Глава 4. «Нью-Йорк – город, где везде есть иерархия

Статья.

«Нью-Йорк – город, где везде есть иерархия. Я думаю, что даже у голубей и уток на Пруду в Центральном парке. И все мы командуем кем-то. Я думаю, этот вопрос интересен многим: «Могут ли женщины управлять (манипулировать) мужчинами?»

Могут. Поверьте. И все это начинается с детства.

Отцы слишком любят своих маленьких девочек. А как же иначе? Она же такая красивая и милая! А как она смеется! А как танцует! Поэтому малышкам легче всего расплакаться, чтобы папы бегали в панике и спрашивали, что им надо.

Они с возрастом отрабатывают это мастерство на своих отцах. А потом вертят своими парнями. Ласковый, милый голос. Молящие глаза. Красивое белье. Или, наоборот, для безвольных мужчин, сила, власть и приказы, которые обязаны быть выполненными.

Итак, любая женщина, с которой вы знакомы не первый день, отлично знает на какие кнопки нужно давить. И если она чего-то сильно хочет, то всегда точно знает как вас "убедить". Что она делает? Обещает пойти с вами на концерт группы, которую обожаете вы, а она нет; дорогую вещь, или же самый популярный способ – «через секс». Думаете, не поведетесь? А если что-то запретное в сексе или, то, что можно получить только за что-то ОЧЕНЬ грандиозное?

Работает, да?

Лесть. Мужское эго – пленительная вещица. Вы обязательно будете лояльнее, внимательнее к ней, если она похвалила вас за что-то. Но трудно не верить в комплименты. Правда, если на вас вдруг обрушивается целая их гора – стоит задуматься.

Так же женщины часто делают вид, что она глупая и беспомощная. Что может быть лучше для мужского эго – чем помочь женщине? А потом еще идет лесть. Два удара по одному объекту – это сильно. Мы же чувствуем себя героями. Нам это порой…нет, всегда, очень важно.

Почему мы ведёмся, даже если все это видим? Нам хочется быть дурачками, героями. Просто лучшими. Чтобы женщины потом рассказали своим подругам, а те завидовали.

Так, что лучше идите на это все в меру, и будет вам счастье. Сами повеселитесь. Ведь они такие смешные, когда что-то вымаливают. И ей будет приятно, что вы уделили ей внимание. Женщинам нужно три вещи в жизни: внимание, любовь и понимание. Все остальное – побочный эффект «конфетно-цветочного периода» и вашей дальнейшей жизни.

Сами подумайте, если женщин не будет вообще, кто удовлетворит нас красивым кружевным бельем, сексом. Кто будет вносить в наш мир свои причуды с другой планеты? Кто будет восхищаться тем, как красиво мы говорим о машинах? Кто будет ломать приборы в доме? Кем мы станем без них?

Мир без женщин, их маленьких глупостей, их способностей крутить нами, как хотят – сер и похож на дежа вю.

Если мы все не хотим стать геями, то берегите своих женщин! Они делают нашу жизнь красочной!

С вами был Кристиан Хоуп. Спасибо за внимание!»

Дэвид Ремник почесал затылок и прекратил, читая, крутиться на стуле на пару градусов вправо, потом на столько же влево.

А Кристиану пришла SexMS от девушки, соседки рыжей из эскорт услуг и по совместительству работницы морга в больнице Ленокс-Хилл на Семьдесят седьмой улице.

- Этой статьей ты убил двух зайцев. Помог женщинам, которые не умеют манипулировать, и парням, которые этого не замечают. Знаешь, что мне нравится здесь?- Дэвид потряс листами в воздухе.- Ты не говоришь, как заставить женщин этого не делать.

- А зачем?- Поинтересовался Кристиан, отрываясь от iPhone.- Чтобы мужчины сделали их несчастными? Они чувствительнее нас.

- Что в тебе находят женщины?

- Я стараюсь их понять.- Кристиан поднялся из кресла напротив стола редактора.- Ну, я пойду?

Мистер Ремник кивнул, отпуская его, и впервые увидел, как действует Кристиан, потому что дверь осталась открыта наполовину.

Парень без рук, дернув головой, опустил очки на переносице и посмотрел на секретаршу из-подо лба, улыбаясь. Он ей что-то тихо сказал, а девушка сняла очки в толстой черной оправе. Кристиан опять что-то произнес, редактор слышал лишь неразборчивость его хрипловатого баритона. Секретарь улыбнулась так лучезарно, как никто в редакции ее не заставлял улыбаться.

- Спасибо.

- За правду не благодарят, мисс.- И он ушел, набирая SexMS.

Жизнь.

После написания статьи, я решил, что пора бы написать Монике, пока не потерял ее номерок. Меня она привлекала. Ее интересовал секс. Пожалуйста, я всегда готов на это. А кто не готов?

На типичный вопрос: «Почему я?», она ответила просто, но заинтриговала меня: «Покажешь мне свою татуировку, я тебе свою».

“И где она у тебя?”- Именно это я послал ей, когда был у Ремника.

“А где бы ты хотел ее увидеть?”- Ответила она мне, когда я вышел на улицу и поймал такси до дома.

“Что там изображено?”

- Морнингсайд авеню, 7.- Бросил я таксисту и взглянул на пришедший ответ.

“Черная абстракция”

“Заманчиво. Интимная - я ее не видел тогда”

“Догадливый. Симона лестно о тебе отзывалась”

Я щелкнул пальцами, сидя на заднем сидении такси. Точно, рыжую звали Симона, а она представилась тогда Моной. Да, понятно, почему я забыл имя. Такие редкие имена не укладываются в голове.

“Следовало ожидать. Она не имитировала”

“Ты можешь это распознать?”

“Со мной шутки плохи”

“Расскажешь мне, кто имитировал с тобой?”

“Когда ты продемонстрируешь мне тату”

“Как насчет завтра? В двенадцать часов вечера. В «Ленокс-Хилл»”

Прочитав, это я решил кое-что уточнить. Меня заинтересовало предложение, но была парочка факторов, которые могли помешать.

“В морге?”

“Страшно?”

“Ново и прохладно”

Меня смущала температура, если, конечно, она не разогреет меня до.

- Спасибо.- Я оплатил проезд и вошел в подъезд.

Домой сестра уже вернулась, но сидела у себя в комнате. Заглянув туда, я увидел, что она спит в халате на своей постели в наушниках. Стянув одеяло со своей кровати, я накрыл ее и ушел пить кофе и обедать.

Через час я решил наведаться к Джиму и похвастаться уловом на завтра. Я был уверен, что у нее есть пирсинг. В языке. Уверен, хоть и не видел.

Джим впервые за долгое время закрыл дверь между квартирой и лифтом. Мало кто вообще замечал, что там есть дверь.

Пришлось звонить в дверной звонок и ждать. Джим открыл мне лишь минуту спустя. Выглядел он болезненно: лицо, как мел, белое и красные глаза.

- Что с тобой?

- Сильно отравился. Спал весь день. Час назад только заставил себя встать и перекочевать в гостиную.- Голос сел. Казалось, что он не просто отравился.- У меня температура…

Я ухмыльнулся, потому что Джим мало, когда болел.

- Жить будешь?- Он кивнул, и мы прошли в гостиную.

Протянув ему телефон со всей перепиской, я отправился на кухню, чтобы налить себе воды. В горле пересохло. А вернувшись, увидел, как Джим по-звериному улыбается.

- Опиши ее.

- Лет двадцать пять. Длинные черные волосы. Зеленые глаза. Второй размер. Пару лишних килограмм, которые делают ее более аппетитной, чем рыжая с мальчишника.- Что всплывало в сознании, то и описывал. Никогда не был последователен.- Рост средний. Тонкая верхняя губа, пухлая нижняя. Я думаю, что у нее пирсинг в языке.

- Думаешь?

- Чувствую. Предполагаю. Думаю. Потому что у нее тату…

- Счастливчик. Иванна с тобой все еще не разговаривает?

- Не-а. Молчит, как рыба. Она нам не поверила, и считает, что мы с тобой рушим отношения людей ради своего удовольствия.

Джим отдал телефон и закинул ноги на диван:

- Она вспыльчивая и импульсивная.- Он был осторожен в словах.

- Она долбанутая на своих идеях. Если ей что-то втемяшилось в голову, не выбросит этого никогда, пока ей не докажешь, что это не так.

- Откуда знаешь?

- Разговаривал с отцом на днях. Она подошла, отобрала телефон и ушла на лестничную площадку говорить с ним.

- Что он сказал по поводу того, что она вдруг начала жить с тобой?

- Ничего. Рад, что у нас есть возможность подружиться. Но пока сказал ее не трогать. Пускай психует.

Да, сестра молчала и не говорила мне ровным счетом ничего. Даже «привет» или «проваливай». Пятый день молчания подходил к концу. Напрягало ли меня это? Нет. Она не разбрасывала свои вещи, не приставала ко мне и даже не попадалась на глаза. Почти. Хотя я не видел ее у холодильника. Тогда я задумался.

- Что?- Джим заметил, что я что-то анализирую.

- Она издевается. Знает, что замечу.

- О чем ты?

- Да Иванна.- Я потряс головой.- Дома с ней поговорю.

- Нарушишь свое блаженство?

Это надо было сделать, к сожалению.

Раньше моя жизнь была беззаботной. Хотя такой и осталась. Правда сестра доставляла столько хлопот. Даже, когда она молчит, как немая, умудряется заставлять думать о ней. Гадкая маленькая паразитка. Раньше я так часто не злился.

Я вернулся домой в одиннадцать, а Иванна сразу закрыла дверь своей комнаты, забыв выключить телевизор. Открыв холодильник, изменений я не заметил, поэтому зашел к ней в комнату. Она читала и не отвлекалась на меня.

- Ты вообще ешь?- Молчание.- Это не смешно.- На столе стоял стакан с водой.- Если ты сейчас со мной не заговоришь, то я вытащу тебя отсюда силой и запихну тебе в рот пиццу. Поняла меня?- Это должно было быть грозным предупреждением, потому что происнес я это соответственным тоном.- Ты не видишь, что у тебя щеки впали? Нельзя пить только воду! Вышла отсюда и пошла поела.

Она показала мне средний палец, не отрываясь от чтения. Это меня разозлило. Поэтому я рывком поднял ее, отбирая книгу, перекинул сестру через плечо и понес на кухню. Она очень больно колотила меня по спине, щипала и брыкалась.

- Я и не с такими, как ты справлялся. Сядь.- Я подтолкнул ее к стулу. Ей просто пришлось.- Мне глубоко плевать, будешь ты говорить со мной или нет. Но есть ты обязана, иначе отправишься домой, где тебя отчитает Триша с отцом.

- Что на тебя нашло?- Она заговорила и встала, решая достать пиццу из холодильника.- Откуда такая забота?- Ее голос пропитался иронией.

- Представь, у меня есть сердце.

- Я думала, ты себе его выжег.

- Завтра я ухожу ночью. Приду утром.- Она кивнула.- Не знаю пока, во сколько. Это на случай, если будешь волноваться.

- Не буду.- Всего лишь слова. Часто, когда я уходил на ночь, она волновалась, потому что знала о криминальной стороне Нью-Йорка.

Больница «Ленокс-Хилл» располагается на Семьдесят седьмой улице, куда меня доставило желтое такси. Моника обещала встретить меня внутри, у главного входа.

Но я застал ее за сигареткой на улице.

- Что куришь?

- «Мальборо». Хочешь?

- Я бросил.

- Давно?

- Полтора месяца назад. Не хочу начинать снова.

Моника стояла в обычном белом врачебном халате, под которым было темно-зеленое прямое платье. Каблуков на ней не оказалось. Иначе была бы выше меня. На ногах вместо них у нее красовались легкие черные балетки с тканевым цветочком на носу.

- У тебя есть пирсинг?- Она вытащила язык, а в нем поблескивал маленький черный шарик.- Так и знал.

Мы без слов пошли в ее кабинет через морг. На меня не нагоняли ужас покойники, просто в морге действительно было холодно. Она открыла дверь небольшой комнаты, когда мы прошли мимо холодильников, в которых лежали трупы с бирками на ногах.

И знаете, ее кабинет оказался довольно теплым. Но в глубине морга.

- Тебе здесь не жутко?

- Ты веришь, что они могут восстать?- Она засмеялась и притянула меня к себе.- Правда, один тут однажды очнулся. Оказалось, что он, как Гоголь, впал в летаргический сон.

Мне понравилось то, что она это знала. Хотя, я все еще считал, что она гот, а их такие вещи интересовали. Относя ее к субкультуре, я чувствовал себя недоразвитым подростком, но как иначе можно ее описать?

- Думаешь, что он был похоронен живым?

- Да.

- Ты начитанная?

- Я люблю книги.

- А я люблю знать, что занимаюсь сексом не с пустоголовыми.

Для нее это было комплиментом, потому что она дернула меня за рубашку. К сожалению, одна пуговица отлетела, но рубашка оказалась распахнута наполовину. Моника сняла халат, потом платье. На ней оказалось более привлекательное белье, чем в тот раз. Полупрозрачное с вышивкой. Черное.

Ее было трудно сравнить с Симоной. Совершенно другая. Вела себя по-иному. Не настолько сумасшедшая. Она хотела казаться смелой, но я видел и чувствовал, что Моника осторожничает. Ее что-то останавливало от того, чтобы отдаться чувству полностью. Но целовалась она верно.

- Мисс Брамштайн?!- В дверь постучались.

Я отпустил ее, отдавая ее длинный халат, который она мигом надела на голое тело и застегнула.

- Да?- Она вышла, а я слышал продолжение.

- Самоубийство. Наглоталась таблеток, правда, мы не знаем каких. Не успели откачать.

- Карту отдай и иди.- Застучали каблуки, которых я не слышал до этого, а потом Моника зашла обратно в кабинет, где я уже застегнул джинсы и надел рубашку.- Прости.

- Ничего страшного.

Я пошел за ней. Посередине морга оставили кушетку с телом, накрытым простыней. Она откинула белую ткань и взглянула на девушку. Совсем молодую девушку. Светлые волосы были еще мокрыми, само тело одето в мужскую фланелевую рубашку.

Моника посмотрела ей в глаза. Зрачок был расширен.

- Алкоголь или наркотики…вперемешку с лекарствами.

- Откуда знаешь?

- Сама такой была. Только меня спасли.

- Несчастная любовь?

- К сожалению, все с плохими нервами и безвольные так и поступают. Они не находят сил бороться с болью, которую им причинили.- Ее зеленые глаза вдруг остекленели.- У каждого свой порок боли. Всему виной мужчины. Они толкают таких слабохарактерных и глупых на подобные вещи, не подозревая об этом.- Она взяла иглу и шприц, а потом проткнула вену на сгибе локтя.

Именно поэтому она не отдавалась чувству полностью со мной.

- А что произошло с тобой?

- Меня пытались сначала изменить. Внешне.

- И какой твой натуральный цвет волос?

- Темно-русый.- Она горько улыбнулась.- Не смогла его вернуть. Испортила волосы. Решила, что буду брюнеткой.

- Только из-за цвета?

- Нет. Он хотел, чтобы я сделала себе грудь.- Она совершенно забыла, что под халатом у нее абсолютно ничего нет.- Я отказалась. Он разорвал помолвку и удрал с какой-то шлюхой в Калифорнию. Причем все это произошло в какие-то сорок восемь часов. Для меня это оказалось слишком.- Она прижала вату, чтобы остановить кровь.

- Остановится?

- Тело еще теплое…- Кровь она слила в пробирку, и ее передернуло.- Прохладно.

- Ты без одежды.

Она улыбнулась и щелкнула пальцами:

- Точно! Пойду, оденусь, если ты не против…

Моника зашла в кабинет, а я начал рассматривать умиротворение на лице девушки. Она была очень миловидной: губки в форме перевернутой клубнички, короткие золотистые волосы, которые скрывали ее широкие скулы, неплохая фигура. Цвета глаз я не видел. Они были закрыты.

- Застегни платье.- Я повернулся к Монике, которая убрала волосы назад, чтобы я не зажал их молнией.- Сколько дашь ей лет?

- Девятнадцать.

- Почти. Восемнадцать.

Я собрал ее волосы выше затылка, а она в недоумении замерла: секс был, парень еще здесь, так еще и трогает ее волосы.

- Сделай хвост и смой этот пугающий макияж.

- Что?!- Это было возгласом полным удивления.

- Умойся. Я хочу увидеть тебя без такого яркого макияжа.

На мое удивление она отошла к раковине и мылом смыла подводку с нижнего века, а потом, собрав волосы в конский хвост, вернулась ко мне. Я уже сидел снова в кабинете. Мне было не по себе разглядывать труп. Сразу думал об Иванне, которая осталась дома одна. Поэтому написал Джиму SMS, чтобы он ей позвонил и узнал, дома ли она вообще.

- Ты очень красивая…- Обернувшись, ответил я.

- Серьезно?- Почему-то ее это удивило.

- Да. Не крась глаза так. Это немного пугает. Глаза сразу становятся злыми. Какими-то отталкивающими. Ты прекрасна от природы.

- Всем так говоришь?- Она мне не доверяла.

- Я мало кого вижу без макияжа.

Она подошла ко мне и поцеловала.

- Спасибо.

Тот парень, уехавший в Калифорнию, убил в ней все: веру в то, что она красивая, умная. Но главное, он убил в ней любовь к себе. Вырыл могилу до центра Земли, кинул все необходимое туда и засыпал. Моника была убита горем тогда и не могла все ещё отойти.

- Хочешь, сходим завтра, пообедаем?- Спросил я, уже уходя от нее.

- Приглашаешь?- Она вдруг засветилась. С ней поговорили, позволили выговориться и немного поплакать. Отпустив боль, мне показалось, что Моника стала сильнее. Немного, но что-то начало в ней зарождаться.

- Да.- Она кивнула.- В два?

- Хорошо.- Я поцеловал ее напоследок и поймал такси до дома.

- Брось сигарету и займись работой.- Попросил я, садясь в машину.

Когда я написал Джиму, тот сразу набрал мой домашний номер, хотя сам лежал в постели и спал. Ему доставило удовольствие то, что я вдруг подумал о сестре. Это было, как он сказал потом, довольно ответственно с моей стороны.

- Привет. Я рад, что ты дома.

- Джим?- Ее голос был хриплый, сонный.- Я ударилась из-за тебя. Что случилось?

- Кристиан просил позвонить, узнать, дома ли ты.

- А где я еще могу быть?- Закипало раздражение.

- Не злись на меня. Просто он сейчас в очень странном месте. Его можно понять, почему он попросил проверить.- Джим-то знал, что меня именно заставило написать ему, и Иванна не подозревала, что мне известно, о настоящей ссоре между ней и ее соседкой.

- И где он?- Безразлично спросила сестра.

Джим ответил ей в тон:

- В морге…

- ЧТО?!- Взвизгнула она.- Где?! Что он там делает? Что случилось?

- Ничего. Девушка, с которой он сегодня, работает в морге. Он у нее. Прости, не подумал…- Джим ухмыльнулся. Ему понравился испуг за меня. Это значило, что всё-таки сестра меня любила.

- Придурок. Я дома. И я спала. Спокойной ночи.- Она бросила трубку и поплелась в свою теплую кровать.

Джим отписался мне: «Я ее случайно напугал. С ней все хорошо. Она дома, пошла спать»

Вторник начался с того, что сестра навернулась в гостиной и сильно ушибла ногу. Упала на ровном месте и заставила меня проснуться.

Стрелки часов показывали одиннадцать часов утра.

- Прости…- Прошептала она и скуксила виноватую мину.

Она только вернулась из университета и поковыляла на кухню. Я еле-еле потянулся и, медленно встав, пошел к ней. Надо было заставить себя подняться, потому что в два у меня назначен обед с Моникой.

- Сильно ударилась?

- Да.- По лицу видел, что очень сильно.- Я еще вчера ночью, когда вскочила к телефону, стукнулась об стол.

- Когда Джим звонил?- Она кивнула.- Мне надо было знать, дома ты или нет.

- Куда я денусь в два часа ночи? А?- Я пожал плечами.- Что на тебя нашло вообще?

И я ей рассказал о девушке, покончившей собой. Рассказал о Монике, которая выжила. Пока я все это говорил, Иванна зло сжимала яблоко в руках. Фрукт немного деформировался от силы, с которой она давила на него, по пальцам даже потек сок. Я не преувеличиваю.

- Тебе что-то рассказал Джим?

Я сделал вид, что не понимаю, о чем она, нахмурившись:

- А ему стоит что-то мне рассказать?- Ив подозрительно оглядела меня и покачала головой.- Что-то случилось тогда? Он приставал к тебе что ли? Смотри, я знаю, что ты ему понравилась. Будь аккуратнее. Хорошо?- Она кивнула, сдерживая довольную улыбку.

Мог только предполагать тогда, что Иванне понравились мои слова о том, что она нравится Джиму. Но это была правда. Джим открыл мне ее секрет, а я ей его. Все квиты. Хотя, думаю, друг еще не подозревал, насколько заметны его слова и действия по отношению к Иванне.

- Что нового расскажешь?

- Может ты? Завтра ты не учишься?- Она кивнула, опять впадая в недоумение. Как часто я заставлял ее сомневаться и бояться чего-то мне до сих пор неизвестного.- Давай покатаемся в Центральном парке на велосипедах?

- Серьезно?- Ее лицо сразу озарилось улыбкой. Я кивнул, а сестра взвизгнула и бросилась меня обнять.- Мы покатаемся? Сам предлагаешь? А мы зайдем в «Старбакс»? Там такое вкусное печенье с молочным шоколадом!- Она трясла меня за плечи, как тряпичную куколку.

- Прекрати. Меня сейчас укачает!- Трясла она, действительно, сильно.

Она убрала руки от меня:

- Спасибо! Я думала, ты вечно будешь пресным гадом.

- Благодарю. Этот комплимент звучит так…приятно.

Я и не думал, что ее можно так осчастливить предложением покататься в парке. Иванна, действительно, хотела найти со мной общий язык. Что ж, я решил, что и мне надо попробовать на нее не бурчать постоянно.

Днем я встретился с Моникой. Ее смена только закончилась, но она оказалась довольно бодрой. Сказала, что перепила кофе, поэтому может начать икать.

Глаза она все-таки подвела, но изящными стрелками, а не черными кругами вокруг глаз. Волосы она заплела в косу. И поверх платья надела легкое белое пальто.

- Ты прекрасна.- Я поцеловал ее, взял за руку и повел на обед.

Мы выбрали небольшой мексиканский ресторанчик на Лексингтон Авеню. Он назывался «Дос Торос Такерия»[11].

Мы заняли столик у окна, и заказали «Поло Асадо» - это курица гриль, и по бутылочке лимонада. Я впервые видел, как она искренне и свободно улыбается. Всем и всегда шла улыбка. Ее она освежала.

Я поставил перед ней ее тарелку и бутылочку газировки. Моника поблагодарила меня и начала разглядывать, будто вчера у нее совсем не было на это времени.

- Я думала,- начала она,- что ты один из тех, кто предпочитает пустой секс. А ты нечто большее, раз мы сидим тут.

- Иногда меня интересует только секс. Впрочем, как и многих из вас.- Девушка убрала за ушко выпавший из косички локон.- Ты вчера все-таки держала малую дистанцию, несмотря на то, что сексом мы занимались. Тебя что-то волновало. Не давало отдаться делу полностью, а когда привезли ту девушку, я понял, что дело все в твоей личной жизни. Правда, я не думал, что твоя история похожа на историю покойницы, только с хорошим концом.

- Ты внимательный.- Только это и сказала.

- А еще я умею слушать и убеждать. Тебе надо поверить в себя. Не хочешь пройтись по магазинам?

Вы бы видели ее лицо. Глаза сверкнули, дыхание остановилось. Мужчина говорил о магазинах. Да тут сердце зашкаливает.

- У меня на оплату квартиры сейчас не хватает, поэтому…- девушка опустила глаза в стол. Ей хотелось.

- Мы просто отвлечемся. Ты расслабишься. Любишь туфли?- Она безвыходно кивнула.- Неужели ты не хочешь?

- Хочу, но у меня нет…

- Прекрати думать о деньгах. Может, мы ничего не найдем.

Женщины так преображаются, когда они видят дорогие туфли, красивые вещи. Они светятся. Они счастливы. Шоппинг делает их полными жизни, заставляет улыбаться и смеяться. Они невероятны, когда ты не ноешь, что магазины тебе надоели. Почему нельзя наслаждать шопингом с ней: дурачится и предлагать то, что она никогда раньше не надевала? Почему нельзя восхищаться тем, как ей идет шляпка, или насколько четко эти туфли подчеркивают красоту ее ног, или как идеально сидит платье, которое делает ее стройнее? Если ей не идет – так и говорить.

Мужчины, которые ходят по магазинам со своими девушками или женами и пытаются сделать из них серых мышек – боятся иметь рядом с собой красивую и сильную женщину. Почему? Боятся ее потерять. Боятся, что ее уведут. Или она уйдет сама.

Глупости. Она с вами. Никогда не понимал, зачем из красотки делать заморыша…

Так и Моника. Ее жених убил в ней все, а потом уехал, потому что ее грудь была для него не достаточно большой…