Примечания. 3-3 - Инцидент "Дзюмодзи"

1. ↑ Мисо суп со свининой.
2. ↑ Рыба, поджаренная в соевом соусе.
3. ↑ Рисовые лепёшки с картофелем.

3-3 - Инцидент "Дзюмодзи"

Слушая передачу Клуба Радиовещания, я раскрыл свой бенто.

Что сегодня за день, спросите вы? А вот такой, отвечу я, в который моя сестра решила приготовить мне бенто. Мне стоило бы поблагодарить её перед едой, но что это за этническое блюдо с острыми соевыми бобами и жареной курицей, плавающими в йогурте? Да и рисинки в этом наси горенге^[4] больше, чем в обычном. Откуда они у неё?

На время обеда дверь была закрыта. Этнический бенто выглядел вполне себе ничего. Думаю, самое время им насладиться.

− Здорово.

Открыв дверь, Сатоши вошёл внутрь, за ним следовали Читанда и Ибара.

− Хорошо вы потрудились, − сказал я, показав рукой вверх, точнее, на динамик, из которого лилась радиопередача.

Не так давно в ней началось интервью с Клубом Кулинарии:

− Соревнование прошло на высоком уровне, так ведь?

− Да, вполне. Команды практически не отставали друг от друга. Я думал, что больше всех на победу может рассчитывать тэрияки из желтохвостов от второго участника команды «Фата Моргана». В принципе, то же самое можно сказать и о его вареных моллюсках, но из-за того, что у нас культурный фестиваль и нет саке, ему пришлось заменить его рисовым вином, однако вкус всё равно остался потрясающим. Правда, приготовил он их слишком рано, и к концу состязания они успели остыть. И тут в дело вновь вступила команда Клуба Классики. Гисэяки и имо моти, приготовленные вторым участником этой команды, были правильно сервированы и подогреты, а от какиагэ с рисом их третьего участника шёл такой жар, что казалось, будто бы головы креветок плачут. Именно разница температур и сделала их команду победителями.

− А что вы скажете о команде Клуба Астрономии?

− Они витали где-то в своём мире.

Положив на стол палочки, я произнёс:

− Поздравляю с победой.

Кстати, у меня такое чувство, что что-то случилось. Когда Ибара от имени Клуба Классики вышла получать приз, она никак не разрекламировала Клуб Классики, хотя должна была. А Сатоши так старался… В любом случае, участие в турнире ему явно понравилось больше, чем поддержка клуба.

Несмотря на похвалу, все трое были на удивление безучастны к радиопередаче.

− Спасибо. Мы победили лишь благодаря тебе. Кстати, мы хотим тебе кое-что показать.

Читанда заговорила первой. Ох, дурное у меня предчувствие.

− Э-это подождёт, давайте сначала поедим.

Я махнул им рукой на стулья, на которые они тут же сели, после чего медленно достали свою еду… Все трое купили бутерброды в школьном буфете. Вот скромники.

Раскрыв свой пакет с бутербродом с фасолевой пастой, Читанда повернулась ко мне, не откусив ни кусочка.

− Мы хотим тебе кое-что показать.

− М? Что?

− Вот это, − ответила она и дала мне какую-то открытку. На ней было написано: «Черпак Клуба Кулинаров утерян». Подписано: «Дзюмондзи».

− Хм.

Я положил в рот немного соевых бобов и спросил:

− Кто-то украл черпаки?

− Да… Но только наш.

Ибара кивнула. Она готовила какиагэ с рисом, и её эта кража должна была задеть в первую очередь. А ведь из муки, что я передал, она могла бы испечь клёцки… Кто бы мог подумать, что она на ней что-то пожарит? Она чуткий человек.

− Похоже, кому-то нечего делать.

Я вернул открытку обратно, но на этом разговор не закончился.

Чавкая свои бутербродом с анко^[5], Сатоши улыбнулся и сказал:

− И такое не только в Клубе Кулинаров, в Клубе Го случилось то же самое. И я слышал, что Клуб Акапеллы тоже попал под удар.

– Клуб Гадания тоже. В них обоих нашли это, э-э-э, объявление о совершении преступления, и оба написаны одинаковым почерком.

Ясно.

− Похоже, кому-то совсем нечего делать.

Я попробовал выставить инцидент незначительным происшествием, но одурачить Читанду не так-то просто. Не обращая внимания на бутерброд, который она держала в руке, она сжала кулаки. Её большие чёрные глаза, обычно выдававшие её истинную натуру, скрытую милой внешностью, становились шире прямо на глазах. Я всем телом чувствовал, как сменилась атмосфера в комнате.

П-плохо дело. Почему сейчас? Даже полдня не прошло. А я ещё надеялся ни во что не ввязываться эти три дня. И ведь вчера Читанда сдержала себя, так почему всё обернулось вот так? Когда всё пошло не так? Если она раскочегарится, её уже не остановишь. Я слишком хорошо знал, что любопытство Читанды Эль – настолько сильная и чёрная эмоция, что может убивать кошек.

Произнося каждое слово раздельно, она сказала:

− Кто стал бы заниматься этим во время культурного фестиваля? Почему Дзюмондзи-сан совершил всё это, вот так подписавшись? Почему он украл все эти предметы один за другим?

И сейчас она скажет…

− Это не выходит у меня из головы.

Ну вот. Сказала.

Хотя стоп, бояться нечего. Раз уж она завелась, подавить её любопытство у меня не получится, но у меня есть козырная карта.

Её я, решив не тратить время на всякие извинения, и вытянул.

− Сейчас не время об этом думать. Что там с антологиями?

Едва я успел договорить, как влез Сатоши.

− Кстати об антологиях. Даже если после всех этих открытых событий наше имя будет у всех на слуху, продажи не пойдут в гору. Я был готов смириться с тем, что это закончится впустую, так что уже придумал кое-что получше.

− Кое-что получше?

Сатоши улыбался мне одними глазами, но для него это обычное дело. Хотя говорить он намерен, судя по всему, серьёзно.

− Череда краж, дополненная подписанным объявлением в совершении преступления, - очевидно, что перед нами призрачный вор. Об этом должно сообщить стенгазете и, возможно, Клуб Радиовещания завтра об этом скажет. Если последовать за этим поездом мыслей, то, если мы и не распродадим все экземпляры антологии, то всё равно можем надеяться на продажу лишних тридцати-сорока штук.

Ясно… Раз так, то всё не так уж плохо. Да, об этом стоит сообщить стенгазете. Вчерашнее воззвание Сатоши принесло свои плоды, так что, заручившись поддержкой двух СМИ-клубов, мы точно поднимем продажи штук на тридцать-сорок. Однако…

− И как мы будем повышать продажи? Этот инцидент никак не связан с Клубом Классики.

− О, а я знаю, − вмешалась Ибара. – У нас же есть Ореки.

− Ага. Хотаро прекрасно проявил себя как в инциденте с «Хёкой», так и в инциденте с Императрицей.

Погоди-ка, я знаю, к чему ты ведёшь, но всё равно погоди.

− А? Что это значит?

Читанда не успевала за их поездом мыслей. Сатоши озорно улыбнулся и объяснил:

− Другими словами, «Чтобы узнать, как Ореки Хотаро, великий сыщик Клуба Классики, смог передать предвестника культурного фестиваля Дзюмондзи в руки правосудия, купите «Хёку», антологию Клуба Классики!». Поймав Дзюмондзи и разрекламировав имя Клуба Классики, мы сможем убить двух зайцев одним выстрелом.

− Я-ясно! Прекрасная идея! Тогда я быстрее…

Ах! Я стукнул палочками по столу.

− Не будь идиотом! Я в твои игры не играю! – вскрикнул я. Как они могут вот так относиться к людям?

Однако, обманув мои ожидания, Сатоши кивнул, соглашаясь с тем, что его задумка – чистой воды идиотизм.

− Ты прав. Я хочу увеличить продажи, но выставлять тебя нашим клоуном – плохая идея.

Дошло, значит… что в этой шараде я буду именно цирковым клоуном, ни больше ни меньше.

− Кроме того, этот «Дзюмондзи» ворует вещи в случайном порядке. И что я должен буду ему сказать, если мы его поймаем?

− Не знаю. Я думал, ты сам что-нибудь придумаешь.

Ты опять?

− С чего ты взял, что я стану этим заниматься?.. Во-первых, сколько людей, по твоему мнению, вошло и вышло из школы за время культурного фестиваля? Их явно не тысяча, как обычно.

В комнате повисла тишина. Я набил себе полный рот еды из этнического бенто и теперь пережёвывал её.

Разматывая свой мясной ролл, Ибара вздохнула.

− Я не думаю, что идея Фуку-чана такая уж и плохая. Хоть я думаю, что принуждать Ореки чем-то заниматься – это грубо, если мы сможем поймать этого призрачного вора, то вовлечём в это дело и Клуб Классики, − она развернула ещё один слой. – Если бы только этот вор нацелился на Клуб Классики…

− Ага.

Я кивнул. Если бы так и случилось, то по мере узнавания об инциденте люди постепенно переключили бы своё внимание на Клуб Классики. Но тогда ловить этого «Дзюмондзи» будет совершенно ни к чему.

Сатоши пробормотал:

− Может, сделаем вид…

− ИСКЛЮЧЕНО, − резко ответила Ибара. – Это слишком рискованно.

− Да я шучу.

− А по тебе и не скажешь… Но правда, что мы можем сделать?

− Лучше бы тебе так много об этом не думать, а то сейчас ролл раскатаешь.

После моего замечания Ибара даже не посмотрела на меня и раскатала ещё один слой. Она наморщила лоб. Несмотря на то, что среди нас она обладала самым сильным чувством ответственности, она меньше всех участвовала в деятельности Клуба Классики. Она должна была понять и это.

− Есть вероятность того, что вор выберет своей целью Клуб Классики? – спросила Читанда, державшая в руке бутерброд.

− Сатоши, сколько клубов участвует в фестивале?

− Пятьдесят один. Немало, если речь зашла о вероятностях.

− А этот вор, который называет себя Дзюмондзи-саном, будет выбирать свои цели случайно?

− Как думаете, если так и будет, он украдёт что-нибудь у Клуба Классики?

Вряд ли. Если всё происходит спонтанно, то вероятность того, что у нас что-то украдут…

− У кого там крали?

− Клуб Го, Клуб Акапеллы, Клуб Кулинаров и у кого там ещё? А, у Клуба Гадания, − мгновенно ответил Сатоши.

Вероятность того, что у нас что-то украдут, − сорок семь к пятидесяти одному. Если кражи происходят в случайном порядке, процентное соотношение этого будет не на нашей стороне. Хотя, если за нашим прилавком смотрю я один, то стоит мне выйти, чтобы погулять или сходить в туалет, и вероятность совершения кражи заметно увеличится.

Хм?..

Погодите, это звучит странно.

Я остановил Читанду, которая, судя по всему, собиралась мне что-то сказать, и спросил Сатоши:

− Прости, можешь повторить названия потерпевших клубов?

− Легко: Клуб Го, Клуб Акапеллы, Клуб Гадания и Клуб Кулинаров.

Может ли быть так, что?..

− Другими словами, − осторожно сказал я, − Клуб Акапеллы, Клуб Го, Клуб Гаданий и Клуб Кулинаров. У кого-нибудь ещё что-нибудь крали?

Сатоши озадаченно покачал головой.

− Да вроде нет, я не слышал.

Слушавшая нас Ибара открыла «Путеводитель по фестивалю Канья». Похоже, она поняла, о чём я подумал. Раскрыв буклет на годзюонном^[6] перечне участвующих клубов, она прочла:

− Клуб Изучения Кино, Клуб Садоводства, Драмклуб, Клуб Изучения Научной Фантастики.

− Да, у которого из этих четверых что-то украли?

− Клуб Кино, Клуб Садоводства…

Сатоши набрал в лёгкие воздуха и воскликнул:

− «Убийства по алфавиту»!

− А? Э? Вы о чём?

Читанда единственная ничего не поняла.

Наблюдая за тем, как бутерброд в её руке превращается в несколько бутербродов поменьше, я объяснил ей:

− Как ты и думала, он не будет выбирать цели случайно. Он следует некому шаблону, причём очень простому. Мы не замечали его только потому, что не знали о том, в каком порядке клубы были обворованы. Итак, если считать, что следующая цель вора – Клуб Кино, мы получим: Клуб Акапеллы, Клуб Го, Клуб Гадания, Клуб Кино и Клуб Кулинаров.

− Ах!

Читанда закрыла рот руками.

− Таблица годзюон!

Сатоши тем временем ходил кругами по комнате и кому-то звонил по сотовому.

− Да, просто хочу спросить, у вас ничего не украли?.. Да ничего я не трогал! Честно! М? Водяной пистолет? Ясно, спасибо.

На наших глазах он сбросил звонок.

И затем сказал:

− Клуб Садоводства. Когда в их комнате никого не было, у них украли водяной пистолет.

− Водяной пистолет? Зачем Клубу Садоводства водяной пистолет?

Вполне здравомыслящий вопрос, Ибара, но ответ у меня наготове.

− Они готовили сладкий картофель, и им нужно было чем-то тушить огонь, вот они и решили, что круче всего будет тушить его из водяных пистолетов.

− О-Ореки! Откуда ты это знаешь?!

Ну прости уж, что я чрезвычайно проницателен. Хотя на самом деле я узнал это благодаря Glock 17.

− Но постойте, − пробормотала Ибара, − в «Убийствах по алфавиту» всё началось с человека, чья фамилия начиналась на букву «А», убитого в городе, название которого начиналось на букву «А».

Скорее всего, «Убийства по алфавиту» Агаты Кристи больше никто из нас, кроме Ибары, не читал.

− У Клуба Кулинаров украли черпак, да?

− Минутку.

Остановив раскочегарившуюся Ибару, Сатоши достал из мешка на шнуровке, который он вечно носил с собой, блокнот и ручку.

− Читанда-сан, что украли из Клуба Гадания?

− «Колесо Фортуны».

− Понял!

Он начал чёркать ручкой по бумаге.

* Клуб Акапеллы ([А]КАПЭРА БУ) – (Напиток)
* Клуб Го ([И]ГО БУ) – (Камни для игры в го)
* Клуб Гадания ([У]РАНАЙ КЕН) – «Колесо Фортуны» ([У]НМЭЙ НО ВА)
* Клуб Садоводства ([Э]НГЕЙ БУ) – (Водяной пистолет)
* Клуб Кулинаров ([О]РЁРИ КЕН) – Черпак ([О]ТАМА)

Понятно.

− Хм, я не видел других открыток с объявлением кражи, но вам не кажется, что тут что-то не сходится?

Сатоши наклонил голову.

Я неуверенно спросил:

− Может, у клуба Садоводства украли АК ([Э]-КЕЙ)?

− АК? Что это?

− Это их водяной пистолет в форме автомата Калашникова.

− Правда? Надо позвонить и перепроверить.

− Тогда у Клуба Го украли просто «камни» ([И]ШИ).

Никто не возразил.

− А у Клуба Акапеллы тогда…

− Хм… Авамори ([А]ВАМОРИ) ^[7]? Горячий саке ([А]ЦУКАН)?

− Не важно, что, главное, чтобы на «А». По этому поводу можно не париться.

Это… Это и есть тот отличный шанс, на который надеялся Клуб Классики? Нет, я не собирался отказываться от своего энергосберегательного образа жизни. Всё как обычно, если мне что-то не нужно, я этого делать не буду. Но если я проморгаю такую возможность, не буду ли потом об этом жалеть? Даже меня обрадовало появление такого удачного способа засветиться.

− Но сколько ещё краж совершит «Дзюмондзи-сан»?

Как ты можешь быть такой легкомысленной, Читанда?!

− Да, это тоже важно.

− В принципе, если он дойдёт до Клуба Классики, то это и не важно.

Сатоши с Ибарой тоже до этого не додумались?

− Что с вами такое? – спросил я, повысив голос. – Как преступник себя называет?

− Э? Дзюмондзи же?

− Почему вы говорите «Дзюмондзи», когда это читается как «Дзюмодзи»?

− Ну, просто у меня есть подруга, Дзюмондзи Кахо…

− О! – воскликнула Ибара. – Точно! Дзюмодзи, десять символов (十文字)! Просто Чи-чан и Фуку-чан говорили «Дзюмондзи», и я ничего не замечала! Если это и правда «Десять символов», то Клуб Кулинаров – пятый.

Именно.

− Шестым обворуют клуб, название которого начинается на «КА», а десятым и последним – клуб, название которого начинается на «КО»… И это достаточно веская причина народу зайти в Клуб Классики ([КО]ТЭНБУ), вам не кажется?

[ОСТАЛОСЬ 148 ШТУК]

Несмотря на то, что я считаю Фукубе-сана и Маяку-сан замечательными людьми, кое в чём я с ними не согласна.

Они слишком плохого мнения об Ореки-сане.

Они называли его туповатым, медлительным, соней, лентяем, ни на что не годным, лежебокой; слишком ленивым, чтобы просто слоняться без дела; львом, который спит весь день напролёт; а если он спал весь день, то львом они его уже не называли; антитезисом к Дням Труда и Благодарения; вялым, и другими плохими словами.

Лично я, сталкиваясь с чем-то непонятным, пытаюсь в этом разобраться. Если что-то находится будто бы не на своём месте, я пытаюсь вернуть это на него. Но хотя меня часто хвалят за то, что я могу ответить практически на любой вопрос, я не чувствую, что это так. Я так и не смогла разобраться примерно с половиной из некоторых невероятных вещей, с которыми меня сталкивала судьба. Здесь мне, как и рису, который не может расти без фермера только лишь потому, что его посадили в удобренную почву и поливают водой, нужна была помощь. Ореки-сан смог найти ключи к вопросам, которых я не понимала, и найти такие ответы на них, о которых я даже не думала. Он очень сильно помог мне с инцидентом с «Хёкой», как его назвал Фукубе-сан, и придумал очень интересную теорию в инциденте с Императрицей.

У него не просто была светлая голова. Может, он и говорит, что не станет помогать другим людям, если это будет доставлять ему слишком много проблем, но я верю, что глубоко внутри него живёт горячий и добрый человек.

И я понимаю, что слишком сильно надеялась на эту его доброту. Поэтому я и говорю себе не надеяться на него слишком сильно…

Когда Ореки-сан указал мне, на что мы способны и к чему должны стремиться, я вновь пошла в редакцию стенгазеты. Этот «шаблон», о котором говорил Ореки-сан, точно привлечёт внимание редакции. Но то, сможет ли моё сообщение заставить их работать в нашу пользу, зависит от того, насколько хорошо пройдут переговоры. Разноцветные декорации, бесконечные разговоры школьников и разнообразные плакаты, которыми были увешаны все стены, больше не сбивали меня с толку. Нет, благодаря совету Ирису-сан я была совершенно уверена в том, что на этот раз у меня всё получится.

Если верить Фукубе-сану, этот инцидент «Дзюмодзи» ещё не привлёк к себе особого внимания, что значит, что новость о нём будет чрезвычайно интересна стенгазете. И так как дело обретало характер просьбы, я, следуя совету Ирису-сан, не должна с ними любезничать.

Благодаря своей памяти, которой я всецело доверяла, я смогла вспомнить каждое слово её совета. Важная просьба, надежды, наша проблема проста и просить человека противоположного пола наедине.

Как это всё будет работать, я ещё плохо понимаю… Плохо, конечно, пользоваться тем, работу чего ты не совсем понимаешь, но выбора у меня не было. Чтобы совет Ирису-сан не пропал насмарку, я заготовила свои слова заранее. Чтобы убедиться в том, что я всё сделаю правильно, я беспрестанно прокручивала их у себя в голове.

Я подошла к помещению редакции стенгазеты, кабинету биологии, и постучала в закрытую дверь.

− Сейчас! – ответил хриплый голос, и задвижная дверь открылась.

Внутри было шесть человек, больше, чем вчера. Но изменилось не только это. Среди них был Тоогайто-сан, и остальные пятеро разговаривали по своим мобильным телефонам. Один из них закончил свой разговор и бросил другому парню, висевшему на телефоне:

− Клуб Кулинаров. Обговорите это с их президентом.

Парень в ответ сложил пальцы в кружок. Он показывает монету?.. А-а-а, это ОК. Школьник, закончивший разговор, написал что-то вроде списка и вышел из комнаты, похоже, даже не заметив меня.

Тогда-то ко мне и обратились:

− Прости, Читанда-сан. Мы сейчас немного заняты.

Я совсем не заметила, что Тоогайто-сан подошёл ко мне. Увлечённость, с которой работала редколлегия, загипнотизировала меня. Но сейчас я быстро пришла в себя.

− Зайди лучше попозже.

− Да, простите, что отвлекаю…

Нет! Я не должна уходить! Я закрыла рот на середине фразы. У нас самих времени мало. Если я так быстро сдамся, то не смогу смотреть в глаза Ореки-сану. Я должна хотя бы передать своё сообщение.

− Простите, что отвлекаю, но не могли бы вы уделить мне немного времени? Мне нужно кое-что вам сказать.

− Ладно, только быстро, − озабоченно ответил Тоогайто-сан, услышав такую необоснованную просьбу. Кажется, он её принял. Я должна бы поклониться ему в знак благодарности, но раз уж он торопится, это можно пропустить.

В эту секунду я вспомнила: Тоогайто-сан принадлежит к противоположному полу. Так как в кабинете было ещё несколько человек, я постепенно сделала несколько шагов назад, выходя из кабинета биологии. Тоогайто-сан же, возможно, неосознанно, в свою очередь сделал несколько шагов вперёд и вышел в коридор. Затем я неумышленно закрыла дверь. У кабинета биологии, который находился на третьем этаже спецблока, сейчас, во время культурного фестиваля, практически никого не было.

Я смогла последовать уже одному пункту совета Ирису-сан. Чтобы убедиться в том, что у меня всё получится, я подавила свою нервозность и произнесла:

− Это касается Клуба Классики.

− Я же сказал, мы рассмотрим ваши слова, только если они будут интересными или важными.

− Ну, эм, это важно.

А теперь нужно сделать так, чтобы он думал, что мы на него надеемся. Думаю, нужно сказать что-то вроде этого:

− Об этом мы можем рассказать только стенгазете.

− М?

Тоогайто-сан, до этого хотевший, чтобы разговор закончился побыстрее, внезапно изменился в лице.

− Что ты имеешь в виду?

− То, что, − я быстро набрала в лёгкие воздуха, − мы обнаружили, что за время культурного фестиваля у нескольких клубов украли разные вещи.

Я хотела продолжить, но Тоогайто-сан отреагировал на мои слова неожиданно сильно.

− Дзюмодзи!

− Э?

− Что ты знаешь о «Дзюмодзи»?!

Столкнувшись с таким непредсказуемым, неожиданным поворотом событий, я лишилась дара речи. Эм, как мне ответить? У меня есть плохая привычка замолкать в таких случаях, даже Ореки-сан мне об этом говорил. Я должна успокоиться, точнее, я должна понять, что происходит…

Тоогайто-сан, точнее, редакция стенгазеты, уже узнали что-то об инциденте «Дзюмондзи» и теперь очень сильно им интересуются… Теперь уже не я, а они не должны со мной любезничать.

Ч-что мне делать?

Нет, я всё равно должна сказать всё именно так. Я кивнула и изо всех сил попыталась успокоиться, а когда мне это удалось, я тщательно собралась с мыслями и превратила их в слова.

Я объяснила всё.

От начала до конца.

Тоогайто-сан был очень заинтересован моими словами и был очень ими доволен.

− Ясно... Порядок годзюон, да? Ну да, теперь всё ясно, ведь сейчас они называются «Клуб Кулинаров», на «О». И ещё обворовали Клуб Гаданий... Теперь понятно, с чего всё это.

Его последние слова привлекли моё любопытство.

− Эм, вы что-то поняли?

− О, − на лице Тоогайто-сана проступила горечь. – Мы же редакция стенгазеты.

− Да, − кивнула я.

− Редакция стенгазеты ([КА]БЕШИНБУН БУ),− повторил Тоогайто-сан, сделав ударение на первом слове. – Начинается с «КА».

− О! Значит…

− Когда все мы вышли из комнаты, у нас пропал нож для бумаг ([КА]ТТАНАЙФУ).

− Это поэтому вы сейчас так сильно заняты?

Тоогайто-сан кивнул.

− Нам, конечно, неприятно, что у нас что-то украли, но именно такие происшествия интересуют нас больше всего. Это намного интереснее, чем то, о чём мы обычно пишем, не так ли? Ты избавила нас о множества хлопот. Кто бы мог подумать, что этот «Дзюмодзи» действует именно в таком ключе?

Затем он добавил к своим словам комплимент.

− Молодец, что догадалась об этом.

− О, да, это заслуга больше Ореки-сана…

Правда, когда я упомянула имя Ореки-сана, улыбка Тоогайто-сана стала немного походить на гримасу.

− А, конечно. В любом случае, передай ему спасибо.

− Хорошо.

− Что же, спасибо за информацию.

Я радостно смотрела на то, как Тоогайто-сан возвращается в кабинет биологии.

Когда он уже почти закрыл дверь, я вспомнила совет Ирису-сан: «В случаях, когда ты имеешь дело с незнакомцами, которых больше никогда и не встретишь после того, как завоюешь их благосклонность, в девяти из десяти случаев они будут пробовать содрать с тебя побольше или и вовсе кинуть».

Подождите! Пожалуйста, взамен на эту информацию напишите что-нибудь о Клубе Классики!

Я должна была крикнуть это Тоогайто-сану… но не смогла. Я не смогла заставить себя сказать слова, которые звучат так, будто я ему не доверяю.

Я вздохнула и посмотрела на руку, которую протянула, чтобы позвать Тоогайто-сана. На какое-то время меня накрыла печаль. Я снова не справилась со своей задачей.

Однако…

Обдумав всё спокойно ещё раз, я решила, что всё может обернуться к лучшему. Совет Ирису-сан главным образом относился к незнакомцам, с которыми я больше не буду иметь дела. Но ведь Тоогайто-сан к ним не относится. Так что если я смогла установить с ним доверительные отношения, значит, то, что я сделала, не было ошибкой.

Да, тут, скорее всего, именно такой случай.

На какое-то время меня наполнила уверенность в моих стремлениях.

Впервые я узнал о том, насколько же острое мышление у Хотаро, во время инцидента с «Хёкой». За всё то время, что мы учились с ним в средней школе, я так и не понял, на какие подвиги он способен.

Когда Императрица подкинула нам свою задачку, я уже знал о его способностях и не представлял на месте человека, который её решит, никого другого. Всё, что я мог для него сделать, − предоставить поддержку. Хоть он и выручал нас в нескольких других случаях, первым делом на ум приходят эти два.

Однако на этот раз я ничего от Хотаро не жду.

Раз уж сидит за прилавком, то выйти из кабинета геологии не может. Зная девиз Хотаро, я могу с большой долей уверенности утверждать, что такое вынужденное затворничество ему даже нравится, но из-за него он не сможет ничего решить, потому что для этого нужно побегать по школе. Другими словами, Хотаро для решения инцидента «Дзюмодзи» не подходит.

А что мне остаётся делать, когда нет надежды на Хотаро?

Приходится расследовать дело самому.

Взяв рассуждения Хотаро за основу и добавив к ним данные, которые я собрал там-сям, я смог собрать следующие данные.

День 1
* ~11:30 – Клуб Акапеллы ([А]КАПЭРА БУ) – напиток «Аквариус» ([А]КУАРИАСУ)
* ~12:30? – Клуб Го ([И]ГО БУ) – камни ([И]ШИ) (?)
* Чуть позже 14:00 – Клуб Гадания ([У]РАНАЙ КЕНКЮ КАЙ) – «Колесо Фортуны» ([У]НМЭЙ НО ВА)

День 2
* ~9:00 – Клуб Садоводства ([Э]НГЕЙ БУ) – АК ([Э]-КЕЙ) (водяной пистолет в виде автомата Калашникова)
* Чуть раньше 11:30 – Клуб Кулинаров ([О]РЁРИ КЕНКЮ КАЙ) – Черпак ([О]ТАМА)

И от Читанды-сан, только что (сейчас 13:58) пробежавшей по коридору, я узнал, что у редакции стенгазеты ([КА]БЕШИНБУН БУ) украли нож для бумаг ([КА]ТТАНАЙФУ). Под удар нашего призрачного вора они должны были попасть немного раньше этого времени.

Грубо говоря, этот «Дзюмодзи», кем бы он ни был, совершает кражи с интервалом час-два с половиной. Толково, если учитывать, что культурный фестиваль начинается в восемь утра и заканчивается в пять вечера.

Культурный фестиваль Старшей школы Камияма длится три дня, и если Дзюмодзи задумал обворовать десять клубов, то должен был распределить кражи равномерно: три − в первый день, три − во второй и четыре − в третий. Правда, к трём часам третьего дня народ уже начнёт сворачиваться, так что сегодня он может обворовать четыре клуба.

Достав свой «Путеводитель по фестивалю Канья», я начал искать клубы, названия которых начинались с «КИ»… Ха, похоже, этот призрачный вор связан своими странными правилами по рукам и ногам, потому что на «КИ» начинается только Клуб Магии ([КИ]ДЗЮЦУ БУ).

Когда я пришёл к Клубу Магии, то увидел плакат со словами: «Следующее выступление начнётся в 14:00». Отлично. Если он хочет совершить преступление, то делать это ему придётся у всех на глазах. И даже если «Дзюмодзи» удастся это провернуть и украсть что-то, начинающееся на «КИ», он оставит нам пару подсказок.

Если я буду начеку, то без труда его одолею. «Дзюмодзи» приведёт к поражению его простой шаблон. Единственный минус в поимке «Дзюмодзи» будет заключаться в том, что он так и не успеет дойти до «КО», и у нас не получится разрекламировать Клуб Классики. Хотя, если его поймаем мы, незамеченным это не останется.

Я не Хотаро. Я не могу ни развязать Гордиев узел, ни перерубить его. Если у меня получится сделать что-то из этих двух вариантов, я буду поражён сам собой.

Однако я, по крайней мере, могу перемещаться по школе, и при помощи двух своих ног и двух своих глаз я смогу во всём разобраться.

Клуб Магии выступает в классе 2-D. У него, как у любого обычного класса, два входа. Передняя дверь была завешена, а перед ней стояла картонная коробка с надписью: «Проход за кулисы. Посторонним вход воспрещён». Зрители должны были входить через заднюю дверь. Возле неё стоял стол, на котором стояла белая коробка. Подойдя к столу поближе, я увидел, что в коробке лежат программки.

Раз уж оставшиеся до выступления полчаса мне всё равно было нечего делать, я купил одну из них.

Вступление Живые мертвецы – Такамура Ёичи (1 год) Радужное кольцо – Нагаи Каори (1 год) Исчезновение – Таяма Казуя (2 год) Карточные фокусы – Такамура Ёичи и Нагаи Каори (1 год) Кубки и мячи – Таяма Казуя (2 год) Закрытие

Ясно.

Первое, что я понял, − это то, что в Клубе Магии было всего три человека. В Клубе Классики было четыре, а в Клубе Рукоделия – пять. А у нас больше. «Живые мертвецы» должно быть как-то связано с зомби. Ну, раз уж это Клуб Магии, они явно устроят пляску зомби-шара. «Радужное кольцо» − это, скорее всего, сцепленные кольца, и с помощи иллюзий они будут их соединять и разъединять. «Исчезновение», ясное дело, будет про исчезновение какого-то предмета и появление его в другом месте. Карточные фокусы – ну, тут совсем всё понятно – будут построены на взаимодействии со зрителями. Раз фокусников будет двое, занятное получится зрелище. «Кубки и мячи» − это, наверно, разновидность трюка с шариком, который надо найти под одним из трёх стаканчиков; видимо, фокусник будет пользоваться не стаканчиками, а кубками.

У них явно должно быть много таких предметов, которые начинаются на «КИ». Те же карточные короли ([КИ]НГУ) или, если они будут использовать монеты, золотые монеты ([КИ]НКА). А если допустить нигори^[9], то подойдут и серебряные монеты ([ГИ]НКА)… Нет, это же невозможно технически. (Монета стоимостью в одну иену сделана из алюминия, в пять иен – из латуни, десять – из бронзы, а остальные – из никеля. А, и ещё есть пятисотиеновая монета, сделанная из сплава латуни с никелем, если я не ошибаюсь.)

Интересно, можно ли мне заглянуть внутрь? Я взялся за дверную ручку. Хотя лучше не стоит. Может, это и поможет мне поймать призрачного вора Дзюмодзи, но подсматривать за кулисы Клуба Магии – это невежливо. Тем более что отсюда мне и так будет отлично видно, кто зашёл, а кто вышел.

Заглянув в свои записки, я окунулся в увлекательную цепочку событий. Проводить собственные расследования уже само по себе весело, но уж если подвернётся какое-нибудь непредвиденное дело, всё становится ещё интереснее. Правда, судя по моему опыту, моя соображалка не даёт мне особых преимуществ перед остальными. Вся проблема в том, что я не владею собой в непредвиденных ситуациях, но на этот раз я ко всему готов заранее, так что мне удастся как-нибудь с этим справиться.

Вот за такими мыслями я и убивал время.

− Хм? Уж не Фукубе ли это? – спросил удивлённый голос. Это был Тани-кун со своими тяжёлой челюстью и носом картошкой. – Ты хорошо выступил на «Диком пламени».

Ах да, мы же победили его команду на кулинарном поединке. Увидев объявление о совершении преступления, мы совсем забыли о нашей дуэли.

− Ну, это всё благодаря моему тондзиру. Мои друзья тоже поработали на славу, из-за чего моё блюдо стало выглядеть несколько несовершенным.

− Соревноваться командами всегда тяжело. Надо было налечь на индивидуальные состязания. Ваши девчонки так хорошо готовят, что даже Сухара удивился.

− Я всё равно не чувствую, что мы победили. Участвовало слишком мало команд. Нам просто повезло.

− Кстати…

Тани-кун упёрся взглядом в список обворованных клубов и украденных у них вещей, который я держал в руке. Я быстро спрятал его.

− Так ты слышал?

− Что слышал?

Тани-кун повернулся к афише Клуба Магии. Я подумал о том, из-за чего мы могли здесь встретиться.

Только мне пришло в голову, что стоит спросить об этом у него самого, как он вдохнул в грудь побольше воздуха и сказал:

− О парне по прозвищу «Дзюмодзи».

Бинго. Я кивнул и пожал плечами.

− Ни одному слуху не избежать твоих ушей. Ничего другого я от тебя и не ожидал.

Я подразумевал эти слова как комплимент, но Тани-кун не казался особенно ими довольным.

− Значит, ты всё знаешь.

− Поэтому я и здесь.

− В принципе, вы же и нашли записку в Клубе Кулинаров, так что нет ничего удивительного в том, что вы уже всё знаете… Но как вы узнали про Клуб Магии?

− Да легко, вспомнили годзюон.

Тани-кун заинтригованно улыбнулся.

− Интересный поворот. Я как раз ожидал, что ты выкинешь нечто подобное.

Спасибо, что ли.

Уже подозревая о том, что именно будет нашей следующей дуэлью, я пошёл в атаку на упреждение.

− Ну и какая будет наша следующая дуэль?

− Так ты уже понял, что к чему? – спросил Тани-кун, улыбнувшись. А затем понизил голос. – В любом случае, чтобы показать тебе, что я играю по-честному… Редакция стенгазеты тоже попала под удар.

Это я уже знаю, мог бы и не говорить. Правда, подшучивать над ним из-за этого не стоит, потому что это всё усложнит.

Но всё же.

− Похоже, у них в редакции все на взводе. Главной темой их следующей газеты будет Дзюмодзи. Они вроде как собираются устроить на него охоту за вознаграждение.

Об этом я уже не знал, поэтому с неподдельным интересом произнёс:

− О? Вознаграждение, говоришь?

− О том, что это за вознаграждение, они напишут в спецвыпуске №1… Когда об этом узнает вся школа, всё внимание будет приковано к этому делу.

− Это уж точно.

− Народ жаждет нежданного. Завтра все только о Дзюмодзи и будут говорить.

Для меня, любящего наслаждаться чем-нибудь в одиночку, это были плохие новости. То, что обо всём прознал Тани-кун, уже убирало значительную толику веселья, но чтобы об этом говорили все? Вот тебе раз. Хотя для Клуба Классики, которому нужно разрекламировать себя, это хорошая новость. Если инцидент «Дзюмодзи» будет становиться всё более и более захватывающим, внимание толпы постепенно перекинется и на Клуб Классики. Что для меня важнее? Пожалуй, улыбка на лице Маяки.

Положив руку мне на плечо, Тани-кун улыбнулся.

− Что же, то, что ты так быстро обо всём прознал, впечатляет. Но прости уж, поймаю этого парня я. Может, по мне и не скажешь, но я большой фанат детективов.

Да ладно? Так я подумал, но улыбку с лица убирать не стал.

− Полегче уж с нами тогда, − вежливо ответил я. Он кивнул.

− Тогда удачи нам обоим, Фукубе!

Мне, конечно, хотелось бы медленно насладиться обедом, чтобы оставаться в Клубе Классики как можно дольше, но это не могло длиться вечно. Как бы мне это не нравилось, придётся возвращаться в Клуб Манги.

Сама того не заметив, я раскатала свой ролл с беконом и разломала его на кусочки, так что теперь медленно собирала их и клала себе в рот. Вот когда всё соберу, тогда и пойду. Как только я так решила, Ореки, сидящий за прилавком, открыл свой рот:

− Ибара, ты же говорила, что читала Агату Кристи, да?

Я уже собиралась спросить, откуда он это знает, но вспомнила, что сама ему об этом сказала ближе к концу летних каникул, во время события, которое Фуку-чан назвал «Инцидентом с Императрицей».

Я остановила свою руку на полпути к кусочку ролла и ответила:

− Да, но только самые известные её книги. Не все, в общем.

− И «Убийства по алфавиту» входят в число известных?

− Конечно.

Ореки скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула, уставившись в потолок.

− Этот «Инцидент с «Дзюмондзи»… Сатоши сказал, что он похож на эту книгу, − сказал он.

И часа не прошло с того момента, как Ореки отчитал нас за то, что мы произносили это слово как «Дзюмондзи», а не «Дзюмодзи», и вот он сам так говорит. Хотя, если это фамилия, то говорить «Дзюмондзи» намного проще, так что я промолчала.

− Ну, связь отследить легко. В «Убийствах по алфавиту» рядом с жертвами находили алфавитный справочник железнодорожных станций, так что нет ничего странного в том, что он сравнил его с «Путеводителем по фестивалю Канья», который находили на местах преступлений.

− Естественно. Иначе в этом не было бы никакого смысла. Кстати, − отведя взгляд от потолка, Ореки посмотрел на меня так, будто хотел сказать что-то плохое. – А зачем преступник убивал людей в алфавитном порядке?

Странный вопрос.

− Ореки, ты читал «Убийства по алфавиту»?

− Нет, только аннотацию.

− Аннотацию, значит? И что, собираешься потом её прочесть?

− Не знаю…

− И ты всё ещё хочешь, чтобы я рассказала тебе концовку? Тебе же потом читать не интересно будет. Ты уверен?

Немного подумав, Ореки посмотрел мне в глаза.

− Да. Говори.

Ну ладно.

На всякий случай я оглянулась. Ведь, если кто-то, до этого не читавший «Убийства по алфавиту», случайно услышит все детали её сюжета, он не получит от прочтения большого удовольствия.

Убедившись, что вокруг никого нет, я вздохнула.

− Ну, всё довольно просто. Ты ведь не стал бы думать, что убийца убивает своих жертв в алфавитном порядке просто потому, что ему так захотелось? Ореки горько улыбнулся.

− Наверно, стал бы.

Да уж. Вот, в чём его проблема: он способен передумать на полуслове.

− То есть ты правда думал, что «Дзюмодзи» ворует вещи в порядке годзюона только потому, что ему так захотелось? – резко спросила я.

− Да, − мрачно ответил Ореки и выпрямился на стуле. – Понятия не имею, знает ли «Дзюмондзи» об Агате Кристи, но что он украл? Камни для игры в го, черпак – это же сущие мелочи. Разумеется, он не хотел бы просто украсть эти вещи.

− Но это же не значит, что он просто хочет побаловаться, своровав всё это в годзюонном порядке.

− То есть всему этому есть другая причина?

Я положила себе в рот ещё один кусочек ролла.

− Когда Сатоши и Читанда узнали о том, что «Дзюмондзи» ворует по схеме с годзюоном, то тут же радостно выбежали отсюда. Хотя с такими подсказками до этого мог додуматься любой дурак.

− Ну да, хоть ты додумался об этом первым, я бы не назвала это большим открытием.

− Другими словами, сам годзюон для «Дзюмондзи» не важен. Если бы он хотел взять что-нибудь посложнее годзюона, например, слоган «Слава школе Ками», то ему пришлось бы вложить в свои кражи больше усилий.

− Ясно. Просто о годзюоне легче догадаться.

Я поняла, что до меня пытался донести Ореки. Если бы «Дзюмодзи» хотел просто своровать вещи в порядке годзюона, то по нему плакала бы психушка. Но если дело не в этом, то вся эта заварушка с годзюоном нужна ему для чего-то другого.

Эта мысль не пришла бы мне в голову, если бы я не участвовала в культурном фестивале лично, но сам фестиваль – событие уникальное. И эта уникальность кроется в том, что все беззаботны и не ожидают ничего серьёзного, так что нет ничего странного в том, что людей так взволнуют странные хулиганства. Но кончится ли дело этим?

Похоже, я и сама становлюсь странной.

− Ореки, ты хочешь поймать «Дзюмодзи»?

− Что? – удивлённо спросил он. – С чего ты так решила?

− Это дело тебя зацепило.

Ореки фыркнул и вновь откинулся на спинку стула.

− Да мне как-то всё равно. Десять символов, Тысяча лиц… Да я сам отдам ему то, что он захочет украсть из Клуба Классики, если это не будет мой кошелёк. Правда, потом Читанда не оставит меня в покое, пока я не скажу ей, кто это был.

− Взял бы да проигнорировал её.

− Она не такой человек, которого я могу игнорировать, − хмуро произнёс Ореки.

Ха-ха.

Вот дурак.

Положив в рот последние кусочки своего ролла, я встала. Направившись было к выходу, я вспомнила, что надо бы его поблагодарить.

− Кстати, Ореки, спасибо за муку. Я просто не знала, что делать.

− А. Да могла бы и не благодарить.

Словно о чём-то вспомнив, Ореки загадочно улыбнулся.

− Я получил эту муку по правилам соломенного миллионера.

Правилам соломенного миллионера?

− В смысле?

− Знаешь сказку о соломенном миллионере?

А-а-а, понятно.

− Значит, ты хочешь, чтобы я дала тебе что-нибудь в обмен на ту пачку муки, я правильно поняла?

− А у тебя что-то есть? Если нет, то я как-то и не против завершить цепочку.

Ладно.

Немного подумав, я сняла со своей груди брошь.

− Можешь забирать.

Ореки удивлённо уставился на брошь.

− Ты уверена? Разве она не нужна тебе для коспле…

− Это не косплей, придурок!

Я со всей силы бросила брошь Ореки в лицо и быстро вышла из кабинета геологии.

Я собирался следить за каждым перемещением в районе входа за кулисы, но против природы не попрёшь. До начала представления оставалось совсем немного времени, и я быстренько сбегал в туалет. Вернувшись, я спросил Тани-куна, не видел ли он кого-нибудь подозрительного. Хоть он и сделал мне замечание за то, что мне хватило наглости спрашивать такое у соперника, это ублажило его эго, и ответил он вполне дружелюбно.

− Никто не входил внутрь и не проходил мимо.

Почти сразу после этого в дверях класса 2-D возникла мужская фигура. Судя по значку на воротнике, это был второклассник. Скорее всего, это президент Клуба Магии Таяма. (Нет, я не знал его, просто повезло заранее прочесть его имя в программке.) Он повысил голос так, чтобы его было слышно во всём увешанном флагами, бумажными фонарями и другими украшениями коридоре.

− Пятое выступление Клуба Магии скоро начнётся.

Не произнеся ни слова, мы с Тани-куном вошли в тёмный класс. Похоже, чёрными шторами были задрапированы даже окна. Класс был разделён на две части, границей между которыми служил занавес. Парты были приставлены к стене с окнами, а стулья стояли рядами посередине этой части класса. А за занавесом, скорее всего, кулисы. Прямо перед занавесом на подиуме стоял стол для учителя. Похоже, подиум – это сцена. От сцены до первого ряда стульев было не так уж и много места, что явно усложнит работу выступающим, но откроет прекрасный обзор зрителям. Но не время развлекаться.

Затем я обратил внимание на рассаживающихся на стульях зрителях.

Выступление было уже пятым за два дня, и все любители фокусов уже должны были его посмотреть, так что народа входило немного. Первой мне на глаза попалась личность, которую я совсем не ожидал здесь увидеть. Когда она молчит, от неё исходит холодная аура, а когда говорит, то речь льётся из её уст настолько царственно, насколько это возможно. «Императрица». Ни секунды не задумываясь, я встал.

− Добрый день, Ирису-семпай.

Ирису Фуюми-семпай бросила косой взгляд в темноту класса, чтобы увидеть, кто к ней обращается.

− А-а-а, ты из Клуба Классики…

Она кивнула и поздоровалась со мной, заняв один из стульев в последнем ряду. Странно это: чтобы настолько рациональная Ирису-семпай пришла посмотреть выступление фокусников…

Следующим вошедшим человеком тоже была девушка, да ещё и приведшая с собой подругу. Сначала я подумал, что она пришла с парнем, потому что вторая девушка была одета как мужчина. Где-то я этот смокинг видел… Точно, она же из Клуба Манги. Она рисовала плакаты вместе с Маякой. Значит, её подруга – президент Клуба Манги, я её даже видел несколько раз. Они разговаривали друг с другом, показывая пальцами на программки, и заняли места в первом ряду.

Дальше зашло несколько незнакомых мне человек. Да, мы можем учиться в одной школе, и я могу запомнить их лица, но я с ними не знаком. Также были посетители и не из нашей школы: супружеская пара средних лет. В рабочий-то день. Ещё вошла маленькая девочка, на вид младшеклассница, на лице которой было написано любопытство.

За девочкой вошла моя одноклассница, правда, её я не очень хорошо знаю, поэтому здороваться не стал. Думаю, она тоже меня заметила, но, как и я, решила не здороваться. Хм, а зовут её как раз Дзюмондзи, Дзюмондзи Кахо-сан. Учитывая, что она состоит в одной из четырёх десятикратных семей, я бы хотел познакомиться с ней поближе, но с ней чрезвычайно сложно общаться. (Под «познакомиться поближе» я имею в виду то, что просто хочу расспросить её о том, о чём я никогда не слышал раньше, только и всего. Хотя при Маяке мне лучше этих слов не говорить.)

Вначале в комнате было не очень много народу, но со временем зрителей стало уже весьма и весьма. Клуб Магии явно доволен. Президент, которого я уже видел несколько минут назад, сейчас стоял за занавесом и подглядывал за происходящим в щель.

В класс вошла группа парней. Ничего себе, это что, президент комитета по общим вопросам Танабе Джиро? А рядом с ним… Господи боже мой, это же N-ный президент ученического совета Старшей школы Камияма, Его Превосходительство Кугаяма Мунеёши. («N-ный» значит, что я понятия не имею, сколько президентов на своём веку повидал ученический совет.) Это была харизматичная личность со спортивным телосложением. Его речь до сих пор эхом отдавалась в моих ушах, хотя я понятия не имел, чем он обычно занимается, этот президент с беззаботной улыбкой на лице. С остальными парнями из той группы я был почти не знаком. Заметив меня, Танабе-семпай помахал рукой.

Хоть полного аншлага и не наблюдалось, было занято 70% зрительских мест. Девушка, по-видимому, член Клуба Магии, закрыла дверь. Занавес раскрылся, и из-за него на сцену вышел парень, несший в каждой руке по канделябру. Поставив их на учительский стол, он достал из кармана спички и начал зажигать свечи, которые стали освещать тёмную комнату приглушенным светом. Ясно, значит, чтобы визуально расширить комнату, они решили использовать слабый свет от свечей. Атмосфера в комнате стала понемногу захватывать меня.

Парень, зажигавший свечи, исчез, и на сцене появился президент. Его волосы были зачёсаны назад, на носу сидела пара очков в тяжёлой оправе, а при одном взгляде на руки этой худощавой фигуры сразу становилось понятно, насколько их обладатель искусен. Он подождал, пока шум в комнате постепенно уменьшится, после чего улыбнулся и вежливо, как театральный актёр, поклонился зрителям.

− Да начнётся шоу. Дамы и господа, добро пожаловать на выступление Клуба Магии. Усладите же свой взор теми чудесами, которые мы так старательно для вас готовили.

Аплодисменты.

Пока все аплодировали, я осмотрелся по сторонам. Пока что всё идёт нормально…

− Для начала Клуб Магии с гордостью представляет вам Такамуру Ёичи из класса 1-B, который удостоит нас зрелищем под названием «Живые мертвецы».

Под шум аплодисментов президент ушёл со сцены. Затем на неё вышел парень с, как я и ожидал, шаром, а на фоне одновременно заиграла «Эль Бимбо»^[12]… Такой французский поп отлично подходит под настроение. Такамура-кун совсем не волновался. Теперь понятно, почему его представляли с такой гордостью. Или он не волнуется потому, что повторяет всё это уже в пятый раз?

Выступления с зомби-шаром и сцепленными кольцами, как я и думал, прошли гладко.

А ребята в Клубе Магии талантливы. Я, конечно, уже знал секрет этих фокусов, но при виде того, как летал шар или сцеплялись вместе кольца, с такого близкого расстояния, у меня просто захватывало дух. И пусть даже движения парня и вышедшей за ним девушки и были немного неуклюжими, выступлениям это ничуть не мешало. Я аплодировал им от чистого сердца.

Третий акт, «Исчезновение», поражал не меньше. Таяма-сан, президент Клуба Магии и единственный его член-второклассник, был гораздо искуснее своих подчинённых. Во время своего выступления он был так же невозмутим, как и когда приветствовал публику, а карты и носовые платки появлялись буквально из ниоткуда. На фоне в то время уже играла какая-то соната для пианино, название которой я уже забыл.

В принципе, так уж сильно удивляться всем этим появлениям карт и носовых платков не стоило, но когда под конец своего выхода в его правой руке появился чёрный платок, я даже удивился, и настолько, что аж вцепился в сиденье. Как, впрочем, и остальные зрители.

Не знаю, был ли он рад тому, что его номер прошёл без сучка без задоринки, или же ему польстили аплодисменты, но прежде бесстрастный президент Таяма мягко улыбнулся. Затем он вынул розовую свечу, конец которой уже светился ровным светом. Я ничего не придумываю, но вы ведь не стали бы класть зажжённую свечу себе в карман? Когда он поднял свечу повыше, чтобы её стало видно всем, зрители в унисон зааплодировали.

Тани-кун, сидевший от меня на некотором расстоянии, прошептал мне, одновременно аплодируя:

− Похоже, он забрал факел.

Не знаю, почему он сказал именно «факел». Нет, их, конечно, называют по-разному, «светоч», например, но, всё же, чаще всего люди говорят «свеча». Меня так и подмывало объяснить ему, что факел и свеча – это разные вещи, но я не стал этого делать.

Нет… Чёрт, я так увлёкся представлением, что забыл, что пришёл сюда не ради него. Но никаких странностей в самом шоу я не заметил, да и зрители вели себя абсолютно нормально. Иногда входная дверь открывалась и один-два человека заходили в комнату или выходили наружу, но в коридоре не было ничего, что «Дзюмодзи» мог бы украсть: один занавес, плакат и листовки. Хм, что там Дзюмодзи должен украсть? Что-то, что начинается с «КИ».

СВЕЧА ([КЯ]НДОРУ)^[13]!

Я шумно выдохнул и обернулся на президента Таяму, благодарившего аудиторию. Свеча в его руке уже не горела: видимо, он задул её, чтобы ничего не поджечь. Но это была не единственная свеча в комнате, и я повернулся к канделябрам.

− А-А-А!

− А сейчас мы будем играть не с американскими, а с японскими картами^[14]… А?

Чёрт, я слишком громко вскрикнул. Следующим номером были карточные фокусы, для исполнения которых нужно было разговаривать со зрителями, поэтому музыка была выключена, и Такамура-сан с Нагаи-сан посмотрели прямо на меня. Я быстро замахал руками, извиняясь за то, что помешал им выступать. В начале представления на каждом канделябре было по пять свечек. Но на левом сейчас стояло четыре!

Их ограбили!

Но когда?! К сцене никто не подходил!

− А теперь позвольте попросить леди в заднем ряду пройти на сцену?

Ирису-сан поднялась на сцену. Но до этого на ней стояли только выступающие. Что значит, что пропавшей свечи на канделябре и не было.

А я всё это время ещё думал, что «Дзюмодзи» совершит кражу у всех на глазах. Но он сделал это ещё до начала шоу.

Чёрт, я лишь зря потратил своё время!

Он должен был где-то оставить объявление о совершении преступления. А ведь правда, черпак у Клуба Кулинаров украли не на самом турнире. Он пропал ещё до его начала. Наш призрачный вор «Дзюмодзи» действовал не так, как обычные призрачные воры – он не совершал кражи так, чтобы они сразу бросались в глаза.

В любом случае, мне здесь уже делать нечего. Если свечу украли заранее, то можно вычёркивать всех зрителей из списка подозреваемых. Всё, что мне остаётся делать, это…

− Ваша карта – Кленовый олень, верно?

− Да!

Я хлопнул в ладоши.

Я выпрямился и стал внимательно смотреть на сцену.

Когда я вернулась в Клуб Манги, одна из первоклассниц, с которой я неплохо общалась, поприветствовала меня:

− Опаздываешь.

Я мило улыбнулась и села обратно за прилавок.

Посетителей, вроде как, было больше, чем вчера, − значит, нарисованные утром плакаты возымели ожидаемый эффект.

− Ну, как оно? По сравнению со вчерашним? – тихо спросила я у девочки, сидевшей рядом со мной.

Она бросила взгляд через всю комнату, и я заметила, что Кочи-семпай сейчас внутри.

Убедившись, что Кочи-семпай разговаривает со своими прилипалами и не смотрит на нас, девочка ответила мне ещё тише, чем я спросила:

− Знаешь, посетителей стало больше…

− Это из-за плакатов?

− Я не уверена, но…

В принципе, если продажи растут, то ничего плохого в этом и нет. Я не возражала против идеи Кочи-семпай рисовать плакаты ради привлечения посетителей, но, с другой стороны, сейчас я вовсе не радуюсь из-за того, что мои рисунки помогли клубу. Не подумайте ничего такого.

Однако, даже понимая, что я и правда могла быть не права, я всё равно чувствовала, что что-то не так. Когда мы захихикали, кто-то из другой части комнаты заговорил, показывая, что он слышал нас:

− Вот видите? Надо было сразу слушать семпая.

− Вот-вот. Если бы кое-кто не был против, то вчера мы продали бы больше.

Не думаю, что те, кто даже не приложил руку к написанию антологии, вообще имеют право жаловаться, но я промолчала.

− Не нужно так грубо о ней отзываться. Только подумай: она старалась, плакаты рисовала.

− Ну да. Ладно, удачи.

Так они сказали, но интонация переворачивала смысл каждой фразы на сто восемьдесят градусов. Если быть точнее, они говорили: «Не нужно так грубо о ней отзываться. Только подумай: она старалась, плакаты рисовала», причём при этом они бросили на меня такие взгляды, будто обвиняли в том, что у меня комплекс жертвы, и говорили: «Так тебе и надо».

Я люблю мангу, и раз уж на то пошло, и Клуб Манги тоже. И хоть я и не хотела, чтобы это произошло… Теперь уже ничего не поделать. Их трое, а бросаться словами не в моих привычках. Тем более что я не смогла предъявить им доказательство своей правоты. Так что нужно сдерживаться. Правда, когда в комнате витает такое настроение, я всё равно не могу попросить клуб продавать здесь «Хёку».

Они продолжили шептаться. Вот ведь вредины-сплетницы. Кстати о сплетниках, что-то мне вспомнился один наш разговор с Фуку-чаном, когда я сказала, что он ведёт себя как сплетник, а он ответил мне совершенно неожиданной фразой:

− Ты хочешь сказать, что я храбрый?

− Что?

− И ещё истинный патриот своей Отчизны?

− Ты о чём вообще?

− Ну, ты же сказала, что я похож на Кошута^[16].

− Это ещё что за хрень?

− Это герой Венгрии.

Серьёзно, это ещё что за хрень?

Вспомнив о том, как серьёзно и по-дурацки выглядел тогда Фуку-чан, я прыснула. Я знаю, что мне не стоило смеяться, но, всё-таки, этим дело и кончилось. Как я и думала, шептаться сплетницы сразу же перестали.

− Что это с ней?

− Дерзкая, что ли?

− Странная девчонка.

Ну уж извините!

Обычно все члены этой группы действуют совершенно одинаково, но тут одна из них, повысив голос, задала тон:

− Она же блефовала, да? Сказала, что не нашла, – ага, так мы ей и поверили. А она ещё говорила о шедеврах, хвасталась, что принесёт… А сама назвала какую-то додзинси, о которой никто и не слышал, как будто она в этом разбирается. Да она…

Моя чаша терпения стала наполняться совсем уж стремительно. Ещё чуть-чуть, и…

− Хватит. Не говорите о том, о чём не имеете ни малейшего понятия, − произнёс кто-то с другого конца комнаты. Сплетницы повернули свои головы в сторону человека, от которого никак не ожидали услышать такие слова. У них не было другого выбора, кроме как заткнуться, потому что этим человеком была ни кто иная как их лидер, Кочи-семпай. По-прежнему одетая в смокинг Кочи-семпай зевнула, будто и не говорила этих слов.

Я была очень удивлена. Не тем, что Кочи-семпай отчихвостила своих последовательниц. Кочи-семпай было всё равно, какую мангу она читает, пока она смешная: полностью выдуманную, основанную на реальных событиях, пародийную, историческую, так что я думала, что она не будет вмешиваться, даже разверни мы тут театр боевых действий. И поэтому я очень удивилась, когда она – она! – приказала им не раскрывать рта на то, в чём они не разбираются.

Сплетницы съёжились, как отруганные собаки. Но я всё ещё чувствовала на себе их возмущённые взгляды.

Мне стало душно.

Хоть я пришла совсем недавно, мне уже захотелось подышать свежим воздухом, так что я сказала сидящей рядом со мной девочке, что мне надо ненадолго выйти, и встала. Как бы мне хотелось просто улететь оттуда подобно ветру.

Осеннее солнце быстро садилось за горизонт.

До вечера было ещё далеко, но небо быстро темнело, а ветер становился всё холоднее и холоднее. Я стояла на крыше соединительного коридора и смотрела вниз, на центральный сад, раздумывая над тем, забыли ли это место, когда украшали школу – в отличие от большей части территории Старшей школы Камияма он выглядел как-то пусто.

До сих пор, по-прежнему считая, что я права, я задавала себе один и тот же вопрос: а не стоило ли мне промолчать?

Но я не жалела об этом. Так мне думалось. Я просто не могла стоять и смотреть на то, как Кочи-семпай говорит, что то, интересна манга или нет, − это субъективное мнение. Если бы это было правдой, то экспертом мог бы быть кто угодно. Показывать свои рисунки другим людям я не стеснялась – рисовала же утром плакаты – но моя манга была просто скучной. Мне хотелось нарисовать что-нибудь более интересное, намного, намного более интересное. Если бы мне не попалась на глаза «К вечеру прах», я бы до сих пор верила, что способна на это. Кочи-семпай говорила о том, что стараться улучшить свои способности – бессмысленно, словно описывала блуждания в темноте. Без явно видимой причины или цели она сказала, что насколько ты вырос в творческом плане не важно, большой разницы от этого не будет. Сколько бы ты не работал над собой, это ничего не изменит. Если бы я согласилась с этими словами, то не думала бы, что мои рисунки недостаточно хороши.

Но я не сказала ей этого вчера, потому что думала, что «К вечеру праха» будет достаточно. Но я не учла ни того, что эта манга может ей не понравиться, ни того, что её прилипалы тоже могут что-то сказать.

Какая же я дура.

Мне захотелось увидеть Фуку-чана. Наверно, он сейчас дурачится ещё на каком-нибудь состязании. Я тоже хотела порасследовать этот инцидент «Дзюмодзи» вместе с ним. Интересно, позвал бы он меня с собой? Из-за всех этих мыслей я так и не возвращалась в Клуб Манги.

− Ибара, − внезапно позвал меня чей-то голос, и я повернулась, чтобы узнать, кому он принадлежит. – Прости, что тебе пришлось пережить всё это.

Это была президент Юаса, встревожено, но мягко мне улыбающаяся, растягивая свои мягкие щёки и глядя на меня глазами с двойными веками.

Я быстро затрясла головой.

− Зачем вы извиняетесь? Вы же не сделали ничего плохого, президент.

− Я извиняюсь за то, что до сих пор молчала. Я хотела поддержать тебя.

Она пришла на крышу соединительного коридора, только чтобы сказать мне это… Интересно, какие мысли пронеслись у меня в голове в этот миг?

Но это хорошо. Не то чтобы мне нужна была поддержка. К тому же, выскажись она в мою пользу, и всё могло бы стать ещё хуже, даже привести к беспорядкам в Клубе Манги. И вот это было бы уже совсем не хорошо. Так что всё ещё не так уж плохо.

− Аяко говорила не всерьёз, − сказала президент Юаса, одиноко стоя напротив меня.

Раздумывая над тем, кто такая Аяко, я поняла, что президент имеет в виду Кочи-семпай, чьё полное имя было Кочи Аяко.

− Что она сказала не всерьёз? Что мы не должны говорить о том, в чём не разбираемся?

− Нет, не это. Я имею в виду ваш вчерашний спор.

Она подняла тему, которую я совершенно не собиралась трогать. Сделав глубокий вдох, я сказала:

− Вы имеете в виду её слова о том, что то, интересна манга или нет, зависит только от чужого восприятия?

Президент мягко кивнула.

Она пытается меня успокоить? Если да, то у неё это плохо получается.

Я слабо улыбнулась и спросила:

− И как вы это поняли?

− Ну… Просто мы с Аяко хорошие подруги.

− И всё?

− Аяко и Харуна тоже хорошие подруги.

Президент Юаса улыбнулась так, будто эти слова должны были что-то мне сказать. Я сейчас, наверно, выглядела по-идиотски ошарашенной. Кто такая Харуна? Она явно говорила и не о Кочи-семпай, и не о себе, потому что её звали по-другому. И я не помнила никого с таким именем. После неловкой паузы я решилась спросить:

− А кто это?

− Кто кто это?

− Эта Харуна.

На этот раз озадаченной стала выглядеть президент Юаса. Она так наклонила голову, что мне живо вспомнилась Чи-чан.

− Э? Но, Ибара, я думала, что ты читала её работу.

Какую работу? Видя, что я по-прежнему не имею ни малейшей зацепки, она продолжила:

− Ну, «К вечеру прах».

Услышав название, которое будто бы и не должно было всплывать в этой беседе, я застыла и смогла выдавить из себя лишь:

− Да…

− Её написала Харуна. Андзё Харуна. Разве она не подписала её?

Что?

Да уж, я могла бы запомнить имя автора «К вечеру праха» и получше. Но это точно была не «Андзё Харуна». Фамилия автора той додзинси была довольно невразумительной, и уж её-то я смогла запомнить.

− Я думала, автора звали Аншинин.

− Аншинин?

− «Аншин» как «душевное спокойствие» и «Ин» как «фирма».

Сначала президент Юаса удивлённо посмотрела на меня, но потом медленно покачала головой.

− Значит, она использовала псевдоним. Но я точно знаю, что сюжет написала Харуна. Я не знаю, кто рисовал мангу, но Харуна должна знать.

Вот таким нелепым способом я и узнала нечто новое об авторе манги, которой я так восхищалась.

Узнав даже, что сюжет и рисунки создавало два человека, я на какое-то время забыла о своей депрессии и спросила:

− В каком она классе?

− О, Харуна здесь уже не учится. Она перевелась в другую школу.

− Ясно…