужд в процессе осуществления предпринимательской деятельности. Так, например, заключая с иностранной туристической компанией договор на осуществление поездки за рубеж, для приобретения товаров с целью их последующего сбыта, физическое лицо осуществляет деятельность, направленную на извлечение прибыли (предпринимательскую деятельность). Примечательно, что такой подход нашел отражение в практике ВАС РФ при решении вопроса о подведомственности арбитражным судам споров по искам индивидуальных частных предпринимателей. В частности, в постановлении от 10.02.98 N 2942/97 Президиум ВАС РФ установил, что целью заключения индивидуальным предпринимателем договора на поездку за рубеж с туристической фирмой являлось приобретение товаров не для личного семейного потребления, а для дальнейшей реализации. Таким образом, иск о возмещении турфирмой убытков, возникших у гражданина в связи с порчей груза при авиаперевозке, подведомствен арбитражному суду. Аналогичный вывод был сделан Президиумом ВАС РФ в постановлении от 20.04.99 N 7898/98.

Вместе с тем следует иметь в виду, что отдельные услуги, предоставляемые турфирмой предпринимателю, осуществляющему деятельность без образования юридического лица, могут быть связаны не с совершением ее контрагентом действий, направленных на извлечение прибыли, а с его личными нуждами: к примеру, проживание и питание в гостинице. Следовательно, тот факт, что такие услуги потребляются лицом, имеющим статус предпринимателя, не должен негативно сказываться на его интересах как потребителя. Полагаем, что суду в таком случае следует более гибко подходить к определению "нужд, не связанных с осуществлением предпринимательской деятельности". Так, если в рамках подобного договора были нарушены условия гостиничного обслуживания, суд для установления применимого права может руководствоваться нормами комментируемой статьи. Если же нарушены условия хранения товаров на складе, то нормы законодательства о защите прав потребителей в данной части не применимы.

Особо следует подчеркнуть, что действие комментируемой нормы распространяется не только на случаи собственно приобретения товаров или заказа работ, но и на случаи, когда имеет место лишь намерение их приобретения или заказа. Фактически это означает, что право, применимое в силу комментируемой статьи к договору с потребителем, должно применяться судом при аналогичных условиях и к преддоговорным спорам с участием потребителей. Такое положение связано прежде всего с тем, что законодательством о защите прав потребителей установлены особые требования по предоставлению потребителю информации о товаре, работе или услуге на стадии, предшествующей непосредственному заключению договора.

3. Обстоятельства, перечисленные в подп. 1-3 п. 1 комментируемой статьи, фактически представляют собой условия, при которых к договору может применяться право страны места жительства потребителя. При этом действия, совершение которых необходимо для заключения договора, локализуются двумя из этих условий по месту жительства потребителя. Подобная локализация, на первый взгляд, четко ограничивает круг случаев, в которых мог бы возникнуть вопрос о возможности применения к договору права страны места жительства потребителя. Вместе с тем уже сейчас, в отсутствие практики применения норм комментируемой статьи, можно предположить, что вопрос о наличии содержащихся в ней условий применения права страны места жительства потребителя будет решаться не однозначно. Данный вывод в первую очередь касается сделок, совершаемых путем электронного обмена данными в глобальной информационной сети Интернет. Так, например, очевидно, что при совершении потребителем сделки в Интернете его географическое нахождение в момент "нажатия клавиши" не должно быть решающим фактором для определения применимого к договору права. Равно как нельзя во всех случаях считать страну, в доменной зоне которой зарегистрирован веб-сайт контрагента потребителя, местом получения заказа. Наконец, в действующем отечественном законодательстве нет адекватных критериев для определения того, какая из сторон электронной сделки и в каких случаях является оферентом или акцептантом. Между тем эти и другие вопросы имеют важное значение для решения коллизионной проблемы в соответствии с нормами комментируемой статьи. Определенный интерес в рассматриваемом контексте представляет зарубежная судебная практика. Так, американские суды в процессе правоприменительной деятельности выработали такие критерии определения подсудности спора и применимого к нему права, как связь веб-сайта со страной места жительства потребителя, доступность веб-сайта для неограниченного круга лиц, его досягаемость в месте жительства потребителя и т.п. Известны случаи, когда в качестве таких критериев выступали конкретные технические характеристики, так в деле Benson Restaurant Corp. v. King суд пришел к выводу, что действия ответчика не могли затронуть территорию штата Нью-Йорк, так как веб-сайт не был интерактивным, а лишь содержал общую информацию.

Относительно условия, содержащегося в подп. 3 п. 1 комментируемой статьи, можно сказать, что для его соблюдения не имеет значения, каким способом была инициирована поездка потребителя (по почте, телефону, через Интернет и т.д.), главное, чтобы поездка осуществлялась в целях, связанных с заключением договора.

4. Наличие обстоятельств, предусмотренных в п. 1 комментируемой статьи, обусловливает согласно п. 2 этой статьи применение к договору права страны места жительства потребителя и в тех случаях, когда соглашение о применимом праве не имеет места. Таким образом, нормы законодательства страны места жительства потребителя обладают "сверхимперативностью" не только по отношению к условиям договора, определяющим применимое к нему право, но и относительно права, которое могло бы применяться к договору в силу норм ст. 1211 ГК.

5. Норма п. 3 комментируемой статьи ограничивает сферу действия норм п. 1 и 2, исключая их применение к договорам перевозки, а также к договорам о выполнении работ, оказании услуг, которые должны быть выполнены (оказаны) не в стране места жительства потребителя. Важное практическое значение вопрос о праве, применимом к договору перевозки, приобретает при разрешении споров между российскими потребителями и иностранными авиакомпаниями. С учетом того что последние могут заключать договоры перевозки пассажиров на территории РФ через свои представительства, не имеющие статуса юридического лица по российскому законодательству, право, применимое к таким договорам, будет определяться в соответствии с нормами ст. 1211 ГК, если иное не предусмотрено международным договором РФ.

Изъятие, содержащееся в подп. 2 п. 3 комментируемой статьи обусловлено спецификой работ и услуг, выполнение (оказание) и потребление которых происходят в рамках юрисдикции иного правопорядка, чем право страны места жительства потребителя. Так, правила п. 1 и 2 комментируемой статьи не распространяются на договоры гостиничного обслуживания, заключенные российскими туристами с зарубежными отелями, даже при наличии условий, предусмотренных подп. 1-3 п. 1 комментируемой статьи. Вместе с тем, если гостиничное обслуживание, равно как и перевозка туриста, входит в комплекс услуг, оказываемых по договору потребителя с туристической компанией, действует оговорка, сделанная законодателем относительно таких договоров. Наличие такого исключения объясняется специфическим характером договора на туристическое обслуживание, исполнение по которому представляет собой не набор разнородных услуг, оказываемых различными лицами (отелями, перевозчиками, гидами и т.п.), а комплексное обслуживание потребителя его контрагентом - туристической компанией.

6. Несмотря на то, что положения комментируемой статьи придают "сверхимперативность" нормам права страны места жительства потребителя, саму статью по характеру содержащихся в ней норм в целом можно охарактеризовать как диспозитивную. В пользу этого вывода свидетельствуют следующие обстоятельства: 1) в статье говорится лишь о том, что выбор права не может лишить потребителя защиты, предоставляемой ему национальным законодательством, а не о том, что такой выбор недопустим в принципе; 2) статья устанавливает ряд условий, при которых право страны места жительства потребителя может быть применено к договору, в том числе и для тех случаев, когда соглашение о применимом праве отсутствует.

Таким образом, применение к договору права страны места жительства потребителя при наличии обстоятельств, перечисленных в п. 1 комментируемой статьи, возможно (за изъятиями, предусмотренными в п. 3) в случае отсутствия соглашения сторон о применимом праве либо если такое соглашение лишает потребителя защиты, предоставляемой законодательством его домицилия.

Статья 1213. Право, подлежащее применению к договору в отношении недвижимого имущества

1. Комментируемая статья содержит коллизионные нормы, служащие для целей определения права, применимого к отдельной категории договоров, а именно к договорам в отношении недвижимого имущества.

Общее регулирование по вопросам определения права, подлежащего применению к договорам при отсутствии соглашения сторон о выборе права, содержится в ст. 1211 ГК. Несмотря на это, законодатель счел целесообразным выделить коллизионные нормы о праве, подлежащем применению к договорам в отношении недвижимого имущества, в отдельную статью. Это объясняется значимостью сделок с недвижимым имуществом для гражданского оборота. Ранее в отечественном законодательстве отсутствовали подобные специальные нормы.

2. Определяя сферу применения норм комментируемой статьи, необходимо прежде всего уяснить понятие "договор в отношении недвижимого имущества", так как ГК не определяет этого понятия. Представляется, что договором в отношении недвижимого имущества может быть признан только такой договор, предметом которого является недвижимое имущество (абз. 2 п. 1 ст. 432 ГК). В результате исполнения такого договора, например купли-продажи земельного участка, возникают, изменяются или прекращаются права его сторон на соответствующий объект недвижимого имущества. В то же время договор поручения, заключенный с целью приобретения или отчуждения объекта недвижимости, не должен квалифицироваться как договор в отношении недвижимого имущества, потому что имеет своим предметом не недвижимое имущество, а юридические услуги по заключению сделки, и результатом его исполнения не явится возникновение, изменение или прекращение прав поверенного на недвижимое имущество.

Принадлежность имущества к недвижимым или движимым вещам определяется по праву страны, где это имущество находится (п. 2 ст. 1205 ГК).

3. Нормы, содержащиеся в комментируемой статье, носят специальный характер по отношению к правилам, содержащимся в ст. 1211 ГК. Поэтому право, подлежащее применению, например, к договору аренды недвижимого имущества, должно определяться не в силу подп. 3 п. 3 ст. 1211 (право страны арендодателя), а в соответствии с комментируемой статьей (по общему правилу, право страны нахождения недвижимого имущества). Практическая необходимость учета специального характера комментируемой нормы проявляется, в частности, в той ситуации, когда личным законом арендодателя является не право страны нахождения недвижимого имущества, а право другой страны.

4. В силу прямого указания в п. 1 комментируемой статьи правила определения права, применимого к договору в отношении недвижимого имущества, установленные в ней, вступают в действие только при условии отсутствия соглашения сторон о применимом праве. Иными словами, комментируемая статья носит диспозитивный характер. Поэтому правило п. 1 комментируемой статьи не является изъятием из общего правила о приоритете права, избранного сторонами (lex voluntatis), предусмотренного п. 1 ст. 1210 ГК, а, по существу, повторяет его и, кроме того, предусматривает коллизионную привязку для случая, когда стороны не избрали права, подлежащего применению к договору.

Такой коллизионной привязкой является право страны, с которой договор наиболее тесно связан. Таким образом, и в этой части комментируемой статьи повторяется общее правило о выборе применимого права в отсутствие соглашения сторон по этому вопросу (п. 1 ст. 1211 ГК).

Страной, с которой договор в отношении недвижимого имущества наиболее тесно связан, законодатель счел по общему правилу страну, где находится недвижимое имущество (lex rei sitae). Вместе с тем предусмотрено, что если из закона, условий или существа договора либо совокупности обстоятельств дела усматривается тесная связь с правом другой страны, то применимым будет право такой страны, а не право страны нахождения недвижимого имущества. Например, при решении вопроса о праве, подлежащем применению к договору купли-продажи недвижимого имущества, расположенного на территории иностранного государства, заключенного между иностранным гражданином, имеющим место жительства в России (продавец), и российским гражданином (покупатель), также проживающим в России, суд, приняв во внимание то, что личным законом обеих сторон договора является российское право (п. 1 и 3 ст. 1195 ГК), а местом жительства обеих сторон - Российская Федерация, возможно, признает именно российское право подлежащим применению к договору, несмотря на нахождение недвижимого имущества за границей.

5. В соответствии с п. 2 комментируемой статьи если недвижимое имущество, являющееся предметом договора, находится на территории России, то к такому договору применяется российское право. Следует подчеркнуть, что данная норма является императивной. Поэтому в случае нахождения недвижимого имущества в России договор, предметом которого оно является, может быть подчинен только нормам российского права. При этом, как уже отмечалось, принадлежность имущества к недвижимым или движимым вещам определяется по праву страны, где это имущество находится, т.е. в рассматриваемом случае по российскому праву (п. 2 ст. 1205 ГК).

6. Право, применимое к форме сделки в отношении недвижимого имущества, в том числе недвижимого имущества, которое внесено в государственный реестр в Российской Федерации, определяется в соответствии с п. 3 ст. 1209 ГК (см. коммент. к ней).

7. Законодательство многих стран-членов СНГ содержит в принципиальном плане сходные коллизионные нормы о праве, подлежащем применению к договорам в отношении недвижимого имущества (Армения, Белоруссия, Грузия, Казахстан, Киргизия, Узбекистан). Привязка к закону места нахождения имущества применительно к такого рода договорам используется в МЧП также многих других государств (Венгрия, Вьетнам, Египет, Испания, Латвия, Польша, Чехия, Швейцария и др.).

Статья 1214. Право, подлежащее применению к договору о создании юридического лица с иностранным участием

1. Комментируемая статья устанавливает коллизионную норму, предметом которой является определение права, подлежащего применению к договору о создании юридического лица с иностранным участием. Норма аналогичного содержания впервые появилась в Основах гражданского законодательства. В п. 3 ст. 166 Основ гражданского законодательства было предусмотрено следующее правило: "К договору о создании совместного предприятия с участием иностранных юридических лиц и граждан применяется право страны, где учреждено совместное предприятие".

По своей правовой силе комментируемая статья императивна. Право, применимое к договору о создании юридического лица с иностранным участием, не может быть определено по соглашению сторон. Российские суды при рассмотрении споров, связанных с договорами о создании юридических лиц с иностранным участием, будут руководствоваться императивной нормой комментируемой статьи.

Законодательное закрепление приведенного правила объяснялось причинами исторического характера. В начале 1987 г. были приняты первые нормативные акты, регулирующие возможность допуска иностранных инвестиций в нашу страну в форме так называемых совместных предприятий, под которыми понимались предприятия с определенной долей иностранного участия. Предприятия такого рода создавались в условиях, когда корпоративного законодательства (об акционерных обществах, обществах с ограниченной ответственностью и др.) в стране не было, и на практике в целом ряде случаев при заключении договоров о создании этих предприятий по предложениям иностранных партнеров в них включались условия, предусматривающие применение к договору права третьей страны, а именно права страны места арбитражного рассмотрения возможных споров (в качестве которого назывались Стокгольм, Цюрих, Женева). В другие договоры включалась отсылка по вопросам, не урегулированным в самом договоре, к праву страны иностранного инвестора. Во всех этих случаях нарушался принцип российского законодательства, согласно которому созданные и зарегистрированные в России юридические лица должны рассматриваться в качестве юридических лиц российского права.

Включение приведенного выше правила в Основы гражданского законодательства исключало возможность отсылки к иностранному праву в подобных случаях.

2. В отличие от п. 3 ст. 166 Основ гражданского законодательства комментируемая статья охватывает договоры о создании любых организаций с иностранным участием, обладающих статусом юридического лица. Наличие иностранного элемента в субъектном составе следует определять формально: государственная принадлежность учредителей (участников) должна быть иной, чем государственная принадлежность создаваемого юридического лица. При этом не имеет значения организационно-правовая форма, цели создания, предмет деятельности, место учреждения и другие характеристики юридического лица.

Поскольку комментируемая статья является нормой национального права, толкование содержащихся в ней юридических понятий следует основывать на российском праве. В частности, договор о создании юридического лица означает заключенный учредителями (участниками) договор, определяющий порядок совместной деятельности по созданию юридического лица, условия передачи учредителями своего имущества, участие учредителей в его деятельности, условия и порядок распределения между участниками прибыли и убытков, управления деятельностью юридического лица, выхода учредителей (участников) из его состава. В силу специфики российского корпоративного права договор о создании юридического лица применительно к обществам с ограниченной ответственностью, товариществам на вере и полным товариществам имеет статус учредительного документа в смысле ст. 52 ГК и именуется учредительным договором. В отношении других организационно-правовых форм - акционерных обществ, производственных и потребительских кооперативов, фондов, общественных организаций, некоммерческих партнерств и автономных некоммерческих организаций - договор о создании юридического лица не является учредительным документом юридического лица. Несмотря на то, что договор о создании юридического лица регулирует вопросы обязательственного и корпоративного права, независимо от того, является ли договор о создании юридического лица учредительным документом или нет, устав не входит в понятие договора о создании юридического лица. Устав носит характер локального нормативного акта, регулирует правовое положение юридического лица и, как следствие, подчиняется статуту компании, а не статуту договора. ГК установлены самостоятельные коллизионные нормы для отыскания права, компетентного по отношению к правовому статусу юридического лица (см. коммент. к ст. 1202) и по отношению к договору о создании юридического лица (см. комментируемую статью). Однако в силу императивного характера комментируемой статьи и с учетом требований ст. 1202 ГК для устава и договора о создании юридического лица компетентным является личный закон юридического лица, что исключает возможность расщепления коллизионной привязки по отношению к учредительным документам в целом и учредительному договору в частности. Таким образом, на основе личного закона юридического лица определяется не только его правовое положение, но также осуществляется толкование договора о создании юридического лица, определяются права и обязанности учредителей по договору, исполнение договора, последствия его неисполнения или ненадлежащего исполнения, прекращение договора, последствия его недействительности и другие вопросы обязательственного статута (см. коммент. к ст. 1215). В этом проявляется неразрывная связь правового статуса юридического лица и договора о его создании.

3. Привязка коллизионной нормы комментируемой статьи соответствует концепции отыскания права, наиболее свойственного природе данного правоотношения. Формула прикрепления аналогичных норм в гражданских кодексах Белоруссии (ст. 1126), Киргизии (ст. 1200), Узбекистана (ст. 1191) несколько отличается по словесному выражению, но идентична по существу: "право страны, где учреждено юридическое лицо".

Привязка коллизионной нормы комментируемой статьи: "право страны, в которой согласно договору подлежит учреждению юридическое лицо", выбрана с учетом юридической и фактической связи соответствующих отношений с правом страны, которое будет к ним применяться, - с учетом субъекта (юридическое лицо с иностранным участием), объекта (договор о создании субъекта), юридического факта (учреждение), а также воли учредителей.

Воля учредителей имеет значение при решении вопроса о месте учреждения юридического лица, в частности, до момента создания юридического лица или при "хромающих" отношениях. Например, акционерное общество, учрежденное по законам США и зарегистрированное в США, но осуществляющее фактическую деятельность в Италии, может быть признано как юридическим лицом США, так и юридическим лицом Италии.

Для современного МЧП характерным стало и явление "двойной национальности" юридического лица. Так, юридическое лицо, созданное по законам одного государства, вправе в любой момент выразить желание подчиниться иностранному праву, что не влечет за собой процедуры ликвидации и повторного учреждения. Такую возможность предоставляет, к примеру, право Лихтенштейна и Швейцарии. Предпосылки для обретения российским юридическим лицом второй "национальности" созданы и отечественным законодательством. Пунктом 4 статьи 18 Закона о государственной регистрации установлено, что при перемене места нахождения юридического лица регистрирующий орган вносит в государственный реестр соответствующую запись и пересылает регистрационное дело в регистрирующий орган по новому месту нахождения юридического лица. Перенос места нахождения органов управления российского юридического лица за пределы России, основанный на решении его компетентного органа управления, не влечет за собой ликвидацию юридического лица и его исключение из Единого государственного реестра юридических лиц. Правовые последствия переноса места нахождения органов управления юридического лица, учрежденного по законам РФ, за ее пределы отечественным законодательством не урегулированы. Учитывая, что коллизионная норма комментируемой статьи двусторонняя, в вышеизложенной ситуации к договору о создании юридического лица может быть применено как российское право, так и право страны, где имеет новое местонахождение юридическое лицо, если оно внесено в реестр.