Простое предложение 3 страница

§ 6. Эллиптические и неполные предложения

Мы переходим к рассмотрению последней проблемы, связанной со структурой простого предложения. Его структура может модифицироваться, подчиняясь условиям контекста, авторскому замыслу, ситуации общения. Мы рассмотрим три типа модификации: незаполненность словом позиции какого-либо члена предложения; расчлененность структуры простого предложения; осложненность структуры простого предложения.

Переходим к первому вопросу – структурной неполноте предложения. В процессе реализации структуры простого предложения в нем может оказаться незаполненной та или иная позиция. Различаются два принципиально несходных случая такой незаполненности.

Эллиптические предложения

В эллиптических предложениях не заполняется словом позиция сказуемого. При этом наличествующие члены (подлежащее и второстепенные члены из группы сказуемого – обстоятельства и дополнения) указывают на общий смысл второго главного члена, на лексико-семантическую грyппy, из которой можно было бы выбрать сказуемое. Выделяется три основных семантических типа эллиптических предложений, как раз в зависимости от того, на какую лексико-семантическую группу глаголов указывают наличествующие члены предложения.

1. Эллиптические предложения со значением бытия, наличия. Рассмотрим ремарку из пьесы А. М. Горького «Дачники»:

«На первом плане с левой стороны [ ] две сосны, под ними [ ] круглый стол, три стула. За ними [ ] невысокая терраса, покрытая парусиной. Напротив террасы [ ] группа деревьев, в ней [ ] широкая скамья со спинкой. За нею [ ] дорога в лес.

Отмеченные пустые позиции могут быть заполнены глаголами типа находятся, стоят, растут, стоит, поднимается, расположена, разместилась, стоит, убегает и др. Важно только, что все эти слова так или иначе говорят о бытии, наличии предмета. Сложность здесь лишь в том, что бытие передается с учетом реальности или изображенности обстановки. Про сосны на сцене мы скажем «расположены», «поставлены», а про сосны настоящие можем сказать «растут». Для грамматики это не имеет значения, так как и в том и в другом случае на первый план в словах выдвинута сема наличия, бытия предмета.

2. Эллиптические предложения со значением движения (реже какого-либо другого физического действия). Вот отрывок из сказки М. Е. Салтыкова-Щедрина «Дикий помещик»:

«И начал он стараться, и не то, чтоб как-нибудь, а все по правилу. Курица ли крестьянская в господские овсы забредет – сейчас ее, по правилу, [ ] в суп; дровец ли крестьянин нарубить, по секрету, в господском лесу соберется – сейчас эти самые дрова – [ ] на господский двор, а с порубщика, по правилу, [ ] штраф».

В нашем тексте в предложениях не замещена позиция подлежащего: действует он, помещик, и его слуги. Отмеченные позиции указывают на глаголы физических действий: заберет, отправит, штраф «сдерет».

«Кто [ ] куда, а я [ ] в сберкассу, – давно уже, бывая в командировках, изучая другие, так сказать, главные темы, я заглядывал попутно в эти тихие, чаще всего тесные, явно “неглавные” и не особо воспетые печатью учреждения» (А. Аграновский. Деньги любят счет). Отмеченные позиции указывают на глаголы движения: направляться, идти, стремиться, собираться.

3. Эллиптические предложения со значением речи, говорения:

«Старушка [ ] ей: А вот камин, Здесь барин сиживал один» (А. С. Пушкин. Евгений Онегин). Пустая позиция указывает на глаголы речи: сказала, сообщила.

Неполные предложения

В неполных предложениях, двусоставных или односоставных, в отличие от эллиптических, пустая позиция заполняется конкретным, точно выясняемым из контекста элементом – словом, группой слов или предложением. Если в эллиптическом предложении подсказывается смысл, причем за счет внутренних ресурсов самого предложения, то в неполных предложениях внешним контекстом подсказывается конкретная единица.

На пустую позицию подсказывается слово или группа слов. При этом действуют разнообразные средства компенсации неполноты:

А. Вещный контекст, т. е. окружающая ситуация, как это часто бывает при устном общении. Представьте, что вы протягиваете своему собеседнику книгу и говорите: «Возьми». Вы воспользовались односоставным определенно-личным предложением, в котором не заполнена позиция прямого дополнения. Вещный контекст подсказывает, что это должно быть слово книга или группа слов эта книга: «Возьми эту книгу».

Б. Словесный контекст:

1. Таким контекстом могут быть соседние самостоятельные предложения монологического текста: «Ребята попросили еще пирога. Маруся снова отрезала им по куску [ ]»; «Дети ушли спать. Потом собрался и Василий Петрович. Маруся пошла его провожать. Уходя, [ ] сказала Кате: “Чистую простынь в шкафу возьми”» (А. Рыбаков. Дети Арбата). На пустые позиции ставятся слова из соседних самостоятельных предложений: «по куску пирога», «она, Маруся сказала». В обоих случаях неполные предложения являются двусоставными. Обратите особое внимание на второе предложение: «Уходя, [ ] сказала Кате». Оно имеет две главные позиции, поэтому является двусоставным. Одна из этих двух позиций – позиция подлежащего – не заполнена словом, поэтому данное предложение – неполное.

2. Восполняющим контекстом могут быть части сложного предложения. Суть явления та же, что и в предыдущем случае: «Прокоп запряг лошадь и по темному, через задние ворота, вывез на одоньи двигатель и зарыл его там в солому. [ ] Успел ружье спрятать в наружную защитку сарая, чтоб легче взять [ ], ежели из дома выгонят» (Б. Можаев. Мужики и бабы). Первый случай нам уже знаком: на пустую позицию подлежащего в двусоставном предложении «[ ] Успел ружье спрятать» слово подсказывается предыдущим предложением: «Прокоп успел ружье спрятать». Предложение «чтоб легче взять [ ]» – односоставное инфинитивное с условной модальностью. Оно неполное, так как есть пустая позиция дополнения, слово для нее подсказывается предыдущей частью сложной конструкции: «взять ружье».

3. Еще один словесный источник восполнения позиции – это предшествующие реплики диалога: неполное предложение в речи одного говорящего компенсирует свою неполноту за счет высказывания другого говорящего. Приведем диалог из повести Э. Брагинского и Э. Рязанова «Берегись автомобиля!»:

«– Люба права – тут что-то неладно...

– Кто это Люба? – едва успел вставить Максим.

– [ ] Юрина невеста».

Предложение «Юрина невеста» двусоставное, неполное, в нем пустая позиция подлежащего, и слово на нее подсказывается предыдущими репликами диалога: «Люба – Юрина невеста».

На пустую позицию подсказывается смысл предложения. Это происходит в сложноподчиненных предложениях: «Вы могли заметить [ ], что я мало уважаю постороннее мнение» (А. С. Пушкин. Выстрел). Глагол заметить имеет конструктивно обусловленное значение, следовательно, при нем должно быть указание на объект: заметить что? Но в главном предложении слова на этой позиции нет, а смысл мы понимаем, когда обращаемся к придаточному предложению. Происходит это потому, что объектом действия заметить является не предмет, а ситуация, она и отражена в придаточном. Таким образом, в структурном отношении главное предложение является неполным, смысловая же его недостаточность компенсируется придаточным предложением.

Итак, при структурном анализе простого предложения надо прежде всего выяснить, является ли оно двусоставным, односоставным или нечленимым, а затем для первых двух установить, полные они или неполные. Например:

«Я читаю книгу, он – журнал». – 2-е предложение – двусоставное, неполное, в нем не заполнена позиция сказуемого, слово для нее подсказывается первым предложением сложной конструкции;

«Мне было весело, а ему скучно» – 2-е предложение односоставное безличное с категорией состояния, неполное, так как по контексту в нем прошедшее время, а позиция связки было не заполнена. Неполнота компенсируется за счет соседней части сложного предложения;

«Кому здесь не нравится?» – «Мне!»—2-е предложение односоставное собственно-безличное спрягаемое. Оно неполное, так как позиции главного члена и обстоятельства места не заполнены – «Мне здесь не нравится». Компенсация происходит за счет реплики диалога.

Особое внимание нужно обратить на неполноту двусоставных предложений, в которых подлежащее подсказывается контекстом, а сказуемое выражено глагольной формой прошедшего времени единственного или множественного числа или формой третьего лица единственного числа настоящего и будущего времени, а также в ряде случаев формой третьего лица множественного числа настоящего и будущего времени. Рассмотрим примеры:

«Иду вчера по улице. Встретился с приятелем. Поговорили».

1-е предложение – односоставное определенно-личное полное: субъект действия – первое лицо, на что указывает форма сказуемого;

2 предложение – двусоставное неполное. Субъект действия – первое лицо. На пустую позицию подлежащего, как подсказывает 1-е предложение, нужно поставить местоимение я;

3-е предложение – двусоставное неполное. Субъект действия – первое лицо множественного числа, т. е. группа лиц, включающая в себя говорящего. На пустую позицию подлежащего, как подсказывают первые два предложения, нужно поставить местоимение мы.

«Шел он вчера по улице. Встретился с приятелем. Поговорили».

1-е предложение – двусоставное полное;

2-е предложение – двусоставное неполное. Субъект действия – третье лицо единственного числа. Как показывает предыдущее предложение, на пустую позицию подлежащего надо поставить личное местоимение он;

3-е предложение – двусоставное неполное. Субъект действия – третье лицо множественного числа. Как подсказывают предшествующие предложения, на пустую позицию подлежащего надо поставить местоимение они.

«Вышел Петр за деревню. Налево посмотрит – поля; направо взглянет – лес. Хорошо дома!»

1-е предложение – двусоставное полное;

2-е и 4-е предложения – двусоставные неполные, на пустую позицию подлежащего, как подсказывает 1-е предложение, надо ставить либо слово Петр, либо местоимение он: «Петр посмотрит», «Он взглянет»;

3-е и 5-е предложения – односоставные номинативные бытийные, полные;

6-е предложение – односоставное собственно-безличное с категорией состояния, полное.

«Он сообщил мне, что слышал о моей поездке в Москву».

1-е предложение – двусоставное неполное, с пустой позицией дополнения – сообщил о чем? Неполнота компенсируется придаточным дополнительным;

2-е предложение – двусоставное неполное. Пустая позиция подлежащего должна быть заполнена местоимением он из 1-го предложения.

Литература

Лекант П. А. Синтаксис простого предложения в современном русском языке. М., 1974.

§7. Расчленение структуры простого предложения

В целях выразительности простое предложение может быть подано расчлененно. Существуют два способа такого расчленения, причем каждый из них в двух стилистически окрашенных вариантах – в разговорном и ораторском.

Сегментация. Этот способ членения простого предложения состоит в том, что с помощью начального именительного падежа обозначается тема последующего высказывания, а затем вводится и оно само, при этом тема обозначена в нем либо повтором, либо субститутом – например, местоимением. Приведем два предложения из «Моего Дагестана» Расула Гамзатова; «Книга, письменность... Вот два сокровища, которые забыл дать нам тот, кто раздавал языки»; «Мой отец... Из тех, кто его знал, каждый, наверное, по-своему представлял себе моего отца».

Именительный падеж называет тему. Без сегментации конструкции могли бы выглядеть так: «Книга, письменность – два сокровища», «Из тех, кто знал моего отца, каждый представлял его себе по-своему». Показана сегментация ораторского типа, для нее характерна большая пауза после именительного падежа и тон размышления.

В разговорном варианте тона размышления нет, пауза отсутствует. Вот отрывок из очерка А. Аграновского «Техника без опасности»: «Вместо расчетов – эмоции, вместо резонов – восклицания, поспорили – будто и дело сделали, а люди, которые планируют ассигнования, – они не публицисты. Им цифры нужны».

Конструкция «люди – они» сегментированная, в начало ее вынесен именительный темы, а высказывание включает субститут. Без сегментации было бы: «люди – не публицисты». Интонация, как мы чувствуем, здесь совсем не торжественная.

Обратим внимание на то, что темой последующего высказывания может оказаться явление, как в предыдущих примерах, а может и слово: «Освобожденная Россия, – какие дивные слова!» (В. Брюсов).

Парцелляция. Элемент предложения при парцелляции отделяется от него, наделяется интонацией законченного высказывания и помещается после базовой конструкции. Интонация торжественности, размеренности, выделяющая, подчеркивающая парцеллят, характерна для ораторского синтаксиса. В «Моем Дагестане»: «Может быть, были времена, когда люди вместо привета, выраженного в слове, посылали огонь, пламя. Мирное пламя. Не пламя пожара и войны, но пламя очага, пламя тепла и света».

Разговорная парцелляция имитирует неподготовленную речь, присоединение к сказанному того, что заранее как бы не было запланировано: «У Настасьи, Степановой-то вдовы, шкатулка малахитова осталась. Со всяким прибором» (П. П. Бажов. Малахитовая шкатулка).

§ 8. Средства осложнения структуры простого предложения

Конструкции, осложняющие структуру простого предложения, кроме дополнительного содержания, вносят изменения в его интонацию. Таких конструкций выделяется пять: однородные члены, обособленные члены, вводные конструкции, вставные конструкции и, наконец, конструкции, аналогичные нечленимым предложениям.

Однородные члены предложения

Однородные члены предложения – это одноименные члены, относящиеся в предложении к одному и тому же слову и связанные перечислительной интонацией или сочинительными союзами. Они образуют цепочки или пары равноправных элементов. Таким образом, однородные члены осложняют не только содержание (несколько субъектов у одного действия, несколько действий, совершаемых одним субъектом, несколько качеств одного предмета и т. д.), но и интонацию простого предложения, так как произносятся они с одинаково сильными ударениями, равными паузами между членами цепочки, более заметными, если связь бессоюзная.

Мы рассмотрим основные проблемы, связанные с введением однородных членов в предложение и с их стилистической нагрузкой

Однородные подлежащие и согласование с ними сказуемого. Сформулируем основное правило связи сказуемого с однородными подлежащими, а затем некоторые отступления от него.

Основное правило таково: если ряд подлежащих стоит на первом месте, то стоящее на втором месте сказуемое имеет форму множественного числа, т. е. происходит координация в соответствии с моделируемой ситуацией; если сказуемое стоит на первом месте, а ряд подлежащих идет за ним, оно имеет форму единственного числа. Последнее, конечно, не отвечает моделируемой ситуации, но при неподготовленности речи освобождает говорящего от грамматического обязательства употребить непременно два или более подлежащих. Письменная речь явно наследует эту черту устной речи. Вот примеры: 1. «Я знаю, добрый король и королева посылали за вами» («Гамлет» в пер. Б. Пастернака). 2. «В тумане над прудом начиналось бульканье, плеск, возня» (К. Г. Паустовский. Повесть о жизни); «В этом огне бушевал рев, визги, стоны, хохот и свист» (М. Булгаков. Мастер и Маргарита).

Как видим, даже если в ряду подлежащих есть формы множественного числа, это не влияет на число впереди стоящего сказуемого, но при одном условии: если подлежащее в форме множественного числа не стоит первым в ряду, сразу после сказуемого. Это еще раз доказывает, что правило ориентировано на «экономию» грамматических обязательств в нашей кратковременной памяти, ведь первое подлежащее сразу реализует обязательство и позволяет больше не хранить его в памяти. Таким образом, впереди стоящее сказуемое имеет форму множественного числа, если непосредственно за ним стоящее подлежащее также имеет эту форму: «Закивали, зашумели тростники и длинный шпажник» («Песнь о Гайавате» в пер. И. Бунина).

Отступления от основного правила заключаются в следующем:

1. Впереди стоящее сказуемое имеет форму множественного числа: а) когда подчеркивается книжность, подготовленность речи: «В сущности, я те две строчки, в которых изображены небо, море и плывущая бочка, тоже представляют собою вполне законченную картину» (С. Я. Маршак. О сказках Пушкина). Перед нами статья, в этом сугубо книжном тексте вполне уместно множественное число сказуемого в данной позиции; б) когда лексическое значение глагола, употребленного в роли сказуемого, указывает на наличие по меньшей мере двух субъектов. Вспомним, например, взаимно-возвратные глаголы, значение которых отражает действие двух и более субъектов: «...Слились земля и небо» («Песнь о Гайавате» в пер. И. Бунина); в) когда подлежащие образуют единство, что подчеркивается, например, их антонимичностью: «В блеске черных глаз играли у нее и свет и тени – свет улыбки, тени гнева» (там же).

2. На втором месте стоящее сказуемое может иметь форму единственного числа, если подлежащие выражены абстрактными существительными: «Гитчи Манито! – вскричал он, полный скорби безнадежной. – Неужели наше счастье, наша жизнь от них зависит?» («Песнь о Гайавате» в пер. И. Бунина).

Однородные и неоднородные определения. На однородность влияют семантические и структурные условия введения определений в предложение.

1. Семантическое условие однородности определений – их смысловая общность, объективная или субъективная. Объективная семантическая общность обусловлена тем, что слова обозначают разновидности одного признака предмета, например, разные цвета, разные величины: «В каких-то легких лиловатых и голубых цветах на школьных клумбах засверкали под солнцем капли дождя» (О. Берггольц. Дневные звезды).

Субъективная семантическая общность обусловливается тем, что автор обнаруживает и с помощью однородности заставляет читателя уловить в словах нечто сходное логически или эмоционально. В «Дневных звездах»: «Он улегся на жесткой и очень узенькой кушетке, а я закрыла лампу газетным кульком и уселась перед листом бумаги»—логическая общность «жесткая и узенькая» = «неудобная для лежания»; «Полукруглые окошки, чудесно посветлев, лили в келью снежный, лунный, грустный свет глубокой зимы» – эмоциональная общность «снежный, лунный, грустный» = «прекрасный, таинственный».

Как показывает наш материал, внешним средством выражения однородности являются сочинительные союзы и перечислительная интонация. Обратим внимание на то, что в примере «лиловатые и голубые цветы» есть еще определение легкие, которое не включено в ряд с помощью перечислительной интонации и потому не является однородным, о чем далее будет сказано подробнее.

2. Структурные условия однородности по отношению к определениям могут быть внутренними, касающимися собственной структуры этих членов, и внешними, касающимися их размещения в предложении.

Внутренние структурные условия однородности:

– Однородными чаще всего являются несогласованные определения. Вот предложение из «Повести о жизни» К. Паустовского: «Это был длиннобородый близорукий старик в толстых очках, в потертой тужурке почтового ведомства со скрещенными медными рожка́ми и молниями в петлицах». Здесь две пары однородных несогласованных определений: «в очках, в тужурке», «с рожками и молниями». Мы уже говорили о том, что однородные определения связаны интонацией перечисления или сочинительными союзами. В наших парах использовано и то и другое. Попробуем устранить эти связующие средства: «в очках в тужурке», «с рожками молниями». Мы видим, что может получиться либо «двусмыслица», вроде «очков в тужурке», либо бессмыслица, вроде «рожков молниями» (рожок уже говорит о форме, и явно не о форме молнии). Язык с помощью своих норм бережет нас от того и от другого и заставляет нас отделять одно несогласованное определение от другого с помощью перечислительной интонации или сочинительного союза. Таким образом, у этих связующих средств есть еще и пограничная функция, позволяющая отделить один элемент от другого и связать каждое из определений с определяемым словом;

– Второй структурный тип определений, которые обычно бывают однородными, – это ряд: «одиночное определение + распространенное определение», например, выраженное причастным оборотом. Из «Дневных звезд»: «Мне снилось: я попала в Углич и иду по длинной, широкой, заросшей мелкой зеленой травкой улице».

Внешним структурным условием однородности является порядок слов. При обратном порядке слов, когда определения подчеркиваются, легче возникает семантическая общность и, следовательно, однородность: «Квасами пахнет и печеным хлебом, великорусским, духовитым, жарким» (В. Луговской. Сказка о дедовой шубе).

Переходим к неоднородным определениям. Определения могут относиться к одному слову, отвечать на один вопрос и стоять рядом, но не быть однородными. Внешне это проявляется в том, что нет перечислительной интонации и сочинительных союзов. Семантические условия неоднородности состоят в том, что, во-первых, между словами, обозначающими разнородные признаки, автор не устанавливает семантической общности, что и выражает тем, что не вводит ни перечислительной интонации, ни сочинительных союзов. Во-вторых, между определениями автор может установить отношения уточнения, т. е. явного семантического неравноправия, поэтому об однородности не может быть и речи. Проиллюстрируем оба случая на фрагменте из романа В. Белова «Год великого перелома»:

«Он не поймал ее взгляда, лицо было наполовину закутано. Но, кроме праздничных рукавиц, он успел разглядеть новый, добротный, правда совсем летний, казакин с борами, а из-под него виднелась темно-синяя длинная юбка домашней пряжи».

Отражение разнородных признаков мы видим в паре «темно-синяя длинная юбка», отражение уточнения – в группе «новый, добротный, правда совсем летний, казакин», где два первых однородных определения уточняются третьим, поэтому последнее и выделено запятыми, т. е. использовано обособление члена, а не однородность.

Структурно-семантическое условие неоднородности определений заключается в том, что первое из них относится не непосредственно к определяемому слову, а к словосочетанию «определение + определяемое», ср. в «Дневных звездах»: «Возле Зоологического сада не по-городскому пахло прохладной осенней землей». Связь: «прохладная» + «осенняя земля».

Предлоги при однородных членах. Очень коротко изложим основные правила повтора предлога или отсутствия такого повтора. Повтор обязателен при сопоставительных и повторяющихся союзах: «И возникает вопрос: как быть с частными предприятиями, причем не только в сельском хозяйстве, но и в промышленности, торговле, услугах?» (С. Меньшиков. Экономическая структура социализма: что впереди?); «Двух коней, коль хошь, продай, но конька не отдавай ни за пояс, ни за шапку, ни за черную, слышь, бабку» (П. Ершов. Конек-горбунок).

Как правило, требуется повтор предлога при противительных союзах: «И молился Гайавата: не о ловкости в охоте, не о славе и победах, но о счастии, о благе всех племен и всех народов» («Песнь о Гайавате» в пер. И. Бунина).

В остальных случаях повтор факультативен: «По субботам и воскресеньям миллионы горожан, утомленных бензином, рвутся вон из любимого города» (Э. Брагинский, Э. Рязанов. Берегись автомобиля!). Возможно: «по субботам и по воскресеньям».

Иногда повтор предлога позволяет избежать двусмысленности или бессмыслицы, об этом нужно помнить и учитывать условия контекста. Читаем в «Повести о жизни»: «С тех пор все битвы с поляками и турками были связаны в моем воображении с диким полем, заросшим чертополохом, с пыльным его дурманом». Если убрать второй предлоге, возникает новый, правда, весьма неловко выраженный смысл: «поле, заросшее чертополохом, пыльным его (?) дурманом». Повтор предлога устанавливает в предложении нужные автору связи между словами и объединяет слово дурман не со словом заросшее, а со словом связаны.

Обобщающие слова при однородных членах предложения. Для правильной постановки знаков препинания нужно учитывать особые конструкции, используемые в предложениях с однородными членами. Ряд однородных членов может предваряться или заключаться обобщающим словом. Отношения между таким словом и однородными членами различны. Во-первых, это родовидовые отношения: «За ним шла, им увлекалась, ему аплодировала лучшая, передовая, коммунистическая, комсомольская, активистская часть молодежи: вузовцы, рабфаковцы, курсанты военных школ...» (З. Владимирова. Игорь Ильинский). Во-вторых, это отношения части и целого: «Революционные лозунги были начертаны везде, на всех камнях, зданиях и огородах города, особенно много было их на окраинах: на воротах фабрик и заводов, на их корпусах...» (О. Берггольц. Дневные звезды). Ясно, что ворота – не вид окраины, а ее часть. В-третьих, в роли обобщающего слова выступает местоимение или местоименное наречие, содержание которого конкретизируется рядом однородных членов: «...Эта келья, этот угол монастырского двора с могучими липами и, главное, высокий, белый пятиглавый собор напротив школы – всё это стало мне почему-то сниться как место чистейшего, торжествующего, окончательного счастья» (О. Берггольц. Дневные звезды).

Стилистические функции. Однородные члены обладают богатыми выразительными возможностями.

I Однородные члены широко используются в описаниях и повествованиях, когда нужно передать сосуществование предметов и признаков – в описании, смену действий – в повествовании. Вот короткое повествование: «Он выронил записку, поднял ее, прочел снова, шепнул: “В Петербург”, снова ее выронил, и только» (И. С. Тургенев. Дым). Целая сценка в одном предложении с однородными сказуемыми.

Описания, выполненные с помощью однородных членов, весьма многообразны и демонстрируют и авторскую манеру письма, и разнообразие авторских намерений. Сравним два осенних пейзажа, в которых авторы создают цветовую картину природы (а можно создать в слове и звуковую картину, и особым образом организованную пространственную).

Первый пейзаж принадлежит К. Г. Паустовскому, рассказ «Желтый свет»: «Я узнал, что осень смешала все чистые краски, какие существуют на земле, и нанесла их, как на холст, на далекие пространства земли и неба. Я видел листву, не только золотую и пурпурную, но и алую, фиолетовую, коричневую, черную, серую, почти белую».

Второй пейзаж описан М. М. Пришвиным в «Календаре природы. Осень»: «Летали теперь только листья, и вот попался в паутину очень нарядный, багровый, с каплями росы осиновый лист. В нескольких шагах от края вырубки была лесная дорожка, разъезженная, черная, но там, где стояла осина, листва ее ложилась на черное ярким, далеко видным бледно-желтым пятном».

Резкость красок второго пейзажа очень отличает его от многоцветья первого. Паустовский написал картину мелкими мазками, а Пришвин – крупными цветовыми пятнами, хотя оба активно использовали одну и ту же синтаксическую конструкцию с однородными определениями.

II Однородные члены участвуют в построении синтаксических фигур градации и накопления синонимов. Фигуры эти, как мы помним, используются для подчеркивания признака: «Мужик пошел помыть мертвых, чтобы обнаружить тем свое участие и сочувствие» (А. Платонов. Котлован). У Платонова, конечно, дело сложнее, чем простой синонимический повтор для подчеркивания признака, поскольку первое слово участие выступает еще и в своем процессуальном значении «действие участвовать, отраженное как предмет», а не только в значении «состояние проявления участия».

III Однородные члены применяются для создания комического эффекта изложения.

1. Комический эффект может возникать в результате нагнетания однородных членов, когда автор создает у читателя впечатление, что он честно и пунктуально решил перечислять все, что относится к данному вопросу. На таком перечислении строится, например, фельетон М. Булгакова «Сколько Брокгауза может вынести организм?», где рассказывается о рабочем, решившем получить образование путем чтения энциклопедического словаря. Начиная с последней трети текста, в нем появляются перечни того, что читал рабочий: «День болела голова. Не читал. Но через день двинулся дальше. И все-таки прошел через Банювангис, Баньюмас, Баньер-де-Бигир и через два Баньякавало – человека и город. Крах произошел на самом простом слове «Барановские». Их было 9: Владимир, Войцех, Игнатий, Степан, 2 Яна, а затем Мечислав, Болеслав и Богуслав». Прием нагнетания однородных членов точно соотнесен с заглавием: так сколько же Брокгауза может вынести организм, какой длины получится перечень?

Нагнетание порой подчеркивается различными структурными средствами: словообразовательными, синтаксическим параллелизмом, т. е. одинаковым синтаксическим строением однородных членов. Вот два примера из романа И. С. Тургенева «Дым»:

«Он видел перед собою господина, наружности почтенной и немного туповатой, лобастого, глазастого, губастого, бородастого, с широкою шеей, с косвенным, вниз устремленным взглядом» – четыре прилагательных с суффиксом -аст- не могут не подчеркнуть весь ряд однородных членов; «P. P., забавный толстяк, который считает себя очень больным и очень умным человеком, а здоров как бык и глуп как пень» – использован синтаксический параллелизм.