Chapter fifteen

Если существует на свете счастье, то это счастье
Пахнет твоими мокрыми волосами.

- Хазза, просыпайся, - командует Луи, и Гарри чувствует теплые пальцы в своих волосах, - давай, пора, уже почти десять!

Всего лишь десять. Когда у него законные рождественские выходные.

Гарри стонет и зарывается лицом в подушку.

- Луи,- хрипло говорит он, - уйди. Я хочу спать.

- Мы опоздаем, - Луи щекочет его живот, и Гарри подпрыгивает от неожиданности, - нам надо успеть к четырем.

Гарри открывает один глаз:

- Ммм? Успеть? Я не хочу никуда ехать!

Луи стоит перед ним, в рваных джинсах, которые кажутся Гарри подозрительно знакомыми, и вязаном белом свитере, и бледные солнечные лучи играют в его волосах, и пусть хоть кто-то посмеет сказать, что Луи - не самый красивый человек на земле.

Луи закатывает глаза, и Гарри лениво откидывает одеяло. Луи идет с ним в ванную, и играет с его волосами, пока он чистит зубы, и потом, Гарри награждает его долгим мятным поцелуем, и думает, что Луи на вкус как зима.

На кухне Найл, подпрыгивая, переворачивает блинчики, Зейн пьет кофе и курит, выпуская белые, прозрачные колечки дыма в потолок. Перед ним на столе разбросаны сотни ярких розовых открыток, и Гарри ухмыляется - его фанаты присылают ему разноцветные конвертики с любовными сонетами Шекспира и разрисованными сердечками каждый год, прямо под Рождество.

- Блинчики, - громко оповещает Найл, ставя перед ними тарелку полную воздушных, сияющих блинов с кусочком масла, - по национальному ирландскому рецепту, между прочим, моя бабушка вчера два часа висела со мной на Скайпе, представляете? Оказывается, у нашей соседки -

- Ммм, - вежливо говорит Гарри, пережевывая и на мгновение, сморщив нос, - мне кажется, ты перепутал соду и соль, знаешь? Но в остальном все очень, очень вкусно, Найл, правда.

Глаза Найла расширяются:

- Сода и соль?

Зейн пинает Гарри под столом ногой и делает страшные глаза:

- Не слушай его, дорогой, это самые лучшие блинчики в моей жизни, так бы ел их и ел!

Найл расплывается в улыбке:

- Хочешь добавки, Зейни? Ты, видимо, тут один ценитель настоящей ирландской кухни!

Гарри сжимается под его грозным взглядом. Зейн испуганно смотрит на тарелку перед собой.

- Ты поговорил с Лиамом? - спрашивает Луи, открывая йогурт. Видимо, он уже знаком с грандиозным событием под названием «ирландские блинчики Найла». Гарри качает головой.

- Я позвоню ему сегодня, обещаю.

Луи пожимает плечами. Зейн смотрит ему в глаза:

- Зачем ему разговаривать с Лиамом?

- Я хочу, чтобы Гарри переехал ко мне, - Луи невозмутимо облизывает ложку, - как бы… как бы на всю жизнь.

Гарри хочет спрятаться под стол. Зейн поднимает брови:

- То есть…навсегда? Ты хочешь, чтобы он жил с тобой в Манчестере постоянно?

Луи кивает:

- Именно.

Зейн, закусив губу, мрачно смотрит в окно. Найл разрезает несчастный блинчик на части.

Луи встает из-за стола и берет Гарри за руку:

- Нам нужно ехать, - извиняющимся тоном говорит он, - одевайся, Хазза.

ххх

- Я думаю, тебе надо поговорить с ним, - Луи откидывается на сиденье, - с Лиамом, я имею в виду. Он твой начальник, он твой друг, в конце концов, и что у вас там - контракт? Я не знаю, Хазза, но лучше не откладывать все на последний момент.

- Я понимаю, - говорит Гарри, поправляя воротник пальто, - я просто боюсь, Луи. Я боюсь потерять друга, прежде всего.

- Я не знаю, - Луи закрывает глаза и устало вздыхает, - я не знаю, что будет с нами, Гарри, я ни в чем не уверен - совершенно, но знаешь, я всегда хотел найти человека, с которым я проведу оставшиеся шестьдесят лет моей жизни. Я думаю, ты - этот человек, я не знаю, как так получилось, но. Но когда мои друзья женились - знаешь, им было около двадцати двух, наверное, - я думал - нет, ни за что. Только после двадцати пяти, только после хотя бы двух лет знакомства.

Гарри болезненно зажмуривается.

- Но, - Луи хмыкает, - это не сработало, как видишь. Я даже рад, что это не сработало, и знаешь, что? Даже если он тебя не отпустит и отправит на Таити - я не знаю, спрячет тебя, заставит уехать из страны, - я все равно буду любить тебя, знаешь? Все равно, даже если тебя не будет рядом.

Гарри кусает щеку и сглатывает. Он потерял себя в этом море откровения, которое вдруг накрыло его с головой - но он может утонуть, он не боится, потому что - потому что Луи спасет его все равно. Луи - это та самая крепкая веревка для его стального якоря.

- Луи, - наконец говорит он, медленно и хрипло, шмыгая носом, - я - «я тоже хочу провести шестьдесят лет моей жизни с тобой, и мне плевать на контракт и на Лиама тоже, я сбегу и буду жить у тебя под дверью, я сделаю все, что ты скажешь мне, потому что…» - я люблю тебя.

Они целовались бы целую вечность, если бы не сигналы позади стоящих машин.

ххх

Проходит почти два часа, и Луи, наконец, останавливает машину у небольшого кирпичного коттеджа с зеленой черепицей на крыше и рождественским венком на двери.

- Куда мы приехали? - удивленно спрашивает Гарри, - Луи, куда ты меня привез?

Луи громко смеется и берет его за руку.

- Идем.

Но они не успевают сделать и десяти шагов, как навстречу к ним выбегает растрепанная женщина, в фартуке и синем платье, и бросается на шею к Луи, отчаянно целуя его щеки.

Гарри сглатывает и отходит назад. Его словно пробили насквозь пушечным ядром, и он просто не знает, что делать дальше. Ему хочется сесть в машину и уехать домой, обратно, в Лондон, потому что это - семья Луи, это его личное пространство, и кто знает, может, Гарри совсем не места в его жизни.

- Гарри, дорогой! - женщина поворачивается к нему, и Гарри понимает, что у Луи такая же улыбка, только ослепительнее, только больнее, - наконец-то, господи! Луи столько про тебя рассказывал, мы просто не могли дождаться, когда познакомимся с тобой!

Гарри почти не может дышать, и зажмуривается, вдыхая запах молока и шоколадных хлопьев. Он до сих пор не может поверить, что его обнимает мать Луи, женщина, которую он видит первый раз в жизни, и которая просто - мать Луи.

- Это моя мама, Джей, - Луи улыбается уголком рта, - мам, это Гарри, мой - Луи сглатывает, - мой бойфренд.

- Я рада, Гарри, я рада познакомиться с тобой, - говорит Джей, цепляя Гарри за локоть одной рукой и второй обнимая Луи за талию, - вы, однако, опоздали, мальчики, гости уже все собрались.

- Мы попали в пробку, - беспечно говорит Луи, заходя в дом, и снимая ботинки, - почему я не слышу радостных криков своих маленьких принцесс?

Гарри снимает куртку. Он у Луи дома. Дома. Дом. Дом. Глубокий выдох. Дом. Запах елки и картофельной запеканки и свежего, черного чая. Дом.

- Они на горнолыжном курорте, - Джей отряхивает его шапку от снега, - мы отправили их туда до Нового года, всего на пять дней, конечно, они очень переживали, что не увидят тебя и Гарри сегодня, но - вы ведь можете приехать и в другой раз, правда?

Луи кивает. Джей снова обнимает его.

- Мне нужно о многом поговорить с тобой, Луи, - шепчет она ему в грудь, - ты так редко бываешь дома, черт побери… Когда я прочитала в газете о твой травме - Луи, как ты мог не позвонить мне, как? И потом - и ты даже о Гарри рассказал мне после той статьи в «Дэйли Мэйл», Лу, как же так? Почему самые последние события из жизни своего сына я узнаю из английской желтой прессы?

Луи виновато пожимает плечами. Джей отрывается от него и берет Гарри за руку:

- Не обращай внимания, дорогой, ты тут не причем, ты просто очаровательный.

Гарри улыбается и смотрит в пол. Луи гордо смеется.

- Мы хотим есть, - говорит он, - мы не ели ничего с самого утра, кроме отвратительных блинчиков Найла, помнишь, мам? Несъедобные блинчики Найла. Хах.

- Не шути над ним, Луи, - Джей поправляет его свитер, пока они проходят на кухню, - мальчик просто учится готовить, в этом нет ничего плохого. В отличие от тебя, например.

Гарри хмыкает. Она смотрит на него нежными глазами:

- Он до сих пор не умеет делать даже омлет, правда Гарри?

Гарри делает неопределенное движение рукой, которое при желании можно принять за «да» и за «нет» одновременно.

- Зато он умеет заваривать чай, - вспоминает Гарри, - у него самый лучший чай на планете, на самом деле.

Луи благодарно улыбается ему, и Гарри посылает улыбку в ответ, которую Гарри чуть не упускает из вида, когда они заходят на кухню.

Не то, чтобы там было много народу - но кажется, что просто яблоку негде упасть. Воздух наполнен ароматами жареного мяса и мандаринов, и вина, и голоса смешиваются друг с другом, как ингредиенты для коктейля.
Но когда они заходят в комнату, все затихает. Замирает.

- Ну что ж, - жизнерадостно говорит Джей, - а вот и наши мальчики, Луи и Гарри, наконец-то, говорят, там была отвратительная пробка, правда, дорогой?

- Ужасная, - кивает Луи, прислоняясь к Гарри всем телом и щекоча своим дыханием его шею.

- Просто кошмар, - соглашается Гарри, и обводит глазами кухню, - здравствуйте.

Пару минут тишина почти осязаема, как снежный ком, но потом какой-то мужчина сочувственно говорит:

- Да, пробки - это самая большая проблема сегодняшней Англии. Я думаю, Кэмерону есть над чем поломать голову.

- Конечно, - соглашается с ним дама в зеленом, - пробки и цены на рисовую крупу.

- Рисовая крупа! - восклицает кто-то, и разговор начинает вертеться вокруг рождественского пудинга, чей рецепт явил миру Джейми Оливер в субботнем выпуске своей программы.

- Итак, Луи, - торжественно начинает Джей, - я так рада, что именно в этот день, двадцать два года назад на свет появился мой маленький мальчик…

Гарри давится соком и громко кашляет. Луи бросает на него обеспокоенный взгляд.

- И сегодня мы празднуем твой день рождения в кругу семьи, и мне хочется сказать -

Гарри, закусив губу, смотрит на Луи - «как ты мог, как ты мог» - и Луи просто еле заметно пожимает плечами.

- С праздником, малыш, мы все тебя очень-очень любим!

Гул громких «да!» «с днем рождения, Луи!» и звон бокалов раздается в комнате. Гарри сглатывает и вытирает рот рукой.

- Мне нужно - сухо говорит он, запинаясь, - я - на секунду. Просто - на воздух.

- Бедняжку утомили пробки, - слышит он звонкий голос Луи, и громкий мужской:

- Я же говорил, что ситуация на дорогах отвратительна! Особенно зимой!

- Летом не лучше, - добавляет женский голос, и Гарри облегченно выдыхает, когда открывает дверь и выходит во двор, садясь на вторую ступеньку.

У Луи день рождение сегодня. У его Луи. День, мать его, рождения.

Гарри самый ужасный бойфренд на свете.

- Хазза? - слышит он взволнованный голос Луи, - с тобой все хорошо?

Гарри встает со ступеньки и поворачивается к нему лицом:

- Со мной не все хорошо, - тихо говорит он, - почему ты мне не сказал? Почему я не нарисовал тебе плакат и не испек торт, и не спел песенку? Я даже не купил тебе гребаный подарок, на самом деле, Лу, это не смешно!

- Я думал, это неважно, - Луи виновато смотрит вниз, - я не люблю дни рождения, на самом деле, Гарри, я не хотел, чтобы ты чувствовал себя обязанным мне или что-то типа того.

- О господи, - выдыхает Гарри, когда Луи обнимает его за шею, - ты такой идиот, Луи, я просто… Я могу поцеловать тебя двадцать два раза, тем не менее?

Уголок губ Луи слегка поднимается:

- Я думаю, да, - важно кивает он и смеется, - но лучше бы нам вернуться в дом, потому что я не хочу заболеть и простудиться, и пить чай с молоком.

- Я поставлю тебе компресс, - обещает Гарри, когда они заходят внутрь, - и буду целовать твои пятки.

- Целовать пятки? - Луи ухмыляется, - это новое лекарство от сезонной простуды?

- Именно, - Гарри легко целует его в щеку, - и самое лучшее.

Они возвращаются на кухню под разговор о неведомой Одри, которая недавно удачно вышла замуж, и их встречает громкий хор обрадованных, громких голосов.

- Вам лучше поесть, мальчики, - говорит им Джей, - и не уходите никуда, пока я не принесу торт со свечами.

- Двадцать две свечи? - глаза Луи испуганно расширяются. Джей гладит его по спине:

- Для тебя все что угодно, дорогой.

Через час громкий женский голос прерывает общую беседу:

- Гарри, дорогой, - рыжеволосая худощавая женщина пытливо смотрит на него,- расскажи нам о себе.

- Эм, - начинает Гарри, чувствуя неприятное жжение внутри, - я Гарри и мне девятнадцать. Я живу в Лондоне и люблю детей.

Это больше похоже на признание в обществе анонимных алкоголиков, но Луи просто ободряюще ему кивает.

- Ты учишься или работаешь? - спрашивает мужчина в голубой рубашке.

- Я работаю, - медленно отвечает Гарри, - я работаю, эм… В сфере моды.

- А твоя семья? - не успокаивается та же худенькая женщина, и Гарри на минуту зажмуривается. Луи кашляет.

- Вы смотрели Икс-Фактор вчера? - громко спрашивает он, сжимая ладонь Гарри в своей, - как вам та девушка, которая перепела Селин Дион?

За столом повисает тишина, но она длится буквально мгновение, и комната вновь наполняется звенящими голосами. Луи рассказывает про свою травму, полная дама справа от Гарри спрашивает у него совета по поводу новой коллекции Шанель, и он, подождав, пока дама залпом выпьет свой бокал шампанского, поворачивается к Луи и шепчет: «спасибо», и Луи еле заметно кивает.

Ближе к полуночи гости расходятся. Луи выходит на улицу со своими старыми друзьями, а Гарри остается на кухне, и протирает сухим полотенцем мокрые тарелки.

- Как вы познакомились, Гарри? - ласково спрашивает Джей, выливая на губку моющее средство, - Луи нам ничего не рассказывал, я надеюсь, это не секрет?

Гарри пожимает плечами:

- Нет, но здесь нет ничего интересно, на самом деле. У нас с Луи оказались общие друзья, и мы встретились с ним после матча. И поехали отпраздновать победу, и - ну вот так все и случилось, наверное.

Джей смеется.

- Ты не подумай ничего, дорогой, но, поверь, таким счастливым я не видела Луи с тех пор, как его приняли в основной состав команды. Я не знаю, ты делаешь его таким, или мой мальчик просто повзрослел, но - спасибо тебе, Гарри.

И прежде, чем Гарри успевает сказать хоть слово, Джей подходит к нему и стискивает в объятиях. Она вином и цветочными духами, и Гарри только судорожно выдыхает, пока не слышит слегка обиженный голос Луи:

- Мам, иногда мне кажется, что ты любишь Гарри больше меня.

Джей поднимает голову и протягивает одну руку к Луи:

- Я хочу усыновить его, Лу, ты не против?

Луи закатывает глаза.

- Я домою посуду, - тихо говорит Гарри, и направляется к раковине, пока не чувствует цепкие пальцы Луи на своем запястье.

- Нет-нет, - испуганно говорит Джей, - я сделаю все сама, не волнуйся, дорогой.

- Но я хочу помочь, - упрямится Гарри, и она сдается:

- Ладно, пусть. Тогда Луи соберет со стола, а я вымою эти бокалы.

- Я не хочу собирать со стола, - ноет Луи, но потом ловит рассерженный взгляд матери, обнимает ее и звонко смеется:

- Да, хорошо, мам, я все понял.

Пока Луи напевает какую-то непонятную французскую песенку и ходит туда-сюда с тарелками и салатницами, Джей, перекрывая звук льющейся воды, рассказывает ему последние новости: Лотти получила приглашение на Зимний балл, у Дейзи порвались любимые джинсы, в соседнем супермаркете повысились цены на замороженные овощи, миссис Финниган уезжает на Аляску…

- Мам, - зевает Луи, обнимая Гарри, - я все убрал. Видишь? Можно я пойду спать? Можно я возьму с собой Гарри и тот зеленый плед?

Джей на минуту задумывается и кивает:

- Да, конечно бери, в твоей комнате до сих пор довольно прохладно, я не знаю, может, дать вам еще одно одеяло?

- Нет, - говорит Луи, вставая на носочки, чтобы дотянуться до коробки шоколадных конфет на холодильнике, - можно мы будем есть в кровати?

Гарри хмыкает. Луи невыносим. Луи как солнце в начале мая - свежий, теплый, вкусный.

Ослепительный.

- Идем, - говорит Луи, хватая Гарри за локоть, - время спать!

- Не пачкайте простыни, - кричит им вдогонку Джей, и Луи кивает.

ххх

- Мне нравится твоя семья, - говорит Гарри ему в шею, обводя пальцем татуировку на предплечье - огромный дурацкий олень, совершенно очаровательный.

- Все мои родственники влюбились в тебя, - Луи массирует ему кожу головы, - даже тетушка Энди, после того, как ты подарил ей свою скидочную карточку от Диор. Тебе не жалко?

- У меня много скидочных карточек, - Гарри пожимает плечами, - я могу подарить их всем твоим тетям.

- Многие из них такие стервы, - задумчиво говорит Луи, - многие из них не даже взлюбили Найла, представляешь? Найла, который живет в своем пузыре, где есть только долбанная гитара и селфи.

- И сырные крекеры, - добавляет Гарри. Луи кивает:

- Он едет в тур, ты знаешь об этом? - Гарри качает головой, - у его группы с дурацким названием тур по Америке, в поддержку какой-то бывшей диснеевской звезды, не знаю. Найл, правда, безумно счастлив. Он будет жить в автобусе, и играть на гитаре.

- И разбивать сердца девочкам-подросткам, - говорит Гарри.

Луи поднимает брови и закрывает глаза, глубоко вздыхая.

- Главное, чтобы ты не разбил мое сердце, Стайлс.

Гарри еще два часа бездумно пялит глаза в темный потолок, пока не вылезает из кровати и натягивает джинсы. Он спускается на первый этаж и закрывается в ванной.

Пальцы не слушаются, когда он достает из кармана телефон и скользит взглядом по списку контактов. Два, четыре, шесть. Гарри насчитывает восемь гудков, когда Лиам, наконец, отвечает:

- Хаз? Ты? Что-то случилось? - спрашивает он, обеспокоенным сонным голосом, - боже, Гарри, три утра, что с тобой? Или - Лиам делает глубокий вдох, - Луи?

- Ли, - начинает Гарри, невинно и слабо, - нам надо поговорить.

- Да? - Лиам, добрый, понимающий Лиам, который смотрел вместе с ним футбол каждые выходные и дрался с папарацци за флешку с компроматными фотографиями, Лиам, который заменил ему родителей -

- Я хочу уехать, Ли.

- Прости?

- Я хочу жить с Луи, - Гарри сглатывает, - постоянно. Я не хочу терять тебя, или Зейна, но сейчас просто мне нужно сделать выбор, Ли, и я его сделал, и я - Гарри глубоко вздыхает, - я хочу уехать из Лондона.

Три, четыре, пять. Тоненькая струйка воды падает из незакрытого крана. Лиам молчит.

- Ты хочешь уехать из Лондона, и возможно, отказаться от своей карьеры ради Луи? - наконец спрашивает он.

- Да, - не раздумывая, говорит Гарри. - Потому что он стоит этого. Он стоит всего, боже мой, Ли, он стоит всего, что бы я не сделал.

- Ладно, - медленно говорит Лиам, - а если ты больше не будешь моделью, Гарри? Если тебя больше не примет ни одно агентство, а? Что ты будешь делать тогда?

- Возможно, я пойду в колледж, - Гарри опирается на стену, - или открою свою собственную пекарню. Или буду учителем английского для детей. Кто знает, Ли? Я не приношу жертву на алтарь своей любви, или что-то типа того, я просто хочу быть с этим человеком, вот и все.

Шесть, семь, восемь. Кто-то громко кашляет. Снег падает крупными хлопьями. Мир вокруг него крутится, словно бешеная карусель.

- Мы поговорим завтра, - у Лиама другой голос, незнакомый, жесткий, обессиленный, - я позвоню тебе, может, напишу смс.

- Да, - покорно говорит Гарри, - прости, Ли. Прости, что разбудил, и вообще.

Лиам только выдыхает в трубку.

- Спокойной ночи, - говорит он.

ххх

Луи сидит на кровати в одних дурацких пижамных штанах и растерянно смотрит на него.

- Я думал, ты сбежал, - жалобно шепчет он, падая обратно в подушки, - я думал, ты бросил меня, или что-то типа того. Где ты был, Хазза?

Гарри падает на кровать вместе с ним, пряча лицо в его волосах, обнимая за талию:

- Я просто ходил в туалет.

- Ммпф, - бормочет Луи и закрывает глаза, - мы еще обсудим это утром.

ххх

Но утром от Лиама приходит смс-сообщение:

«Мне нужно время» - написано в нем. Луи морщится, когда бесстыдно пялится в экран.

- Я украду тебя, если понадобится, - обещает он. Гарри вытирает крошки от кекса у него над губой.

Они проводят Рождество на катке, бесшабашно скользя по гладкому льду, забыв про травмированное колено; в старом маленьком супермаркете, где продается самое вкусное мороженое во всей Англии; на диване в гостиной - развалившись на подушках, рассказывая друг другу дурацкие шутки; на кухне - проверяя готовность крошечных кексов. Гарри счастлив. Гарри пьет вино вместе с Луи и чувствует тепло его кожи, его кожу, его запах, его самого. Только одна мысль не дает ему покоя, ни на минуту -

«Мне нужно время».

«Я украду тебя, если понадобится».