Chapter three

Я любовь узнаю по боли
Всего тела вдоль

Гарри чувствует себя хрупкой хрустальной вазой, той самой, которая раньше стояла на подоконнике в его спальне. Ему кажется, что он снова разлетится на части - если Луи уйдет, если Луи замолчит. И если он и может дышать до сих пор, то это только потому, что Луи сейчас сидит с ним на кухне, и пьет слабо заваренный чай, и рассказывает о своей недавней поездке в Милан.

Гарри тоже был в Милане, не раз и не два, и он тоже знает много веселых историй, но сейчас он просто молчит, чувствуя себя необычайно живым и счастливым, и видит свет звезд сквозь тонкие белые занавески, и слышит звонкий смех Луи, и верит, что все это – еще не конец.

Но тут его взгляд падает на часы, и он понимает, что поздно, уже чертовски поздно, и у Луи завтра поезд, и у него завтра съемки, и когда Луи спрашивает его: «Спать?», Гарри просто кивает.

Луи встает, потягивается, подходит к раковине и моет за собой чашку. Гарри это кажется настолько правильным и домашним, что он кусает губу и чувствует предательское жжение в уголках глаз.

- Пойдем, я постелю тебе в гостиной, - говорит Гарри, поднимаясь со своего места, и вдруг понимает, что ноги совершенно его не слушаются, а перед глазами летают маленькие белые мухи, и Гарри точно знает, что это такое.
Он сползает по стене, прижимается спиной к холодильнику и слышит взволнованный голос Луи и его теплые руки на своих плечах. Гарри зажмуривается, и пытается отдышаться, пока не чувствует, что его поднимают на ноги и ведут по коридору.

- Черт, - шипит Луи, - где твоя спальня, Хаз?

Гарри ничего не говорит. Гарри не хочет говорить. Он просто кладет свою голову Луи на плечо, и ему становится немного легче.

Секунду спустя он понимает, что лежит на кровати, и Луи стаскивает с него футболку и джинсы, и Гарри тихо стонет, потому что Луи просто не должен возиться с ним и видеть его таким слабым, таким отвратительным.

Постепенно Гарри чувствует, как волны удушья исчезают, и в его голове становится немного светлее. Он открывает глаза и делает глубокий вдох. Комната снова стоит на месте, и Гарри приподнимается в подушках.

- Луи, - хрипит он, и Луи подлетает к нему, и садится на корточки. Его щеки красные, а волосы растрепанные, и он похож на семилетнего мальчишку, который недавно подрался с одноклассником.

- Гарри, - шепчет Луи, и в его голосе Гарри чувствует слезы, - Гарри, что с тобой? Давай позвоним Лиаму? Или я вызову врача?

- Нет, не надо врача, - говорит Гарри, и пытается сесть, - такое бывает. Это пройдет. Это от... От недосыпа.

Глаза Луи расширяются, и он злится, и Гарри даже нравится это.

- Ты сумасшедший, - резко отвечает Луи, - нет, не вставай. Лежи. Хочешь чего-нибудь? Воды? Сока?

- Персиков, - неожиданно для самого себя выпаливает Гарри, - я хочу персиков.

Луи улыбается и Гарри видит облегчение в его глазах.

- Я вернусь через десять минут, Хаз, ладно?

Гарри кивает и заворачивается в одеяло, и слышит хлопок закрывающейся двери. Луи моет его чашки. У Луи есть ключ от его квартиры.

Так много Луи. Так хорошо.

Гарри достает телефон из заднего кармана ветровки.

- Хей, Ли, - устало и хрипло говорит он, - у меня снова случилось это.

Голос Лиама на мгновение замирает.

- Тебе снова стало плохо, Гарри?

Гарри кивает.

- Как ты? – спрашивает Лиам, и его голос твердый, как январский лед, - Давай мы с Зейном приедем?

- Не надо, - говорит Гарри и утыкается в подушку.

Он не хочет рассказывать ему про Луи.

Луи – его самая большая тайна. Самая больная тайна.

- Я хочу, чтобы тебе было лучше, Гарри, - печально говорит Лиам, - но я не могу отменить все съемки, ты же понимаешь это, да? Но я... Но я дам тебе выходной завтра. И послезавтра. И пожалуйста, Гарри, детка, выспись, как следует. У тебя есть еда?

- У меня есть еда, - отвечает Гарри, не веря своему счастью, - но, Ли, а что ты скажешь заказчикам? И фотографам?

- Я отправлю Зейна на переговоры, - легко говорит Лиам, и на миг его голос становится тихим и серьезным, - я не хочу, чтобы это повторялось, Гарри, хорошо? Уже второй раз за месяц. Ты не жалеешь себя.

- Я не могу вас подвести, - хрипит Гарри и вытирает рукой глаза, - это моя работа, Ли, и ты знаешь, как я благодарен тебе за нее.

Он слышит хлопок входной двери и даже не сомневается, что прошло ровно десять минут.

- Ладно, Ли, - говорит Гарри и приподнимается на подушках, - позвони мне завтра, хорошо?

Лиам тяжело вздыхает:

- Ох, Гарри, детка, береги себя.

Гарри кладет телефон на тумбочку и видит Луи, все еще пахнущего морозом и осенью, который стоит в дверном проеме с огромной тарелкой свежевымытых персиков в руках.

- Эй, Хаз, смотри, что у меня есть, - хитро говорит он и улыбается.

Гарри улыбается в ответ.

Луи подходит и трогает его лоб.

- Ты как? – серьезно спрашивает он, и Гарри чувствует, что его пальцы дрожат.

- Нормально, - легко отвечает Гарри и двигается к стене, - садись.

Луи с подозрением смотрит на свои джинсы. Отличные джинсы, супер - узкие, от малоизвестного, но талантливого итальянского дизайнера. У Гарри есть две пары таких.

- У тебя есть какие-нибудь штаны? – с сомнением спрашивает Луи, и Гарри показывает на свой гардероб.

Луи подходит к нему и широко открывает дверцы.

- Ух ты, - с восхищением говорит Луи, - да у тебя тут целый магазин!

Гарри смеется и зажмуривается, когда Луи натягивает на себя старые серые спортивки неизвестной фирмы и широкую черную футболку.

Он выглядит так чертовски нежно сейчас.

- Какой ты, однако, большой, - пыхтит Луи, пытаясь подвернуть штанину. Гарри фыркает, садится спиной к стене, и берет из тарелки один персик.

- Эй, подожди, - возмущенно говорит Луи, - не ешь без меня!

Луи плюхается рядом с Гарри на кровать, ставит блюдо себе на колени и включает телевизор. На первом попавшемся им канале идет диснеевская «Русалочка» и Луи весь дрожит от предвкушения.

- Тебе нравится? – восторженно спрашивает он у Гарри, и тот кивает.

Он любит диснеевские мультики. Он любит персики. Он любит осень.

Они сидят так уже час, обсуждая коварную злую ведьму и влюбленного принца, и они все липкие от сока, и Гарри видит, как небо медленно меняет цвет, и ему становится так хорошо и приятно, как не было никогда в жизни.

Внезапно, он понимает, что его голова лежит на плече у Луи, но Луи, видимо все равно, потому что он уставился на экран, и одна его рука обнимает Гарри за плечи.

Так не должно быть.

- Прости, - тихо говорит Гарри и садится прямо.

Луи смотрит на него удивленно и немного испуганно.

- Нет-нет, Хаз, если тебе удобно, лежи.

Гарри качает головой и падает на подушку. Луи вздыхает, укутывает его одеялом, и Гарри чувствует, что он засыпает, плывет, плывет - и не тонет.

ххх

Он открывает глаза и видит темно-синее беззвездное небо, и не понимает, сколько сейчас времени, и не понимает, почему телевизор погас, а правая сторона кровати такая же знакомо-чужая.

Гарри хватает телефон, видит 3-07 на экране, и ему просто становится катастрофически страшно. Он кусает губы, мелко дрожит, обнимает подушку, и, чувствуя, как режет в глазах, садится на кровати и безнадежно - громко, хрипло кричит:

- Луи!

Он слышит топот ног, и растрепанный, розовый ото сна Луи влетает к нему в комнату и падает на колени.

- Что? Что? – беспорядочно спрашивает он, бешено и испуганно теряясь в его глазах.

- Не уходи, - шепчет Гарри, и Луи облегченно выдыхает.

Он садится на пол, берет руку Гарри в свою, и накрывает его вторым одеялом.

Гарри больше не страшно.

- Расскажи мне сказку, - просит Гарри, и да, это звучит жалко и глупо, но Луи, видимо, совсем не удивляется.

- Конечно, - легко говорит он, и сжимает пальцы Гарри, и Гарри стонет в подушку, - я расскажу тебе про... Про долину Муми-Троллей, хорошо?

Гарри кивает.

Он засыпает ровно на втором слове Луи.

ххх

Гарри просыпается от того, что солнечные лучи щекочут его ресницы. Он зевает и поворачивается на другой бок, и вспоминает, что ему сегодня не на работу.

Он садится на кровати, и ему на удивление легко и спокойно. Воздух пахнет морозом и персиками, и Гарри думает, что это его лучшее утро за последние дни.

Внезапно он слышит странный звук, что-то среднее между всхлипом и хихиканьем, смотрит вокруг себя, и вдруг замечает Луи.

Луи спит на полу, свернувшись калачиком, укрывшись старой толстовкой Гарри. Он морщится от солнечного света и прячет голову в своих руках. Гарри даже становится стыдно от того, как правильно Луи смотрится в его комнате ранним утром.

Гарри тихонько встает с кровати, накрывает Луи пледом и запихивает ему подушку под голову. Луи что-то благодарно хрипит, и Гарри улыбается, натягивает на себя старые штаны и идет в ванную, утопая в этой предутренней радости.

Гарри ставит чайник на кухне, зевает и кипятит молоко. Он не знает, что футболисты едят на завтрак, поэтому разогревает готовые блинчики в микроволновке и засыпает в кастрюлю овсянку.

Гарри никогда, ни разу в жизни, никому не готовил завтрак.

Он слышит звонкое «Апчхи», и шум воды в ванной, и тихие шаги, и вот уже Луи, свежий и розовый, как только что сорванное яблоко, заходит на кухню.

На нем те же широкие спортивные штаны, и он босиком, и Гарри хочется расцеловать его.

- Хей, Хаз, - говорит он и светло улыбается, - как спалось?

- Спасибо, что был со мной вчера, Луи, - начинает Гарри, чувствуя как маленькие мурашки бегают по его голой спине, - мне, правда, так стыдно, что я не дал тебе поспать как следует, и ты опоздал на поезд...

- Эй, Гарри, замолчи, - отмахивается от него Луи, - главное, чтобы ты был в порядке.

Пока Гарри носится по кухне и суетится, Луи стоит и смотрит в окно, и напевает какую-то французскую песенку. Гарри растворяется, Гарри летает, и внезапно падает оземь, когда Луи вдруг подпрыгивает и кричит:

- Гарри! Хаз! Иди сюда! Смотри! Первый снег!

Гарри роняет банку с вареньем, и с сожалением смотрит, как его паркет заливает липкая вишневая волна, и он перешагивает через нее, и подходит к Луи.

На улице действительно идет снег, маленькие, хрупкие снежинки, и это так прекрасно, что Гарри шмыгает носом и пытается сдержать слезы.

- О, - тихо говорит Луи, обнимая Гарри за плечи, - что-то ты совсем расклеился, Хаз.

Гарри совершенно бесстыдным образом утыкается ему в плечо, и Луи нежно гладит его по спине и смотрит на снег.

Гарри думает, что, наверное, это рай. И пора возвращаться в реальность.

Он выпускает Луи из рук и подходит к плите.

- Ладно, - мягко говорит Гарри, - время завтракать.

Луи вздрагивает, поворачивается, видит разбитую банку и улыбается.

- Когда это ты успел, Хаз? – спрашивает он, и в его глазах блестят лукавые огоньки, - где у тебя тряпки?

- Не надо, я сам уберу, - отнекивается Гарри, но Луи уже залез в шкафчик, и теперь собирает тряпкой вишневое море.

Гарри не может поверить тому, что сам великий и ужасный Луи Томлинсон сейчас стоит на коленях посреди его кухни, и вытирает пролитое варенье.

Луи чувствует его взгляд, и поднимает голову, и улыбается:

- Следи за кашей.

Гарри закатывает глаза и убавляет огонь на плите.

ххх

Луи смотрит комедию с Николь Кидман и жует тост. Гарри любуется татуировками на его бицепсе и дергает за ниточку чайный пакетик. Внезапно Луи поворачивается к нему и притворно строгим голосом говорит:

- Эй, Хаз, а ты почему не ешь?

Гарри пожимает плечами:

- Ну, у меня диета, раздельное питание, овощная программа -

- Ничего не знаю, - заявляет Луи, и накладывает ему полную тарелку овсянки, - чтобы через пять минут это всего этого не было.

Гарри задыхается от оглушающей заботы, и Луи смотрит на него с неприкрытой жалостью.

- Папочка Ли дал тебе выходной сегодня? - спрашивает он, намазывая джемом тост, и пододвигая его к Гарри.

- Угу, - отвечает Гарри сквозь набитый рот, - и завтра тоже.

Луи пару секунд смотрит на него, и подом вдруг выдает:

- Слушай, Хаз, а хочешь ко мне, в Манчестер? Как раз на два дня?

Гарри хочет. Гарри до слез хочет поехать в Манчестер с Луи.

- Нет, - говорит он, делая над собой сверх-усилие, - нет, прости, Лу, но давай в другой раз.

Луи слегка морщится, но кивает.

- Ладно, как хочешь. Я буду рад, Гарри, правда, приезжай в любое время.

Он встает из-за стола и берет несмываемый маркер, и подходит к холодильнику.

- Это мой адрес, - говорит Луи, подрисовывая смайлик, - я буду ждать тебя, Хаз.

Гарри кивает. Внутри него бушуют пожары.

- У меня поезд через час, - с извиняющей улыбкой говорит Луи, - последний на сегодня. Мне нужно уехать.

- Да, да, конечно, - хрипит Гарри, - конечно, Лу, тебя проводить?

Луи качает головой.

- Нет, Хаз, не надо. Ты лучше выспись, отдохни, поешь, в конце концов.

Гарри пожимает плечами. Он хочет его так сильно, что даже больно.

Луи быстро собирает вещи, и Гарри отдает ему самую любимую футболку, потому что свою Луи испачкал, когда вытирал варенье, и сейчас Гарри стоит у двери, наблюдая, как Луи завязывает шнурки на своих вэнсах.

- Хаз, купи себе куртку, ладно? - напоследок говорит Луи, и Гарри морщится.

Нет, пожалуйста, только не плакать.

Видимо, Луи понимает, в чем дело, потому что обнимает Гарри за талию, и утыкается лбом ему в грудь. Гарри прячется в его волосах, чувствуя запах своего же шампуня, и громко всхлипывает.

- Ну-ну, - шепчет Луи, - мы скоро увидимся, обещаю.

- Спасибо, Лу, - бормочет Гари, - прости, что так вышло вчера.

Луи поднимается на цыпочки и целует его в щеку.

- Береги себя, Гарри, - говорит он, и исчезает за дверью.

Гарри запирает замки, вытирает глаза, идет в спальню, заворачивается в одеяло, падает на кровать и включает дурацкую диснеевскую «Русалочку» на ноутбуке.