Хедамму и Иштар

Хотя Бог Грозы и уничтожил Улликумми, Кумарби не пожелал примириться с поражением и составил новый злодейский план. Он вступил в брак с дочерью Океана Шертапшухури, которая родила огромного Хедамму, прожорливого, как Робин Бобин Барабек.

Его город боялся Куммия

И город Дуддул боялся.

Когда Хедамму родился,

Все перед ним трепетали

И в страхе его растили.

Еще бы! Как нянькам было не бояться ребенка, который для разминки глотал козлят вместе со шкурой и копытцами, а на обед требовал две тысячи быков. Присматривавшие за сыном Кумарби женщины дрожали от страха, ожидая, что питомец вот‑вот слопает и их!

Но детский аппетит Хедамму был ничто по сравнению с булимией,[175]которая разыгралась у него, когда он подрос. Теперь ненасытный обжора каждый день съедал целые табуны лошадей, большие стада барашков и овец, а истребив весь домашний скот в окрестностях, принялся за диких зверей. Он вылавливал в лесах и глотал оленей, кроликов, медведей, волков, на десерт выуживал в реках выдр и запивал все это целыми озерами воды…

Вскоре во всей стране начались голод и засуха, и сам Эйя не знал, как справиться с такой бедой.

Тогда, посовещавшись, боги обратились за помощью к Иштар:

– Пусти в ход все свои чары, красавица, и останови Хедамму! Он разорил уже сто тридцать городов, и еще семьдесят выскребают сейчас для него последние припасы. Если сына Кумарби не остановить, скоро он примется глотать людей, а потом, чего доброго, настанет и наш черед… Так пусть он заболеет любовным томлением и забудет про еду и питье!

Иштар, не задумываясь, согласилась. Она до сих пор переживала поражение с Улликумми и с радостью ухватилась за возможность восстановить свою репутацию.

Красавица натерлась благовониями, надела самые лучшие украшения, зато одежду, наоборот, сняла – и кликнула своих служанок, Красоту и Страсть:

– Разузнайте поскорей, где сейчас Хедамму!

– Госпожа, он только что сожрал припасы пяти больших городов и отправился к морю закусить рыбешкой, – ответила Красота. – Горе нам, горе! Сын Кумарби уже лишил нас хлеба и мяса, а теперь задумал лишить и рыбы!

– Ну, это мы еще посмотрим! – загадочно улыбнулась богиня и, прихватив лютню, отправилась на берег моря.

Толстый живот Хедамму, покачивающегося на волнах, был виден издалека, как спина огромного кита, но Иштар сделала вид, что ничего не замечает и, наигрывая на лютне, спустилась к воде. Услышав странные звуки, Хедамму приподнял голову… и при виде красотки, одетой только в золотые украшения и прикрытой лишь лютней, чуть не подавился макрелью.

– Кто ты? – пропыхтел он, с трудом проглотив вставшую поперек горла рыбу.

– Я – служанка благочестивой Кель, – Иштар с притворной скромностью опустила ресницы. – Моя госпожа решила принести богам богатую жертву и послала меня приготовить все для жертвоприношения. Но поскольку я неловкая, глупая и неуклюжая, Кель велела: «Разыщи Хедамму, он мастер на все руки и, конечно, не откажется тебе помочь!» Прошу тебя, прекрасный юноша, скажи, где мне найти знаменитого героя Хедамму?

– Аэмм… Ммм… Бльбль… – отозвался обжора, невольно хлебнув воды.

– О, как ты красноречив! – восхитилась Иштар. – Как я завидую твоей возлюбленной! Я отдала бы все на свете, чтобы очутиться в объятиях такого стройного мужественного красавца, как ты!

– Да‑а? – сын Кумарби торопливо пошлепал к берегу, расправив плечи и пытаясь втянуть живот.

– Конечно! – трепеща ресницами, страстно пропела Иштар. – Наверное, даже великий Хедамму не сравнится с тобой в красоте!

– Вообще‑то я и есть Хедамму, – смущенно признался толстяк.

– О‑о! – богиня любви всплеснула руками, и лютня упала на песок, явив «знаменитому герою» последние скрытые от его взора прелести красавицы.

Не прошло и трех дней, как Энлилю принесли радостные вести: Хедамму совсем перестал есть и почти перестал пить! Вместо того чтобы опустошать амбары, леса, моря и реки, он усиленно занимается спортом, желая приобрести стройную талию, и учится играть на лютне, чтобы исполнять для своей возлюбленной серенады…

Так мир спасся от ужасного голода, богиня любви взяла реванш за неудачу с Улликумми, а Кумарби окончательно потерял надежду отомстить.