Глава 43. Проводив гостей, Николас с Региной целовались в дверях

Проводив гостей, Николас с Региной целовались в дверях.

– Наконец-то мы отдохнем от этой кутерьмы, – сказал Николас.

– Не думаю, – осторожно заметила Регина, трогая пальцем отворот его сюртука. – Я… я вчера пригласила семью… они погостят у нас денек. Не сердись, Николас. Джордж сказал, что на прошлой неделе видел Тони и тот был очень расстроен. Я знаю, он переживал из-за нашей размолвки.

– Разве ты не могла послать им письмо? – устало спросил он. – Написала бы, что у тебя все в порядке.

– Из письма они не смогут понять, как я счастлива, а увидев нас, сразу поверят. Они так за меня волновались, Николас. Пусть знают, что у нас все хорошо.

– Ладно, один день я выдержу, – со вздохом сказал он.

– Ты не сердишься?

– Я не осмеливаюсь сердиться на тебя, любовь моя. – Реджи нахмурилась, и он добавил:

– Боюсь, что ты в ответ тоже рассердишься.

– Дьявол! – засмеялась она.

Николас усмехнулся и подтолкнул ее к лестнице:

– Подожди меня. Я вспомнил, что и у меня есть кое-какие семейные дела.

Ой еще успел застать Мириам, которая из-за отъезда гостей несколько задержалась с утренней прогулкой верхом.

– Позвольте вас на два слова, мадам. Пройдемте в библиотеку.

Мириам хотела было возразить, но, поразмыслив, согласилась. Он вел себя вполне прилично.

– Надеюсь, это не займет много времени, – сказала она, когда он закрыл дверь.

– Думаю, нет. Садитесь, Мириам. Она нахмурилась:

– Ты ведь называл меня только «матушка». Николас спокойно встретил ее холодный взгляд. Она всегда смотрела на него так, когда они были одни. Эта женщина ненавидела его, и он уже не в силах ничего изменить.

– Представьте себе, что со вчерашнего дня сестры поменялись местами. – Она побледнела, а он продолжал:

– Значит, вы еще не говорили с Элли?

– Она тебе рассказала?

– Но вы же сами хотели, чтобы я расспрашивал присутствующих дам, не так ли? – возразил он, не в силах удержаться от колкости.

– Неужели ты это сделал?

– Нет, Мириам. Вы вскрыли мою рану, а моя жена ее излечила. Она заставила Элли все рассказать. Теперь я знаю правду, и, честно говоря, мне очень жаль, Мириам, что все так получилось. Я понимаю, как вам было тяжело.

– Не смей меня жалеть!

– Как вам угодно, – холодно ответил он, не чувствуя больше угрызений совести от принятого решения. – Я пригласил вас, чтобы сообщить, что в данных обстоятельствах ваше пребывание в Сильверли нежелательно. Вы можете подыскать себе коттедж подальше отсюда, и я куплю его для вас. Мой отец весьма скромно вас обеспечил. Я помогу вам, но большего от меня не ждите.

– Ты покупаешь мое молчание, Николас? – насмешливо сказала она.

– Нет, Мириам. Если вам не терпится сообщить всему свету, что не вы подарили своему мужу наследника, пожалуйста. Моя жена не придает этому значения, а до остальных мне и дела нет.

– Ты уверен?

– Уверен.

– Ублюдок! – злобно выкрикнула она. – Ты думаешь, все кончилось? Через несколько лет твоя замечательная жена возненавидит тебя не меньше, чем я возненавидела твоего отца.

– Она не похожа на вас, Мириам, – усмехнулся он.

– Я всегда ненавидела Сильверли и жила здесь лишь назло тебе.

– Знаю, – спокойно произнес он.

– И больше ни минуты здесь не останусь, – добавила Мириам. – Но коттеджем я не удовольствуюсь, мне нужен особняк!

Разъяренной фурией она вылетела из библиотеки, и Николас с облегчением вздохнул. Какое счастье, что дом снова принадлежит ему и в нем не будет ни злобы, ни ненависти!

А несколько часов спустя карета увозила тетушку Мириам из Сильверли. Когда затих стук колес, Николас, Реджи и Элеонора, стоявшие на крыльце, почувствовали себя так, словно у них гора свалилась с плеч. Элеонора ушла в дом, а Николас крепко обнял жену, и она прижалась щекой к его груди.

Так они стояли, пока не увидели вдалеке две кареты, направляющиеся в сторону усадьбы. Николас было нахмурился, но потом усмехнулся. Ну и черт с ними. Если Регина их любит, возможно, они не так уж плохи.

– Очередное вторжение, – пробормотал он.

– Тебе не удастся сбежать, Николас Эден, – насмешливо сказала Реджи, сияя от счастья.

Из первой кареты вышли Джейсон, Дерек и почти все семейство Эдварда. Джейсон обнял Николаса:

– Рад, что вы наконец образумились, мой мальчик. Джеймс говорил, как вы обрадовались, увидев своего сына. Надеюсь, дела не будут столь часто отрывать вас от семьи?

– Я тоже надеюсь, сэр, – ответил Николас как можно дружелюбнее, хотя внутренне ощетинился. Что Джеймс наговорил старику? Проклятый лжец! Затем к нему подошел Дерек:

– Долго же ты ждал, чтобы пригласить нас.

– Рад тебя видеть, Дерек.

Потом настала очередь кузенов Реджи и Эдварда с женой. Все болтали и смеялись. Тут Николас заметил стоящих невдалеке Джеймса и Энтони, которые бросали на него сердитые взгляды. Он сделал попытку улизнуть в дом, пробормотав что-то о непрошеных гостях, а Реджи нахмурилась и вполголоса предупредила дядюшек:

– Не смейте, вы оба! Я люблю его, и он любит меня. И если вы не станете с ним друзьями, я… я перестану с вами разговаривать!

И она ушла в дом вслед за мужем, оставив дядюшек на пороге.

Джеймс взглянул на младшего брата и ухмыльнулся:

– Похоже, она сделает, как сказала.

– Уверен. – Энтони похлопал Джеймса по плечу. – Идем. Посмотрим, удастся ли поладить с этим прохвостом.

Несколько минут спустя они уже отводили Николаса в угол гостиной, подальше от других гостей. Тот сердито вздохнул. Неужели эти Мэлори будут теперь ходить за ним по пятам?

– Слушаю вас.

– Реган требует мира, парень, – начал Джеймс. – Мы согласны.

– Перестань называть ее так. Реджи, а не Реган! – набросился Энтони на старшего брата. – Если ты еще раз…

– А чем вам не нравится «Регина»? – перебил его Николас.

Братья посмотрели на него и засмеялись.

– Ничем, старина, – миролюбиво ответил Энтони. – Ты можешь звать ее, как тебе угодно. А этот упрямец выдумывает свои имена.

– Будто «кошечка» – не твое изобретение! – парировал Джеймс.

– Я ее так называю любя.

– А я называю ее Реган. И тоже любя. Предоставив братьям выяснять этот спорный вопрос, Николас подошел к жене н усадил ее рядом с собой на диван:

– Знаешь, любовь моя, когда я на тебе женился, то никак не думал получить в приданое всех братьев Мэлори.

– Ты не сердишься на меня за то, что я их пригласила? Я хотела, чтобы они тоже порадовались нашему счастью.

– Знаю. И ты обещала, что они пробудут у нас один день. К твоей семье надо привыкнуть, особенно к тем двоим. – Он кивнул в сторону Джеймса и Энтони, которые оживленно спорили в углу. г"

Реджи лукаво усмехнулась:

– Не обижайся на них. Они говорят не со зла. И не станут бывать у нас слишком часто. На следующей неделе дядя Джеймс отправляется в плавание. Теперь он вернется только через год.

– А Энтони?

– Дядя Энтони будет иногда приезжать к нам, но я уверена, когда ты узнаешь его поближе, вы станете друзьями. У вас так много общего. Знаешь, почему я влюбилась в тебя? Потому что ты напоминал мне Тони.

– О тысяча чертей!

– Ну перестань. – Она ласково взяла его за руку. – Я полюбила тебя не только поэтому, ты же знаешь. Хочешь, чтобы я это доказала?

– У нас есть возможность ненадолго уединиться? – с готовностью откликнулся он.

– Думаю, есть.

– Тогда пойдем наверх.

– Николас! До вечера еще далеко, – возразила Реджи, понизив голос.

– А я не могу ждать, любовь моя, – прошептал он ей на ухо.

Джеймс заметил, как они выскользнули из комнаты, держась за руки, и племянница зажимала ладонью рот, чтобы не засмеяться.

– Гляди-ка, – прервал младшего брата Джеймс. – Разве я не говорил тебе, что они созданы друг для друга?

– Не говорил, – возразил Энтони. – А вот я знал это с самого начала.

^[1] вот (фр)

^[2] слухи (фр.).

^[3] дорогая (фр.).

^[4] мой друг (фр.).

^[5] проклятие (фр.)