Глава 10. Сцена, софиты, тысячи фанатеющих от вас глаз и сбившихся с ритма сердец

Сцена, софиты, тысячи фанатеющих от вас глаз и сбившихся с ритма сердец. Вот-вот все начнется. А ты среди мемберов, стаффа, другого персонала отыскиваешь взглядом его, но по какой-то причине не видишь. Он тебе сейчас так нужен, а его нет. Он тот, кто всегда наполняет тебя уверенностью в себе, стоит ему только посмотреть на тебя своими потрясными глазами, сжать твою руку в своей. Только он может избавить тебя от страха, неизменно подгибающего твои колени перед выходом на сцену, только он может зарядить тебя энергией. Ты не понимаешь, что случилось, он никогда так не поступал, никогда не пропадал, всегда был в поле твоего зрения. Ты знаешь, что он не из тех, кто может подвести группу, что он не откажется выступать, даже если что-то случится. Но сейчас его нет. Ты впервые в такой ситуации и тебя это сильно напрягает. Куда он пропал!?
– Хён, я знаю, что ты ищешь, вернее кого… – тебе показалось или глаза Кю действительно как-то ну уж очень подозрительно засверкали, когда он обратился к тебе. Ты вопросительно смотришь на него, не понимая, что он имеет в виду, – И этот кто-то сидит в своей гримерной…
– Хёк? Откуда знаешь?
– Мимо проходил… он там рыдает, вроде даже вещи собирает, – не смотря на то, что ты еще сильнее начинаешь переживать за свою Обезьянку, ты не отрываясь смотришь на Кюхёна, на глазах у которого появляются слезы… слезы? У вашего макне? Да не может быть! Но ты веришь, как только слеза скатывается по его щеке, оставив на ней мокрую дорожку. И ринувшись в гримерную, ты уже не обращаешь внимания на дьявольскую ухмылку младшего.
– Чтобы через пять минут были! – доносятся еле слышимые слова явно обеспокоенного лидера.
Ты бежишь по коридорам, сбивая всех и всё кругом. Только и успеваешь извиняться. В голове все мысли кувырком, нет ни одной догадки о том, что же произошло. Что могло такого случиться, что он даже тебе не сказал? Да как он вообще мог тебе ничего не сказать!? Вот так взять и уйти, не предупредив? Ну уж нет, ты не позволишь. Набираешь побольше воздуха в легкие, чтобы самому сдержать свои слезы и злость на него. Влетаешь в гримерную, сильно толкнув дверь ногой, думая, что она заперта, отчего та с грохотом ударяется о стену. Тут же натыкаешься на его глаза, возникает ощущение, что он уже давно ждет тебя. Нога на ногу, руки скрещены на груди. Он в полном порядке: одежда, грим – в норме, взгляд, осанка – все говорит о нерушимой готовности выйти на сцену и покорить оставшиеся нетронутыми сердца, если такие еще есть. Не то, что ты… Пока бежал волосы растрепались, рубашка выбилась из брюк, нос ботинка толи запачкан, толи сбит.
– Долго же ты… – наконец, начинает он, когда шок от увиденного проходит.
– Ты бы еще долго здесь сидел, если бы Кю… – тут до тебя доходит, что младший тебя провел, а ты, как маленький, повелся на его проделку… – Кюхёёёёёён!!! – ты кричишь так, что твой любимый донсен наверняка слышит. Зато ты, как говорится, пар выпустил.
– Чего кричишь так? Я попросил его тебя позвать и довольно таки давно.
– Он только сейчас сказал… – ты подходишь к зеркалу и чуть ли не падаешь, увидев свое отражение, краем глаза замечая смеющегося Хёка, и начинаешь приводить себя в порядок. – Так зачем звал то?
– Я тут подумал, мы сегодня впервые только вдвоем выступаем, поем дуэтом на большой сцене. Да, мы и раньше выступали только вдвоем, но тогда ты пел один, а меня позвал составить тебе компанию, – он встает со своего места и медленно подходит к тебе, – мы давно об этом мечтали. Это только наша песня, наши слова, наша музыка, и сцена и овации будут только наши. Сегодня мечта станет явью. (Интересно, в Корее тоже Газпром, исполняющий мечты, есть!?)
– Ладно хоть эта сумасшедшая затея Хинима с Леди Гага и Бьёнс, не сегодня станет явью. Хотяяя… мне скорее хочется увидеть тебя в платье… – хихикнув, ты поворачиваешься к нему, а он уже вплотную подходит к тебе и начинает помогать наводить порядок.
– А мне хотелось бы раздевать тебя сейчас, а не наоборот… – протягивает руку к пряжке на твоем ремне, расстегивает ее, а затем и пуговицу на брюках… Ты чувствуешь его прикосновения на своем животе, тебе приятно, хочется большего, но опомнившись и взвизгнув, ты отстраняешься от него.
– Если ты продолжишь…
– Ладно-ладно, сам делай… – ты заправляешь рубашку, а он поворачивается к тебе спиной и отходит к столу, тянется за какой-то коробкой, наклоняясь и чуть ли не ложась всем корпусом на него. Перед тобой открывается такой прекрасный вид и такая возможность. Пока ты, застыв на месте, пытаешься совладать со своими эмоциями, он уже протягивает тебе салфетку, – ботинки вытри. – Ты, сглотнув и сделав шаг вперед, дрожащей рукой выхватываешь у него эту салфетку и отходишь на другой конец комнаты. – Что с тобой?
– А то сам не знаешь… – с сарказмом в голосе произносишь ты. Пытаешься успокоиться, унять свое слетевшее с катушек сердце. И как только начинаешь ощущать приближение спокойствия, его слова снова заставляют твое сердце жестко ударить о грудную клетку и зайтись в бешенном ритме.
– Я надеюсь, дождусь поцелуя наудачу!? – не выдержав, ты захлопываешь дверь, с таким же грохотом, что и когда влетел в нее, и бросаешься на Хёка, успев увидеть только его хитрющие глаза и сногсшибательную улыбку. Вот он, в твоих объятиях, твой. От возбуждения ты кипишь внутри. Но от столь желанного занятия вас отрывает тихий стук в дверь.
– Ребят, простите, но выход через две минуты. – Голос Кюхёна с ноткой сожаления и удаляющиеся шаги. Вы отрываетесь друг от друга и несетесь сломя голову к сцене, на ходу приводя себя в порядок. Увидев приближающегося Хёка, некоторые бросаются к нему на встречу, спрашивая все ли хорошо, а он не понимая, что к чему согласно кивает. Его любят все члены группы, вернее больше никого так сильно не любит вся группа как его. И ты завидуешь ему, хотя может и ревнуешь. Но тот факт, что он то любит тебя не так как других, остается фактом.
Вся группа в сборе. Кюхёна правда не видно. Хёк тыкает локтем тебе в бок и показывает куда-то за спину Шивона. Спрятался, значит. Стоит, опустив голову. А лидер прожигает его взглядом. Неужто попало!? Да, лидер единственный, кого Кю боится. Но наказание от тебя ему все равно не избежать.
– Ну что… – как обычно начинает Тук, – с Шисусем!
Все с боевым настроем отправляются не сцену. Только ваши силуэты появляются где-то на ее краю, вся толпа начинает кричать еще громче, все вопят так, что вы вряд ли услышали бы друг друга. Песня за песней. Без передышки, лишь иногда переводя дух между партиями. Месть Кю остается не свершенной, он умело сбегает от тебя, вообще не попадается тебе на глаза. А вот и ваш выход с Хёком. Он начинает, а ты стоишь в стороне и смотришь, как он танцует. С ней. К тебе приходит понимание, что она куда больше подходит ему, чем ты. Секунда сомнения и его глаза, ищущие тебя. Нашел, улыбнулся тебе, взглядом пригласил на сцену. Твоя очередь ее зажечь, его очередь на тебя смотреть. Все сомнения прочь. Адреналин будоражит разум, кровь все быстрее несется по венам, разогревая твое тело еще сильнее. И вот он, этот момент, когда вы вдвоем на сцене. Неважно сколько человек в подтанцовке, сколько зрителей в зале. И неважно, что между вами девушка. Все чувства, что ты вкладываешь в песню, в танец, все, что ты чувствуешь здесь и сейчас, принадлежит ему. Сегодня он твой, а ты его, сегодня он тебя любит, и ты отвечаешь тем же, а завтра будет завтра. А это еще слишком долго для вас.