Глава 18. Господи кхем Шисусе! Ща буду оправдываться))) Во-первых, простите за задержку с главой, конец семестра

Господи… кхем… Шисусе! Ща буду оправдываться))) Во-первых, простите за задержку с главой, конец семестра, а у меня как у любого нормального студента все делается в последние дни))) Во-вторых, простите за саму главу, да и за последующие тоже(((Чет столько всего похожего уже писали, прям караю себя, что другого не придумывается(((
И, да здравствуй снова ангст!
Всем спасибки и приятного прочтения!!!)))

График забит под завязку, выступления, подготовка к Super Show, репетиции мюзикла… О да, мюзикл! Еще одна твоя мечта сбылась. Показать себя с новой стороны, еще больше раскрыть свой талант, доказать самому себе, на что ты способен – все это так здорово, особенно для артиста, что не описать словами. Ты сожалеешь, что тебе не хватает времени, чтобы полностью отдаваться этой мечте, но ты так счастлив выступать на сцене не как певец, айдол, а как актер. Ты так переживал, примут ли тебя другие актеры, но на удивление знакомство прошло гладко, они тебя приняли. Сейчас они тебе во всем помогают, они о тебе заботятся, они тобой восхищаются, и тебе от этого, хотя бы на время, становится так тепло на душе, ведь последние дни там совсем холодно.
Любовь не греет, он не греет, от чего так страшно и невыносимо больно. А все из-за чего? Недельный отпуск, что ты провел с родителями, путешествуя по Европе, был испорчен постоянными расспросами о ней, о твоей любви, об объекте твоей любви. Да, ты твитил фотографиями, на которых счастливо улыбался, ты бодро, без толики грусти в голосе, отвечал на его звонки. Ты просто не хотел, чтобы он переживал за тебя, ведь ты прекрасно понимал, что ему тоже было нелегко вдали от любимого, как и тебе. Но все это не меняет того факта, что твои родители хотят увидеть твоего любимого человека, о котором ты так много и с превеликим удовольствием им рассказывал, но ты ни разу еще не говорил им, кто она, точнее он. Они хотят твоей женитьбы, хотят увидеть внуков, хотят большую семью. Но ты боишься им рассказать всю правду, и почему-то до сих пор не можешь решиться поделиться этим с ним.
Он с недоумением во взгляде расспрашивает о твоих проблемах, просит разделить с ним свои переживания, а ты, говоря, что просто устал, вымотан работой, только и отнекиваешься. Да, ты на самом деле устал… от борьбы с самим собой, со своими чувствами, но почему, почему бы не сказать ему, ведь, скорее всего, стало бы легче? Ты и сам не знаешь ответа на этот несложный вопрос. А вот ни он не греет, ни его любовь, ни твоя любовь к нему, потому что ты прекрасно понимаешь всю безнадежность вашего с ним будущего.
Выбор – такая сложная штука, особенно если это касается самых близких, самых родных и самых любимых. Если тебя попросили бы выбрать между семьей и твоей мечтой, естественно ты бы выбрал семью. Если тебя попросили бы выбрать между той славой, к вершине которой ты так самоотверженно стремился большую часть своей жизни, и тем человеком, который отвечает на твои чувства взаимностью, ты, несомненно, выбрал бы его. Если тебя спросили, смог бы ты умереть за любимого или близкого человека, ты без колебаний ответил бы «Да!». Но вот выбрать между самыми родными, подарившими тебе жизнь, людьми и принесшим в нее свет любимым, ты не в состоянии. Лишиться одного из этого равносильно лишению всего. Если его семья приняла ваши отношения, то твоя, всегда такая правильная, может отречься от тебя. И если бы ты смог, пусть даже убивая себя изнутри, отказаться от него, отпустить его, разлюби он тебя, то причинить ему боль ты просто не имеешь права.
Игнорировать его беспокоящийся взгляд? Избегать встречи с ним? Снова? И уже не наиграно, а по-настоящему? Нет! Ты ни при каких условиях не будешь этого делать. Ранить его чувства, играть с ними, равносильно издевательству над ним. Пусть твоя любовь зависимость, пусть от нее нет лекарства, пусть она причиняет невыносимую боль, но ты не хочешь избавляться от нее, ты не хочешь, чтобы эти чувства остыли. Ваши с ним отношения – такая же важная часть твоей жизни, как и твоя семья. Только вот семья досталась тебе безвозмездно, ты ничего за нее не отдавал, но многим ей обязан, а за него… за него тебе постоянно приходится бороться. Скрывать свою любовь от фанатов, компании, прессы, под словами «мы лучшие друзья», получается, но с трудом. Те мимолетные прикосновения на сцене его рук к тебе, которые все называют фансервисом, для вас двоих, словно некое проявление поддержки. Без этого уже невозможно обойтись, хочется большего, от чего сам фансервис становиться более откровенным.
С каждым днем ты все больше сходишь с ума. Родители уже требуют знакомства с «ней». А ты не можешь даже солгать, что вы расстались, все равно не поверят, да и врать не в твоем стиле. Время, не замедляющееся ни на секунду, здесь не поможет. Оно только мчится, оставляя самые счастливые моменты твоей жизни далеко позади. Ты рвешь свою душу, не решаясь рассказать обо всем ни семье, ни ему. Ты трус, самый настоящий трус. Ты пытаешься сохранить равновесие в своей жизни и своих чувствах, но только нагоняешь еще больше туч. Ты можешь отвлечься ото всех проблем только на работе и можешь забыть о них вовсе только в его объятиях.
Ты безумно любишь его, любишь всем своим естеством, любишь каждый его волосок, все его многочисленные достоинства и редкие недостатки. Ты любишь смотреть в его глаза, тонуть в их глубине, любишь, когда он на тебя смотрит. Ты любишь его губы, особенно когда он искренне улыбается, еще больше, когда он целует тебя. Ты любишь его руки, такие сильные и нежные, крепко сжимающие тебя в объятиях, царапающие твою спину в порыве страсти. Ты любишь его грудь, на которой удобнее всего засыпать, слыша биение его сердца. Ты любишь видеть, как он выгибается под тобой, слышать, как он стонет, чувствовать, как он сжимает тебя. Ты любишь ощущать его внутри себя, пусть даже если это больно, пусть каждый раз страшно, но ему ты готов отдать все. Все, что угодно, лишь бы он был рядом.
Все так запутано, все так сложно, что тебя опять начинают мучить кошмары. И так уже больше недель. Среди ночи просыпаешься от очередного страшного сна. Весь в холодном поту, щеки стягивает от высохших на них слез, глаза немного жжет, губы пересохли. Лежишь и разглядываешь ничем не примечательный потолок. Раньше ты быстро засыпал, но сегодня не можешь, понимая, что боишься увидеть продолжение этого сна. Поднимаешься и, закутавшись в свое одеяло, направляешься к нему. Сейчас тебе нужен он, его близость, ощущение его присутствия. Тихо приоткрываешь дверь в его комнату, подходишь к его кровати и опускаешься около нее на корточки. Невесомым касанием проводишь рукой по его волосам, шепчешь слова любви, нежно целуешь, сначала облизывая его губы, затем слегка кусая их. Чувствуешь, как его рука ложится тебе на шею, притягивая тебя ближе, как он углубляет поцелуй, проникая языком в твой рот. И от этого ты должен отказаться? По твоим щекам снова катятся слезы, ты просто не можешь их сдержать. Почувствовав их соленый привкус, он обхватывает твое лицо руками и немного отстраняет от себя, заглядывая прямо тебе в душу, но сейчас она для него закрыта.
– Что случилось? – грубо, так, что больно, очень больно. Но ты сам виноват. Знаешь же, что ему твое поведение изрядно надоело. Понимаешь, что так больше не может продолжаться, хочешь рассказать ему все, просить помощи, просить прощения, но…
– Просто помоги мне забыться, хотя бы на время…
– Хёкки, скажи, завяли помидоры?
– О чем ты? – вопросом на вопрос, но, кажется, ты понимаешь, к чему он клонит. Начинаешь, отрицая, поворачивать головой из стороны в сторону еще не дождавшись ответа на свой вопрос.
– Я спрашиваю, любовь прошла?
– Нет! Что ты!?
– Тогда почему? Что с тобой в последнее время? Что на этот раз так беспокоит тебя, что ты ничего мне не говоришь? Что ты скрываешь?
– Ничего… – ложь, наглая ложь, но ты продолжаешь смотреть ему в глаза, надеясь, что темнота скроет от него твой виноватый взгляд.
– Правда? – как будто бы он не знает, что нет.
– С чего ты решил, что что-то случилось? – опять вопросом на вопрос. Тянешься к его губам, но он удерживает тебя на расстоянии.
– Ты вроде бы здесь, со мной, а вроде и нет. Ты вроде бы тот же Ынхёк перед камерой, тот же Хёкдже в моих объятиях… но, мне кажется, появилась еще одна твоя сторона…
– Донхэ… пожалуйста… не спрашивай… не сейчас… просто люби меня… дай почувствовать, что ты рядом… что любишь меня, – сквозь подбирающиеся к горлу рыдания, запинаясь на каждом слове произносишь ты. Забираешь к нему под одеяло и снова тянешься за поцелуем. Чувствуешь, как он нехотя отвечает тебе, и это еще больнее ранит тебя, но ты заслужил.
– Ты обещал… пожалуйста, сдержи свое слово… – твой легкий… лживый… кивок и он снова зарывается рукой в твоих волосах, снова сам притягивает тебя к себе, снова перенимает инициативу на себя. А ты подчиняешься, подчиняешься каждому его движению, каждому желанию.
Его крепкие объятия, и волна возбуждения в первый раз накрывает тебя с головой, заставляя почувствовать свободу и безопасность. Его уже страстный поцелуй, и вторая волна частично затуманивает твой разум. Ты забываешь, что в соседних комнатах есть еще кто-то, и они, скорее всего, слышат твои громкие стоны. Но, не смотря на то, что ты практически полностью поглощен им – все твое тело, все твоим чувства и эмоции принадлежат ему – ты еще в состоянии контролировать себя, держать равновесие на краю пропасти. Но беглое касание его рук к твоему паху и ты срываешься с обрыва, ты забываешь обо всем на свете, о том, что тебя тревожит, что тебе докучает, утопаешь в море любви, его любви.
Ты не сопротивляешься, когда он поджимает тебя под себя. Не сопротивляешься, когда он кусает тебя за плечи, оставляет засосы на твоей шее, царапает твой живот. Ты не сопротивляешься, когда он, перевернув тебя на живот и поставив на колени, проникает в тебя без подготовки. Ты только сжимаешь от боли простыни в руках и, уткнувшись носом в подушку, заглушаешь накатившее рыдание. А он, не дав тебе привыкнуть, начинает вдалбливаться в тебя. Пусть… пусть делает, что хочет, пусть оставляет на тебе свои следы, метит свою территорию, пусть делает тебе больно. Так ты запомнишь его лучше, так ты будешь хотеть его больше, так ты будешь страдать по-настоящему, когда…

Он спит, давно спит, только ты не все еще не можешь заснуть. Лежишь на его груди, слышишь размеренное биение его сердца, чувствуешь его горячее дыхание, ощущаешь его запах. Ты пытаешься запомнить все, до последней мелочи, все без чего не сможешь нормально жить, все, что сейчас не по праву принадлежит тебе. Все-все, лишь бы ничего не упустить. Приподнимаешься на локте и тыльной стороной ладони проводишь по его щеке, кожа такая прохладная и нежная. Ты почти ничего не видишь, но это и к лучшему, более четко ощущать близость с ним куда лучше, а увидеть его ты сможешь в любой момент. Наклоняешься и мягко касаешься губами его лба, этот жесть – проявление твоей искренней любви.
– Как бы я хотел, чтобы ты забыл меня… – прошептав слова, которые разбивают тебе самому сердце, ты поднимаешься, аккуратно, чтобы не потревожить его сон, и покидаешь комнату, напоследок осмотрев в сумраке ее уже ставшие тебе родными стены.
Уже светает, поэтому ты направляешься в ванную, приводишь себя в порядок, заметив на себе несколько отметин, оставленных им… как бы ты хотел, чтобы они никогда не исчезли… и выходишь из общежития. Весь день гуляешь по городу, не замечая, что на тебя тыкают пальцами, со всех сторон выкрикивают твое имя. Ты полностью ушел в себя и не знаешь оттуда выхода. Ты пытаешься разобраться со своими чувствами, пытаешься выбрать что-то одно и пытаешься забыть другое.
Потерять семью или потерять его? Ты знаешь, что не имеешь права предавать никого, ни семью, ни его. Одним ты обязан жизнью. Другому ты дал обещание, слово быть рядом, не обманывать, пока любишь. Но под гнетом удушающих тебя чувств, ты ломаешься. И пусть ты, сделав хоть какой-то выбор, перестанешь жить, начнешь просто вести жалкое существование, совершенно не смотря при этом в будущее. И часть тебя умирает в тот момент, когда ты произносишь эти слова:
– Донхэ, давай расстанемся…