Глава 1. Город-сказка 4 страница

Жуткий скрежет, прорвавшийся через всю какофонию звуков, так и не дал Егору выстрелить. Задрав вверх голову, он увидел, как по потолку чертятся глубокие борозды от когтей. Они замерли, в мгновение, углубляясь, до разрыва метала. В проделанные рваные отверстия, Горбун, увидел лишь, метнувшийся куда-то силуэт. Следом, уже над головой Егора, промялся двухслойный жестяной потолок, с дьявольским звуком скребущихся о метал когтей, стал поддаваться натиску зверя.

- Егор, уйди! – Грешник вскинул к потолку ствол дробовика.

Парень, не раздумывая, шарахнулся в сторону, вздымая к небу свой «Абакан». Грузовик резко подскочил, от чего мутант, похоже, едва не свалился с крыши… Отчаянно заскрежетавшие по металлу когти с лихвой выдали повисшего на кузове мутанта. Ствол дробовика дернулся в сторону, с грохотом посылая тяжелую ружейную пулю в рвущуюся вовнутрь тварь.

Удар по стене кузова оповестил о новой, повисшей на кузове, твари. Шлепнулся об грузовик чуть потише, могли бы и не заметить, а так…

- Егор, этот мой! – Грешник сделал новый залп из дробовика. Пуля пробила второе, вмиг начавшееся кровоточить, отверстие. Скрежет усилился – неисчерпаемая боль от попадания, придала волку сил, позволяя, наконец, вскарабкаться на крышу и, оскальзываясь, рвануть по ней в сторону кабины. Понимая, чем это может закончиться, Грешник, передернул цевье дробовика, досылая новый, заряженный пулей, патрон. Ориентируясь на слух, Макс вдавил спусковой крючок. Вровень с его басовитым ударом, прогремели два, спаренных в тандем, выстрела. Следом еще два - Егор никогда не забывал, что волки – самые живучие твари в округе, и три ружейных пули (и то, третья под вопросом), для них не смертельны. Бегущий мутант поскользнулся в метре от кабины. Дыры, заслоненные волчьей тушей, мерно накапливали струящуюся кровь – попал.

- Твой-твой. – Горбун от неожиданности охнул, видя, как рвущаяся вовнутрь тварь проделала внушительную брешь в стене. Стыки листов жести были разодраны на протяжении полуметров, в поперечнике достигая и двадцати сантиметров. А остервенело рвущийся вовнутрь мутант, с поражающей силой раздирал брешь, пробиваясь в кузов. – Хрена се… Быстро, ты дрянь, дыру пробила.

Прикрепленный к стволу «Абакана» штык-нож с силой вгрызся в пробоину. Егор воткнул автомат по самый магазин, ощущая, как обоюдоострое лезвие входит в разинутую пасть… пробивает нёбо…

- Да когда ж ты сдохнешь? – Влад, вновь распластавшись на полу, припал к механическому прицелу «Печенега», выцеливая запрыгнувшего на автобус вожака. В эту тварь, он бил с самого начала, но никак не умудрялся выбить ее из строя. Когда она затеривалась среди остовов, он начинал отстреливать бегущих следом за ними волков. Некоторые уже поравнялись с кузовом, прыгая на колеса и стены «Урала». Ладно, хоть Полярник не дремлет, самых ретивых на тот свет отправляет без очереди. А если б не было его? Или сидел кто другой? Так они бы давно уже погибли. Нет, Андрей – человек, без которого ехать в город не стоит…

Егор так и не понял, как тварь, которая уже захлебывалась в крови с пробитым нёбом и обкромсанным языком, умудрилась ударить лапой по стволу автомат, едва не выбив его из рук. Но Горбун его удержал, а вот засевший в нёбе штык еще сильней дернулся в сторону, вспарывая рану. Мутант забился в агонии, но он, по-прежнему мертвой (это слово уже приняло прямое значение) хваткой держался за стену.

Есть такая примета: возишь труп на хребту – жди падальщиков. Написана она кровью, так что оспаривать ее не хотелось.

- Высаживайся, а то свою остановку проедешь, - Егор рванул на себя «Абакан», выдергивая засевший в плоти издыхающего волка штык. Одним движением переключив ствол на автоматический режим, он прицелился, беря на полметра ниже пробоины – где-то там должны быть задние ноги этого упрямого выродка, посмевшего оспорить их право на жизнь. Прогрохотали четыре выстрела, сменяющиеся пустым клацаньем бойка – кончились патроны.

Этого было достаточно.

Теряя силы, мутант расслабил хватку, падая под колеса могучего зверя, который продолжал мчаться по покрывшемуся серым снегом асфальту…

- Да сколько ж вас? – Полярник устало откинулся на спинку сидения, отщелкивая опустевший десятизарядный магазин «Вепря».

- Тебе сказать? До-хре-на! – Смертник щурился от твердого режущего кожу снега, который непрерывным потоком пробивался в кабину через разбитое лобовое стекло.

- На моей стороне только шесть особей. У тебя как? – Андрей вставил новую обойму, высовывая через разбитое боковое стекло ствол карабина.

- Три… а нет, четыре. – Водитель поправил съехавший на лоб танкистский шлем. Ветер швырял в лицо снежное крошево, мешая вести «Урал» через редеющие на глазах остовы - они приближаются к Советскому Кварталу. Еще пять километров по ломаной линии дорог, и они под кровом одной из сильнейших общин города… - Что это?.. – Взгляд водителя замер на отражении в боковом зеркале, где в трехстах метрах, нагоняя их, мчался вездеход. Смертник узнал в нем «Ниву», которая изрядно преобразовалась под воздействием этого гребанного, никому ненужного мира. – Етить ту Люсю, да это ж бандосы!

- Мля-ять… - Полярник, не выпуская из рук карабин, обернулся на водителя. В глазах – страх и недоумение. Ну а как же – бандиты никогда не появляются просто так. Вообще, они редко нападают на тех, кто атакован мутантами – не хотят оттягивать на себя чужую ношу. Кто это Андрей не знал, но и выбор был не велик. Либо ребята из Шанхая, либо шавки из других общин. Если Шанхайцы – перебьют их, а грузовик с потрохами заберут себе. Если кто-то другой, «по-сцыкливее» – мзда, плен, или что-то иное, тут все зависит от фантазии…

- Это Шанхайская трехдверная «Нива»… ох, ё! – Смертник едва успел вырулить и не врезаться в нагромождение смерзшихся остовов, забивших собой две трети улицы. Благо оставшаяся часть дороги не была заставлена ржавыми автомобилями и позволила «Уралу» - не сбавляя скорости – промчаться по этой артерии огромного организма. - Та-ак-с. На крыше ПК, стрелок на месте. Шмаляет по… ух-ты, да их тоже волки прессуют. Та же стая вроде бы. Или, по крайней мере, родственная. Особи меж собой не грызутся, добычу не делят. Бандосы нас догоняют… че делать будем? – Смертник, переводя взгляд от дороги до бокового зеркала, одновременно и контролировал их продвижение по улице и сообщал Полярнику всю необходимую информацию о несущихся следом бандитов. Андрею они видны не были – мешал широко выпирающий в стороны кузов, а вот водителю – вполне. Еще лучше - из самого кузова, но бойцам, что грызутся там насмерть, сейчас явно не до этого.

- Они врядли по нам станут шмалять – иначе вся волчья братия останется на их плечах, а Шанхайцы не дураки, рисковать не станут. – Торговец вновь припал к карабину, пытаясь совладать с тряской, и подстрелить самую ретивую тварь, которая поравнявшись с кабиной, уж больно навязчиво просила пули в череп, пытаясь пробить переднее колесо. Инстинкт самосохранения отшиблен напрочь, ибо ни одна нормальная сволочь ценящая жизнь, не станет прыгать на крутящееся со скоростью тридцать пять километров в час колесо…

Смертник так и не понял, как он умудрился не заметить метровый обломок бетонной плиты, торчащий из асфальта. Хотя, что удивляться – снегопад крепчал, видимость ухудшалась, да вдобавок разбитое лобовое стекло не позволяло нормально следить за дорогой. Умудрилась же эта вшивая дрянь разбить его, а вот свое боковое Полярник разбил сам – мешало прицеливаться. Что ж, на то он и Смертник – человек, которого хоронили десятки раз, отправляли на бессмысленные задания, где ясно и так – ты труп. Но ему удавалось возвращаться. На колесах, или пешком, но возвращаться. За свою первую поездку в Донгуз, он и получил свое прозвище, ибо доехал он один – покромсали их тогда мутанты, один Глеб и доехал. Даже из тех, кто с ним был никто не выжил. И груз он довез в целостности, и вернулся обратно в город под охранной Армейцев, и цену тогда, ублюдина, заломил. Крыса. Думал, правильно делает, что косарь цинков с них дерет, а сейчас понимает, что не прав был. Пусть и богатые они, а ему-то от этого не легче. Все деньги Столице ушли, а за то, что он вдвое больше приволок – руку пожали и послали на хрен. Подальше, чтобы патроны считать не мешал. Он и ушел. Потом брата встретил – Влада, пусть и не родной, а опора. Тот тоже маялся от работы к работе, ну Глеб ему и предложил работать вместе. Он – водитель, кореш – охр. Так пару лет прошло, а в тридцатом году, их Полярник нанял, ну они и согласились. Три года работают на него. Он-то постарше Смертника на пару лет, ровесники считай. Сдружились и прочее. К тому времени Глеб и Влад популярными стали, как же, два с лишним года работы и еще живы, и товар цел, почти, по крайней мере. Жизнь впервые стала дарить им подарки, главным из которых стало предложение вступить в Крестоносцы. Они согласились, ведь опять тройкой буду действовать – он, Влад и Полярник. Торговец решил закончить дела, Глеб согласился задержаться на пару месяцев в этой надоевшей по горло вселенной и не переселяться в Штаб. Владу не оставили выбора. Решили побыть некоторое время «Хароном» и переправлять полуфабрикатных Крестоносцев в Советский Квартал, откуда их уже будут направлять в новый дом. Заодно закончат все дела, тем более Смертнику стоило поквитаться с некоторыми людьми, за первую его поездку…

«Урал» подскочил на обломке, вздымаясь на полметра ввысь. Скрежет рвущегося днища и дьявольски сильное приземление…

***

- Че Смертник, работа нужна? Тебе посложнее? Чтобы наверняка, а? Заплачу хорошо, только смотри: вдвое больше привезешь – плата прежняя. А то нажился ты тот раз на бедных Армейцах. У них несчастье, а ты с них дерешь, как отморозок последний. Совесть не мучает?.. Ох, ладно. Ты заходи, садись. Разговаривать будем. Да не сцы ты, на смерть не отправлю. На очевидную, по крайней мере. – Глеб стоял в дверях просторного кабинета с единственным узким, как бойница, окошком напротив. Слева от него, в метрах трех, стоит небольшой столик, за которым сидит эта крыса – Борман. Мужику за сорок, худощав, вечно ходит в черном плаще и странной фуражке. Не офицерская точно, Глеб был уверен. Еще какая-то странная повязка на левом плече. Типа черной звезды в белом круге. Только звезда странная, четырехконечная и угловатая. Зачем все это таскает с собой Борман, Глеб не знал. Религия может такая, или еще что…

- Ну, давай поговорим. – Смертник сдвинулся на полметра в сторону стола, демонстративно опираясь на голую бетонную стенку. Согнутый безымянный палец удерживал в рукаве куртки стилет. Торец рукояти приятно холодил уже согревшуюся в комнате кожу.

- В Донгуз не скатаешься, а? Напомнишь им про свои заслуги. Если б не ты, скопытилось бы у них тогда полста человек. А ты спас. И до сих пор они этой станцией пользуются. Тысячи человек с того света подняли, и все благодаря тебе. – Борман усмехнулся, берясь за валявшийся на столе портсигар. – Съездишь, напомнишь им, а заодно попросишь, чтобы еще косарь цинков подогнали, за использование аппаратуры. А то, знаешь ли, говорят, они уже через месяц обрежут вдвое поставку патронов, а нашей Столице они нужны. Без тебя их солдаты бы сдохли, а они своих людей ценят. Любая ценность сейчас измеряется в патронах… делай выводы, - он задымил самокруткой.

- А я ведь не за работой к тебе пришел. Ты думал, я просить милостыни у тебя буду? Никогда. Ты едва не сделал из меня такую же, как и ты крысу!..

- Ты уже крыса, Смертник. Такой же, как и я. Как и весь город. Перестань барахтаться, ты – часть города, города крыс, которые живут в людях с рождения. – Борман глубоко затянулся, гася окурок об столешницу.

- Крыс выжжем – оставим людей, - слова Вора вспыхнуло в голове как нельзя кстати, и Глеб не стесняясь их озвучил, ибо он прав, говоря, что не уничтожив крыс, человеком нам не стать. – Не все крысы, далеко не все…

Безымянный палец с силой согнулся, выпрямляясь. Ладонь замерла в ожидании. Клинок, подскочив до локтя, стал уверенно скатываться по свитеру вниз. Он поймал его за острие лезвия, зажав его между большим пальцем и мизинцем. Дешевый финт и нож зажат между большим и указательным. Оттолкнувшись плечом от стенки, Глеб, коротко замахнувшись, швырнул крутящийся, словно пропеллер, стилет в соскочившего со стула, выхватывающего из кобуры ПМ, Бормана.

Смертник подошел к распластавшемуся на столе телу. Кровавый след стекал по щеке, уходя по шее на затылок. Фуражка валялась у ног, едва достающих до пола. Вытащив торчащий из груди ублюдка стилет, Глеб брезгливо посмотрел на свои окровавленные руки. В голове появилась странная идея, исполнив которую, он казалось, облегчит свою совесть. Указательный палец вошел в рану, от чего пока еще живой Борман сильно забился в судорогах.

Через пять минут все было готово…

На стене, под окном тянулась раскосая запись: «Крыс выжжем – останутся люди. Счет открыт!».

Смертник поднял с пола фуражку, вытирая об нее руки.

- Что… ты делаешь? Это… это… она…- Борман закашлялся. Рана лишала его сил, любопытно, как он еще может говорить…

- Она была для тебя ценна? – Смертник скривился в злобной улыбке, - все ценное измеряется в патронах – твои слова.

Глеб расстегнул куртку, показывая одетый под низ бронежилет. Достав из-за пазухи и повесив на плечо ОЦ-39, он извлек еще полулитровый пластиковый бутыль с зелено-желтой жидкостью внутри.

- Сжечь? – Лицо ублюдка исказилось в ужасе и страхе, отнимая у него новую порцию сил.

- Ага. Ты думал, я мстить не умею? Напрасно. – Глеб положил на его рану фуражку, отвинтил крышку, щедро поливая ее соляркой. – Зажигалку не одолжишь, сука? Шучу, у меня есть… Гори гнида, гори в аду…

***

- …Это Полярник! Срочно требуется поддержка сил Крестоносцев! Наши координаты: полтора километра на северо-восток от Советского Квартала! Продолжать движение не можем – пробили поддон! Есть раненые! Продержимся не более пяти минут! Может и меньше! Нам оказывают поддержку бойцы из Шанхая! Я не знаю почему, но они бьются вместе с нами! У них потери, но они держатся! Предупреди, чтобы наши первыми огонь не открыли! Как слышно?!

- Троянцы выехали. Будут у вас через три минуты. Пехотинцы комплектуются, скоро выезжают. – В динамике рации послышался спокойный, расчетливый голос Вора. – Леброн запрашивает вид мутантов и их количество. Что передать?

- Да тут волков кишмя кишит! Смертник в отрубе! Пацан себе чуть бошку об руль не разбил, шлем спас! В чувство не приходит, валяется рядом, охраняю!

- Ясно. Держитесь. Леброн уже в двух километрах от вас, говорит, с волками справятся. Держись, Полярник. Своего не бросаем, а уж своих – тем более. Группа пехов выехала - примет мутантов с огнем и грохотом…

- Что ж, подождем. – Глеб, полулежа на откинутой спинке сиденья, перетянул на грудь ОЦ-39. Голова дьявольски болела, глубокий, с обнажившейся костью, рубец на переносице горел огнем, глуша своей болью все чувства. Выбитые передние зубы были разбросаны по полу грузовика, некоторые из них лежали прямо на нем, но ему было на это наплевать. Держа одной рукой ПП, второй Смертник на ощупь рыскал по карманам набедренного подсумма в поисках аптечки. – Мля, больно-то как. Аж кишки в узел сворачиваются…

- Побыстрей давай. – Полярник убрал под сиденье рацию, бережно держа прижатую к телу левую руку, правой выхватил из набедренной кобуры «Гном».

- Да-да. Сейчас. С рукой что? – Шприц с обезболивающим вошел в щеку рядом с разбитой на нет переносицей. Глеб скривился, оскаливая беззубый, залитой кровью рот.

Разыгравшийся снегопад придавал окружающим их развалинам иной облик. Более дружелюбный, менее опасный…

- Отошел? Теперь секи в оба! Шмаляй без разбора, не дай наброситься на грузовик! Вышибут отсюда – назад не залезем! - Полярник высунул через развороченное боковое окно правую руку с зажатым и взведенным в ней револьвером. Высунул по локоть, рискуя попросту лишиться ее, но по-другому нельзя. Сидя на пассажирском сидении можно стрелять только с левой руки, а она у него сломана при наскоке на обломок плиты.

Раскатистый грохот выстрела затерялся в стрельбе, как минимум пяти стволов, среди которых явно выделялись два пулемета. Влад и пулеметчик на крыше шанхайской «Нивы». Странно, почему бандиты помогают им? А главное зачем?..

Глеб, почти не целясь, дал короткую, стрекочущую очередь из ОЦ-39. Стекла на водительской двери были разбиты полностью. Да и покорежило дверь изрядно, видимо какая-то тварь пыталась до него добраться, а Полярник – вот жалость! – отстрелил навязчивой дряни мозги. Жаль грузовик теперь не починить, пробитый поддон – это смерть всему механизму. Двигатель, наверняка, разворотило изрядно… А может это и знак, что пора уже к Крестоносцам, и хватит ему мстить, Полярнику торговать, а Владу, как корешу стоять на шухере, когда он пилит стилетом новую крысу.

- ГЛЕБ! ПОМОГИ-И! – Полярник, едва успев отдернуть, высунутую наружу руку, пытался отбиться от набросившейся на него твари. Загибающаяся от лучевой болезни особь, наполовину забравшись в кабину, рвалась на вжавшегося в спинку кресла Андрея, который закрывая здоровой рукой больную, уже ушел в глухую оборону, полностью надеясь на него.

Выживает тот, кто живет на рефлексах, не полагаясь на голову. По-другому нельзя, ибо клин вышибают клином и в битве с мутантами нужно не думать, а действовать. Безбашенно, напролом, не задумываясь о последствиях, ведь именно так атакуют выродки природы, а им, людям, чтобы выжить, необходимо становится еще безбашенней, еще наглей и быстрей, иначе – складывай лапки и верь в счастливое будущее, в котором уже не будет тебя, да и самого Будущего, как такого, не предвидится. Кончились сказки с хорошим концом, остались лишь с плохим, которые уже изрядно приелись…

Тварь разрывала куртку в клочья, добираясь до стальных проклепанных щитков закрывающих руки. Без них бы, Полярник не продержался и этих секунд. Как и без своей каски с бронежилетом.

Накренившись влево, закрывая правой рукой живот и голову, Андрей сдерживал натиск мутанта. Не дюжие лапы с силой обрушивались на него, выбивая последние силы. Пасть маячила перед самым лицом – стоило лишь убрать руку и клыки сомкнуться на шее…

Ухватив мутанта за холку, Смертник рванул его на себя, оттягивая клыкастую дрянь от обессилевшего торговца, который за всю схватку проронил лишь два слова: Глеб помоги. Он вложил в них все что мог, дальнейшие крики не имели смысла, ибо, если Смертник ему по-прежнему верен, он поймет… он поможет…

Волк все никак не поддавался, продолжая рвать по-прежнему молчащего Полярника. Андрей ждал. Ждал! Он искоса поглядывал на него, а во взгляде – почему ты тянешь?.. что ждешь? И подвести его – нельзя… Глеб, срывая ногти, пытался оторвать от него тварь. Кулак обрушился на голову выродка – тщетно. Смертник ударил вновь – размашисто, со всей злобой и ненавистью. Мутант на мгновение оторвался от Андрея, бросаясь вновь…

«…Говорят, за самого близкого человека грызутся зубами…»

Глеб выхватил стилет…

«…Говорят, за свою семью умирали миллионами…»

…Держа одной рукой мутанта за загривок, второй Смертник, коротким колющим ударом вонзил клинок в глаз существа, в котором не было ничего кроме голода и лютой ненависти…

«…Говорят, людей осталось меньше пятисот тысяч…»

…Из глазницы брызнула кровянистая жидкость, смешанная с полупрозрачной вязкой массой – теперь тварь одноглаза, а это большой минус в выживании. Так что, если мутант и выкарабкается из кабины вставшего посреди улицы «Урала», то ему все равно долго не протянуть под сотнями угроз, слившимися в единый поток, названный жизнью…

«… Говорят, мир уже не спасти, и человек обречен…»

…Тварь, не по-волчьи взревев, ринулась на Глеба. Едва успев среагировать, водитель наотмашь рубанул стилетом, вспарывая нездоровый зоб твари. Сплетение мышц и жил, сочетаемое с грубой трудно пробиваемой шкурой, хорошо защищало мутанта, как и от пуль, так и от ножевых ранений. Недаром ее выделывают, пуская на куртки и штаны…

«…Говорят, убивают, чтобы жить…»

…Мутант, словно не замечая удара стилетом, набросился на Смертника. Теперь эта тварь забралась в кабину полностью… теперь все гораздо сложнее…

«…На самом деле – живут, чтобы убить…»

…Глеб, перехватив стилет обратным хватом, по рукоять вонзал его в тушу остервенелого зверя. Ударом когтистой лапы, мутант рассек лицо парня четырьмя неглубокими налившимися кровью рубцами. Благо Глеб успел уклониться, иначе бы лишился обоих глаз…

Пасть сомкнулась на правом предплечье, не давая нанести новый удар клинком, но Глеба нельзя было остановить и, перехватив стилет из правой руки в левую, он с удвоенной скоростью принялся кромсать ненавистную живучую мразь…

Клыки дернулись в сторону, отрывая массивный шмат от рукава, обнажая скрытую за вязаным свитером плоть. Смертник даже не успел среагировать, как жгучая, бросающая в озноб боль раскатистым ударом хлестнула по разуму. В голове, в которой не было ничего кроме боли, злобы и ненависти зажглась новая искра. Искра зажигающее адское пламя в теле, призывающее одно-единственное чувство – избавиться от угрозы…

Кровь нещадно хлестала из ран на запястье, но Глеб прекрасно понимал, что этим бойня не закончиться. Либо - ты, либо – тебя. Закон писанный природой равен для всех без исключения. Ну, а раз так, пора уже доказать, что человека с табурета «царя природы» так легко не пододвинуть. И сейчас, откинув в сторону стилет, Смертник рванул с колен ОЦ-39, прижимая его к глотке твари. Он добился того что хотел: волк ослаб от многочисленных глубоких ран, и теперь, когда мутант утерял излишнюю резвость, стоит ответить на вопрос, постоянно исходящий от всей окружающей их вселенной: а не желаете ли вы сейчас сдохнуть? И ответ его – нет…

Стрекочущие выстрелы не утихали до полного опустошения магазина. Мутант рычал, извивался, пытаясь добраться до Глеба, но силы, которых и так оставалось немного, быстро покидали его…

За весь двадцатый век в мире погибло около двухсот миллионов человек. За едва начавшийся двадцать первый – семь миллиардов. Десятки войн и конфликтов, или одна-единственная бойня. Эта ошибка будет вечно жечь умы предков, но не факт, что она станет поучающей… Любая история тухнет под гнетом времен. Герои забываются, события – подавно. Но никто и ничто не лишит человека гордости за своих дедов, которые зачали процесс восстановления мира. Процесс искупления грехов перед Всевышнем за ту Преисподнюю, что была собственноручно создана ими, или же, их отцами.

Если идея Крестоносцев удастся, то Оренбург станет рассадником для будущих воинов, которые через десять, двадцать, тридцать лет будут зачищать эту планету от всех исчадий, порожденных все тем же человеком, чьи потомки будут рвать жилы, проливать кровь и жечь тонны боеприпасов, чтобы вернуть жизнь в прежнее русло. Мутанты сами не уйдут – им нужно помочь. Люди – тоже, но помогать им не нужно – они сами друг друга сожрут, без чьей-либо помощи…

***

Шанхайцы действительно помогали им отбиться от волков. Их «Нива» стояла в пяти метрах правее «Урала». Водитель был мертв, осталось лишь двое – бьющий длинными очередями пулеметчик, и зажатый в вездеходе боец с опустевшим автоматом в руках… Зачем они остановились, когда грузовик напоролся на обломок? Зачем рисковать за жизни тех, кто безразличен? Зачем погибать за то, что не свято? За человеческую жизнь, которая поросла смогом грехов, не имея никакой ценности в этом мире, мире сожженных городов и зараженных земель…

- Жрите, выродки! – Влад откинул в сторону пулемет, швыряя в скопище тварей РГД-5. Рвануло, раскидывая безвольные туши мутантов. Лязгнул рикошет, выбивая снопы крошева из стен, ржавую труху из остовов, кровавые брызги из тел…

Опустевший рожок отлетел в сторону, рука потянулась за новым к подсумму, но обнаружила лишь пустые незакрытые чехлы. Четыре магазина сожжено – осталось ровно столько же. Не рассчитывал Егор, что эта бойня так дорого обойдется, знал бы – лишнюю обойму в разгруз запихнул, благо хоть у Грешника три снаряженных магазина с собой – запасливый черт, знает ведь, что лишними не будут, вот и берет их, чтобы товарищу в нужную минуту отдать, да жизнь этим спасти.

Кузов скрежетал и рвался под натиском десятков тварей. Мутанты запрыгивали вовнутрь, расшвыривая ящики с оружием, разрывая брезент и оскальзываясь на стреляных гильзах, рвались на укрывшихся, бьющихся насмерть людей.

- Назад! Вглубь кузова! – Влад подхватил с пола «Печенег», перескакивая через разбросанные ящики, бросился к дальней стенке, за которой кипела не менее страшная бойня, слившаяся со стрекочущими очередями ОЦ-39 и басовитыми залпами «Гнома».

- Егор, быстрей! – Грешник, перехватив опустевший дробовик на манер дубины, размашисто обрушил приклад на голову запрыгнувшего в кузов мутанта. Пока тварь, скуля и взвывая, оседала на пол, Макс снова занес МР-133, наотмашь проламывая височную кость. Волк конвульсивно закружился, но поскользнувшись на стреляных гильзах, упал, с дьявольской силой суча ногами и, навеки затихая под грохот выстрелов и рев разъяренных сородичей.

- Да сколько ж вас?! – Горбун высадил весь рожок по потолку и стенам кузова, пытаясь хоть как-то ослабить натиск рвущихся вовнутрь тварей. Тщетно. Обшивка проминалась, щерясь сотнями пробоин, через которые было видно, с какой ненавистью мутанты разрывали стальную плоть грузовика.

Когда колешь тварей штыком «Абакана», когда разлетается в щепки приклад дробовика, когда стреляешь из пулемета вплотную, но никак не можешь отбиться от набросившихся волков, когда понимаешь, что ты стоишь на грани, и дальнейшее твое существование стоит под вопросом, тебя вытягивает из могилы забранная черной кевларовой перчаткой ладонь… Такие носили Крестоносцы… И они появились…

Примечание:

[1] – слова из песни «Сид и Нэнси», группа «Люмен».

[2] – слова из песни «Счастье?», группа «Король и шут».

[3] – слова из песни «Город-сказка», группа «Танцы минус».