Глава 16 5 страница

Опустив взгляд, она увидела фигуры, стоящие на доске в полном беспорядке и лежащие, точно павшие в битве солдаты. Посреди павшего воинства возвышался черноволосый король.

Она снова посмотрела на пешку в руке Анны и едва не расплакалась, хотя улыбка не сошла с ее уст.

– Да, она и у меня любимая.

Забыв обо всем, она наклонилась, обняла Анну, в последний раз прижала к себе и постаралась запомнить ее запах, мягкость ее волос у себя на щеке, ощущение от прикосновения к ней, чтобы хотя бы эти воспоминания скрасили долгие годы пустоты и одиночества, которые ожидали ее. А потом быстро, потому что девочка, растерявшись, начала отодвигаться, София поцеловала Анну в волосы и отпустила ее.

– Все хорошо, милая моя, ступай.

Анна еще секунду постояла на месте, глядя на нее, как будто подозревала, что сейчас опять произойдет что‑то ей непонятное. Ее серьезное личико и настороженные глазки в этот миг были до того похожи на Мори, что на Софию нахлынули горькие воспоминания, как будто невидимая рука сжала ее сердце и заставила остановиться. Она порывисто вобрала в себя воздух, и сердце забилось в прежнем ритме.

Как и все теперь должно войти в свой прежний ритм.

Анна все еще не сводила с нее глаз, и София попыталась улыбнуться, но не смогла, и даже голос отказал ей, поэтому она лишь прошептала:

– Ступай. Ступай к маме.

Она не заплакала. Не сейчас. Даже когда девочку уводили и та, обернувшись, бросила на нее последний взгляд, который отныне будет преследовать Софию в снах, она сдержала слезы. Она не заплакала. Только встала и подошла к окну, о которое бился неистовый ветер, ярясь от того, что не может прорваться внутрь. Последние капли вечернего дождя висели на стекле замерзшими слезинками.

Графиня хранила молчание и не сходила со своего места у камина.

– Как видите, – промолвила София, – мое сердце навсегда отдано этому месту. Я уеду, но большая часть меня останется с Анной. Иначе не может быть.

– Как бы ты ни рассталась с ней, все равно так бы и вышло, – сказала графиня. – Я попрощалась по очереди со всеми своими дочерьми. – Голос ее был полон тепла. – А теперь прощаюсь с тобой.

София повернулась и увидела грусть в улыбке старшей женщины.

Графиня прибавила:

– Уверяю тебя, расставаться с ребенком всегда тяжело.

София почувствовала, что под этим ласковым взглядом ее подбородок снова задрожал, и, когда комната превратилась в размытое пятно, она шагнула в объятия графини.

– Дорогая моя… – Графиня прижала ее к себе и погладила по волосам, как будто София была не старше Анны и очень нуждалась в утешении. – Я обещаю, ты выстоишь. Знаешь, кусочки моего сердца разлетелись по всей стране, и я диву даюсь, как у него еще хватает сил поддерживать меня на ногах. Но ведь хватает, – сказала она и чуть‑чуть отстранилась от Софии, ровно настолько, чтобы поднять руку и вытереть слезы Софии. – Хватает. И твое сердце тоже найдет в себе силы.

– Откуда вы знаете?

– Я знаю. Ведь это сердце, и оно само решает, что для него лучше. – Глаза графини тоже увлажнились. Она убрала волосы со щеки Софии. – Если твое сердце хочет остаться здесь, в Слэйнсе, пусть. Я позабочусь о нем, – сказала она. – И, даст Бог, я еще дождусь, когда оно приведет тебя обратно.