Роман «Воскресение» как новой тип романа в творчестве писателя. Отражение в романе мировоззрения Л.Н. Толстого

По монографии Е.А. Маймина «Лев Толстой. Путь писателя». Толстой по-своему ответил на общедемократические требования создания в России общественного романа. Романа, основанного на новых началах, с обращением к народной жизни и к герою из народа.

Толстой с самого начала романа демонстрирует вопиющее несоответствие, вопиющую ложь жизни: преступники судят свои жертвы!

Предметному изображению у Толстого противостоит теневое: изображение персонажа по тем признакам, которые характеризуют персонаж не столько индивидуально, сколько сословно. «Теневой» принцип характеристики в романе «Воскресение» - это средство предельного уяснения социальных истин, уяснения, столь необходимого обществу во времена духовных и революционных кризисов.

По статье М.М. Бахтина «Предисловие (1930). «Воскресение» Л. Толстого». Прошло уже более десяти лет со времени окончания «Анны Карениной» (1877), когда началась работа Толстого над его последним романом – «Воскресение» (1890). В это десятилетие совершился так называемый «кризис Толстого», кризис его жизни, идеологии и художественного творчества.

В годы напряженной борьбы за социальную переориентацию художественного творчества рождается и замысел «Воскресения», и медленно, трудно, с кризисами тянется работа над этим последним романом.

«Воскресение» нужно обозначить как роман социально-идеологический. В основе такого романа лежит идеологический тезис о желанном и должном социальном устройстве. С точки зрения этого тезиса дается принципиальная критика всех существующих общественных отношений и форм. Эта критика действительности сопровождается или перебивается и непосредственными доказательствами тезисов в форме отвлеченных рассуждений или проповеди, а иногда попытками изображения утопического идеала.

Роман «Воскресение» слагается из трех моментов:

1) принципиальной критики всех наличных общественных отношений,

2) изображения «душевного дела» героев, т.е. нравственного воскресения Нехлюдова и Катюши Масловой

3) отвлеченного развития социально-нравственных и религиозных воззрений автора

Вопрос о личном участии в зле заслоняет само объективно существующее зло, делает его чем-то подчиненным, чем-то второстепенным по сравнению с задачами личного покаяния и личного совершенствования. Объективная действительность с ее объективными задачами покаяния, очищения, личного нравственного воскресения. С самого начала произошла роковая подмена вопроса: вместо вопроса об объективном зле был поставлен вопрос о личном участии в нем.

На этот последний вопрос и дает ответ идеология романа. Поэтому она неизбежно должна лежать в субъективном плане внутреннего дела: это предрешено самой постановкой вопроса. Идеология указывает субъективный выход покаявшемуся эксплуататору, не покаявшихся призывает к покаянию. Вопрос об эксплуатируемых не возникал. Им хорошо, они ни в чем не виноваты, на них приходится смотреть с завистью.

Объективное зло сословно-классового строя, с такою поразительною силой изображенное Толстым, обрамлено в романе субъективным кругозором представителя отходящего класса, ищущего выход на путях внутреннего дела, т.е. объективно-исторического бездействия.

Художественные акценты этого изображения гораздо энергичнее, сильнее и революционнее, нежели те тона покаяния, прощения, непротивления, которые окрашивают внутреннее дело героев и отвлеченно-идеологические тезисы романа. Художественно-критический момент и составляет главную ценность романа.