Викторина

Викторина Клуба Изучения викторин при Старшей школе Камияма… Похоже, это самое крупное состязание такого рода в Камияме!

Потому что о других викторинах в этом городе я не слышал.

Для меня викторина будет ключевым событием первого дня. Ведь никто больше не обладает такой обширной базой данных, как я!

Но я всё равно удивлён, не думал, что сюда придёт столько людей. На площадке стояло человек двести. Среди них были и чужие, но большую часть толпы составляли ученики из школы Ками. Значит, здесь 20% всех учеников! Чёрт, как же я завидую! Если бы только Клуб Рукоделия и Клуб Классики смогли собрать по сто человек каждый, то мы бы продали антологию в два счёта.

В углу площадки перед подиумом были слышны разговоры на разные темы:

– Слушай, может, если вылетим, пойдём на духовой оркестр?

– Как насчёт Клуба Изучения кино? Тебе, конечно, не нужно так уж и сильно увлекаться фильмами, чтобы посмотреть их работу, но…

– Серьёзно? Ха-ха-ха, даже напомнило…

– Как-то смешно звучит, не думаешь, нет?

Я, конечно, предполагал, что участвовать будет много народа, но даже я, ждавший этого события с прошлой ночи, не ожидал, что явится двести человек. Их рекламная кампания поработала на славу.

Ровно в 12:30 включились школьные радиоточки и началось псевдорадиовещание Клуба Радиовещания. Пока на фоне играла расслабляющая попса, ведущий рассказывал о последних событиях культурного фестиваля Старшей школы Камияма. Прошло минут пятнадцать, и началось интервью с президентом Клуба Викторин, который сказал:

– В этом году мы проводим уже седьмой турнир. Мы, как обычно, обещаем интересные призы, но к этой викторине мы подготовили такие вопросы, на которые смогут ответить не только бывалые викторинщики. Естественно, членам Клуба Викторин участвовать нельзя, так что для таких людей сегодня открывается блестящая возможность. В общем, приглашаем всех поучаствовать… Короче, отборочный тур будет проходить по принципу «правда-ложь», на площадке будут нарисованы два круга – «правда» и «ложь» – и участники будут перебегать в тот круг, значение которого они считают правильным. Прекрасное физическое упражнение после обеда, разве нет?

Умеет же он заинтриговать. Я думал, что после рекламы по радио посещаемость будет средней, но ошибся. Здесь было двести человек, не считая зрителей (это я навскидку беру, потому что понятия не имею, сколько сюда пришло человек, но их определённо больше ста).

Кстати, стоит упомянуть и то, что в стенгазете Клуб Викторин тоже упоминался. Во время культурного фестиваля редакция стенгазеты выпускает спецвыпуски каждые два часа. А в том, который они выпустили в полдень, было упомянуто, что Клуб Викторин готовит что-то интересное. После того, как они развесили этот спецвыпуск по всей школе, о деятельности Клуба Викторин должны были узнать даже последние идиоты.

Похоже, для достижения своей цели Клубу Классики понадобится помощь Клуба Радиовещания и редакции стенгазеты. Надо бы сказать об этом Читанде-сан. Но это после викторины. Сейчас я должен сфокусироваться на вопросах, потому что для меня сейчас важно занять как можно более высокое место, раз уж я участвую не от своего имени, а от имени Клуба Классики. Не обижайтесь, ребята, но единственный человек из Клуба Классики, которому под силу победить, – это я. И дело это будет не из лёгких.

На подиум взобрался президент Клуба Викторин. Я его не знал. Для того, чтобы я что-то узнал о каком-либо ученике Старшей школы Камияма, тот должен быть либо странным, либо особенным. В руке президент держал микрофон. Когда он постучал по нему и заговорил, по площадке пробежал гул.

– Добро пожаловать на викторину. Если честно, мы удивлены тем, сколько человек пришло поучаствовать в этом году. Это уже седьмая наша викторина, и самая большая за всё время…,– ну и так далее, после чего он, наконец, сказал: – Начнём турнир. Сначала будет отборочный тур, «правда-ложь». Слева от вас – зона с кругом. Это – «правда». Справа – поле с крестиком. Это – «ложь». Один из членов нашего клуба будет держать над головой плакат с вопросом, а вы должны будете угадать, правда это или ложь. Дальше пройдут только те, кто ответит правильно. Отборочный тур будет проходить до тех пор, пока не останется пятеро участников. На каждый вопрос – пятнадцать секунд. А теперь начинаем викторину №7!

Закончив, президент слез с подиума и передал микрофон девушке, которая заняла его место на подиуме. Я вздохнул с облегчением, потому что президент говорил немного неразборчиво.

Девушка с микрофоном посмотрела на карточку, которую держала в руке, и отчётливо сказала:

– Первый вопрос! Если «бриллиант» - это алмазный камень, то изумруд должен быть зелёным столбняковым нефритом. Правда или ложь?

Хм, что мне выбрать?

Конечно, это правда (ведь, в отличие от берилла, в химическом составе изумруда нет аквамарина, иначе он назывался бы зелёным столбняковым камнем!).

Как же здесь уныло.

Так мне кажется из-за того, что я знаю, что такое настоящий фестиваль по продаже додзинси. А это не фестиваль додзинси, а культурный фестиваль. И потока людей, интересующихся мангой и аниме, абсолютно не предвидится. Мне вспомнилось, как мы с Фуку-чаном пришли сюда год назад, когда ещё учились в средней школе… но и тогда здесь было немного людей. Или я этого не помню. Увидев то сокровище, я напрочь позабыла обо всех людях вокруг.

Но правда в том, что здесь сейчас сидит куча членов клуба, которым нечем заняться. Настолько нечем, что атмосфера в помещении натянута… Из-за этого я так и не спросила их об антологиях.

Последняя группа посетителей вышла, и мы услышали, как откуда-то издалека раздаётся голос, усиленный микрофоном. Так как клубная комната находится в общем блоке, из-за спецблока и прилегающего к нему внутреннего двора нам было плохо слышно, что там происходит.

– Что такое, Маяка? – спросила девочка, сидящая рядом со мной.

– Ничего, просто интересно, что происходит снаружи.

– А-а-а, это, наверно, Клуб Викторин.

Я тут же вспомнила, что о нём говорили по радио. Викторина, да? Раз такое дело, Фуку-чан точно в ней поучаствует. Напрягшись, я разобрала вопрос, заданный человеком с микрофоном:

– Следующий вопрос! Японское слово «darui» произошло от английского слова «dull»^[1]. Правда или ложь?

Что?

У меня даже нет времени подумать. Перестаньте задавать такие глупые вопросы! Но если это «правда-ложь», то они, скорее всего, хотят отсеять большую часть участников. Я расстроилась из-за того, что не знала ответа на этот вопрос, но успокоила себя тем, что мне вообще не надо на него отвечать.

Девочка, сидящая рядом со мной, тоже слушала.

– Ты как думаешь? – спросила она у меня, улыбнувшись.

– Хм.

Я знаю, что «saboru» произошло от «sabotage»^[2], наверно, с «darui» то же самое, во всяком случае, это не кажется мне странным.

Так что я нерешительно сказала:

– Наверно, правда.

Когда прошло пятнадцать секунд, между теми, кто выбрал «правду», и теми, кто выбрал «ложь», натянули верёвку. Я посмотрел по сторонам. Пять человек выбрали «правду», четверо – «ложь». Наверно, это будет последний вопрос отборочного тура.

– Ответ…

Ведущая тянула паузу, удерживая всех в напряжении.

–...

Это уже чересчур.

– ЛОЖЬ! Отборочный тур закончен!

ДА! (На самом деле, я не знаю этимологию слова «darui», но если оно записывается кандзи, а не каной, то оно, скорее всего, исконно японское.) Ведущая, повышающая градус напряжения с каждым вопросом, замахала руками, словно танцуя, после чего указала на нас.

– Поздравляю тех четверых, которые выбрали вариант «ложь», вы прошли отборочный тур! Пожалуйста, пройдите на подиум.

Ага, вот и шанс выступить перед публикой. Затем я и здесь. Как только я сделал шаг по направлению к подиуму, кто-то хлопнул меня по плечу.

– Здорóво, Фукубе, значит, ты тоже прошёл?

Человеком, который это сказал, был…

Подождите, сейчас вспомню. Я его знаю, честное слово. Пока что я отвечу так:

– Конечно.

– Ты ведь не помнишь меня, а?

– Ха-ха, наверно, я просто слишком сильно сосредоточился на вопросах.

Кто он такой? Он точно мой одноклассник.

Он не член комитета по общим вопросам и не член Клуба Рукоделия, значит, он мой одноклассник. Единственной хоть как-то выделяющейся личностью из моего класса была Дзюмондзи-сан.

Нет, стоп, я вспомнил. Я в этом уверен. Моя память на имена меня не подводит.

– Ну, как Клуб Го, Тани-кун?

Тани Кореюки не только член Клуба Го, но и обладатель труднопроизносимого имени. Мы иногда обменивались парой слов в классе, но не так часто, чтобы его можно было назвать «приятелем», так что тут больше подойдёт слово «знакомый». У него была тяжёлая челюсть и довольно круглый нос. Но так как кроме этого мне о нём ничего не запомнилось, он не был необычным человеком.

Меня больше интересуют люди, которые меня удивляют. Читанде-сан есть чем меня удивить, да и Хотаро всё больше удивляет меня с тех пор, как мы поступили в школу Ками. А имена неинтересных мне людей (если только они не прославились участием в какой-то клубной деятельности) мне тяжело запоминать.

Однако Тани-кун прошёл отборочный тур викторины. А ведь вопросы были не из лёгких. Что же, Тани-кун, похоже, я ошибался, считая тебя обычным человеком. Он прошёл благодаря либо великим познаниям, либо великой удаче.

Тани-кун и не скрывал своего восторга:

– Клуб Го? Есть у меня одна интересная новость. Хочешь услышать?

Интересная новость, да? Раньше он мне ничего интересного не говорил, потому что у меня в голове ни одна его фраза надолго не задерживалась.

– Пожалуйста, пройдите на подиум! – повторила ведущая. Ах да, мой шанс выступить перед публикой. Взмахом ладони я пригласил Тани-куна на подиум.

На подиуме находилось три мальчика и одна девочка. Я быстро взглянул на остальных, но никого, кроме Тани-куна, я не знал. Если бы среди них были Императрица Ирису Фуюми-семпай, президент комитета по общим вопросам Танабе Джиро-семпай или Новый Хозяин Библиотеки Дзюмондзи Кахо-сан, я бы поднял руку и сдался. Я уверен, что не уступлю им, но побеждать их мне совершенно не хочется. Не думаю, что моя база данных примет этот факт.

Ведущая уже опросила троих участников, включая Тани-куна. Пришла моя очередь. Ведущая чуть приподняла микрофон и улыбнулась.

– И наш четвёртый финалист! Можно нам ваше имя и класс?

Я прочистил глотку, чтобы свободно обратиться к двум сотням участников и сотне слушателей:

– Я Фукубе Сатоши из Клуба Классики.

– А?

– Клуб Классики, классической литературы.

Какое-то время ведущая недоумевала. Похоже, она не привыкла иметь дело с неожиданностями.

Вскоре она наклонила голову вперёд и сказала:

– Ясно! Я не знала, что в школе есть такой клуб. Похоже, странных клубов в этой школе полно, да?

Пока всё идёт хорошо. Единственное, в чём я себя контролировал, – это не давал себе спешить, а слова сами лились из моего рта, пусть меня и не просили говорить то, что я сейчас очень красиво излагал.

– Да, мы называемся «Клуб Классики», но не занимаемся такой классической литературой, как, например, «Цурезурегуса»^[4]. Если честно, даже я не знаю, чем мы должны заниматься, так что ситуация весьма странная. Всё-таки, клуб вырвался из челюстей аннулирования, потому что кроме тех, кто вступил в него в этом году, в нём никого не осталось. Можно сказать, что мы – клуб, который печатает антологии. И знаете, мы напечатали ещё одну. И она поражает, ведь мы вложили в неё столько сил…

– …мы вложили в неё столько сил…

Ага. А издатель так вообще молодец.

Будем брать числом. Классно придумано.

[ ОСТАЛОСЬ 185 ШТУК ]

– Во всяком случае, мы смогли разгадать великую тайну фестиваля Канья.

– Правда? И что именно?

Не похоже, что она притворяется. Как я и думал, а что будет, если сказать им, что «там есть то, о чём не знает даже Клуб Викторин»… (Нет, я не собирался выставлять его на посмешище. Я и сам вполне могу стать членом Клуба Викторин, но сейчас упомянул его лишь для примера.) Чувствуя уверенность в себе, я повысил голос.

– Ничто иное как происхождение названия «фестиваль Канья». И сразу говорю, это НЕ сокращение от «Культурный фестиваль Старшей школы Камияма». Клуб Классики раскрыл истину.

– Да? И что же это на самом деле?

– Ну… – я сделал паузу, чтобы подогреть интерес, – это, естественно, секрет. Мы же не хотим, чтобы нашу антологию никто не купил. Всего за 200 иен, совсем дёшево, вы сможете узнать тридцатитрёхлетний секрет культурного фестиваля Старшей школы Камияма! Он записан в нашей антологии «Хёка»! Она продаётся в кабинете геологии на четвёртом этаже спецблока, и отзывы о ней очень хорошие! – и, глядя на толпу внизу, я поднял вверх свой правый кулак.

Я не перестарался ли? На секунду в мою душу закралось сомнение…

По площадке прокатился взрыв аплодисментов. Похоже, что сейчас, как и на церемонии открытия, каждого охватило фестивальное настроение. Мой риск оправдался, речь возымела должный успех!

Мне так слёзы на глаза и наворачивались, пока я стоял в победной позе.

Теперь не важно, выиграю я турнир или нет.

– Она продаётся в кабинете геологии на четвёртом этаже спецблока, и отзывы о ней очень хорошие!

Что? Кто-то уже оставил хороший отзыв?

А я и не знала.

Чудесно. Теперь я смотрю в будущее с надеждой.

Со стороны спортплощадки раздался восторжённый гул. Похоже, красивые слова Фукубе-сана затронули какую-то часть душ этих людей. Я думала, что Фукубе-сан продолжит говорить, но скоро начался финальный этап викторины; я слышала, как ведущая объявила его. Я молюсь за твою победу, Фукубе-сан.

Я тоже должна постараться.

Действительно, если мы попросим продавать наши антологии кого-то ещё, получится неплохо. Но их привлекательность в чужих глазах не возрастёт только из-за того, что они лежат у чужих прилавков. Так что важно не только найти новое место продажи «Хёки», но и показать её с хорошей стороны.

Я размышляла над этим, пока обедала. Возьмём мою семью как пример: как правило, мы должны решить, на каком рынке продавать наш рис. Несмотря на то, что мы хотим его расширить, нам нужно следить и за качеством риса, ведь рис, качество которого ниже, чем качество, требуемое правительством, покупать никто не будет.

Рис ведь не предмет первой необходимости, как и наша антология. Поэтому ситуация, которую я привела как пример, и ситуация, в которой сейчас находится Клуб Классики, очень похожи.

Для того, чтобы рис хорошо продавался, он должен быть очень хорошего качества. Качество может быть основано на вкусе риса, его безопасности и доступности.

Но «Хёка» является уже завершённым продуктом. Как бы ни старались улучшить его качество, мы не можем сделать его лучше, чем он есть. Единственное, на что мы можем повлиять, – на доступность, но мы бы предпочли не снижать цену настолько, чтобы не покрыть расходы на печать.

Чтобы улучшить качество «Хёки», я решила взглянуть на неё глазами обычного школьника.

Тут мой взгляд упал на спецвыпуск стенгазеты, «Ежемесячника школы Ками». Немного почитав её, я поняла, что она выходит каждые два часа. Если о «Хёке» напишут в стенгазете, то о ней узнает каждый школьник. К счастью, я знакома с главным редактором. Даже я знаю, насколько полезно иметь хорошие связи.

В общем, через некоторое время после обеда я искала главного редактора стенгазеты…

– Эй, Читанда-сан, не хочешь на это взглянуть?

– А? Прости, я спешу.

– Ладно, дамы и господа, второе выступление Клуба Магии начнётся через пять минут!

Ах да, я же ищу редакцию стенгазеты.

– Ты уже видела фильм класса 2-F? – спросил кто-то рядом со мной.

– Да. Интересный, правда? – ответила девушка.

Ух.

Все эти украшения и оживления слишком притягательны. Как же я завидую тому, что Ореки-сана невозможно чем-то увлечь.

Вскоре я подошла на третий этаж спецблока, к кабинету биологии, в котором находилась редакция стенгазеты. Но сейчас редколлегия в полном составе находилась в смежной с кабинетом лаборантской, в которой лежали перья, ножницы, клей и моментальные фотоаппараты. Четвёрка сидела за столом, на котором обычно показывали эксперименты, и, на вид совершенно не занятая, непринуждённо разговаривала. Один из этих людей, Тоогайто Масаши-сан, с которым я и знакома, заметил меня и встал.

Несмотря на то, что я довольно высокая для девушки, даже мне приходится поднимать лицо, чтобы посмотреть на Тоогайто-сана. Мой отец хорошо знает его отца, поэтому я его и знаю. Но в первый раз мы заговорили друг с другом только в июле.

– Привет, – с улыбкой поприветствовал меня Тоогайто-сан.

Я кивнула. На этот раз я подбирала слова тщательнее, чтобы не повторить ошибки с Танабе-саном.

– Добрый день, Тоогайто-сан. Вы можете написать в стенгазете о Клубе Классики?

Однако после того, как я это сказала, глаза Тоогайто-сана тоже округлились. Что я сказала не так? Живо прокрутив в голове последнюю фразу, я не нашла в ней ничего грубого.

О нет… Я что, опять забыла истолковать ситуацию?

Тоогайто-сан обернулся, чтобы бросить взгляд на своих одноклубников, потом снова повернулся ко мне и сказал пониженным тоном:

– Что за внезапность? Это несколько невозможно.

– Ой, прошу прощения. Может, я сначала объяснюсь?

– Нет, я не об этом, – Тоогайто-сан потёр лоб и сказал: – Я больше не член редколлегии.

– Что?

– Я учусь в третьем классе, поэтому и ушёл.

Ой.

К-как же я раньше этого не заметила? Это же естественно. Это совершенно очевидно.

– П-прошу прощёния.

– Да тут и не за что, в принципе…

На несколько секунд я погрустнела, потому что ощутила себя беспомощной. Но вскоре в мою голову пришла хорошая идея. Если Тоогайто-сан ушёл из клуба, то она должна сработать.

– Тогда можете ли вы представить меня кому-нибудь из младших, чтобы я попросила об этом его?

Но Тоогайто-сан стал даже обеспокоеннее прежнего.

– Ну, я могу представить тебя, но не думаю, что это на что-то повлияет.

– Не думаете?

– Спецвыпуски нашей стенгазеты выходят каждые два часа, и у нас всё готово заранее, так что просить нас написать что-то о Клубе Классики сейчас – это как-то чересчур, тебе не кажется?

Кажется. Более того, размышляя над тем, могут ли они написать о нас в спецвыпусках, выходящих каждые два часа, я совершенно не учитывала тот факт, что им может понадобиться заранее сделать черновые версии.

Поэтому я покорно спросила:

– Значит, это невозможно?

Я даже по своему голосу чувствовала, насколько я подавлена.

– Ну, я этого не говорил. Впереди, всё же, ещё два дня, так что это можно сделать. Однако, – Тоогайто-сан сделал на этом слове ударение, – мы не будем писать что-то только потому, что нас об этом попросили. В фестивале Канья участвует примерно пятьдесят клубов, и мы не можем написать о каждом из них; мы должны отдавать приоритет тем клубам, которые как-то выделяются из остальных. Следовательно, мы напишем о Клубе Классики, если ты докажешь, что вы чем-то выделяетесь из других клубов.

Это было строгое требование.

– А что насчёт содержания клубной деятельности?

– Мы пишем только о важной деятельности, и только о такой, которая привлечёт наше внимание настолько, что мы добавим о ней дополнительную статью.

У нас нет ничего, что могло бы привлечь внимание редакции.

Недавно Фукубе-сан сделал особый акцент на происхождении названия «фестиваль Канья». Но Тоогайто-сан сказал, что они пишут только о важной деятельности. Но, кроме названия, в «Хёке» нет ничего, что могло бы привлечь чужое внимание…

Простите меня, Ореки-сан, Фукубе-сан, а как посмотреть в глаза Маяке-сан, я и вовсе не знаю. Я вновь чувствую себя бесполезной.

– Ясно. Простите, что отняла у вас время…

– Можешь придти, если появится что-нибудь интересное. Я посмотрю, чем тебе можно помочь, – сказал Тоогайто-сан, будто пытаясь меня подбодрить.

Наверное, я кивнула, но я не была уверена, что у меня хватило бы на это сил.

Так как у меня ничего не получалось, тело, судя по всему, тоже стало отказывать. Но я не собираюсь из-за этого плестись, как черепаха, я вложу оставшиеся силы в то, чтобы идти нормально. Хотя моя подавленность, наверное, отражается на моём лице. Проходя по украшенному коридору, не зная, что делать дальше, я услышала, как кто-то меня зовёт.

– В чём дело, Эль? Ты какая-то расстроенная.

Подняв взгляд, я увидела палатку, поставленную на конце лестничной клетки. Но если быть точнее, это был вигвам. Голос исходил именно из него. Снаружи было видно, что находится внутри.

– Ты опустила плечи и выглядишь убитой. Что-то случилось?

Внутри вигвама стояла обычная парта, и на стуле рядом с ней сидел знакомый мне человек.

– Ну, много чего случилось…– сказала я, улыбнувшись ей.

– М? – она наклонила голову набок и провела рукой по изящному хрустальному шару, лежавшему на шёлковой ткани, расстеленной на парте. – Может, я тебе погадаю?

Это Дзюмондзи Кахо. В Камияме есть большой и довольно старый храм, храм Арекусу, и Кахо-сан – дочь старшего монаха. Весенние и осенние церемонии клана Читанда проводятся в храме Арекусу, поэтому я часто встречалась с Кахо-сан, и в результате мы стали очень хорошими знакомыми. Она очень красива; над маленькими очками нависает чёлка шелковистых волос. Мне всегда нравились взрослость и учтивость Кахо-сан.

Кахо-сан любила ходить в библиотеку ещё с детства, поэтому она знает много такого, чего не знаю я, поэтому я очень удивилась, узнав, в какой клуб она вступила, ведь Кахо-сан плохо ладит с другими людьми.

– Погадаешь? Значит…

– Да, это точка Клуба Гадания.

– А где остальные его члены?

Кахо-сан довольно цинично улыбнулась.

– Сейчас в нём нет никого, кроме меня.

– Ничего себе. А я думала, что этот клуб популярный.

– Нет, Клуб Колдовства популярнее.

Кстати, я, кажется, видела, что этот клуб был на доске объявлений.

– Ну что?

Сказав это, Кахо-сан стала раскладывать на столе разные предметы.

– Если хрустальный шар тебе не нравится, можешь выбрать бамбуковую палочку или гадание на картах. Но это ерунда. Ещё есть гадание на кофейной гуще и, естественно, карты Таро…– на этих словах Кахо-сан внезапно прекратила искать что-то в бумажной сумке, стоящей между её ног. – Нет, на картах Таро мы сегодня не погадаем.

– А? Почему?

То, как быстро изменился голос Кахо-сан, привлекло мой интерес. А из-за того, что на летних каникулах Клуб Классики разговаривал о картах Таро, я думала, что нам стоит на них погадать.

Кахо-сан сразу всё поняла по моему лицу.

– Конечно, тебе же всегда нравились такие вещи. Вот, посмотри.

Она вынула из бумажного пакета открытку. Едва взглянув на неё, я сразу прочитала то, что было на ней написано, потому что буквы были большими.

Колесо Фортуны Клуба Гадания утеряно. Дзюмондзи

– Что это?..

– Довольно быстрая работа, если это сделал один человек. Я вышла совсем ненадолго, а когда вернулась, кто-то уже украл из колоды карту «Колесо Фортуны» и оставил вот это.

Значит, карту украли? Но подпись…

– Тут написано: «Дзюмондзи».

– Более того, мне интересно, предназначалась ли эта записка мне?

В семье Дзюмондзи двое детей, но сейчас в школе Ками учится только Кахо-сан, а о других людях по фамилии Дзюмондзи, живущих в этом городе, я не слышала. Что значит, что Кахо-сан – единственный человек с фамилией Дзюмондзи в этой школе. Не может же быть, чтобы вор воспользовался именем Кахо-сан, чтобы украсть её вещи?

Это очень странно. Я решила спросить у неё то, о чём сейчас думала.

– Ты не нашла карту?

Кахо-сан горько улыбнулась.

– Если бы нашла, то не сказала бы, что на Таро мы сегодня не погадаем.

Ой, и правда.

– Это тебя беспокоит?

– Да. Может, они и дешёвые, но они, всё же, являются средством предсказания судьбы. Мне совсем не хочется покупать вторую колоду, – говоря это, Кахо-сан достала из кармана листок бумаги. – Но я об этом не очень сильно беспокоюсь. Мне интересно, что задумал этот вор, ведь он оставил ещё и это.

Это была вырванная из блокнота страница, на которой было нацарапано: «Вернётся после культурного фестиваля». Для вора это тоже очень странно. Глядя на моё лицо, Кахо-сан улыбнулась.

– Похоже, твоё настроение улучшилось.

– Правда?

– Тебя ведь это заинтересовало?

Я наклонила голову набок.

– Немного.

– Немного, да? Тогда давай я тебе ещё кое-что покажу.

Она достала из бумажного пакета вещь, которая была и у меня, «Путеводитель по фестивалю Канья», официальный буклет культурного фестиваля Старшей школы Камияма.

– А что в нём особенного? – спросила я, глядя на путеводитель, лежащий возле хрустального шара.

Кахо-сан раскрыла буклет.

– Да ничего, в общем-то, внутри он такой же, как и все остальные. Но когда я нашла его, он был раскрыт на последней странице комментариев клубов, а открытка лежала на нём.

Комментарии участвующих в культурном фестивале клубов были напечатаны в самом конце буклета. Как и подсказывало название раздела, в нём были указаны все участвующие в фестивале клубы, а напротив каждого из них шла строчка с комментарием.

Кроме этого ничего особенного на последней странице не было.

– Интересно, что всё это значит?

Кахо-сан мягко улыбнулась и пожала плечами.

– Мне и самой интересно. Сейчас культурный фестиваль, неудивительно, что кому-то в голову могла прийти такая идея. Лично я об этом забуду сразу после того, как получу обратно Колесо Фортуны.

Оставшиеся участники соревновались друг с другом на кнопке (кто быстрее нажмёт, тот первым и ответит), победителем становился тот, кто набирал семь очков.

Несмотря на то, что я сказал, что уже неважно, выиграю я или нет, я не мог просто так потерять возможность использовать свою базу данных.

Теперь я понимал, почему президент Клуба Викторин сказал по радио, что они «подготовили такие вопросы, на которые смогут ответить не только бывалые викторинщики». Клуб Викторин подготовил не только обычные для викторин вопросы про шоу-бизнес, спорт, вещи общественного значения и всякие популярные штучки, но и вопросы про школу и вопросы по школьной программе. Конечно, я хорошо знаю школу, но вопросы по школьной программе… Да, я знаю, о чём вы думаете. Если в вопросе были формулы, я безнадёжно убирал руки подальше от кнопки. И как я только умудрялся сдавать все эти контрольные по математике последние несколько лет?

У троих из четверых участников было по шесть очков – у меня, Тани-куна и девушки. (На странные вопросы Тани-кун ответить не мог, но на общие отвечал быстрее всех.) У последнего парня было пять очков. Наша битва завораживала, победить мог кто угодно. Несомненно, с точки зрения Клуба Викторин, это был очень успешный турнир.

Но пора его завершить. Последнее очко будет моим!

– Следующий вопрос. Пожалуйста, назовите имя президента…

А вопрос-то по школе, да? Концентрируюсь…

– …ученического совета Старшей школы Камияма…

Я знал ответ на этот вопрос, но жать кнопку было рано. Может, она спросит и про его любимый цвет или что-то вроде этого.

– …равно как и его фамилию.

Сейчас! В эту же секунду вспыхнул свет.

– Да, Шимизу-сан?

Что? Я не успел?

Шимизу-сан, девушка, стоявшая рядом со мной, спокойно ответила:

– Кугаяма Мунеёши.

– …

Госпожа ведущая, можете не драматизировать, она ответила правильно.

Сделав эту короткую паузу, ведущая подняла правую руку девушки вверх и провозгласила:

– Верно! И победителем викторины №7 становится Шимизу Норико-сан из класса 3-E!

Ха-ха. Да, это плохо.

Награду получает только победитель. И когда Шимизу Норико-сан (отвечавшая на сложные вопросы, не моргнув глазом. Она довольно интересная личность, надо бы запомнить её имя) получила приз, завёрнутый в бумагу, я понятия не имел, что это. Ну и ладно, проигрыш меня нисколько не смутил, а приз и вовсе был не нужен.

После церемонии награждения президент Клуба Викторин попрощался со зрителями и закрыл турнир. Зрители стали расходиться по территории школы. Да, это было весело, ведь я не только повысил известность Клуба Классики, но и получил немало удовольствия. Так, куда бы пойти дальше? Только я собрался натянуть на лицо улыбку, как меня окликнули:

– Эй, Фукубе.

Это был Тани-кун. Я улыбнулся и поднял руку.

– Плохо, что ни один из нас не выиграл.

– Согласен. У нас ничья.

Ничья? Не то чтобы я с ним соревновался… Не важно.

– Похоже на то, – ответил я. – Тебе от меня что-то нужно?

– Перед тем, как нас прервали, я сказал, что у меня есть одна интересная новость.

А ведь и правда. Наверно, я об этом забыл. Я не собирался его выслушивать, что значит, что он сам хочет, чтобы я это знал. Времени у меня много; что ж, послушаю.

– Да, точно. В Клубе Го что-то случилось?

Тани-кун довольно кивнул.

– Да, у нас украли несколько камешков.

– О?

Я даже не подумал спросить: «Правда?».

– Их точно украли? Они не потерялись? Почему ты так уверен?

– Вор оставил в коробке с камешками записку, – Тани-кун улыбнулся. – В ней было написано: «Камни для игры в го Клуба Го утеряны». Занимательно получилось, потому что мы и не заметили, что что-то пропало. Мы пользуемся не всеми камнями, так что не заметили бы, даже если бы украли десять камней.

– И зачем кому-то могло понадобиться красть камни?

– Не знаю, может, вор захотел поиграть в гомоку^[6], – довольно странно ответил Тани-кун.

Я не думал, что это такая уж высококлассная шутка, и решил подшутить над ним. Если это всё, то ему не нужно было так выбиваться из сил, чтобы рассказать мне эту «интересную» новость.

– Может, кто-то просто решил подшутить над Клубом Го? – прямо спросил я, улыбнувшись.

– Может быть, – немного раздосадовано ответил Тани-кун. Наверно, ему не понравилось то, что его рассказ показался мне неинтересным.

– Ну, мне пора.

– Подожди, – сказал он до того, как я успел шелохнуться. – Фукубе, ты будешь участвовать в других состязаниях? – спросил он, упрямо улыбнувшись.

– Да…

Увидев, что я кивнул, Тани-кун поднял свою правую руку и показал на меня пальцем.

– В следующий раз я тебе не проиграю. Ничья меня не устраивает. Мы с этим ещё разберёмся!

У меня не было слов.

В этой тишине я смог только улыбнуться ему в ответ.

Тани-кун довольно спросил:

– Отлично. В чём ты будешь участвовать завтра?

– Завтра, наверно, в кулинарном поединке, – ответил я, не подумав.

– Хорошо, значит, мы разберёмся с этим завтра. Жду с нетерпением!

Тани-кун возбуждённо помахал мне рукой и ушёл.

Уф, как же тяжело с ним общаться.

Разрешить ничью, значит? Такая мысль мне и в голову не приходила. Но мне всё равно было плевать на то, как Тани-кун отнесётся к исходу этого дела. Хотя я люблю развлекаться. Да ещё и так часто, что Хотаро иногда мрачно на меня смотрит.

Но лично для меня важнее всего остального было получить жизненный опыт. Для меня развлечение – это обмен между тем, кто развлекает, и тем, кого он развлекает. Поэтому я никогда и не буду интересоваться чем-либо, будь то Шерлок Холмс или ботаника, до фанатизма, в отличие от моего лучшего друга (ничего себе, это тяжеловато произнести вслух, но первое имя, которое приходит мне на ум после слов «лучший друг» – это его имя) Хотаро или великолепной Маяки.

Я довольно простодушен, когда дело доходит до вещей, которые мне нравятся, интересны или занимательны. Возьмём в качестве примера книжную полку. Обычно на книжных полках стоят справочники или беллетристика, которую можно почитать, чтобы убить время. Но мою книжную полку другим людям лучше не показывать (хотя, Маяка, наверно, хочет на неё взглянуть, но вслух она этого никогда не скажет). В общем, от человека, который развлекает, я всегда ожидаю многого и отношусь к нему так же, как к самому себе.

Если следовать моему псевдоэпикуреизму, вся эта затея с разрешением ничьи…

Бестактна.

Но так как это обычное дело, я не буду уделять ему много внимания. То есть Тани-кун будет участвовать в тех же турнирах, что и я, но вразрез со мной.

Покачиваясь по сторонам, я ушёл со спортплощадки, которая к тому моменту уже почти опустела.

Кстати, получать удовольствие и беспокоиться о друзьях – это совершенно разные вещи.

Мне интересно, что сейчас делает Хотаро.

А ещё мне интересно, как дела у Маяки.