Глава 17. Бассейн

Бассейн в Сан-Ремо располагался на последнем этаже здания. Большие стеклянные окна позволяли любоваться огнями города, и создавалось ощущение господства, объясняющее, почему президенты крупных предприятий предпочитали устраивать свои офисы на последних этажах.

После полуночи это место было не особенно популярно у жильцов. Наше шумное появление побеспокоило какого-то азиатского предпринимателя, и после его ухода мы стали единственными посетителями этого роскошного места.

Сидя на краю бассейна, Магнус весело бултыхал ногами по воде и наслаждался бокалом Сент-Эстеф. Рядом с ним был небольшой радиоприемник, настроенный на волну, передающую новости со всего мира.

Сутки спустя после нашей ночной вылазки, мы были уверены, что оставили порядочный беспорядок в политико-экономическом мире США. Наше сообщение, отправленное по электронной почте, было включено во все полуденные выпуски. Если MicroGlobal и правительство опровергали эту информацию, то СМИ были склонны считать ее правдивой, поэтому были отправлены целые армии камер к воротам Cell Research Therapeutics. Хотя они и сделали небольшой ремонт на скорую руку, но все таки там оставались следы ночного столкновения.

Журналисты сразу же связали это событие с кражей Моны Лизы, убийством Стейнера и отравлением воды в Real Island. Магнус в свою очередь сделал все, чтобы укрепить их в этом убеждении, подписав свое сообщение «Мона Лиза. Акт 3».

Проспав почти 15 часов и проглотив огромный ужин, мы потихоньку пришли в себя. Чтобы забыть о пережитых эмоциях Барбара предложила нам поплавать в бассейне, чем привела в восторг моих товарищей. Я же в свою очередь был немного смущен тем, что мне не во что было переодеться для плаванья.

Кароса в качестве шутки посоветовал мне купаться нагишом, а Магнус заявил, что готов одолжить мне грязные оранжево-зеленые штаны, наверняка времен холодной войны. К счастью, на помощь мне пришла Барбара, найдя трико на дне ящика в своем шкафу.

Сидя рядом с Джемереком, я собирался спросить его об уместности использования наших сообщений для связи с Моной Лизой. Поступая таким образом, мы как будто служили ему, вместо того, чтобы бороться с ним. Кроме того я был очень зол на Магнуса за то, что он подписал сообщение, даже не спросив моего мнения, несмотря на все пережитые вместе события. Я как раз собирался высказать всю эту критику, когда услышал:

- Вы не купаетесь, Тео?

Приглашая меня поплавать, Барбара надела голубую шапочку, которая придала ей вид озорного подростка.

- Я сначала хотела сбросить несколько килограммов, а потом уже наслаждаться плаванием, но уже поздно, - сказала она, погружаясь в воду.

Я последовал за ней. Вода была теплой и приятной. На мгновение я представил себя большой черепахой, невозмутимой и свободной, плавающей по просторам Тихого океана. Я захотел лечь на песок и проспать 40 дней.

Витторио забрался на трамплин. Он играл мускулами как настоящий спортсмен, собирающийся выполнить сложный элемент. Барбара подплыла к бортику бассейна, и Магнус, одетый в гавайскую рубашку, предложил ей бокал вина. Я же плавал под водой, рассматривая красивую золотистую мозаику на дне. Барбара выключила радио и поставила компакт диск с музыкой New Age, которая начала разливаться по всему помещению.

Я запомнил этот приятный момент.

Дверь лифта открылась, и мы увидели человека в униформе охранника дома. Я поспешно вылез из воды и надел халат. Человек с фуражкой на голове неспешно подошел к нам. В этот момент каждый из нас почувствовал ужасающее присутствие Моми. Когда он подошел совсем близко к нам, он снял свою кепку, на его лице была улыбка, которая появлялась каждый раз, когда он упивался предвкушением предстоящих пыток. Прежде чем Магнус, Витторио или я успели среагировать, он достал пистолет, который носил за поясом.

В это момент даже вода в бассейне перестала шевелиться. Моми твердым шагом направился ко мне. Учитывая уверенность и настойчивость в его взгляде, я понял, что буду его первой игрушкой.

Медленно опустив рюкзак на пол, он вытащил оттуда длинный нож и протянул его мне, не переставая угрожать всем четверым револьвером. Впервые мы услышали его голос:

- Пришло время удалить те лишние килограммы, на которые жаловалась мадемуазель недавно.

В течение нескольких секунд мой мозг предпочитал не понимать того, что требовалось от меня. Но в глубине я, все же, понимал, что для этого демона нет ничего невозможного.

Отойдя от меня, он направился к Барбаре, чтобы побродить вокруг нее немного. Он поднял на меня глаза и сказал, смеясь:

- Если бы я был на твоем месте, Тео, я бы начал с бедер, там можно взять больше всего.

Я быстро взглянул на Барбару, и, несмотря на опасность, она оставалась спокойной.

Я все еще держал нож, но был не в состоянии сделать ни малейшего движения, страх и ужас сковали меня. Повернувшись к нему, я сказал:

- Вы с ума сошли! Вы верите в то, что я стану мясником, чтобы удовлетворить ваши больные фантазии? Я предпочитаю быть сразу убитым.

Мое бунтарство не дало желаемого результата. Я ожидал от него в тот момент всего что угодно, кроме того, что он сказал:

- Убить тебя как я убил твою мать? – спросил он с садисткой улыбкой на лице.

Этот вопрос прозвучал для меня как выстрел. Даже на смертном одре я не забуду эти слова.

- Это не правда… вы… вы блефуете.

- Я блефую? Хотите, расскажу, как я расчленял вашу милую мамочку?

- Вы блефуете, - повторил я, крича от боли.

- Могу описать ваш маленький дом в Бостоне по Бентон Стрит 223, вашу старую комнату студента, в которой все осталось в том же виде, постер Ред Сокс на стене над кроватью, вашего маленького пса Коди, который бегал в саду, пока я не пустил ему пулю в голову.

- Заткнись! – умолял я его, пока слезы боли текли по моим щекам.

- Могу также упомянуть про сковороду, на которой я поджарил печень и сердце вашей мамы. Ах, ах, ах… Хочешь расскажу о запахе грибного соуса, с которым я съел все это?

Сотрясаясь от спазмов, я прилагал нечеловеческие усилия, чтобы крепко держать нож в руке. Было очевидно, что мои страдания невероятно возбуждают его. Я подошел к нему, но он продолжал рассказывать свои ужасы.

- Вы знаете, она назвала ваше имя, Тео, когда я вонзил в нее нож. Она не забыла своего сына, в то время как вы никогда не навещали ее. Хотите знать, что я сказал ей тогда…

Его револьвер все еще был направлен на меня, но я уже ничего не видел. Боль была настолько невыносимой, что уже не могла заставлять меня молчать. Я бросился на него с ножом. От звука выстрела мои барабанные перепонки взорвались. Пуля была выпущена с близкого расстояния, она попала мне в плечо и отбросила на пол. Что касается ножа, я проткнул ему руку, но он не издал ни звука. Когда он понял, что все еще в доминирующем положении, его лицо, как ни странно, выражало легкую скуку.

Поднимаясь, я подумал, что он захочет закончить все это и убьет всех нас через минуту. Именно тогда он сделал жест, который изумил всех четверых: он медленно положил пистолет на пол, глядя на нас с вызовом.

На этот раз Витторио и Магнус не стали долго раздумывать. Они набросились на него и повалили на пол. Пока двое мужчин держали его, Барбара без дрожи связала его нейлоновыми веревками, который разделяли бассейн на полосы. Моми не оказывал никакого сопротивления. Это было ненормально.

Плечо было в крови, но я бросился к пляжной сумке Барбары, достал оттуда телефон и позвонил домой в Бостон.

Первый гудок… второй… третий… четвертый…

- Не отвечает! – закричал я, встряхивая телефон.

Магнус подошел ко мне и попытался успокоить.

- Звоните еще, сейчас час ночи, она, наверное, спит.

Барбара поехала со мной на такси в больницу. Мы не рискнули обратиться за помощью в Сан Ремо. В больнице я притворился, будто на меня напал какой-то наркоман, который пытался украсть у меня бумажник. Мне пришлось написать заявление офицеру, но эта ложь не вызывала никаких подозрений в таком городе как Нью-Йорк.

Я думал, что пуля попала в плечо, но на самом деле она задела верхнюю часть руки, не задев кость, и после наложения бандажа меня не стали удерживать в больнице. Перед отъездом я сказал доктору, что это нападение глубоко травмировало меня и может иметь страшные психологические последствия. Он согласился выписать мне антидепрессанты.

Я нервно проглотил капсулу в такси, подъезжая к Центральному парку, и размышлял о минутах, последовавших после выстрела.

Моя мать наконец-то ответила после десятого гудка. Она была сильно обеспокоена, увидев, что я звонил посередине ночи просто чтобы узнать как ее дела. Конечно, я не мог рассказать ей о только что произошедшей сцене, но, слава Богу, Моми не добрался до нее. Она сказала, что накануне ей звонил какой-то человек, который представился сотрудником из моего университета, сказал, что он занимается обновлением информации на сайте о выпускниках. Он задал ей множество вопросов о нашей жизни в Бостоне, о наших занятиях, развлечениях, наших отношениях и моих делах времен студенчества. Он даже спросил имя моей собаки.

Когда я оказался в квартире, страх все еще сковывал меня. Друзья поинтересовались моим состоянием и затем перетащили связанного Моми в другую комнату. Там, несмотря на раны, которые ему перевязали, его пристегнули наручниками к спинке кровати. Как хорошо, что Барбара захватила их с собой из Ирландии. Витторио засунул ему кляп в рот, но так как его глаза продолжали злобно за всем наблюдать, Магнус дал ему снотворное.

Умывшись, я пошел к остальным в комнату, где они собрались за чашкой чая. Маленькая панда, которую мы назвали Даржилинг, прижималась к Барбаре. Она не становилась слабее, несмотря на то, что мы не могли обеспечить ее ежедневным бамбуком, Магнус предположил, что она уже была генетически трансформирована.

Я заварил себе ромашку, перед тем как подышать свежим воздухом на терассе. В том состоянии я более нуждался в большом стакане бурбона.

Начинался новый день. Несколько раз большие белые птица задевали стены здания, не хватало еще, чтобы они разбились у наших окон.

- Почему он это сделал? – спросил я Магнуса, который присоединился ко мне на терассе.

- Хм? – буркнул он, закуривая трубку.

- Почему он остановился, ведь он мог легко нас убить?

- Это не было внезапным решением, - сказал он твердо.

- Что вы имеете в виду?

- Моми уже принял решение, прежде чем идти сюда.

- Ну конечно! – сказал я, показывая на мое плечо, - он чуть не убил меня!

Джемерек медленно покачал головой. Прохладный ветер дул из парка.

- Он просто забавлялся с вами, Тео. Если бы он на самом деле хотел вас убить, что бы он делал, подумайте хорошо, - сказал он, выдыхая дым.

- Как вы можете быть так уверены?

- Вы так ничего и не поняли? Он пригласил нас в первый рад на свое последнее преступление.

- Какое преступление? – спросил Витторио, когда мы уселись в кресла, вернувшись в комнату. – Кого еще Моми хотел устранить?

- Самого себя, - ответила Барбара, не колеблясь.

- Именно, мисс Вебер, - Магнус удовлетворенно кивнул молодой женщине.

- Самоубийство?

- Нет, Тео, убийство.

- Подождите, вы имеете в виду, что…

- Да, - сказал Магнус, не дав мне закончить. – Моми ожидал, что мы убьем его. Он хотел, чтобы его смерть была апофеозом.

Последовала долгая пауза, в течение которой мы почувствовали, что этот кошмар никогда не кончится. Первым заговорил Витторио:

- Мы не будем его убивать, а просто доставим в полицию.

-Хм, хм… вы безусловно наивны, - упрекнул его Магнус, покачивая головой, - вы забываете, что он знает наши имена, наши адреса, знает то, что у нас Джоконда, и он непременно расскажет все это в полиции.

- Он ничего не скажет, - ответил Витторио, пытаясь быть убедительным.

Но Барбара придерживалась другого мнения:

- Он наверняка заговорит. Серийные убийцы любят рассказывать о своих преступлениях, это помогает удовлетворить их фантазии. У нас нет выбора, мы должны от него избавиться.

- Возможно, - сказал задумчиво Джемерек, - но у нас нет права его убивать, и Моми это знает. Его последняя победа – заставить нас совершить убийство.

- Он убил более тридцати человек зверским способом, что вполне дает нам право.

Барбара кивнула мне:

- Подумайте обо всех, кого он убил. Подумайте о пытках и унижениях через которые им приходилось пройти перед смертью. В нем нет ничего человеческого. Это зверь, демон, его исчезновение обезопасит людей.

- Возможно, - признал Витторио, - но не нам это решать.

- А кому? – яростно воскликнула Барбара. – Богу?

- Нет, не Богу, а человеческому суду. Это закон.

- Закон не всегда означает, что это правильно, - не унималась она.

- Это было бы слишком просто! – воскликнул священник. – Этот тип психически болен, но он имеет право на судебное разбирательство. Нравится вам это или нет, но он человек, хотя такие нюансы вас вряд ли интересуют.

- Мне кажется, вы выступали меньше, когда он разорвал ваше ухо!

Эта колкость была словно пощечина для священника, он был оскорблен.

- Спокойно, спокойно, - вступился Джемерек, поднимая руки вверх, чтобы разрядить обстановку. – Вы рассуждаете об удалении Моми, хорошо, но кто будет этим заниматься? Кто нажмет на курок? Кто вытрет кровь с пола? Кто закопает тело?

- Мы уже убили двоих в Ирландии, - заметил я отчасти иронично, отчасти разочарованно.

- Это совсем другое! – запротестовал Магнус. – Это была самооборона, и вы это прекрасно знаете!

Конечно, я это знал. Джемерек задал важнейший вопрос касательно удаления Моми. Я же был уверен, что каждую ночь мне будет сниться лицо Сета, и я ни на секунду не мог себе представить, что снова смогу хладнокровно убить человека, будь он даже самым кровожадным американским серийным убийцей. Я бы убил без колебаний, если бы Моми пытал мою мать. Вопрос о праве на убийство тогда не был бы тяжелым бременем перед лицом ненависти. Но сейчас бы не тот случай. Казалось, что Моми выиграл. Если мы убьем его, он сделает нас убийцами, если нет, то он потянет нас вниз за собой.

Решение нашел Витторио.

Организации священников и семинаристов «Миссионеры Христа» было около двухсот лет. Община была основана в Швейцарии во времена Второй Мировой Войны отцом Артеусом Бланше. В течение тридцати годов их было не более двадцати человек. Занимались они производством овечьего сыра. Но сообщество изменило свое лицо в 80-х годах, когда в общину пришел Лени Гудман. В конце 60-х он был известным исполнителем народных песен и даже сам сочинил несколько известных произведений, в числе которых знаменитая «Маргарет в зеленом автобусе», которую и сегодня регулярно транслируют по радио и изучают все начинающие гитаристы, безустанно повторяя три незамысловатых аккорда в припеве:

Это был солнечный день

Маргарет была в зеленом автобусе

Она была довольно красива

И совсем скоро мы занялись любовью в зеленом автобусе.

В конце 70-х годов Гудман увлекся мистикой, что и привело его к Миссионерам Христа. Ему потребовалось всего несколько лет, чтобы стать главой группы и сделать из всего этого достаточно мощное движение. Никто так и не смог определить, чем является эта община: церковью, сектой, благотворительной организацией или лобби. Одно было бесспорным: община имела довольно внушительные экономические ресурсы. Им принадлежали несколько зданий в основных европейских столицах и пакет акций на миллионы долларов.

Хотя Витторио рассказывал об общине довольно витиевато и невнятно, я понял, что, не будучи полноправным членом организации, он все таки принадлежал к некоторым сообществам, имеющим с ними связь.

Он позвонил Гудману и сказал, что им нужно поговорить по одному очень важному делу. По тону разговора мне показалось, что мужчины хорошо знали друг друга. Глава Миссионеров перезвонил через несколько минут по защищенной линии. Кароса тем не менее был очень осторожен и рассказал о «чрезвычайно важном объекте, который нужно забрать». Как и ожидалось, Лени не хотел покидать свой швейцарский штаб и предложил прислать нескольких мужчин, но Кароса настоял на его личном присутствии.

- Это действительно важно, - повторял Витторио.

Гудман пообещал приехать к вечеру. В это время мы могли немного поспать. Я занял пост около Моми. Около полудня опиум перестал действовать. Я увидел, как убийца медленно открыл глаза и покачал головой. К счастью, у меня уже был готов шприц. Я подошел к нему осторожно, но перед тем, как воткнуть иглу, я вытащил кляп из его рта. Я боялся, что он начнет смеяться, но к счастью, действие предыдущей инъекции еще не полностью прошло, и его лицо ничего не выражало. Мой вопрос вырвался прежде, чем я успел хорошо подумать. Бес сомнения, я должен был поговорить с ним:

- Почему… Почему ты совершил все эти убийства?

Хотя знал, что никогда не узнаю ответ на этот вопрос.

- Из-за этого… - он мотнул головой в сторону окна, за которым простирался город.

- Из-за общества?

- Из-за того, каким оно стало, - ответил он медленно.

Его голос изменился, как будто он сразу постарел. Мне стало очень грустно.

- Но все те люди, которых вы замучили и убили, они же были невиновны.

Я никогда не узнаю, услышал ли он меня. Он попытался встать, но наручники вернули его в обратное положение. Я вколол ему новую дозу и вышел из комнаты. Для меня было невыносимым продолжать смотреть на него.

Я убивал время в одиночестве, гуляя по библиотеке и рассматривая корешки книг, пока не наткнулся на сборник стихов Эмили Дикинсон, по которым профессор Моми был одним из лучших специалистов, пока не погрузился в буйство убийств. Я читал стихи медленно, словно молитву. Я посмотрел в окно: тяжелые тучи заволокли небо. В эту минуту я пожалел, что не верю в Бога.

Лени Гудман и его люди приехали вечером. Чисто выбриты, в черных костюмах без какие-либо отличий, пять человек вошли в комнату. Витторио представил нас Лени и тот, все еще не произнося ни слова, пожал нам руки. Затем он прошел в комнату. Его лицо не выразило никаких эмоций при виде спящего Моми.

- Вы узнаете его? – спросил Кароса.

Все еще экономя слова, бывший солист незаметно кивнул. За все то время, что он был с нами, он моргнул лишь раз.

- Что точно вы ждете от меня?

Его голос был спокойным, а его уверенность успокаивала.

- Что вы предоставите ему убежище, - ответил Витторио.

- Тюрьму, - уточнила Барбара.

- Никто не должен о нем знать, - добавил Магнус. – И он никогда не должен сбежать.

Гудман, казалось, задумался. Ничего не отвечая, он подошел к Магнусу.

- Я знаю ваши труды, профессор, и разделяю вашу позицию.

- Рад это слышать, - ответил он, немного удивленный словам Миссионера.

- Я думаю, что мы на одной стороне, вы и я.

- Хм… вы на стороне Бога, я а на стороне человека.

Казалось, Лени удовлетворил такой ответ.

- Вы же знаете, что Бог на стороне человека.

По жесту Гудмана четыре мужчины схватили Моми и вынесли его из квартиры.

- Что конкретно вы будете делать? – спросил я, переживая, что мы могли ошибиться, передавая его в руки секты.

- Внизу нас ждем автомобиль, который отвезет нас в аэропорт и там, на частном самолете, мы вернемся в Швейцарию в отделение нашей общины.

- Как вы избежите проверки в аэропорту?

- Скажем так, что у нас есть несколько верных людей в Центральном аэропорту Цюриха.

Магнус еще раз предупредил:

- Будьте крайне осторожны, вы же знаете, какую бойню может устроить этот человек.

- Не волнуйтесь, он не первый наш «квартирант», - загадочно улыбнулся Лени. – Знаете, иногда церкви приходится предоставлять укрытие некоторым персонажам. Об этом никто никогда не узнает. Никогда.

- Спасибо большое, Лени, - тепло сказал Витторио. – Мы ваши должники.

Гудман ушел следом за своими людьми, не оглядываясь. Когда дверь за ним закрылась, я все еще не мог избежать сомнений, относительно нашего выбора.