Глава 17. Не пожалел ли ты, что, сжигая свои волосы, осветлил их?

Не пожалел ли ты, что, сжигая свои волосы, осветлил их? Нет! Ведь результат получился отличным. Удачная смена имиджа к возвращению группы на сцену с пятым альбомом, хорошее выделение среди остальных мемберов, новый образ, привлекающий внимание эльфов. А почему ты решил стать блондином? Ведь это ты так решил? Да-да, именно ты подкинул эту идейку стилистам, а они и рады были воплотить ее в жизнь. Ты захотел - они исполнили твое желание. А откуда все же такое желание? Да потому что ему было интересно, как ты будешь выглядеть блондином. Случайная мысль вслух, и ты уже бежишь перекрашиваться, раз уж обстоятельства подходящие.
Что произошло, когда он увидел тебя в новом образе в первый раз? Он озверел. Ты кроме боли и блаженства не помнишь ничего о той ночи. А утром ты еле соскреб себя с кровати, сил не было, тело ныло, спать страшно хотелось. Весь день у тебя жутко болела поясница, и саднило в энном месте. Ты ловил на себе его виноватый взгляд, видел его неуверенную и извиняющуюся улыбку. Но обиды-то на него нет, пусть ты себя неважно чувствуешь, ты хочешь сказать ему столь банальную фразу, как: «Мне понравилось…», и смущенно улыбнуться.
Ты не боялся его, но несколько дней, пока последствия той ночи не перестанут давать знать о себе, не то, чтобы избегал его, а просто пытался не оставаться с ним наедине. А потом это вошло в привычку, и тебе понравилось играть с ним. Тебе понравился зверь, просыпающийся в нем, когда ты сбегал от него, прятал глаза под длинной челкой, строил из себя саму невинность. У него еще шире открывался из без того вечно разинутый рот, а затем он скалился, показывая белоснежные зубки. Его глаза, до твоего побега наполненные любовью и страстью, пеленало непонимание, а затем и ярость. Тело всё напряженное, готовое рвать и метать. Но обуздав своего демона, он превращался в прежнего безобидного проказника Фиши. Он снова ловил тебя, сначала глазами, затем в свои объятия. А ты, так страстно желающий его прикосновений, пылающий в его руках раз за разом находил в себе силы сопротивляться ему, а в первую то очередь себе, и сбегал, оставляя негодование любимого за своей спиной.
Тебе понравилось играть с ним, доводить его до безумия. Тебе понравилось, как он ловил тебя, нападал голодным зверем в темном переулке, когда ты возвращался с Sukira, как запихивал в подсобки в перерывах ваших расписаний. Вот и сейчас он прижимает тебя всем своим телом к стене и хищно улыбается, когда ты, недолго посопротивлявшись, успокаиваешься, сдаешься ему с потрохами. Да, ты хочешь сдаться, ты хочешь отдаться ему, ты хочешь позволить ему полностью владеть твоим телом, ведь только ему это позволено. Только он может управлять тобой, твоим сердцем и разумом. Только о нем ты думаешь в одиночестве, только с ним ты видишь счастье в своем будущем. Но игра остается игрой, сейчас азарт и адреналин затуманивают твой разум немного больше, чем он. Ты все больше хочешь довести его до сумасшествия, чтобы он сгорал от желания. Ты хочешь увидеть истинное лицо его зверя, когда все его чувства и эмоции дойдут до точки кипения.
Он впивается в твои губы грубым поцелуем, но почувствовав моментальную ответную реакцию, снижает обороты. Он столько чувств вкладывает в этот поцелуй, такой нежный, сладкий, такой страстный и возбуждающий, что тебя изнутри гложет вина. Вина за то, что ты с ним, со своим любимым и любящим тебя, играешь.
Ты реагируешь на каждое его прикосновение, на каждую его ласку. Твое сердце бешено бьется в груди, быстрыми потоками рассылая кровь по всему твоему телу, от чего становится так жарко, появляется такая слабость, что ноги подкашиваются. Но твой разум из последних сил сопротивляется телу и сердцу. Ты не хочешь быть побежденным в собственной игре.
Он отрывается от твоих губ, спускается ниже по шее, кусает тебя как вампиреныш. От внезапной боли ты немного приходишь в себя и начинаешь планировать очередной побег. Замечаешь стол, стоящий позади него, резко отталкиваешься от стены и прижимаешь его лопатками к столешнице, сам нависая сверху. Искорки, сменившие ярость в его глазах, появившийся румянец на щеках, немного припухшие губы. Все это почти заставляет тебя сдаться. Ты наклоняешься к нему ниже и целуешь в лоб, поднимаешься и с хитрой улыбкой быстро покидаешь комнаты, снова оставив его одного в смятении и непонимании, разгоряченного и возбужденного.
Проходит несколько дней. Он больше не пытается поймать тебя. Вы даже наедине только разговариваете, шутите, подкалываете друг друга. Нет ни намека на существование того зверя, которого ты так самоотверженно будил в нем последние несколько недель. Он принял правила твоей игры, он принял твой вызов, и он намерен победить. И, похоже, ты вот-вот сдашься. Уже не так важна победа, потому что вся твоя сущность скучает по нему, страстно желает его. Его прикосновений, объятий, ласк, его вторжения в твое личное пространство. Ты хочешь вновь почувствовать его внутри себя.
Очередная репетиция, очередное выступление, очередное интервью, а там и фотосессия. Вечером возвращаешься с радио весь измотанный, уставший. Тебе так хочется зайти в свою комнату и увидеть его, ждущего тебя, согревающего твою постель. Но ты замечаешь его еще в гостиной, он увлеченно что-то рассказывает ребятам с твоего этажа, активно жестикулируя руками. Ты проходишь мимо них, и, кажется, он даже не обращает внимание на твое возвращение.
Заходишь в комнату, бесшумно прикрывая за собой дверь. Опускаешь голову на свою подушку в надежде почувствовать его запах, но ничего не чувствуешь. Поднимаешься и отправляешься в душ, остыть, расслабиться, привести свои чувства и мысли в порядок, а что лучше всего тебе в этом помогало, как не звук льющейся воды. Ты стоишь под прохладными струями, забываешь обо всем: обо всех проблемах, заботах, о своей чертовой игре. Нирвана уже близко, но с тропинки к бессознательному миру тебя сталкивает какой-то звук. Может быть, показалось, может на самом деле. Ты вспоминаешь, что забыл закрыть дверь в комнату. Пусть кто угодно входит, но только не он, не сейчас. Открываешь немного запотевшую дверцу душевой кабинки, вышагиваешь из нее и попадаешь прямиком в его объятия. Он здесь, он рядом, он прижимает тебя к себе, и ты забываешь, что именно из-за него только что хотел закрыть дверь, именно от него хотел спрятаться.
– Ну что? – поднимаешь на него глаза, выражающие непонимание, – наигрался?
Уже виновато смотришь на него, но на лице появляется счастливейшая улыбка. Прижимаешься к нему мокрым котенком, но он не отталкивает, хотя футболка уже промокла насквозь. Ты чувствуешь его сердце, бьющееся в таком же быстром ритме, что и твое. Ты слышишь, как замедляется его дыхание, как оно становится более шумным, как оно все жарче обжигает кожу на твоей шее. Ты ощущаешь напряжение в его штанах, ощущаешь и свое напряжение.
С силой вырываешься из его крепкой хватки, отходишь на шажок назад, придерживаешь его за предплечье. Он спускается взглядом вниз, а по твоей коже пробегает стадо мурашек от этого, останавливается на твоем возбуждение, несколько смущая тебя. Снова смотрит в глаза, выжидая твоих действий. И ты, наконец, сдаешься, по-настоящему, не наигранно. Набрасываешься на него, зажимая между собой и позади стоящей раковиной, целуешь страстно, чуть ли не рвешь его мокрую футболку. Разум затуманивается желанием обладать им, тебя уже ничто и никто не сможет остановить. Опускаешься перед ним на колено, так торопишься, что расстегивая ремень на брюках, случайно царапаешь низ его живота. Тут же зализываешь ранку, получая в награду протяжный стон. Стягиваешь с него штаны вместе с боксерами, совсем освобождая его от ненужной одежды. Любуешься его идеальным телом, а мысленно гордишься собой, ведь владелец этого тела принадлежит тебе.
Проводишь пальцем по всей длине, от основания до самого кончика, второй раз, третий. Его недовольное урчание вперемешку со стонами, и ты вбираешь его плоть в рот. Ласкаешь языком головку, двигаешься все быстрее. Твоя рука, до этого мнущая его ягодицу и подталкивающая его к тебе навстречу, пытается пробиться к входу, но он так напряжен, что у тебя ничего не получается.
– Хёкки… куртка… с полотенцем… там смазка… – между стонами и шумными вдохами чуть слышно проговаривает он, немного оттягивая за волосы твою голову от себя, привлекая твое внимание.
Ты неохотно отрываешься от него, в один шаг преодолеваешь расстояние между ним и его курткой, весящей на крючке рядом с полотенцем. Пока ищешь в карманах необходимый предмет, он разворачивается лицом к раковине и, немного наклонившись вперед, опирается о ее край руками, при этом шире расставляя ноги. Ты на мгновение замираешь от увиденной картины, уголки губ снова ползут вверх, а напряжения становится еще больше. И снова гордость за себя ликует где-то в груди, довести человека, даже если и любимого, до такого состояния, что он сам тебе отдается, особенно в однополых отношений, само по себе искусство, а ты постиг его в полной мере.
Ты обильно смазываешь себя, медленно входишь и ждешь, когда он тебе подаст сигнал, что можно продолжать. Поглаживаешь его по бедрам, успокаивая, нежно целуешь спину, плечи, шею. Наблюдаешь за ним в отражении зеркала: как сменяются эмоции на его лице, как он борется с болью от вторжения, как он пытается расслабиться. Почувствовав его готовность, ты начинаешь двигаться, то наращивая, то снижая темп. Он выгибается в спине так, что его голова ложится на твое плечо, закидывает одну руку тебе за шею, а другой тянется к себе. Ты опережаешь его, обхватывая рукой его требующую внимания плоть. Ваши тела, ваши движения, ваши стоны, ваши чувства и ощущения сливаются воедино.
Он, больше не выдерживая, кончает, сжимая тебя при этом так, что и ты следом изливаешься внутри него. Наваливаешься на его спину, крепко обхватив его талию руками, чмокаешь в макушку и опускаешь голову на его плечо. Вы восстанавливаете дыхание, успокаиваете свои сердца, приходите в чувства. Разворачивается в кругу твоих рук и нежно целует легким касанием губ. Обвивает свои руки вокруг твоей шеи и прижимается к тебе всем телом.
– Никогда… слышишь, никогда больше не играй со мной так. И на счет той ночи… прости… я обещаю в будущем контролировать все свои действия.
– Не надо этого… мне понравилось тогда… – смотришь на свое отражение в зеркале, покраснел, ты все-таки сказал это, – просто будь собой, просто люби меня…