Движения небрахманских каст

Изменение политической ситуации в стране в начале XX в. способствовало активной самоорганизации небрахманских каст. В это время английская администрация объявила о подготовке поэтапного проведения конституционных реформ, что было реакцией колониальных властей на выдвинутый впервые в 1906 г. индийскими патриотами лозунг свараджа – самоуправления. Это требование было встречено с большой настороженностью представителями религиозных меньшинств и кастовых организаций небрахманов. Всех их интересовал вопрос, кто будет править страной после англичан. Отдельные мусульманские руководители выступали против будущей власти индусского большинства, а лидеры неприкасаемых и небрахманских каст высказывали опасения, что в случае перехода власти к Конгрессу, в руководстве которого преобладали брахманы, произойдет усиление кастового неравенства в пользу высших каст[291]. Подобные настроения в общественном сознании способствовали росту религиозно-общинных и кастовых разногласий и созданию политических и общественных структур, имевших своей целью защиту интересов отдельных общин и каст[292]. Так, небрахманское движение в Махараштре разделилось на два крыла – одно, представленное в основном городской элитой, и другое, опиравшееся на маратхское крестьянство. Первое крыло выступало за усиление роли небрахманских каст в обществе, преимущественно путем распространения просвещения среди многочисленных маратха, а также городских неприкасаемых-махаров. Со временем городская часть небрахманского движения постепенно переродилась в узкокастовую борьбу маратха и отказалась от более широкой социально-культурной реформы, которая затрагивала бы и интересы низших каст. Второе крыло небрахманского движения возникло на базе выступлений крестьянства против землевладельцев-абсентеистов[293]и ростовщиков, представленных преимущественно брахманами, а также против кастовой эксплуатации. Недовольство крестьян нередко выливалось в стихийные бунты, которые приводили к уничтожению урожая помещиков, осквернению храмов, нападениям на брахманов. По мере развития национально-освободительного движения и перемен в конгрессистской организации, крестьянство стало активно вовлекаться в антиколониальную борьбу.

Кампания несотрудничества, проведенная по инициативе Ганди в 1921 г., перехватила лозунги небрахманского движения, основной целью которого было оттеснение брахманов, занимавших главенствующие позиции в общественно-политической жизни. Бойкот Конгрессом выборов в законодательные органы, а также в суды, учреждения и учебные заведения нанес большой ущерб интересам брахманской мелкобуржуазной интеллигенции, занимавшей в тот период практически все должности на государственной службе. Небрахманская верхушка увидела, что для нее открылись новые возможности и поддержала следующую кампанию несотрудничества, объявленную Ганди. К 1930 г. оба направления небрахманского движения – его деревенская и городская части, слились с Конгрессом. Однако руководители организаций неприкасаемых не последовали примеру небрахманских лидеров. Они воспринимали конгрессистское движение как борьбу высоких каст только за политическую власть, а не за социальную справедливость и освобождение от кастовой зависимости. Поэтому неприкасаемые в Махараштре продолжали держаться в стороне от главного потока антиколониальной борьбы.

Иначе складывалась ситуация в Южной Индии. Там недовольство местного дравидского населения засильем брахманов подогревалось колониальными властями, которые первыми высказали идею об арийском происхождении брахманов – выходцев с Севера. Хинду махасабха, идеологи индусскости призывали к «эксклюзивному» индусскому национализму и к сплочению индусов против мусульман. На юге страны это воспринималось как стремление навязать дравидскому населению североиндийскую («арийскую») культуру и ее священные санскритские тексты и таким образом увековечить засилье тамильских брахманов, которые тоже стали подчеркивать свое «арийское» происхождение[294]. В конечном счете это недовольство приняло форму антибрахманского движения, которое приобрело антисеверный характер. В нем также наметились два направления – консервативное и демократическое.

Первое было представлено уже упоминавшейся Джастис парти, которая занимала антиконгрессистскую позицию. Ее социальной базой была образованная верхушка средних землевладельческих каст веллала (у тамилов), редди и камма (у телугу), наяров (у малаяли), а основное ядро составляла интеллигенция и предприниматели из богатых тамильских каст. Джастис парти пользовалась поддержкой крупных землевладельцев в районах нынешних Андхры, Кералы и Тамилнаду. Все они стремились утвердить свою, а не брахманскую, власть, с которой ассоциировался Конгресс.

Второе направление проявило себя в «Движении самоуважения», которое в 1920–1930-х годах проходило на юге Индии, преимущественно в тамилоязычных районах. Оно ставило своей задачей проведение социальных реформ в пользу широких масс. Его лидером и идеологом был Е.В. Рамасами Наикер (1879–1973), известный больше как Перияр. Он был выходцем из состоятельной семьи торговцев. Первые годы его политической деятельности были связаны с Конгрессом. Убежденный противник индусской кастовой системы и брахманской идеологии, Перияр завоевал известность тем, что в 1924 г. предпринял кампанию за допуск неприкасаемых в индусские храмы в княжестве Траванкор (ныне в штате Керала). Хотя по этому вопросу он сотрудничал с Ганди, мадрасская организация Конгресса, в то время состоявшая большей частью из брахманов, выступила против его инициативы. Его настойчивые призывы к социальным реформам не встретили понимания у местных лидеров этой партии. В 1927 г. он вынужден был разорвать отношения с Конгрессом и создать свою организацию – «Движение самоуважения». Оно имело ярко выраженный антикастовый характер. Осуждая кастовую систему, ритуальную иерархию, идолопоклонство, суеверия, санскритские священные тексты, особенно «Законы Ману», Перияр разоблачал содержащуюся в дхарма -шастрах концепцию неполноценности низших каст и превосходства высших[295]. Он подвергал критике священные книги индусов, заявлял, что индуизм, оправдывающий невежество, неграмотность и эксплуатацию неприкасаемых, был изобретением небольшой кучки людей, преследовавших своекорыстные, эгоистические интересы, призывал народ отказаться от ортодоксального индуизма, который, как он говорил, служит орудием духовного порабощения тех, кто своим тяжелым трудом создает материальные блага. Митинги с его участием иногда заканчивались публичным сожжением священных книг индусов, в которых оправдывалось униженное положение низов.

Борьба против социальной дискриминации рассматривалась Перияром в одном ряду с другими социально-культурными проблемами. Выдвигая требование гражданских прав для представителей индусских низших каст, он настаивал на отказе от соблюдения неприкасаемости, в том числе добивался для них доступа к общественным источникам воды, призывал к общению между людьми независимо от кастовой и религиозной принадлежности, выступал за полное равноправие женщин и предоставление им гражданских прав. Перияр поднимал вопросы социально-ритуального и культурного угнетения народных масс. Борьба с социальным неравенством и неприкасаемостью была важной частью его движения.

Под руководством Перияра протест против брахманского господства принял форму дравидского движения, после того как в 1944 г. он создал «Дравидар кажагам» («Ассоциация дравидов»). Это движение оставалось замкнутым в пределах нынешних границ Тамилнаду и было сосредоточено на тамильской национальной идентичности. Перияр жестко критиковал «арийских брахманов», пришельцев с Севера, как врагов. Он считал, что в основе конфликта между арийским Севером и дравидским Югом лежало недовольство господством брахманской идеологии[296]. Наследие Перияра остается востребованным и в начале XXI в. Его нынешние последователи называют Перияра «пророком нового века, Сократом Юго-Восточной Азии, отцом социального реформаторского движения и страстным борцом против невежества, предрассудков и бессмысленных ритуалов»[297].

Выход на политическую арену такой фигуры, как Перияр, вызвал к жизни подобные же движения в территориях нынешних Андхры, Кералы и Карнатака. Небрахманские движения на западе и юге Индии были выражением общеиндийского подъема народных масс, стремившихся бросить вызов и разрушить тысячелетнюю кастовую иерархию. По мере их возникновения и развития радикальные элементы из разных каст и общин вливались в них. Этот своеобразный бунт против брахманов сыграл положительную роль в развитии общедемократического движения в стране. Небрахманские движения способствовали формированию в обществе представлений о том, что борьба за независимость не может быть отделена от борьбы против кастовой дискриминации. Их главным итогом стала консолидация крестьянских каст и упразднение некоторых традиционных ограничений, препятствовавших более широкому общению между ними. Значительная часть этих каст в ходе совместной с низшими кастами борьбы против брахманской исключительности укрепила свои экономические и политические позиции, однако очень скоро «забыла» о своих прежних союзниках из низших каст, в том числе неприкасаемых. Так же, как и в Махараштре, движение неприкасаемых стало развиваться самостоятельно.

По требованию небрахманских и антибрахманских движений, проходивших в Бомбейском президентстве и Южной Индии, в 1920– 1930-х годах британская администрация ввела систему резервирования (квотирования) мест на государственной службе для небрахманов (помимо индусских каст она включала мусульман и христиан, а с 1943 г. и неприкасаемых)[298]. По существу, это нововведение способствовало частичному ограничению влияния традиций кастовой системы в сфере образования и государственной службы, которые всегда были привилегией высших каст.

Движения «угнетенных классов»

Небрахманские движения, деятельность организаций религиозных реформаторов-просветителей и христианских миссионеров были той идейной и организационной основой, на которой стали развиваться самостоятельные выступления низших каст. В Мадрасской провинции и Панджабе возникли движения, лидеры которых представляли неприкасаемых как ади, то есть как коренных обитателей Индии, и придерживались принципов равенства, справедливости, единства. Они пропагандировали широко распространенную концепцию, что пришедшие позже в Индию завоеватели-арии использовали систему четырех варн как средство подчинения местных народов. Поэтому движения ади нередко отвергали индуизм как религию завоевателей и орудие их господства.

Массовым и хорошо организованным в 1920-е годы было движение низов «Ад-дхарм» (первой, то есть доарийской религии) в Панджабе. Его социальной базой были касты неприкасаемых, преимущественно кожевники-чамары, которым в колониальный период удалось с выгодой использовать свои традиционные ремесла и навыки. В Панджабе были расквартированы многие колониальные воинские части, которым требовались изделия из кожи для обмундирования и экипировки армейских конных подразделений. Именно тогда чамары были наняты на работу в колониальную армию и начали приобщаться к грамоте.

Участники «Ад-дхарм» заявляли, что они как исконные жители этого края имели свою религию, а индуизм был навязан брахманами позже. Целью движения был разрыв с индуизмом, выделение неприкасаемых в самостоятельную общину. Руководители «Ад-дхарм» призывали неприкасаемых к активным действиям в борьбе за равноправие, и нередко после завершения проводимых ими собраний их участники толпой направлялись к деревенскому пруду и входили в воду, нарушая тем самым запрет индусов из «чистых» каст.

В Панджабе, помимо приверженцев «Ад-дхарм», неприкасаемые, некогда обращенные в сикхизм, объединялись в протестные секты типа равидаси, рамдаси, удаси и так же, как остальные общины, строили свои гурдвары[299]. Со временем эти гурдвары стали объединительными религиозными и социально-политическими центрами.

Наиболее отчетливо стремление неприкасаемых к самоорганизации проявилось в Бомбейском президентстве среди махаров. Это было во многом связано с расширением их участия в экономической и общественной жизни региона после того, как они вышли из системы традиционных отношений. По мере того, как сокращалась нужда в их кастовых услугах и открывались новые виды занятий (на текстильных фабриках, железных дорогах, в портах, на заводах по производству вооружений), махары уходили в город и нанимались на оплачиваемую работу. Новые виды работы оказали большое влияние на процесс их социального пробуждения. Особую роль в судьбе махаров сыграла их служба в армии.

В Махараштре под руководством Бхимрао Рамджи Амбедкара (1891–1956) началось движение за сплочение махаров в борьбе против социальной дискриминации. Выходец из семьи военных махаров Амбедкар имел возможность после окончания школы получить грант от князя Бароды Саяджирао на учебу сначала в Элфинстонском колледже в Бомбее, а затем в Колумбийском университете в Нью-Йорке (1913–1916 гг.), где ему присвоили степень доктора философии. В 1920 г. он продолжил занятия в Лондонской школе экономики и там также защитил докторскую диссертацию. В 1923 г. он сдал экзамены, которые дали ему право работать адвокатом при Верховном суде. В том же году он вернулся в Индию и включился в активную политическую жизнь[300].

По его инициативе махары, требовавшие религиозного равенства с высококастовыми индусами, неоднократно пытались войти в индусские храмы. Все их попытки, однако, не достигали цели. Но именно эти кампании содействовали объединению и организации махаров.

Движения неприкасаемых отражали специфику общественных отношений в различных районах страны и поэтому заметно отличались друг от друга. Тем не менее, можно выделить некоторые общие проблемы, которые их объединяли. Прежде всего, неприкасаемые протестовали против феодального гнета, который особенно отчетливо проявлялся во внеэкономическом принуждении, они отказывались выполнять свои традиционные кастовые обязанности (ассенизаторские работы, уборка падали, игра на музыкальных инструментах во время похорон, бесплатные работы по распоряжению старосты деревни и чиновников и т.п.). Их организации боролись за получение образования, в том числе государственных субсидий для обучения в вузах, за резервирование для них рабочих мест на государственной службе.

Другой характерной чертой, объединявшей ранние выступления «угнетенных классов», была организация массовых кампаний за право допуска неприкасаемых в места общественного пользования (источники воды, дороги, храмы). Они выражали протест против веками установленного общественного порядка, требовали упразднить монополию высших каст на неограниченную экономическую и духовную власть и, по существу, впервые заявили, что конечной целью национально-освободительного движения должно стать достижение социального равноправия. В этом контексте и возникал вопрос на чьей стороне будут выступать неприкасаемые в борьбе за независимость страны.