Специальное внимание уделяется происхожденяю орудий труда», стр. 36–37, в сборнике «К истории развития человечества», Штутгарт 1878. — Ред.)

«»142

Способности к механическим изобретениям, а греки (или, если хотите, римляне), как видите, смотрели на это совсем иначе. Оттого ход механических открытий и изобретений должен был совершаться у них, — и действительно совершался, — несравненно медленнее, чем у нас. Тут как будто опять выходит, что мнения правят миром. Но откуда взялось у греков такое странное «мнение»? Происхождение его нельзя объяснить свойствами человеческого «разума». Остаётся припомнить их общественные отношения. Греческие и римские общества были, как известно, обществами рабовладельцев. В таких обществах весь физический труд, всё дело производства достаётся на долю рабов. Свободный человекстыдится такого труда, и потому, естественно, устанавливается презрительное отношение даже к важнейшим изобретениям, касающимся производительных процессов и, между прочим, к изобретениям механическим. Вот почему Плутарх смотрел на Архимеда не так, как мы смотрим теперь на Эдиссона 1. Но почему же в Греции установилось рабство? Не потому ли, что греки, в силу некоторых промахов своего «разума», считали рабский строй наилучшим? Нет, не потому. Было время, когда и у греков не было рабства, и тогда они вовсе не считали рабовладельческий общественный строй естественным и неизбежным. Потом возникло у греков рабство и постепенно стало играть всё более и более важную роль в их жизни. Тогда изменился и взгляд

¹ «Основателями (этой механики), явились Эвдокс и Архит, которые дали геометрии более пёстрое и интересное содержание, игнорируя, ради непосредственно осязаемых и технически важных применений этой науки, её отвлечённые и недоступные графическому изображению проблемы… А когда Платон с негодованием указал им, что они уничтожают величие геометрии, которая в их руках удаляется от предметов бестелесных и отвлечённых и обращается к предметам чувственным, нуждающимся в грубой ремесленной обработке, то механика, изгнанная из математики, отделилась от неё и, не пользуясь долгое время никаким вниманием со стороны философии, сделалась одной из вспомогательных наук военного искусства» (Plutarchi. Vita Marcelli, edit. Teubneriana, Lipsiae 1883, Cap. XIV, pp. 135–136)(Плутарх, Жизнь Марцелла, 1883, гл. XIV, стр. 135–136. — Ред.).