Предварительного следствия

Введение

Организация, сущность и значение

предварительного следствия

Исторически предварительное следствие (и профессия следова­теля) как специальный вид государственной деятельности в пони­мании, близком к современным правовым представлениям о нем, зародилось во Франции. В юридической литературе данный исто­рический факт иногда связывают с созданием в 1522 г. королем Франциском I института следственных судей (т.е. с учреждением должности «королевского судьи по уголовным делам») и отделения уголовного судопроизводства от производства по гражданским делам.'

В уголовном процессе Российской Федерации под предварительным следствием понимается одна из предусмотренных законом форм расследования преступлений.

Другой формой расследования преступлений, также сущест­венней в уголовном процессе Российской Федерации, является дознание.

Предварительное следствие осуществляется специально уполно­моченными законом должностными лицами — следователями (в отдельных случаях — начальниками следственных отделов и проку­рорами) в порядке, предусмотренном Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации.

В настоящее время предварительное следствие по уголовным телам осуществляют следователи четырех министерств и ведомств: Министерства внутренних дел, Федеральной службы безопасности, прокуратуры и Федеральной службы Российской Федерации по контролю за оборотом наркотиков.

Основной объем работы по расследованию преступлений вы­полняется следователями Следственного комитета, действующего при МВД России с 1992 г.

Подразделения Следственного комитета при МВД России — его центральный аппарат и территориальные органы — обладают некоторой организационно-правовой автономией по сравнению с другими структурными подразделениями системы МВД.

Следователи Следственного комитета при МВД России и его территориальных органов действуют в статусе офицеров юстиции и наделены определенной самостоятельностью в вопросах процессуального характера, разрешаемых в процессе расследования преступлений.

Ламбер Ж.-М. Маленький судья: Пер. с фр./ Под ред. СВ. Боботона; Вступ. ст. В.Д. Карповнна. М.: Прогресс, 1990. С. 6.

Наряду со Следственным комитетом при МВД России 7 сентяб­ря 2007 I. начал функционировать Следственный комитет при про­куратуре России, учрежденный Федеральным законом «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Феде­рации и Федеральный закон "О прокуратуре Российской Федера­ции"» от 5 июня 2007 г. № 87-ФЗ.

В объективном смысле (т.е. абстрагируясь от каких бы то ни бы­ло значений оценочного характера) предварительное следствие теоре­тически можно представить себе как предусмотренную законом и обусловленную фактическими обстоятельствами дела строго упоря­доченную систему действий и решений властно-распорядительного и информационно-аналитического характера, направленных на выяс­нение обстоятельств происшествия, ставшего предметом исследова­ния органов расследования.

В реальной общественной практике данная процессуальная дея­тельность следователя всегда осуществляется в системе соответствую­щих культурно-исторических, социально-политических, экономиче­ских, правовых и морально-нравственных координат, подвергаясь пристальному общественному и государственному контролю и соот­ветствующим оценкам граждан, организаций, общества и государства.

При этом на разных этапах развития общества данные оценки и подходы к пониманию целей, задач, правового и социального ста­туса следователя отличались определенными особенностями.

В Российской империи следователь (тогда это был «судебный следователь») осуществлял свои функции в качестве представителя правосудия и обладал достаточно высоким правовым и социальным статусом. Даже обычное перемещение следователя по службе (на­пример, из одного судебного учреждения в другое) осуществлялось по Указу императора.

Соответственным было и представление о роли и значении дея­тельности следователя в общественном сознании и определяемое законом место этой деятельности в системе государственно-властных отношений.

В советский период официальной государственной идеологией следователь (до конца 60-х годов XX в. это был «народный следова­тель») рассматривался не только как ответственный государственный служащий, но и как политический работник, призванный проводить в жизнь руководящие идеи правящей партии, преодолевать чуждые советскому обществу взгляды, противостоять враждебной идеологии¹.

¹ См.: Калинин М.И. Речь на торжественном заседании, посвященном 10-летию Верховного Суда СССР // История советской прокуратуры в важнейших доку­ментах. М., 1952. С. 501

В соответствии с законодательством Союза ССР и союзных республик предварительное следствие по уголовным делам осущест­влялось на началах объективности, всесторонности и полноты ис­следования обстоятельств происшедшего и подкреплялось преду­смотренными законом гарантиями процессуальной самостоятельно­сти следователя.

С начала 70-х годов прошлого века в правовых предписаниях, теории и практике уголовного судопроизводства Союза ССР следо­ватель не должен был представлять ни обвинение, ни защиту.

Он в равной мере обязан был отстаивать права и законные интересы каждого взаимодействующего с ним участника уголовного процесса (включая интересы обвинения и защиты) и надежно обес­печивать интересы общества и государства.

В нормативных и политико-правовых документах указанного времени неоднократно подчеркивалась необходимость обеспечения объективности и непредвзятости предварительного следствия.

Принятая тогда концепция предварительного следствия не до­пускала обвинительного уклона в деятельности следователя, поэто­му в структуре его процессуальных обязанностей, установленных окопом, отсутствовала функция уголовного преследования.

Процессуальной функцией, в рамках которой осуществлялась уголовно-процессуальная деятельность следователя, считалась функция предварительного расследования.

По целям, задачам, формам и субъектам функция предварительного расследования не совпадала с другими процессуальными функциями, т.е. функцией обвинения, защиты и рассмотрения и дела по существу. Данные процессуальные функции осуществлялись прокурором, защитником, судом (и некоторы­ми иными, интересованными в исходе дела участниками уголов­ного процесса)

Подобные концептуальные основы предварительного следствия в основном сохранялись и в постсоветский период (1991—2002 гг.), т.е. до введения в действие Уголовно-процессуального кодекса Рос­сийской Федерации, состоявшегося 1 июля 2002 г.

И в дореволюционный, и в советский период в практической деятельности следственного аппарата наряду с очевидными пози­тивными результатами наблюдались и определенные недостатки: отступления от требований закона, злоупотребления, ошибки (вы­данные различными причинами объективного и субъективного характера).

Тем не менее в концептуальном плане система предварительно-то следствия формировалась с учетом объективных реалий конкретного времени: состояния экономики, политики, права, обществен­ного сознания, культурных и правовых традиций, состояния пре­ступности, возможностей государства в сфере обеспечения личной, общественной и государственной безопасности.

Новый УПК РФ в этом отношении менее сбалансирован, по ряду позиций не всегда ориентирован на объективные возможности и потребности общества в сфере борьбы с преступностью и в части, касающейся концепции предварительного следствия, не безупречен.

Например, в силу мало понятных причин УПК относит следо­вателя к числу участников уголовного процесса со стороны обвине­ния. Хотя простая и понятная логика реальных процессуальных отношений (не говоря уже о российской процессуально-правовой традиции, науке и следственной практике) убедительно свидетель­ствует о том, что любой участник уголовного процесса, в том числе и обвиняемый, конечно же, хотел бы видеть в следователе не оче­редного обвинителя (действующего наряду с прокурором), а неза­висимого и непредвзятого представителя общества и государства, способного уже в самом начале уголовного процесса квалифициро­ванно разобраться в обстоятельствах дела и дать им объективную правовую оценку.

По этой причине весьма сомнительно включение в структуру процессуальных обязанностей следователя функции уголовного преследования и функции государственного обвинения, возлагае­мой на следователя по поручению прокурора (п. 6 ст. 5 УПК РФ).

Подобное решение законодателя (при отсутствии в новом УПК ранее существовавших требований объективности, всесторонности и полноты предварительного расследования преступлений) способ­но спровоцировать проявления обвинительного уклона в деятельно­сти следователя, нанести немалый урон процессу отправления пра­восудия и самой идее правосудия как воплощения справедливости.

В профессиональном плане мало убедительно стремление зако­нодателя без должного осмысления и необходимой ситуационной и правовой адаптации внедрить отдельные элементы состязательности непосредственно в процедуру проведения следственных действий.

Речь идет о том, что теперь защитник, участвуя в следственном действии (например, в допросе), по своему усмотрению и не счита­ясь с мнением следователя, проводящего данное следственное дей­ствие, вправе давать своему подзащитному краткие консультации прямо в ходе следственного действия (ч. 2 ст. 53 УПК РФ).

В результате в одном из наименее желательных вариантов при­менения указанного положения закона любое следственное дейст­вие при желании можно превратить в абсолютно бесполезное занятие, поскольку любой вопрос, любое предложение или инициатива следователя тут же могут быть блокированы встречной инициати­вой допрашиваемого путем начала консультаций с защитником ли­бо просто имитацией подобных консультаций. При этом если об­виняемый имеет нескольких защитников (ч. 1 ст. 50 УПК РФ), то получает право на такие консультации с каждым из них.

Здесь, вероятно, уместны вопросы: разумна ли подобная нова­ция? отвечает ли соответствующая норма закона критерию качест­ва? хороша ли в данном случае избранная законодателем форма внедрения элементов состязательности в процедуру расследования?

Вопросы не праздные. Они глубоко практические. И, как оказа­лось, прокомментированы достаточно давно — одним из хорошо известных специалистов в области права дореволюционной России, профессором Случевским, который не без оснований полагал, что «до тех пор, пока необходимость борьбы каждого за господство права, за охранение его от преступных посягательств не проникнет в плоть и кровь общества, до тех пор, пока не разовьется адвокату­ра, строго руководствующаяся в своей деятельности сознанием сво­его публичного назначения... немыслимо ожидать, чтобы введение состязательной деятельности сторон в этот период процесса (т.е. в стадию предварительного расследования. — М.М.) оправдало возла­гающиеся на нее надежды»¹.

Нельзя не заметить и то, что при условии надлежащей органи­зации процессуального контроля и надзора за законностью дея­тельности следственного аппарата вряд ли оправданны предприня­тые в новом УПК меры по ограничению процессуальных полномо­чий следователя в вопросах привлечения к ответственности лиц, занимающих высокие административные и политические посты, и введение в этих целях особого производства по уголовным делам (гл. 52 УПК РФ).

Суть этой новеллы такова, что решение о ее введении может быть истолковано, как стремление определенной части администра­тивно-политического аппарата приобрести такие привилегии и им­мунитеты, которых в сфере уголовного судопроизводства лишены все остальные граждане Российской Федерации. Это явно не соот­ветствует конституционному принципу равенства граждан перед законом и судом.

По существу, такое особое производство — не что иное, как своеобразная форма возврата к сословному правосудию, упразднен­ному в России в XIX в.

¹ Цит. по: Чельцов-Бебутов М.А. Советский уголовный процесс. Вып. II. Харьков, 1929. С. 220.

Не оправданно также ограничение процессуальной самостоя­тельности и процессуальных полномочий следователя примени­тельно к стадии возбуждения уголовного дела.

Нельзя не заметить, что на данном этапе реализованные в УПК взгляды законодателя на концептуально-правовые основы деятель­ности следователя в определенном смысле расходятся с нормами международного права. Хотя бы потому, что в контексте правовых предписаний ряда международно-правовых актов, регулирующих вопросы уголовного судопроизводства, следователь фактически отождествляется с представителем правосудия, так как в указанных актах понятием «судебное разбирательство» охватывается не только разбирательство в суде, но и процедура предварительного следствия (см. п. 12 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 ок­тября 2003 г. № 5 (Российская газета. 2003. 2 декабря)).

Обозначенные выше и некоторые иные проблемы предвари­тельного следствия (например, производные от неэффективной в практическом плане концепции дознания как формы предвари­тельного расследования, реализованной в УПК) в силу их общест­венной значимости требуют всестороннего теоретического анализа и заинтересованного внимания органов законодательной власти Российской Федерации.

Предлагаемый вниманию читателя учебник посвящен организа­ции предварительного следствия в России; затрагивает некоторые существующие в этой сфере проблемы; ориентирован на учебные дисциплины уголовно-правового цикла, изучаемые в образователь­ных учреждениях юридического профиля.