Quot;Чёрная Мадонна — метафора в память того времени,когда верили, что земля — это тело женщины"

Лючия Чиавола Бирнбаум^[1]

Мы находим очевидным, что это хорошая идея — копить деньги. Во многих странах родители открывают счета для своих детей, чтобы научить их сберегать средства. Это общепринятый элемент "современной этики": сберечь какие-то деньги на пресловутый чёрный день. А систематический побудительный мотив для аккумуляции сбережений в форме денег – это содержащийся в системе процент на деньги. Более того, вся банковская система приспособлена для сбора сбережений в этой форме, чтобы депозиты, в свою очередь, могли служить для новых займов.

Однако представьте себе мир, где происходит иное, обратное этой системе. Представьте денежную систему, где введена небольшая плата за хранение денег, но где валюта сама держит свою цену. Что получится?

Прежде всего, деньги будут использоваться только как средство обмена, а не для сбережения. Во-вторых, можно сделать сбережения в формах иных, чем деньги, таких, как продуктивные активы, акции корпораций, леса или произведения искусства — то есть в тех формах, которые хранят или увеличивают ценность со временем. В-третьих, так как никто не будет заинтересован в аккумуляции денег, они будут циркулировать в реальных обменах среди людей, оставаясь в достаточном количестве даже среди низших слоев общества. Короче, такая система соответствует высказыванию, что "деньги — как удобрение, лучше работают, когда разбрасываются".

Мы жили с идеей получения дохода от процентов на деньги веками, так что даже намерение платить за деньги звучит странно для современного обозревателя. Однако такая система существовала несколько веков по меньшей мере в двух цивилизациях, и привела к прекрасным экономическим и социальным результатам. Плата за хранение, то есть налог на деньги за время — концепция, которая не в моде уже довольно долго. Кроме короткого возрождения в начале ХХ века стараниями Сильвио Гезеля^[2] и нескольких случаев во время 1930-х годов^[3], нужно отправиться в Средние века, чтобы найти достойный прецедент.

Пока я обнаружил только два периода, где плата за хранение денег (демерредж, в принятых в наших кругах терминах) постоянно использовалась на протяжении веков: европейские Средние века (с Х по ХIII) и династический Египет.

На самом деле в обоих случаях два типа денежных систем работали параллельно. Первой была хорошо известная денежная система "на длинные расстояния", которая рутинно использовалась торговцами, занятыми в зарубежной торговле, и эпизодически военной или королевской элитой для оплаты или получения подарков, дани или выкупа. Валюта этой денежной системы основывалась на редких и ценных товарах, и породила стандартные золотые и серебряные монеты, которые ныне с гордостью показывают нам нумизматы. Я бы назвал их валютой Ян тех времён. Но в этих двух цивилизациях (и только в этих двух, насколько мне удалось пока обнаружить) был второй тип денег, где применялся демерредж, плата за хранение. Эти деньги были менее привлекательны внешне, циркулировали преимущественно как "локальная" валюта (обслуживая интересы малых сообществ) и ныне практически неизвестны – их уместно назвать валютой Инь.

В случае с Египтом единицами такой валюты были грубые осколки глиняной посуды, называемых "острака" (ostraka). По сути эти осколки были расписками за депозиты, сделанные фермерами на местных складах: фермер сдавал зерно и получал "остраку". В германских землях в Средние века это были "брактеаты" (bracteaten), тонкие серебряные пластинки, которые выводились из обращения и заменялись новыми каждый год. В обеих цивилизациях эта была ломкая, "временная" валюта – но фермер мог прожить большую часть своей жизни, вообще не встречаясь с какой-либо другой. Лишь сравнительно редко, при покупке или продаже земли, выплате приданного или выкупа пользовались запасами валюты Ян. А письменные исторические свидетельства сообщают исключительно о таких операциях, потому что только в этих необычных "важных" ситуациях иногда составлялись документы.

В этой книге я подчеркну роль валют Инь, потому что они оказались не воспетыми, и в то же время произвели гораздо большее драматическое впечатление на экономики сообществ, чем принято считать. Однако должно быть ясно, что их роль в денежной системе дуэта Инь-Ян — дополнительная, что и объясняет различие между рассмотренными здесь двумя случаями. Вместе с тем, большой сюрприз ожидал меня, когда я приступил к исследованию: между европейскими Средними веками и Египтом, двумя культурами, разделёнными более чем тысячью лет всем, о чём я только мог подумать — религией, языком, культурой, технологией, климатом, социальной организацией и т.д. – оказалось немало общего!

Да, хотя на первый взгляд нет логической связи между религиозными культами поклонения Великой Матери, денежными системами дуэта Инь-Ян и периодами экономического изобилия, я обнаружил убедительные свидетельства, точно доказывающие такую связь. Иные из этих находок противоречат традиционному восприятию, поэтому необходимо обосновать их в некоторых деталях.

Я поделюсь этими сюрпризами в той последовательности, в какой они появились в моём исследовании. Начав с денежных связей в Европе, я получил след мистической Чёрной Мадонны, что увело меня назад, прямо в Египет. А лучший сюрприз случился, когда я открыл замечательные экономические результаты в обоих местах, совпадающие точно с периодом, когда в ходу была плата за хранение денег. Один из наиболее убедительных аргументов в пользу того, что деньги Инь имели отношение к исключительным периодам бума – в том, что когда дуэт Инь-Ян был заменён монополией валют Ян, произошёл драматический экономический крах в обоих местах.