Глава 21. У тебя сегодня выходной. Так какого черта ты проснулся так рано?

У тебя сегодня выходной. Так какого черта ты проснулся так рано?! За окном наверняка темень, но если с просони, наконец, начать здраво мыслить, в это время года так и должно быть. Но все же ты задним местом чувствуешь, что еще совсем мало времени. Хотя этим самым местом ты ощущаешь и еще кое-то. Его присутствие. Твое тело до сих пор помнит прикосновения его рук и не только их. Прислушиваешься к должной быть тишине, а слышишь чьи-то стоны. Ммм… возбуждающие. Возбуждающие? Да ты, кажется, уже на пределе! Открываешь глаза, и тут мозг все-таки начинает работать. Над тобой нависает взлохмаченный Хёкки с испаренной на лбу, шее, плечах, груди, животе… твой взгляд спускается все ниже и ниже. Боже, он, не медля, проникает в тебя, а ты только и успеваешь, что обхватить ногами его талию и, машинально закрыв рот руками, простонать, причем так громко и пошло, что сам удивляешься своему собственному голосу. Так это были твои стоны!?
– Ты, наконец, проснулся, – наклоняется к тебе, убирает твои руки от лица и нежно целует. О да, прекрасное пробуждение!
– Хёк, ты что… аах… – новый толчок, совсем не больно, подготовил тебя уже, и не то слово как приятно, – ммм… – входит в тебя на всю длину, – что делаешь?
– Тебе же нравится, – улыбка, его искренняя улыбка с легкой оттенком насмешки, и огонь в глазах, голодным зверем смотрит на тебя из-под отросшей челки. Как же он сейчас красив.
– Не мог по-человечески разбудить? – пытаешься смотреть на него с неким упреком во взгляде, выразить свое негодование, но с каждым его движением все больше и больше погружаешься в мир чувств и ощущений. Туда, где есть его сильные и теплые руки, поддерживающие тебя, туда, где есть его голос, проникающий в самую глубь твоей души и успокаивающий бушующую в ней бурю, туда, где есть он, любящий тебя всем своим естеством.
– Я пытался, – его тихие слова, – но ты так крепко спал… – и он стонет в голос, лаская твой слух. Ты протягиваешь к нему руки, чтобы он помог тебе подняться, и, оседлав его, целуешь так страстно, что он на время прекращает свои движения.
– Меня еще никто так не будил, – оторвавшись от его губ и восстанавливая уже давно сбившееся дыхание, произносишь ты.
– Кроме меня никто и не имеет на это права, – и опять этот взгляд голодного зверя, эта ехидная ухмылка и… резкие движения бедер, доводящие тебя до безумства.
– Хек, ты животное! – логичное заключение для того, кто плавится в его лапах, но тебе так интересно, как он отреагирует на твои слова.
– Вспомни, что ты сделал со мной, когда я перекрасился в блондина, – дааа уж, лучше бы ты ничего не говорил, сейчас тебе припомнят все твои промахи.
– Ты все еще в обиде за тот случай? – строишь щенячьи глазки, с трудом сдерживая улыбку.
– Нет, просто работать немного тяжеловато было. – Не смотря на то, что в комнате еще довольно-таки темно, ты видишь, как на его щеках появляется румянец. Он отводит взгляд в сторону, но ты обвиваешь руки вокруг его шеи и чмокаешь в нос, привлекая внимание, и уже сам начинаешь задавать темп вашим движениям.
Биение сердец, сорвавшихся с цепей грудной клетки, шумные выдохи, чередующиеся с невероятно сладкими стонами, резкие движения, доводящие до экстаза, мощная разрядка и вы, выдохшиеся и удовлетворенные, опускаетесь на постель. Ты лежишь и наблюдаешь за ним. Улыбка чеширского кота на его лице. Блаженно закрывающиеся глаза. Часто вздымающаяся грудь. Снова возбуждаешься, но ничего не предпринимаешь, прикрываясь одеялом. Прикладываешь ухо в его груди и слушаешь его сердце. Он перебирает одной рукой прядки твоих волос, другой прижимает тебя к себе. Идиллия. Но ненадолго. Поцеловав тебя в лоб, он поднимается и со словами: «Я в душ, а ты, милый, приготовь что-нибудь на завтрак», оставляет тебя одного, в недоумении. Какой же он наглец все-таки, это кому еще в душ надо. Улыбаясь своим мыслям, ты тоже поднимаешься, и, натянув на себя первые попавшиеся на глаза штаны, отправляешься на кухню.
Завтрак, небольшой, но сытный и питательный, готов и уже ждет своих поедателей, а ты наблюдаешь за пенкой, медленно появляющейся на поверхности кофе, чей приятный и согревающий запах уже заполонил всю кухню. И как же это приятно, когда стоишь вот так вот, никого не трогаешь, витаешь где-то в облаках, а тут неожиданно кто-то подходит и обнимает тебя со спины. Обвивает руками твою талию, прижимается всем телом к тебе, целует в шею. Контраст твоего все еще разгоряченного тела и его, холодного и мокрого после душа, сводит с ума. Прикосновение его мягких и влажных губ к твоей коже заводит все больше и больше. Его руки, залезающее в твои штаны, и возбуждение, упирающееся тебе в энное место, окончательно сносит крышу. Ты убираешь с огня турку с еще недоварившимся кофе и разворачиваешься к нему, жадно впиваясь в губы. Срываешь с его бедер полотенце, единственное, что прикрывало его тело. Улыбается в поцелуе, опять что-то задумал?
– Люблю тебя, Фиши, – оторвавшись от тебя, с нежностью в голосе проговаривает он и чмокает в щеку. – Люблю, с какой отдачей ты отвечаешь мне, – чмокаешь в другую щеку. – Люблю, как ты реагируешь на мои прикосновения, – следующий чмок уже в нос, и он с новой волной страсти приливает к твоим губам, зарываясь руками в твоих волосах. Он приподнимает тебя, усаживая на стол, а ты рукой попадаешь точно в тарелку с джемом, зачем ты только его выложил из баночки!? Опять смеется, наглая рожа, получи джемовый шлепок. Размалываешь джем по его лицу, шее, груди. Он не дает тебе спуститься ниже, хватая твою руку и начиная облизывать пальцы. Ты заворожено смотришь на это зрелище, чувствуя, как кровь снова и снова приливает к твоим щекам и к низу живота.
– Хёёёк, – тянешь ты, привлекая его внимание, – сладенькое затягивает?
– Не так, как ты, – и он снова целует тебя, так нежно, так приятно, так сладко. Стягивает с тебя штаны и, снова подняв, куда-то несет. Но, не дойдя до выхода из кухни, прижимает тебя спиной к стене, – может, тут остановимся? – и снова эта улыбка, хищная и нежная одновременно.
– До спальни не донесешь?
– Сам знаешь, что донесу, но хочу прямо здесь, – и как там, четвертый закон Ньютона? Нет, это закон жизни! Тело, прижатое к стене, не рыпается. А ты и не желаешь сопротивляться. Ты только скрещиваешь ноги за его спиной, крепче сцепляешь руки за его шеей, притягивая к себе. Это чувство заполненности им, прикосновения его рук к тебе, его нежные поцелуи. Он раз за разом сводит тебя с ума, доводит до безумия, снова и снова заставляя биться в экстазе.
Закончив со столь приятным делом, ты все-таки довариваешь кофе, а позавтракав и накормив своего любимого, отправляешь в так нужный тебе душ. Остыть – вот что тебе сейчас необходимо. Вы разошлись не на шутку. Если так и продолжится, то скоро соседи подтянуться на сие веселье. Вы явно голодны, голодны друг другом. Столько времени быть так близко к нему и не сметь даже посмотреть на него, держать дистанцию, играть роль обиженного. Это сложно, сложно для любящего сердца быть вдалеке от своего обладателя. А сейчас, он так близко, вас разделяет лишь межкомнатная дверь. Побежать к нему, снова кинуться в его такие родные и теплые объятия – легко сказать, легко сделать, но тебя останавливают мысли о том, что он может устать, что ему еще работать. Но ведь так хочется, желание переполняет тебя, накрывая одной волной возбуждения за другой. Ты уже тянешься к себе, но он опережает тебя, перехватывая твою руку. Кажется, ты слишком далеко улетев в своих мыслях, что даже не слышал, как он зашел к тебе в душ.
– Я не позволю тебе этим заниматься, тем более без меня, – резко разворачивает тебя к себе лицом и снова целует. Мягко, нежно, сладко, он еще поел джема.
– Я последнее время только так и мог дать разрядку своему телу, – ты прячешь голову у него на плече, чтобы он не видел твоих глаз, наполненных слезами.
– Прости… прости… прости, любимый, – как же приятно слышать это, приятно ощущать как он прижимает тебя к себе со всей силой, что становится трудно дышать, приятно слышать, чувствовать биение его сердца, принадлежащего тебе одному. Развернувшись в кольце его рук и опершись своими руками о стену, слегка наклонившись при этом вперед, ты расставляешь ноги чуть шире и взглядом приглашаешь его. Он не заставляет себя долго ждать и одним рывком проникает в тебя на всю свою длину.
– Ты ненасытен сегодня, – шепчет тебе на ухо, а ты тихо усмехаешься, – так же как и я, – ты выгибаешься в спине от очередного сильного толчка, опуская голову ему на плечо. Ноги подкашиваются, как же тяжело держать равновесие, когда с тобой творят такое. – Ты можешь обращаться ко мне за помощью в этом деле в любое время, даже если мы будем в ссоре.
– Ты придурок, Ли Хёкдже, – как он может говорить о ссорах, когда вы только недавно помирились.
– Я знаю, мама уже сообщила об этом, – и смеется, он точно ненормальный, но ты именно таким его полюбил.
– Кстати о маме, – немного запинаясь при каждом его движении, сквозь стоны проговариваешь ты, – сегодня вечером у нас с ней свидание.
– Приятного времяпрепровождения.
– Ты главный гость, – больше не слышишь смешков с его стороны, неужели это так неожиданно, что он даже застыл, не двигаясь больше.
– Хёк, не останавливайся… – ты почувствовал, как он тряхнул головой, видимо думает, что это ему поможет привести мысли в порядок. Как бы не так. – Прошу… – легко кусает тебя в районе шеи, царапает живот и, наконец, возобновляет свои действия, обхватив и начиная водить вдоль твоей плоти рукой в такт своим движениям. Чувствуя приближение оргазма, ты уже просишь его замедлиться, но он тебя как будто бы и не слышит. – Ааах… – вскрикиваешь от не так уж и неожиданно пришедшего «гостя», вновь не узнавая свой собственный голос, и обмякаешь в его руках.
Вымыв тебя, он идет с тобой на руках в спальню, откуда же в его тощем теле столько силы, и укладывает тебя на постель, заворачивая в теплое одеяло. Вы лежите рядом, обнимаетесь, как будто только-только влюбились друг в друга, когда так хочется физически ощущать присутствие любимого, болтаете обо всем на свете, вспоминая и по-новому запоминая то время, когда вы были поразень, как будто и не было вовсе тех дней. Некоторое время спустя он поднимается и начинает собираться. Сперев одну из твоих самых любимых клетчатых рубашек и поцеловав тебя в лоб, он уходит, работа не ждет.
– Вечером продолжим наш марафон, – кричит уже из коридора, и ты не успеваешь ему напомнить о встрече с его родителями, как слышишь хлопок входной двери. Улыбаешься, какой же он все-таки. Эта мартышка… его подзарядка снова на максимуме, а ты выжат как сушеный абрикос. А ведь он на самом деле одичал за то время, что пытался отказаться от тебя и своей семьи в придачу. А ты без всякого готов пополнить его запасы еще больше, лишь бы он улыбался, лишь бы он был рядом, лишь бы доверял тебе. С этими мыслями ты погружаешься в мир снов и сказок, покидая свою самую любимую историю. Сегодняшний день принесет еще немало сюрпризов.